Кто бы мог подумать, что за дверями их дома он превращался в садиста, безжалостного мучителя, которого приводила в безудержную ярость любая мелочь вроде подгоревшего тоста. Квартира, которую они снимали, превратилась для Розали в камеру пыток. В безопасности она чувствовала себя только в университете или на людях.
Почему она так долго терпела? Может быть, потому, что верила: брак — это на всю жизнь. Розали отчаянно хотела наладить отношения, чтобы не произошло той трагедии, которая случилась с ее родителями. Каждый раз после ссоры она старалась стать еще более примерной женой. Майлза все считали совершенством. А в день ее выпускного…
— О чем ты думаешь, Ли? — озабоченно спросила Бет.
Розали вырвалась из плена воспоминаний и обнаружила, что все уставились на нее.
— Простите, — выдавила она улыбку. — Я думала о работе. Кое-какие проблемы.
— Надеюсь, не с моим проектом? — лениво поинтересовался Кингсли, пристально глядя на нее и давая понять, что он-то все понимает.
— Нет-нет, с вашим проектом все в порядке. Розали повернулась к тете. — Прости, что ты спросила?
Разговор возобновился, но молодая женщина все время чувствовала на себе взгляд Кингсли.
Он шутил и смеялся, но не переставал наблюдать за ней.
Ужин затянулся до позднего вечера. Розали не терпелось отправиться в постель — она была утомлена событиями сегодняшнего дня.
Все поднялись по резной деревянной лестнице и пожелали друг другу спокойной ночи. Бет с Джорджем исчезли в спальне, оставив гостей одних.
— Доброй ночи, Розали. — Кингсли склонил голову и нежно поцеловал ее.
Розали не успела запротестовать. Ее охватило блаженное тепло, через секунду превратившееся в жар, сжигавший ее изнутри. Кингсли притянул ее к себе, целуя все крепче и крепче. Розали растворилась в его объятиях, отдаваясь страстному поцелую.
Внезапно мужчина отступил на шаг. Чтобы не упасть, Розали ухватилась за его плечи. На лице Кингсли она прочла откровенное желание и… что-то еще.
— Когда мне было двадцать, я встретил одну женщину, — словно отвечая на ее безмолвный вопрос, сказал Кингсли. — Я тогда сильно обжегся.
С тех пор придерживаюсь одного правила: что бы ни чувствовал, я не даю обещаний, кроме обещания быть верным, пока длятся наши отношения. Того же я жду и от партнерши. Честность и верность. Но никаких обязательств и никаких сожалений. Это моя философия.
Розали ошеломленно уставилась на него.
О чем это он? Он что, хочет завести с ней роман? Роман безо всяких обязательств? Розали потребовалось несколько минут, чтобы осознать, что он имеет в виду.
— И женщин это устраивает? — спросила она едко.
— Конечно, — удивился вопросу Кингсли. — На самом деле большинство женщин сознает, что любовь — красивое чувство, которому, к сожалению, нет места в реальном мире. Рано или поздно недоверие и сомнения пустят свои черные корни. А если ты к тому же обнаружишь измену? — Кингсли пожал плечами. — Так всегда и бывает. Количество разводов — лучшее тому доказательство. Сексуальная совместимость — совсем другое дело. Это реально и честно. В этом случае партнеры могут доверять друг другу.
— Ты делаешь мне предложение?
— Ты хочешь меня, Рози. И я хочу тебя с самой первой минуты, как только увидел. Я сгораю от желания. У тебя никого нет, у меня тоже.
Секс — это самая естественная вещь на свете.
Розали не могла понять, что же она чувствует в этот момент. Может, дать ему пощечину? Но ведь Уорд просто честен с ней. Почему же она так болезненно реагирует на его слова?
— Прости, но мне не нужен роман, — ответила девушка.
— Я знаю. — Он снова притянул ее к себе, руки обхватили тонкую талию. — И я уважаю твои чувства.
Кингсли прижал ее к стене и впился поцелуем в губы. Его тело было мощным и горячим.
Все разумные мысли испарились без следа. Желание переполняло молодую женщину. Она чувствовала биение его сердце. На мгновение желание сдаться, открыть ему дверь своей спальни стало непреодолимым.
Розали потребовалось огромное мужество, чтобы оттолкнуть его. Дрожащими губами она прошептала: ;
— Не надо. Я не хочу этого, Кингсли. Отпусти меня.
Уорд знал многих женщин и даже считал себя в этом деле знатоком, но страх в голосе Розали смутил его. Он мгновенно остановился и сделал шаг назад.
— Что, черт побери, он с тобой сделал? — гневно спросил он, глядя на бледную, дрожавшую Розали. — Хорошо, я понял, ты не хочешь об этом говорить.
— Я не могу, — прошептала девушка. — Я не могу об этом говорить.
— Ты мне не доверяешь, — закончил Кингсли.
— Я тебя не знаю.
На самом деле ей казалось, что она знает его всю свою жизнь, но именно это ее пугало.
Уорд нахмурился, обдумывая ее слова. Лицо его было непроницаемым.
— Я понимаю, — наконец произнес он. — Но все можно исправить.
Розали в недоумении уставилась на него.
— Что ты имеешь в виду? — испуганно спросила она.
— Мы будем встречаться, — улыбнувшись, заявил он. — И постепенно узнаем друг друга.
— Мне кажется…
— Это не предложение, Рози, — решительно сказал Кингсли. — Это шантаж. Или ты соглашаешься, или я продолжу целовать тебя, пока мы не окажемся в твоей постели. А мне сдается, это будет не очень сложно.
Самодовольный тип! Розали пришла в ярость. Больше всего ее бесило то, что он был прав, — она не устояла бы перед соблазном. Уничижительно взглянув на него, она произнесла:
— Встречаться? Целоваться на прощание и все такое? Если ты думаешь, что…
— Я сказал, что все будет развиваться медленно и так, как ты захочешь. — Кингсли скрестил руки на груди.
Он казался таким большим. Большим и невероятно сексуальным. Во рту у нее пересохло.
— Я знаю, в это трудно поверить, но я могу пригласить женщину на ужин, не ожидая награды после, — сухо добавил он.
Конечно, наверняка награду он получал еще до ужина — столько женщин стремилось поймать его в свои сети!
— Послушай, после Майлза… я ни с кем не встречалась. — Розали опустила глаза. — И я не хочу ни с кем встречаться. У меня есть работа, дом и…
— И ты довольна своей жизнью: никаких тревог и волнений, просто стоячая теплая водица, протянул Кингсли. — Тебе не это нужно, Розали.
— Откуда тебе знать, что мне нужно? — возмутилась молодая женщина. Глаза ее сверкали. Ты меня совсем не знаешь.
— Ну вот мы и вернулись к тому, с чего начали. — Он поймал ее взгляд, пытаясь прочитать секреты в этих светло-серых глубинах. — Все наши споры заканчиваются одинаково. Поэтому я больше не хочу спорить. Мы будем встречаться — и точка.
Он повернулся и стремительно направился к своей комнате. Дверь за ним тихо закрылась.
Розали поверить не могла. Она еще несколько минут стояла на лестнице в полной тишине, окутавшей дом. Кингсли Уорд — мужчина до мозга костей. Агрессивный, безжалостный, сильный, могущественный и сексуально неотразимый. И последнее слово осталось за ним.
Ну что ж, она будет отвечать отказом на все его предложения о встрече. Это охладит его пыл, и скоро ему все надоест.
Слабое утешение. Возможно, потому, что Кингсли упрям как осел. Ждать, пока ему что-то надоест, можно было до бесконечности. Но надо хотя бы попытаться.
Розали расправила плечи и пошла в спальню, отгоняя от себя мысли о близком соседстве Уорда. Интересно, что он сейчас делает? Принимает душ?
Розали помотала головой. Она должна справиться с этим наваждением. Ведь после брака с Майлзом она не только выжила, но и сумела начать новую жизнь, свою собственную. Так что она справится с чем угодно. Она больше не восемнадцатилетняя девчонка, на которую внезапно обратил внимание самый привлекательный парень университета, предложив ей руку и сердце. Руку и сердце…
Розали упала на кровать, уронив костыли.
Майлз довел ее до нервного срыва, Майлз сломал ее и унизил… Но он в прошлом. В этом Кингсли прав. Но зато, если Уорд думает, что, согласившись работать на него, Розали будет и спать с ним, он очень ошибается. Ее глаза сузились. Ошибается…
ГЛАВА ШЕСТАЯ
В семь утра Розали разбудила встревоженная Бет: звонил декан университета, где учился ее младший сын Джефф. Один из студентов заболел менингитом, в общежитии объявили карантин, сделали вакцинацию. У трех человек, включая Джеффа, прививка вызвала аллергию, и их тоже отвезли в больницу.
— Мы срочно едем в Кембридж, — взволнованно сказала Бет. — С тобой и Кингсли все будет в порядке? В холодильнике полно еды. И, пожалуйста, покорми кошек в шесть вечера. Тунец в шкафчике над раковиной. А еще они любят молоко и сливки, я их подаю в фарфоровых блюдечках. Иначе они не будут есть. Они скоро попросят молока.
— Я пригляжу за ними, обещаю, — заверила Розали, улыбаясь обыкновению Бет заботиться больше о кошках, чем о гостях.
Тетя была заботливой женщиной, очень чувствительной и с добрым сердцем. Розали обожала ее, но всегда считала, что ее кошки — толстые зверюги с янтарно-желтыми глазами и отвратительным характером — были страшно избалованными созданиями.
— Мы останемся на ночь в отеле и подождем, пока Джеффу станет лучше. Я тебе позвоню. О, Ли, я так боюсь. — Бет тяжело вздохнула.
— С ним все будет в порядке. Я уверена. А теперь поезжайте. Мы с Кингсли присмотрим и за домом, и за кошками.
Проводив Бет и Джорджа, девушка пошла на кухню. Наливая в чайник воду, она почувствовала на себе пристальный взгляд, резко повернулась и, поскользнувшись на плитках, чуть не упала. Чертов гипс!
— Доброе утро! — улыбнулся Кингсли.
— Доброе утро. — Розали вспомнила, что не успела причесаться, занятая тетей и ее проблемами, а все, что на ней было надето, — это ночная сорочка и халатик, к тому же далекие от совершенства.
Кингсли же только что принял душ. Шелковый темно-синий халат облегал его несравненное тело, подчеркивая мускулы. Мужчина был просто дьявольски красив, и, несомненно, знал об этом.
У Розали пересохло в горле, а руки вспотели.
Запах его лосьона дразнил и притягивал.
— Чай? — предложила она охрипшим от волнения голосом.
— Кофе, если можно. — Увидев, что она потянулась за кофемолкой, Кингсли добавил:
— Можно растворимый. Горячий и крепкий кофе — все, что мне нужно утром.
Кухню Бет нельзя было назвать маленькой, при желании здесь могла бы поместиться небольшая лондонская квартирка. Но Кингсли даже здесь подавлял ее своим присутствием.
Розали поспешно объяснила внезапный отъезд хозяев и распахнула окно, впустив кошек. Те с грациозностью бегемотов спрыгнули на пол и, подбежав к Кингсли, начали тереться о ноги, громко мяукая.
— Они всегда такие дружелюбные? — поинтересовался он.
— Нет, только когда голодные, — пояснила Розали. Нога снова поскользнулась на плитках.
— Садись, — распорядился Кингсли. — Я сам все приготовлю.
Девушка покорно села и стала наблюдать за его уверенными движениями. Он на удивление хорошо смотрелся в домашней обстановке.
— Тост? Кашу? — спросил Кингсли, ставя перед ней чашечку чая. — Или, может, яйца по моему рецепту?
— Это как? — осведомилась Розали.
— Ничего опасного. Просто яйцо, поджаренное с луком и беконом, поданное на тосте. С моей точки зрения, восхитительно.
— Ты умеешь готовить? — Она с восторгом смотрела на него. Но тут же пожалела о своем вопросе. Сколько еще женщин пробовало его стряпню?
— Умею, если считать яичницу едой.
— Не уверена, что хотела бы есть ее на завтрак, обед и ужин, — протянула Розали.
В синих глазах заплясали смешинки.
О боже, ну почему он такой красивый?! Она с удовольствием съела бы его самого на завтрак.
Розали вспомнила, что выглядит сейчас непрезентабельно, и это ее очень расстроило.
Однако Кингсли ее вид нисколько не смутил.
Он убрал прядь волос ей за ухо, на секунду задержав локон в пальцах.
— Чистый шелк. И такого необычного медно-рыжего цвета, наверно, вспыхивают на солнце.
Откуда этот цвет?
— От отца. Серые глаза — тоже от него, — с трудом выдавила Розали.
— Сколько яиц тебе поджарить? — словно не заметив ее замешательства, осведомился Уорд. Я возьму четыре.
— Два будет достаточно.
Розали с любопытством следила, как он чистил лук, предварительно смочив нож водой, как аккуратно опустил колечки в шипящее масло.
— А теперь возьмемся за тосты, — улыбнулся он.
— Сегодня ты ответственный на кухне, а кошки хотят есть, — напомнила Розали, стараясь казаться беззаботной.
— Я знаю, что им нужно.
Кингсли открыл дверцу холодильника, достал пакет сливок и налил в простую пластиковую миску. Розали с удивлением наблюдала, как они набросились на угощение.
— Ни одна женщина в мире не может устоять перед сливками, — с видом знатока провозгласил Кингсли.
— В этом ты эксперт, — медовым голосом пропела Розали.
Уорд улыбнулся и принялся нарезать ветчину. Один ломтик он отправил в рот и довольно облизнулся.
— Восхитительно. К хорошему легко привыкнуть.
Розали только хлопала глазами. Бизнесмен, предприниматель, делец — таким она привыкла видеть Кингсли Уорда. Теперь же он предстал перед ней совсем в ином свете. Потрясающий мужчина в шелковом халате, воплощение самых смелых сексуальных фантазий, готовил на кухне завтрак — и делал это с явным удовольствием и знанием дела.
К тому времени, когда Кингсли поставил перед ней тарелку, Розали уже умирала от голода.
— Восхитительно, — изумилась она.
— Спасибо. — Кингсли был сама скромность.
— Нет, правда…
— Не надо ничего объяснять. Ты же не из тех женщин, которые считают, что только они умеют готовить и убираться…
Розали запульнула в него салфеткой. Уорд ответил ей тем же и продолжил:
— …и зеленеют от зависти к мужчинам, которые делают это лучше их. Лично я предпочитаю уборку.
— Мечтать не вредно.
— А я люблю мечтать, Рози. Ты и не догадываешься, о чем я мечтаю, глядя на тебя.
В ее глазах вспыхнуло пламя, и Розали быстро отвела взгляд. Когда она наконец осмелилась вновь посмотреть на него, то заметила, что Кингсли явно забавляется ее смущением.
Завтрак стал началом чудесного дня. Впервые за много лет Розали чувствовала, что о ней кто-то заботится. Утро они провели в саду, читая субботние газеты за чашечкой самого вкусного в мире кофе, приготовленного Кингсли. А на ланч он повез ее в паб. Они сидели на берегу реки под полосатым красно-синим зонтиком, потягивали холодное пиво, ели цыпленка и любовались лебедями.
Розали пару раз звонила Бет на мобильный.
Джеффу все еще было плохо.
— Мы останемся здесь на ночь, — сказала тетя. Я хочу быть с моим мальчиком. У вас все в порядке? Вы справитесь? В холодильнике полно еды. Не голодайте там!
Какой голод?! По дороге из паба Кингсли притормозил у местного магазинчика, торговавшего домашней выпечкой. Он тут же завоевал расположение пожилой хозяйки и через несколько минут был в курсе всей ее жизни, включая любовное приключение с одним американским солдатом.
— Он говорил почти как вы, — расплылась в а улыбке толстенькая розовощекая женщина. Этот акцент и шарм… Местные парни не имели никаких шансов. Все говорили, что ничего у нас не выйдет, но я любила его, а он любил меня. Но его убили на войне. С тех пор трижды побывала замужем. Двух похоронила, с одним развелась.
Но никто из них не сравнится с моим Хэнком.
Розали не знала, смеяться ей или плакать.
Крошечная леди была одновременно комичной и трогательной. Она рассказывала историю за историей и каждый раз с трепетом произносила имя Хэнка. У девушки на глаза навернулись слезы. А когда они уже собрались уходить, старушка схватила Розали за руку и прошептала на ухо:
— Не дай ему уйти, дорогая. Если это произойдет, ты будешь очень, очень жалеть. Я знаю.
Я это знаю.
— Что она тебе сказала? — Кингсли вопросительно смотрел на нее.
— Ничего особенного. Только то, что она все еще скучает по Хэнку.
— Но ведь столько лет прошло.
— Да, но тем не менее…
Розали посмотрела на своего спутника. От его красоты голова шла кругом. От него так вкусно пахло лосьоном после бритья, что ей хотелось лишь одного — запечатлеть это мгновение в своей памяти: яркое солнце, великолепный мужчина рядом с ней, аромат цитрусовых.
Она слишком увлеклась им. Сердце билось в груди как сумасшедшее. Его окружала аура чувственности, перед которой невозможно было устоять. Его сильное, крепкое тело обещало как наслаждение, так и защиту от всех жизненных бурь. Но Розали знала, что это только иллюзия.
Сегодня он горит желанием, а завтра и не вспомнит, как ее зовут.
Кингсли открыл машину и помог Розали сесть. В ее ушах все еще звучали слова старой женщины. Но откуда этой милой старушке знать, что они не созданы друг для друга. Ни она, ни Кингсли не хотели серьезных отношений, и эта мысль почему-то причинила ей боль.
Все, что ему нужно, — это легкая интрижка. А ей не нужно даже этого.
Кошки встречали их на пороге, обиженно мяукая. Можно было подумать, что их не кормили целую вечность. Розали перешагнула через них и обратилась к Кингсли:
— Может, стейк с салатом и молодой картошкой?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12
Почему она так долго терпела? Может быть, потому, что верила: брак — это на всю жизнь. Розали отчаянно хотела наладить отношения, чтобы не произошло той трагедии, которая случилась с ее родителями. Каждый раз после ссоры она старалась стать еще более примерной женой. Майлза все считали совершенством. А в день ее выпускного…
— О чем ты думаешь, Ли? — озабоченно спросила Бет.
Розали вырвалась из плена воспоминаний и обнаружила, что все уставились на нее.
— Простите, — выдавила она улыбку. — Я думала о работе. Кое-какие проблемы.
— Надеюсь, не с моим проектом? — лениво поинтересовался Кингсли, пристально глядя на нее и давая понять, что он-то все понимает.
— Нет-нет, с вашим проектом все в порядке. Розали повернулась к тете. — Прости, что ты спросила?
Разговор возобновился, но молодая женщина все время чувствовала на себе взгляд Кингсли.
Он шутил и смеялся, но не переставал наблюдать за ней.
Ужин затянулся до позднего вечера. Розали не терпелось отправиться в постель — она была утомлена событиями сегодняшнего дня.
Все поднялись по резной деревянной лестнице и пожелали друг другу спокойной ночи. Бет с Джорджем исчезли в спальне, оставив гостей одних.
— Доброй ночи, Розали. — Кингсли склонил голову и нежно поцеловал ее.
Розали не успела запротестовать. Ее охватило блаженное тепло, через секунду превратившееся в жар, сжигавший ее изнутри. Кингсли притянул ее к себе, целуя все крепче и крепче. Розали растворилась в его объятиях, отдаваясь страстному поцелую.
Внезапно мужчина отступил на шаг. Чтобы не упасть, Розали ухватилась за его плечи. На лице Кингсли она прочла откровенное желание и… что-то еще.
— Когда мне было двадцать, я встретил одну женщину, — словно отвечая на ее безмолвный вопрос, сказал Кингсли. — Я тогда сильно обжегся.
С тех пор придерживаюсь одного правила: что бы ни чувствовал, я не даю обещаний, кроме обещания быть верным, пока длятся наши отношения. Того же я жду и от партнерши. Честность и верность. Но никаких обязательств и никаких сожалений. Это моя философия.
Розали ошеломленно уставилась на него.
О чем это он? Он что, хочет завести с ней роман? Роман безо всяких обязательств? Розали потребовалось несколько минут, чтобы осознать, что он имеет в виду.
— И женщин это устраивает? — спросила она едко.
— Конечно, — удивился вопросу Кингсли. — На самом деле большинство женщин сознает, что любовь — красивое чувство, которому, к сожалению, нет места в реальном мире. Рано или поздно недоверие и сомнения пустят свои черные корни. А если ты к тому же обнаружишь измену? — Кингсли пожал плечами. — Так всегда и бывает. Количество разводов — лучшее тому доказательство. Сексуальная совместимость — совсем другое дело. Это реально и честно. В этом случае партнеры могут доверять друг другу.
— Ты делаешь мне предложение?
— Ты хочешь меня, Рози. И я хочу тебя с самой первой минуты, как только увидел. Я сгораю от желания. У тебя никого нет, у меня тоже.
Секс — это самая естественная вещь на свете.
Розали не могла понять, что же она чувствует в этот момент. Может, дать ему пощечину? Но ведь Уорд просто честен с ней. Почему же она так болезненно реагирует на его слова?
— Прости, но мне не нужен роман, — ответила девушка.
— Я знаю. — Он снова притянул ее к себе, руки обхватили тонкую талию. — И я уважаю твои чувства.
Кингсли прижал ее к стене и впился поцелуем в губы. Его тело было мощным и горячим.
Все разумные мысли испарились без следа. Желание переполняло молодую женщину. Она чувствовала биение его сердце. На мгновение желание сдаться, открыть ему дверь своей спальни стало непреодолимым.
Розали потребовалось огромное мужество, чтобы оттолкнуть его. Дрожащими губами она прошептала: ;
— Не надо. Я не хочу этого, Кингсли. Отпусти меня.
Уорд знал многих женщин и даже считал себя в этом деле знатоком, но страх в голосе Розали смутил его. Он мгновенно остановился и сделал шаг назад.
— Что, черт побери, он с тобой сделал? — гневно спросил он, глядя на бледную, дрожавшую Розали. — Хорошо, я понял, ты не хочешь об этом говорить.
— Я не могу, — прошептала девушка. — Я не могу об этом говорить.
— Ты мне не доверяешь, — закончил Кингсли.
— Я тебя не знаю.
На самом деле ей казалось, что она знает его всю свою жизнь, но именно это ее пугало.
Уорд нахмурился, обдумывая ее слова. Лицо его было непроницаемым.
— Я понимаю, — наконец произнес он. — Но все можно исправить.
Розали в недоумении уставилась на него.
— Что ты имеешь в виду? — испуганно спросила она.
— Мы будем встречаться, — улыбнувшись, заявил он. — И постепенно узнаем друг друга.
— Мне кажется…
— Это не предложение, Рози, — решительно сказал Кингсли. — Это шантаж. Или ты соглашаешься, или я продолжу целовать тебя, пока мы не окажемся в твоей постели. А мне сдается, это будет не очень сложно.
Самодовольный тип! Розали пришла в ярость. Больше всего ее бесило то, что он был прав, — она не устояла бы перед соблазном. Уничижительно взглянув на него, она произнесла:
— Встречаться? Целоваться на прощание и все такое? Если ты думаешь, что…
— Я сказал, что все будет развиваться медленно и так, как ты захочешь. — Кингсли скрестил руки на груди.
Он казался таким большим. Большим и невероятно сексуальным. Во рту у нее пересохло.
— Я знаю, в это трудно поверить, но я могу пригласить женщину на ужин, не ожидая награды после, — сухо добавил он.
Конечно, наверняка награду он получал еще до ужина — столько женщин стремилось поймать его в свои сети!
— Послушай, после Майлза… я ни с кем не встречалась. — Розали опустила глаза. — И я не хочу ни с кем встречаться. У меня есть работа, дом и…
— И ты довольна своей жизнью: никаких тревог и волнений, просто стоячая теплая водица, протянул Кингсли. — Тебе не это нужно, Розали.
— Откуда тебе знать, что мне нужно? — возмутилась молодая женщина. Глаза ее сверкали. Ты меня совсем не знаешь.
— Ну вот мы и вернулись к тому, с чего начали. — Он поймал ее взгляд, пытаясь прочитать секреты в этих светло-серых глубинах. — Все наши споры заканчиваются одинаково. Поэтому я больше не хочу спорить. Мы будем встречаться — и точка.
Он повернулся и стремительно направился к своей комнате. Дверь за ним тихо закрылась.
Розали поверить не могла. Она еще несколько минут стояла на лестнице в полной тишине, окутавшей дом. Кингсли Уорд — мужчина до мозга костей. Агрессивный, безжалостный, сильный, могущественный и сексуально неотразимый. И последнее слово осталось за ним.
Ну что ж, она будет отвечать отказом на все его предложения о встрече. Это охладит его пыл, и скоро ему все надоест.
Слабое утешение. Возможно, потому, что Кингсли упрям как осел. Ждать, пока ему что-то надоест, можно было до бесконечности. Но надо хотя бы попытаться.
Розали расправила плечи и пошла в спальню, отгоняя от себя мысли о близком соседстве Уорда. Интересно, что он сейчас делает? Принимает душ?
Розали помотала головой. Она должна справиться с этим наваждением. Ведь после брака с Майлзом она не только выжила, но и сумела начать новую жизнь, свою собственную. Так что она справится с чем угодно. Она больше не восемнадцатилетняя девчонка, на которую внезапно обратил внимание самый привлекательный парень университета, предложив ей руку и сердце. Руку и сердце…
Розали упала на кровать, уронив костыли.
Майлз довел ее до нервного срыва, Майлз сломал ее и унизил… Но он в прошлом. В этом Кингсли прав. Но зато, если Уорд думает, что, согласившись работать на него, Розали будет и спать с ним, он очень ошибается. Ее глаза сузились. Ошибается…
ГЛАВА ШЕСТАЯ
В семь утра Розали разбудила встревоженная Бет: звонил декан университета, где учился ее младший сын Джефф. Один из студентов заболел менингитом, в общежитии объявили карантин, сделали вакцинацию. У трех человек, включая Джеффа, прививка вызвала аллергию, и их тоже отвезли в больницу.
— Мы срочно едем в Кембридж, — взволнованно сказала Бет. — С тобой и Кингсли все будет в порядке? В холодильнике полно еды. И, пожалуйста, покорми кошек в шесть вечера. Тунец в шкафчике над раковиной. А еще они любят молоко и сливки, я их подаю в фарфоровых блюдечках. Иначе они не будут есть. Они скоро попросят молока.
— Я пригляжу за ними, обещаю, — заверила Розали, улыбаясь обыкновению Бет заботиться больше о кошках, чем о гостях.
Тетя была заботливой женщиной, очень чувствительной и с добрым сердцем. Розали обожала ее, но всегда считала, что ее кошки — толстые зверюги с янтарно-желтыми глазами и отвратительным характером — были страшно избалованными созданиями.
— Мы останемся на ночь в отеле и подождем, пока Джеффу станет лучше. Я тебе позвоню. О, Ли, я так боюсь. — Бет тяжело вздохнула.
— С ним все будет в порядке. Я уверена. А теперь поезжайте. Мы с Кингсли присмотрим и за домом, и за кошками.
Проводив Бет и Джорджа, девушка пошла на кухню. Наливая в чайник воду, она почувствовала на себе пристальный взгляд, резко повернулась и, поскользнувшись на плитках, чуть не упала. Чертов гипс!
— Доброе утро! — улыбнулся Кингсли.
— Доброе утро. — Розали вспомнила, что не успела причесаться, занятая тетей и ее проблемами, а все, что на ней было надето, — это ночная сорочка и халатик, к тому же далекие от совершенства.
Кингсли же только что принял душ. Шелковый темно-синий халат облегал его несравненное тело, подчеркивая мускулы. Мужчина был просто дьявольски красив, и, несомненно, знал об этом.
У Розали пересохло в горле, а руки вспотели.
Запах его лосьона дразнил и притягивал.
— Чай? — предложила она охрипшим от волнения голосом.
— Кофе, если можно. — Увидев, что она потянулась за кофемолкой, Кингсли добавил:
— Можно растворимый. Горячий и крепкий кофе — все, что мне нужно утром.
Кухню Бет нельзя было назвать маленькой, при желании здесь могла бы поместиться небольшая лондонская квартирка. Но Кингсли даже здесь подавлял ее своим присутствием.
Розали поспешно объяснила внезапный отъезд хозяев и распахнула окно, впустив кошек. Те с грациозностью бегемотов спрыгнули на пол и, подбежав к Кингсли, начали тереться о ноги, громко мяукая.
— Они всегда такие дружелюбные? — поинтересовался он.
— Нет, только когда голодные, — пояснила Розали. Нога снова поскользнулась на плитках.
— Садись, — распорядился Кингсли. — Я сам все приготовлю.
Девушка покорно села и стала наблюдать за его уверенными движениями. Он на удивление хорошо смотрелся в домашней обстановке.
— Тост? Кашу? — спросил Кингсли, ставя перед ней чашечку чая. — Или, может, яйца по моему рецепту?
— Это как? — осведомилась Розали.
— Ничего опасного. Просто яйцо, поджаренное с луком и беконом, поданное на тосте. С моей точки зрения, восхитительно.
— Ты умеешь готовить? — Она с восторгом смотрела на него. Но тут же пожалела о своем вопросе. Сколько еще женщин пробовало его стряпню?
— Умею, если считать яичницу едой.
— Не уверена, что хотела бы есть ее на завтрак, обед и ужин, — протянула Розали.
В синих глазах заплясали смешинки.
О боже, ну почему он такой красивый?! Она с удовольствием съела бы его самого на завтрак.
Розали вспомнила, что выглядит сейчас непрезентабельно, и это ее очень расстроило.
Однако Кингсли ее вид нисколько не смутил.
Он убрал прядь волос ей за ухо, на секунду задержав локон в пальцах.
— Чистый шелк. И такого необычного медно-рыжего цвета, наверно, вспыхивают на солнце.
Откуда этот цвет?
— От отца. Серые глаза — тоже от него, — с трудом выдавила Розали.
— Сколько яиц тебе поджарить? — словно не заметив ее замешательства, осведомился Уорд. Я возьму четыре.
— Два будет достаточно.
Розали с любопытством следила, как он чистил лук, предварительно смочив нож водой, как аккуратно опустил колечки в шипящее масло.
— А теперь возьмемся за тосты, — улыбнулся он.
— Сегодня ты ответственный на кухне, а кошки хотят есть, — напомнила Розали, стараясь казаться беззаботной.
— Я знаю, что им нужно.
Кингсли открыл дверцу холодильника, достал пакет сливок и налил в простую пластиковую миску. Розали с удивлением наблюдала, как они набросились на угощение.
— Ни одна женщина в мире не может устоять перед сливками, — с видом знатока провозгласил Кингсли.
— В этом ты эксперт, — медовым голосом пропела Розали.
Уорд улыбнулся и принялся нарезать ветчину. Один ломтик он отправил в рот и довольно облизнулся.
— Восхитительно. К хорошему легко привыкнуть.
Розали только хлопала глазами. Бизнесмен, предприниматель, делец — таким она привыкла видеть Кингсли Уорда. Теперь же он предстал перед ней совсем в ином свете. Потрясающий мужчина в шелковом халате, воплощение самых смелых сексуальных фантазий, готовил на кухне завтрак — и делал это с явным удовольствием и знанием дела.
К тому времени, когда Кингсли поставил перед ней тарелку, Розали уже умирала от голода.
— Восхитительно, — изумилась она.
— Спасибо. — Кингсли был сама скромность.
— Нет, правда…
— Не надо ничего объяснять. Ты же не из тех женщин, которые считают, что только они умеют готовить и убираться…
Розали запульнула в него салфеткой. Уорд ответил ей тем же и продолжил:
— …и зеленеют от зависти к мужчинам, которые делают это лучше их. Лично я предпочитаю уборку.
— Мечтать не вредно.
— А я люблю мечтать, Рози. Ты и не догадываешься, о чем я мечтаю, глядя на тебя.
В ее глазах вспыхнуло пламя, и Розали быстро отвела взгляд. Когда она наконец осмелилась вновь посмотреть на него, то заметила, что Кингсли явно забавляется ее смущением.
Завтрак стал началом чудесного дня. Впервые за много лет Розали чувствовала, что о ней кто-то заботится. Утро они провели в саду, читая субботние газеты за чашечкой самого вкусного в мире кофе, приготовленного Кингсли. А на ланч он повез ее в паб. Они сидели на берегу реки под полосатым красно-синим зонтиком, потягивали холодное пиво, ели цыпленка и любовались лебедями.
Розали пару раз звонила Бет на мобильный.
Джеффу все еще было плохо.
— Мы останемся здесь на ночь, — сказала тетя. Я хочу быть с моим мальчиком. У вас все в порядке? Вы справитесь? В холодильнике полно еды. Не голодайте там!
Какой голод?! По дороге из паба Кингсли притормозил у местного магазинчика, торговавшего домашней выпечкой. Он тут же завоевал расположение пожилой хозяйки и через несколько минут был в курсе всей ее жизни, включая любовное приключение с одним американским солдатом.
— Он говорил почти как вы, — расплылась в а улыбке толстенькая розовощекая женщина. Этот акцент и шарм… Местные парни не имели никаких шансов. Все говорили, что ничего у нас не выйдет, но я любила его, а он любил меня. Но его убили на войне. С тех пор трижды побывала замужем. Двух похоронила, с одним развелась.
Но никто из них не сравнится с моим Хэнком.
Розали не знала, смеяться ей или плакать.
Крошечная леди была одновременно комичной и трогательной. Она рассказывала историю за историей и каждый раз с трепетом произносила имя Хэнка. У девушки на глаза навернулись слезы. А когда они уже собрались уходить, старушка схватила Розали за руку и прошептала на ухо:
— Не дай ему уйти, дорогая. Если это произойдет, ты будешь очень, очень жалеть. Я знаю.
Я это знаю.
— Что она тебе сказала? — Кингсли вопросительно смотрел на нее.
— Ничего особенного. Только то, что она все еще скучает по Хэнку.
— Но ведь столько лет прошло.
— Да, но тем не менее…
Розали посмотрела на своего спутника. От его красоты голова шла кругом. От него так вкусно пахло лосьоном после бритья, что ей хотелось лишь одного — запечатлеть это мгновение в своей памяти: яркое солнце, великолепный мужчина рядом с ней, аромат цитрусовых.
Она слишком увлеклась им. Сердце билось в груди как сумасшедшее. Его окружала аура чувственности, перед которой невозможно было устоять. Его сильное, крепкое тело обещало как наслаждение, так и защиту от всех жизненных бурь. Но Розали знала, что это только иллюзия.
Сегодня он горит желанием, а завтра и не вспомнит, как ее зовут.
Кингсли открыл машину и помог Розали сесть. В ее ушах все еще звучали слова старой женщины. Но откуда этой милой старушке знать, что они не созданы друг для друга. Ни она, ни Кингсли не хотели серьезных отношений, и эта мысль почему-то причинила ей боль.
Все, что ему нужно, — это легкая интрижка. А ей не нужно даже этого.
Кошки встречали их на пороге, обиженно мяукая. Можно было подумать, что их не кормили целую вечность. Розали перешагнула через них и обратилась к Кингсли:
— Может, стейк с салатом и молодой картошкой?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12