После чего повторил вопрос:— Что такое «исследовательская зона»?Ответа не последовало, но из слота вылез кусок пленки с объяснением, куда следует идти. Плюс всего несколько слов: «Исследовательская зона — закрытая для доступа учеников и большинства преподавателей секретная территория Эдена». * * * Макс уже в третий раз проходил мимо гигантского одуванчика, пытаясь найти лифт 132-А, указанный на плане. В лабораториях отделения бионики выводили такое количество растений, что все коридоры, переходы и прочие относительно свободные места были превращены в оранжереи. Кадки, корзины и ящики с разнообразными генетическими чудесами стояли так плотно друг к другу, что производили впечатление диких джунглей. Найти в этих зарослях какую-либо дверь представляло большую проблему.«Ухо» Громова ожило голосом Дэз.— Макс, сегодня вечером у нас первая тренировка, — сказала Кемпински. — Собираемся в семь, чтобы обсудить тактику, выбрать капитана и прочие детали. В восемь загружаемся на арену «Вторжения». Начнем с тренировки стрельбы. Она у вас всех не слишком хорошая.— Хорошо, — механически бросил Громов, не переставая искать глазами чертов лифт.Пробегав по этажу еще десять минут, Макс в отчаянии присел на скамеечку и без всякой надежды проговорил:— Дженни, ты, часом, не знаешь, как пройти в исследовательскую зону? Сам я, похоже, никогда не найду.В этот момент за его спиной раздался негромкий звонок, какой обычно извещал, что лифт прибыл на этаж.Макс обернулся. Прямо за ним разъехались легкие алюпластиковые створки небольшой кабины, где мог поместиться только один человек. Над лифтом светился номер — «132-А».— Спасибо, — пробормотал Громов, а сам подумал: «Его тут не было! Я же раз десять мимо проходил, сюда точно заглядывал!»Но как только его рука коснулась лежащей в кармане склянки с чипом, удивление отступило на второй план.Лифт ехал довольно долго. Казалось, он едва тащится. Никакого сравнения с остальными турбоподъемниками, что сновали вниз-вверх по зданию технопарка с такой скоростью, что дух захватывало. Красные цифры на табло медленно отсчитывали этажи. Тринадцать, двенадцать... пять... три... ноль... минус четыре... минус двенадцать...Воздух стал более влажным и спертым, вокруг стояло едва различимое, но непрекращающееся гудение. «Я глубоко под землей», — подумал Громов. Он никогда не слышал, как работают установки подачи воздуха на большую глубину, но догадался, что гул идет именно от них.Двери открылись. Темный холл, слабо освещенный газовыми трубками-лампами. Их мертвенно-бледный синеватый свет делал передвижение едва возможным. Рассмотреть надписи и номера на дверях уже не удавалось.В мертвой тишине, нарушаемой лишь тихим однообразным гудением, все приобретало зловещий оттенок. Громов вышел. Посмотрел на план. Ему надо направо. Лаборатория 132-А где-то там, в самом конце коридора.— Интересно, они все ценное оборудование прячут неизвестно где? — вслух попытался пошутить Макс, оглядываясь по сторонам.Внезапно ему показалось, что где-то он этот коридор уже видел. Во всяком случае, эти прямоугольные толстые двери из проржавевшего металла — точно. С потолка упала капля воды — конденсат воздушных установок — и попала прямо за шиворот Громову.— «Вторжение»... — прошептал он едва слышно.В правом виске закололо, а пальцы начали леденеть.— Для полного счастья не хватает только проснуться черт те где, — Макс снова тронул склянку в своем кармане, но на сей раз это не помогло.Знакомое ощущение панического страха, что всегда появлялось у него в этой игре, на сей раз чувствовалось настолько реально, насколько это вообще может быть.— Так вот, значит, что ты нарисовала, Дженни, — Громов посмотрел на решетчатый пол под своими ногами.Сердце бешено колотилось. Казалось, сейчас откуда-то выскочит склизкая мерзкая тварь с острыми клыками и пикой на хвосте.— Лаборатория 132-А...Громов остановился перед огромной, похожей на сейф дверью. Даже в скудном свете синих ламп было видно, что она ржавая и ею давным-давно никто не пользовался. Макс посмотрел по сторонам в поисках электронного замка. Сбоку нашелся прямоугольник, похожий на сенсорную панель. Поверхность ее покрывал слой пыли. Громов приложил к ней свою карточку. Никакой реакции не последовало.— Бред какой-то...Громов обернулся назад, подумав, что самое разумное — это вернуться и спросить в инвентории еще раз, куда ему следует идти. Потом взглянул на дверь... и стал искать в своем рюкзаке салфетки для «освежения» сенсорных поверхностей.Чувство было странное. Будто образовалось два Макса. Один лихорадочно искал салфетки и почему-то очень хотел узнать, что же за этой старой дверью, а второй отстраненно наблюдал за первым и считал его действия, мягко говоря, ошибочными.— Зачем я это делаю, кто-нибудь объясните мне!.. — произнес Громов риторически, с усилием стирая вековой слой рыжей пыли с датчика.Израсходовав почти весь запас салфеток, Макс добился относительной чистоты сенсорной панели. Приложил к ней карту и... Дверь со скрежетом подалась вперед и отодвинулась в сторону, пропуская Громова внутрь абсолютно темного помещения. Свет даже и не подумал включаться автоматически. Макс машинально, как делал это на арене «Вторжения», протянул правую руку в сторону и опустил вниз ручку старого рубильника.Под потолком тут же одна за другой начали зажигаться длинные неоновые лампы.— «Вторжение» — третий уровень. Невероятно...Громов не мог поверить своим глазам. Все, что он видел в данный момент, было ему знакомо. Эти длинные металлические столы. Эти пустые алюминиевые полки. А в углу огромный, старый, довоенный наноскоп «НС-231» — первый цифровой аппарат, способный разглядеть даже атом, со встроенными анализатором и модулятором среды. «НС-231» занимал целый угол и больше напоминал самоходный бронетранспортер. К рабочему месту надо было подниматься по лесенке.— Гхм, — Макс кашлянул в кулак и обратился к Дженни, не особо надеясь на ответ, — я вообще-то рассчитывал на что-то поновее... Но, в общем, какая разница.Он забрался в кресло, включил агрегат. Тот ухнул и с натужным воем запустился. Электронное табло сбоку от окуляров показывало состояние машины. Наконец оно сообщило, что наноскоп готов к работе.«Поместите препарат в отсек», — потребовала машина. Из-под окуляров выехал приемник. Макс осторожно вынул пробку из колбы и положил чип в гнездо для препаратов. Приемник тут же утащил его внутрь наноскопа. Секунды через две на мониторе появилась надпись «Препарат готов к работе».Громов вывел на большой монитор рядом с рабочим местом картинку. Пока это был просто чип. Затем уставился в окуляры, положил левую руку на гладкий шар-переключатель и стал медленно вращать его, добиваясь нужной степени увеличения. Правой рукой Макс осторожно перемещал фокус по «препарату».Наконец детализация достигла нужной степени, чтобы разглядеть микросреду чипа.Макс в изумлении отшатнулся. Дрожащими руками достал из ящика, стоявшего рядом, стекло и герметичную банку. Потом, едва сдерживая волнение, положил это в нужный приемник. Дотронулся до кнопки на мониторе «Выйти в главное меню».— Перенести пробы микроорганизмов на стекло, — проговорил он, выискивая нужную команду в списке.Пока довоенный агрегат выполнял эту нехитрую операцию, Громов откинулся назад в кресле и закрыл глаза руками.— Этого не может быть, — выдохнул он.Вирус, поразивший Образца, был органического происхождения.Чтобы понять, насколько это невероятно, надо представить чихающий трактор. Бульдозер, подцепивший вирус гриппа. Турбокар, с которого облезает краска по причине заражения стригущим лишаем.«Получен чистый штамм», — сообщил наноскоп.Макс выбрал в меню «Анализ ДНК».Механизм под ним страдальчески загудел. На мониторе повисла надпись «Пожалуйста, подождите...»Макс откинулся назад, сцепил пальцы на затылке и выгнул спину. Рабочее кресло наноскопа, кажется, специально конструировали так, чтобы в нем никто подолгу не засиживался. Громов попытался восстановить логику событий, а именно — как ему в голову пришла такая дикая мысль, что вирус, поразивший программу, может быть не цифровым, а органическим.Почему-то вспомнился последний день в Накатоми. Лабораторная с ящерицами-киберклонами. Киберклоны не приживаются ни в природе, ни в цифровой среде, потому что подвержены и компьютерным вирусам, и биологическим. Естественного иммунитета у них нет. От поколения к поколению растет список антивирусных программ, увеличивается количество специальных вакцин для киберклонов, но и вирусы мутируют, постоянно меняются, адаптируясь к новым условиям, обретая новые свойства... Что, если на каком-то этапе биологический вирус полностью адаптировался к цифровой среде?« Вирус — самый совершенный организм из всех известных науке, — говорил доктор Льюис. — Потому что только вирус способен менять свою ДНК в рамках одного поколения ...»Ведь киборг — это все же в большей степени машина. Биоцифровая среда! Вирус биологического происхождения мутировал до тех пор, пока не принял форму, способную эффективно поражать такой организм. Не просто убивая живые клетки, а инфицируя операционную систему киборга!— Черт, я мог сообразить это еще тогда, — удивился Макс. — Был в одном шаге!В этот момент до него дошло, что имел в виду Чарли, когда говорил о своих переводах. Все они стали соображать гораздо лучше, попав в Эден! Человек — живой организм. Его мозг — биологический объект. Для развития любых способностей ему требуются тренировка и время. Нельзя стать значительно умнее, чем был, просто поступив в Эден. Должно было случиться что-то еще...Как только Громов подумал об этом, внутри возникло странное тревожное чувство. Такое бывало у Макса каждый раз, когда он силился что-то понять, но ему никак не удавалось.Тут монитор ожил. На экране возникла спираль ДНК.— У него тройная спираль!И это была далеко не единственная странность.Громов включил на своем биофоне функцию диктофона и начал быстро говорить:— Молекула ДНК неизвестного вируса. Три! Повторяю — три спирали закручены против часовой стрелки. Строение нуклеотидов нетипичное. Они... они имеют полиморфную структуру. Началась репликация... Разворот спирали... — Макс замер. — Этого не может быть!Громов смотрел на экран. Тыльной стороной ладони протер глаза, придвинулся ближе и уставился в окуляры, установив максимальное увеличение.— Этого не может быть, — повторил он, глубоко вздохнул и продолжил в диктофон: — Механизм процесса не ясен. Молекула ДНК неизвестного вируса, разворачиваясь для репликации, выдает цифровой код. Повторяю: не код для строительства белка, как должно быть в случае вируса органического происхождения, а цифровой код! Повторяю! При раскрытии спирали биологической ДНК в информационной среде образуется цифровой код. Данный вирус подменяет собой изначальную программу и... и объект оживает!Громов еще раз глубоко вздохнул. Значение того, что сейчас происходило на небольшом стекле где-то в недрах наноскопа, невозможно оценить. Макс вытер пот со лба рукавом и продолжил:— Операционная система, пораженная данным вирусом, начинает самостоятельно создавать адаптивные программы. Цифровой объект обретает свойства живого...Громов коротко пересказал все, что случилось с Образцом после того, как робот был заражен этим вирусом. Прежде чем сделать предварительные выводы, он вытащил из рюкзака бутылку воды, выпил почти половину не отрываясь и закончил:— Образец проявил главное свойство живого, свойственное только биологическим существам, — фантазию.Максу на мгновение стало страшно от мысли, что пришла в голову.Он уже протянул руку, чтобы вытащить стекло из наноскопа, но в последний момент раздумал.— Сначала надо кое-что проверить, — остановил он себя.Вынул из кармана чистый диск, сохранил на него результаты работы.Собрав все вещи, выключил аппарат, который успел изрядно нагреться. Похоже, до войны в наноскопы не ставили охлаждающих установок.Громов вышел из лаборатории. Железная дверь почти бесшумно закрылась за его спиной.Коридор уже не казался таким зловещим. Добравшись до лифта, Макс нажал на кнопку и прислушался. Кабина начала спускаться. Мерный гул воздушных установок теперь казался музыкой.Громов дотронулся до герметичных склянок в своем кармане. «Это же открытие века! Ты хотя бы понимаешь, как тебе повезло?» — сказал он сам себе. Потом обратился к Дженни — она была единственной, кому можно было похвастаться прямо сейчас:— Кажется, Аткинс в таких случаях говорил: «Сегодня Вселенная меня любит»? Так, Дженни?Алю пластиковые створки бесшумно отворились.Громов вошел в кабину, думая, как бы побыстрее добраться до своей комнаты и посмотреть данные о развитии вируса, которые содержались в его личном ноуте. * * * Утром в комнату Макса без стука влетела сердитая, взъерошенная Дэз.— Во-первых, спасибо, что не пришел на первую тренировку, а во-вторых, ты уже видел?! — с ходу выпалила она.Громов не сразу повернулся. Он неотрывно глядел на зеленые строки, бегущие снизу вверх по экрану, — анализ вируса Образца.— Макс! — окликнула его Кемпински. — Ты вообще здесь?Тому потребовалось некоторое усилие, чтобы оторваться от монитора, хотя эти строки он видел уже не меньше тысячи раз.— Что? — переспросил он, пытаясь сообразить, чего от него хотят.— Тебе тоже пришло?Дэз трясла у него перед носом конвертом из белого полиэтилена с красной окантовкой.— Что это? — Макс пытался поймать глазами прыгающий конверт, попутно вспоминая, что вчера должен был явиться на первую совместную Сетевую игру команды.— Уведомление!— Н... нет, — неуверенно ответил Громов. — Кажется, мне ничего не приносили. Но может, я просто не заметил. Я со вчерашнего дня еще не ложился. По отдельности все элементы вируса понимаю, как они взаимодействуют — нет... Послушай, Дэз, извини, что я вчера не пришел, я был занят. Это вирус, ты не поверишь...— Макс, — перебила его Кемпински, — я не желаю слушать, почему тебя не было. Ты мог по крайней мере сообщить, но не сделал этого. Больше того — ты выключил «ухо»! Я не могла тебя найти... Мы прождали почти полчаса! Даже представить себе не могу, какой важности у тебя дела, раз ты так поступаешь. Но в любом случае мне до них нет никакого дела. Не хочешь говорить — не надо. Не хочешь играть с нами — не надо...— Дэз! Я хочу! — вскипел Макс. — Дай мне хоть слово вставить! Когда ты узнаешь, что произошло с Образцом...— Макс, я не хочу этого знать, — Кемпински покачала головой. — Если никакая проектная группа не соизволит взять меня в течение двадцати дней — я автоматом попаду в список кандидатов на отчисление. И это единственное, что меня сейчас волнует. А свои тайны ты можешь оставить при себе.Громов нахмурился. Чего нельзя отнять у Дэз — иногда она может бесить. Просто удивительно, как в одном человеке умещается столько принципиальности! Макс молча взял у нее конверт, вынул оттуда небольшую записку на прозрачном пластике. Прочитал несколько сухих строк, нахмурился.— Что думаешь делать? — спросил он.— Не знаю, хотела с тобой посоветоваться, — недоуменно пожала плечами Дэз. — Ты ведь тоже ни в каком проекте не занят. Странно, что твое уведомление еще не...Кемпински осеклась на половине фразы и внимательно уставилась на Макса.— Тебе его не принесли, потому что и не должны были? — спросила она. — Так? Ты участвуешь в каком-то проекте, просто нам не сказал, да?— Дэз, я... я хотел сказать, просто...Кемпински развернулась и дернула ручку двери.— Дэз! — Громов вскочил. — Я не знал, как сказать! Проект, в котором я участвую, — «Моцарт».Дезире на мгновение замерла. Плечи ее чуть дрогнули.— Можешь ничего не объяснять, — глухо ответила она.— Черт... — Максим резанул кулаком по воздуху. — Я знал, что ты так отреагируешь! Поэтому не говорил!Кемпински уткнулась лбом в дверь. Зачем-то сняла с уха биофон и зажала его в руке. Потом глухо сказала:— Мне жаль, Макс... Мне так жаль... — и быстро вышла.— Чего тебе жаль? Дэз!Громов выскочил за ней в коридор.— Дэз! Объясни мне!..Но Кемпински уже скрылась из виду. Ведь она умела ходить и бегать так быстро, как никто из известных Громову людей хайтек-мира. Дэз запросто могла бы сделать карьеру в спорте, будь у нее чуть меньше самолюбия. Ведь все спортсмены в основном — бывшие лотеки.Макс закрыл дверь и прижался к ней спиной. Если бы он хотел спать чуть меньше — то помчался бы за Дэз и попытался все объяснить. Но на выяснение отношений не осталось сил. А впереди еще целый учебный день.— Хватит с меня одного дисциплинарного взыскания, — проворчал он, взяв с полки уведомление, полученное утром.« За необоснованный прогул урока администрация назначает вам два часа дисциплинарных работ в блоке утилизации. Вы должны отработать их в свободное от занятий время до конца этой недели ».Макс ненавидел работы по утилизации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37