Он сидел на бревне в нескольких ярдах от них, тихий и неподвижный, как призрак в серой дымке рассвета. Он молча смотрел, как они встали, умылись и торопливо позавтракали. Ни слова не сказал он о том, где был. Не раз Брин и Рон недвусмысленно поглядывали в его сторону, но друид, казалось, не замечал их испытующих взглядов. И только когда они собрались и привели коней, чтобы седлать их, Алланон наконец поднялся и подошел к своим спутникам.
— Планы меняются, — объявил друид. Брин и Рон только молча смотрели на него. — Мы не идем на восток. Мы идем на север, к Зубам Дракона.
— К Зубам Дракона? — напряженно спросил Рон. — Но зачем?
— Затем, что так нужно.
— Нужно кому? — огрызнулся горец.
— Это займет один день, может, чуть больше. — Теперь Алланон говорил с Брин, не обращая никакого внимания на разгневанного Рона. — Мне нужно зайти в одно место. Когда я все сделаю, мы опять повернем на восток и продолжим поход.
— Алланон, — попросила Брин очень тихо, — скажи нам, почему мы должны идти на север.
Он колебался, лицо его стало суровым. Потом Алланон кивнул:
— Хорошо. Вчера ночью я получил весть от отца. Он велит мне прийти к нему, и я не могу отказать. Я связан клятвой. При жизни он был друидом Бреманом.. А теперь он лишь дух, что пребывает на границе миров и выходит сюда через воды Хейдисхорна. Это в Сланцевой долине. Послезавтра перед рассветом он будет говорить со мной там.
Бреман — друид, избежавший кровавой бойни в Параноре, когда Чародей-Владыка покинул свое северное царство и начал Вторую Битву Народов. Тот самый Бреман, который выковал Меч Шаннары. Но все это было так давно, думала Брин, вспоминая старинную легенду. А потом, семьдесят лет назад, Шиа Омсворд был с Алланоном в Сланцевой долине и видел, как дух Бремана восстал из вод Хейдисхорна, чтобы говорить со своим сыном, чтобы поведать о будущем, предсказать…
— Ведь он видит будущее, да? — внезапно спросила Брин, вспомнив, что Бреман тогда знал о судьбе Шиа. — Он об этом будет с тобой говорить?
Алланон с сомнением покачал головой:
— Возможно. Но если и так, он откроет всего лишь часть, ибо будущее не сложилось еще во всей полноте и не может быть определено. Узнать можно только общую линию судьбы, но и она не всегда доступна нашему пониманию. — Друид пожал плечами. — Как бы там ни было, он зовет. Он бы не стал этого делать, если б не крайняя необходимость.
— Не нравится мне все это, — заявил Рон. — Мы потеряем три дня, если не больше. Их можно использовать гораздо полезнее: дойти до Анара, например. Ты ведь сам говорил, что призраки уже ищут тебя. И мы сами даем им такую прекрасную возможность: три лишних дня, чтобы тебя отыскать. Тебя… и Брин.
Друид взглянул на него угрюмо и холодно:
— Понапрасну я не рискую безопасностью девушки, принц Ли. И твоей тоже.
Рон вспыхнул от негодования, но Брин шагнула к нему, схватив за руку:
— Рон, подожди. Вероятно, это совсем неплохая идея. Быть может, там, у Хейдисхорна, мы что-то узнаем о будущем, что нам поможет.
Горец не сводил глаз с Алланона.
— Что нам действительно сейчас поможет, так это услышать немного правды, — выдохнул он.
— Ну что ж, — прошептал друид. Казалось, он вдруг стал выше ростом. — Что за правда тебе нужна, принц Ли? О чем ты хочешь услышать?
— Обо всем, друид, — не сдавался Рон. — Ты сказал Брин, что тебе нужно, чтобы она пошла с тобой в Восточную Землю, потому что у тебя самого нет силы преодолеть барьер, охраняющий книгу черной магии. У тебя — хранителя тайн друидов. У того, кто смог победить Слуг Черепа и древних демонов, — нет силы?! И тебе нужна Брин. А что есть у нее, чего нет у тебя? Заклятие. Песнь желаний — и ничего больше. У нее даже нет мощи эль-фийских камней! Просто магическая забава, что изменяет цвет листьев и заставляет цветы расцветать быстрее! Разве она защитит от такого Зла?
Алланон молча смотрел на него, потом улыбнулся бледной, печальной улыбкой.
— Действительно, что в ней за сила? — пробормотал он себе под нос и внезапно повернулся к Брин: — А ты? Ты тоже сомневаешься, да? Ты хочешь лучше узнать заклятие? Показать тебе кое-что, чтобы ты поняла?
Он сказал это очень холодно, почти зло, но Брин кивнула:
— Да.
Друид подхватил поводья и взлетел в седло.
— Тогда поехали, я покажу тебе, — бросил он.
В полном молчании они поехали на север вдоль каменистого берега Мермидона, слева сквозь стену деревьев сочился свет восходящего солнца, справа горы Ранн громоздились сумрачной тенью. Прошел час, а они все скакали безмолвной угрюмой кавалькадой. И вот наконец друид остановился, и все спешились.
— Коней оставим здесь, — распорядился Алланон.
Они углубились в лес. Друид провел Брин и Рона через какое-то каменистое возвышение, а потом — вниз, в густо заросшую деревьями лощину. Они с трудом пробирались сквозь подлесок, и вдруг Алланон остановился и повернулся к девушке:
— Ну давай, Брин. — Он указал вперед на непроходимый кустарник. — Представь, что это барьер, созданный темной магией, и тебе нужно пройти сквозь него. Как ты воспользуешься заклятием, чтобы освободить проход?
Брин неуверенно огляделась:
— Я точно не знаю…
— Не знаешь? — Друид покачал головой. — Подумай, а что ты раньше делала заклятием? Как там говорил принц Ли? Изменяла цвет листьев? Заставляла цветы цвести, ветки — пускать побеги, траву — расти? — (Брин кивнула.) — Значит, ты могла изменять цвет, форму и поведение. И теперь сделай то же. Пусть кустарник расступится перед тобой.
Брин еще мгновение смотрела на Алланона, потом кивнула. Такого она еще не делала. Никогда и не думала, что у нее есть на то силы. Потому и не пробовала. К тому же Брин давно не пользовалась своим даром. И все равно попытаться стоит. Она запела, поначалу совсем тихо, песнь почти растворялась в шорохах леса. Брин начала с низких нот, но постепенно голос ее становился выше, и вот все остальные звуки, казалось, замерли. Неожиданно пришли слова, ниоткуда. И, повинуясь неясному импульсу, Брин шагнула к кустам, преграждающим ей путь. Словно вялая рябь пошла по зарослям, листья и ветви подобрались, раздвинулись, свернувшись зеленым серпантином.
Через мгновение открылся широкий проход до самого дна лощины.
— Ничего сложного, правда? — Друид не спрашивал, скорее утверждал. — Посмотрим, куда приведет нас этот проход.
Запахнув черный плащ, он зашагал вперед. Брин взглянула на Рона, но тот лишь с недоумением пожал плечами. Они поспешили вслед за друидом.
Вскоре он снова остановился, на этот раз рядом со старым вязом. Его ствол скрючился в тени громадного дуба. В тщетных попытках добраться до солнца вяз тянул свои ветви вверх, и они путались в ветвях дуба, переплетаясь, врастая в них.
— Теперь задание чуть потруднее, — резко заговорил Алланон. — Этот вяз хочет к солнцу. Что ж, Брин, помоги ему: выпрями ствол — пусть поднимется вверх — и распутай ветки.
Брин с сомнением поглядела на сросшиеся деревья.
— Вряд ли у меня получится, — тихо сказала она.
— А ты попробуй.
— В заклятии нет такой силы…
— И все равно попробуй, — оборвал ее друид.
И Брин снова запела. Постепенно песнь поглотила лесные звуки, пока не осталось ничего, кроме мелодии, уносящейся куда-то ввысь. Вяз задрожал, подергивая ветвями в ответ. Брин ощутила сопротивление дерева, и голос ее поднялся выше, слова стали жестче. Искореженный ствол вяза слегка отодвинулся от дуба, ветви его со скрипом ломались, стараясь вырваться, листья дождем посыпались вниз.
И вдруг, с какой-то пугающей внезапностью, дерево как будто рванулось вверх и взорвалось россыпью обломанных веток и оборванных листьев, разлетевшихся, казалось, по всей лощине. Брин ошеломленно отпрянула, закрыла лицо руками, и песнь оборвалась. Наверное, девушка упала бы, но Алланон был рядом и успел подхватить ее. Переждав, он развернул Брин к себе лицом.
— Что это было? — начала она, но друид приложил палец к ее губам.
— Сила, девочка, — прошептал он. — Сила твоей песни. Ты даже не можешь представить себе всю ее мощь. Этот вяз не мог оторваться от дуба. Слишком жесткими стали его ветки, слишком тесно переплелись с ветвями другого дерева. Но и не мог он противиться твоей песне. Ему ничего другого не оставалось, как только освободиться, пусть даже при этом разрушив себя!
— Алланон! — Она мотнула головой, не в силах поверить.
— В тебе есть эта сила, Брин Омсворд. И, как в любой магии, у нее две стороны: темная и светлая. — Лицо друида придвинулось совсем близко. — Ты забавлялась, изменяя цвет листьев у дерева. Подумай теперь, что было бы, если бы ты довела изменения — а ведь это не что иное, как обычная смена времен года, — до их полного завершения. Дерево бы переживало осень, потом зиму, потом весну, лето и снова осень — и так сезон за сезоном. В конце концов завершился бы его жизненный цикл. И оно бы погибло.
— Друид… — нахмурился Рон, но один только взгляд суровых глаз заставил его прикусить язык. — Нет уж, принц Ли. Ей надо знать правду. — Алланон снова смотрел прямо в глаза Брин. — Ты забавлялась с песнью желаний как с любопытной игрушкой, потому что не знала, что еще можно с ней делать. Но на самом деле ты знала, Брин, где-то в глубине души ты знала всегда, что эльфийская магия больше чем просто игрушка. Магическая сила эльфийских камней через кровь твоего отца перешла к тебе, приняв новую форму — форму заклятия, песни. И сила, таящаяся в тебе, превосходит все, что было раньше. Может быть, она дремлет пока, но она есть, вот что главное. Задумайся на мгновение о природе этого дара. При помощи песни желаний ты можешь управлять любым живым существом! Ты разве не понимаешь, что это значит? Кусты расступаются перед тобой и дают тебе пройти. Сросшиеся деревья отрываются друг от друга, хотя усилие их калечит. Если ты можешь дать листьям цвет, ты можешь и отобрать его. И лист высохнет. Если ты можешь заставить цветок цвести, значит, можешь заставить и вянуть. Если можешь дать жизнь, значит, можешь и забрать ее. Брин с ужасом смотрела на него.
— Что ты такое говоришь? — хрипло прошептала она. — Что песнью желаний можно убить? Что я могу убивать? Неужели ты думаешь?..
— Ты просила, чтобы я показал тебе, что можно делать заклятием, — перебил ее Алланон. — И я выполнил твое желание. Зато теперь ты, надеюсь, не сомневаешься в том, что магия не просто забава?
Брин покраснела от гнева.
— Да, больше не сомневаюсь, Алланон. Только и ты уж не сомневайся: я никогда не воспользуюсь песнью желаний, чтобы убить! Никогда!
Друид посмотрел ей прямо в глаза, и его суровые черты немного смягчились.
— Даже затем, чтобы спасти свою жизнь? Или, быть может, жизнь горца? Даже тогда? Но она выдержала его взгляд:
— Никогда.
Еще мгновение Алланон смотрел на девушку, как будто взвешивая ее слова. Потом резко повернулся и направился вверх по склону лощины.
— Ты сегодня немало увидела, Брин. Нам пора ехать. Подумай обо всем, чему научилась.
Черная фигура растворилась в зарослях кустарника. Брин стояла на месте. Внезапно она поняла, что у нее дрожат руки. Это дерево! Как оно содрогнулось, разрываемое на части…
— Брин! — Рон крепко обнял ее за плечи. Она поморщилась от этого прикосновения. — Нам нельзя идти с ним. Дальше мы не пойдем. Хватит с нас. Он просто играет нами, как и всеми до этого. Пусть себе отправляется на свои дурацкие поиски, а мы вернемся в Дол.
Мгновение Брин смотрела ему в глаза, потом покачала головой:
— Нет. Было нужно, чтобы я увидела.
— Никому это не нужно! — Рон судорожно вцепился в рукоять меча. — Еще раз он сделает что-нибудь подобное, и я за себя не отвечаю…
— Нет, Рон. — Брин обхватила его руки. Она вдруг успокоилась. — Он все это делал не для того, чтобы меня напугать. А чтобы научить. У нас просто было так мало времени. Ты вспомни его глаза. Неужели ты ничего не понял?
Он покачал головой:
— Нет, не понял. И при чем здесь “мало времени”?
Брин смотрела туда, куда ушел друид.
— Что-то не так. Что-то.
И тут она опять подумала о дереве, о том, что сделала ему больно, об уроке друида и о своей клятве. Никогда! Она быстро взглянула на Рона.
— Как ты думаешь, я смогу воспользоваться заклятием, чтобы убить? — спросила Брин очень тихо.
Лишь мгновение он колебался:
— Нет.
“Даже затем, чтобы спасти твою жизнь? — подумала она. — А если не дерево будет тебе угрожать, а кто-то живой? Смогу ли я уничтожить его, чтобы спасти тебя? О, Рон, что если это будет кто-нибудь живой?"
— Ты пойдешь со мной дальше? — спросила вдруг Брин.
Он залихватски усмехнулся:
— Пока мы не выудим эту книгу и не раскромсаем ее.
Потом наклонился и поцеловал ее в губы. Брин обняла его и прижала к себе.
— Все будет хорошо, — услышала она его шепот. И ответила:
— Да, я знаю.
Но на самом деле она не была в этом уверена.

ГЛАВА 6

Когда Джайр Омсворд пришел в себя, он обнаружил, что привязан к стволу дерева. Он находился на какой-то поляне, окруженной со всех сторон высоченными елями, что молчаливо застыли над ним, как стражники. Впереди, в дюжине футов, трещал маленький костерок и отбрасывал смутные отблески в сумрак молчаливых деревьев. Ночь окутала землю.
— Очухался, мальчик?
Знакомый ворчливый голос донесся откуда-то слева, из темноты; Джайр медленно повернул голову. На самой границе света, сидя на корточках, застыла темная фигура. Долинец хотел было ответить и только тут понял, что во рту у него кляп.
— Ты уж прости, — снова раздался голос. — Пришлось заткнуть тебе рот. Второй раз я уж не попадусь на твои магические штучки. Знаешь, сколько я выбирался из этого погреба?
Джайр привалился затылком к стволу. Ну конечно же, гном у гостиницы. Он его выслеживал до самого охотничьего домика Рона, а там ударил по голове чем-то тяжелым…
Долинец поморщился, голова еще болела.
— Неплохо придумано, этот фокус со змеями. — Гном хохотнул, поднялся и перебрался поближе к костру. Скрестив ноги, он уселся на землю напротив своего пленника. Узкие зеленые глаза пристально изучали Джайра. — А я-то думал, что ты безобидный мальчик, а не какое-нибудь друидское отродье. Да, просчитался я, ничего не скажешь. А ведь был уверен, что ты с испугу выложишь все, что мне нужно. Чтоб поскорей от меня отвязаться. Но я ошибся. Эти змеюки… и четырехфутовой корягой по голове — вот что я получил. Хорошо еще, жив остался! — Желтое личико слегка сморщилось. — Но ты совершил одну крупную ошибку. — Гном поднял крючковатый палец. — Тебе надо было меня добить. Но ты не стал. И очень любезно дал мне возможность с тобой поквитаться. Думаешь, если сбежал из Дола, так все в порядке? Э, нет: как только я выбрался из подвала, я пошел за тобою, как лис за зайцем. Сам посуди: после того что ты сделал, не мог же я отпустить тебя просто так. Дело чести, не кот чихнул! От тех остальных идиотов скрыться нетрудно. Но от меня — нет. Три дня я шел за тобой. Едва не схватил тебя у реки, но ты уже переправился. А ночью, сам понимаешь, следов не отыщешь. Пришлось подождать. Но там, в хибаре, я уж застал тебя врасплох. Неплохо, а?
Он весело расхохотался, а Джайр вспыхнул от ярости.
— Ну не сердись. Я просто делал свою работу. К тому же затронута моя гордость. За двадцать лет меня никто еще не обошел. А тут какой-то мальчишка. Разве такое потерпишь? Да, огрел тебя как следует. Вынужденная мера. Как я уже сказал: два раза на одну удочку не попадаюсь. А эти твои магические штучки… — Он подвинулся поближе к Джайру, желтое личико сморщилось от любопытства. — Это ведь магия, правда? Где ты этому научился? Все дело в голосе, да? Змеи пришли на твой голос. Какой-то трюк. Едва не помер со страху, хотя меня трудно напугать. — Он помолчал. — Вот разве что странники…
При упоминании о Мордах в глазах Джайра мелькнул страх. Заметив это, гном кивнул:
— Да, действительно, жуткие твари. Все такие черные. Темные, будто полночь. Не хотелось бы мне стать их жертвой. Не понимаю, как тебе удалось ускользнуть от того, в доме… — Внезапно он замолчал и резко подался вперед. — Есть хочешь, мальчик?
Джайр кивнул.
Гном пристально посмотрел на него и поднялся.
— Значит, так. Обещай, что не займешься своей магией, тогда я выну кляп и покормлю тебя. Все равно она тебе не поможет, пока ты привязан к дереву, если только эти твои змеи не перекусят веревки. Я тебя покормлю, и мы поговорим. Остальные придут только утром. Ну так как?
Джайр мгновение подумал, потом согласно кивнул. Он просто умирал от голода.
— Ну что ж, по рукам. — Гном вытащил кляп, потом крепко сжал подбородок Джайра. — А теперь говори: никакой магии.
— Никакой магии, — морщась, повторил Джайр.
— Вот и славно. — Гном отпустил Джайра. — Надеюсь, ты из тех, кто держит слово. Я так о людях сужу: кто держит слово, тот молодец. — Он снял с пояса тяжелую кожаную флягу, вытащил пробку и поднес флягу к самым губам долинца. — На вот, выпей. Давай-давай, глотни.
У Джайра давно пересохло в горле, и он сделал большой глоток.
1 2 3 4 5 6 7 8 9