— Никогда больше не говори так. Никогда. — Ее ясные карие глаза стали светлыми и пронзительными. — Тебе выпало жить и править эльфами. Судьба предрешила все давным-давно. Тэй был хорошим другом и много значил для нас обоих, но не ему предназначалась эта миссия. Послушай меня, Ярл. Магия Меча будет работать на тебя. Правда — не чужая для нас. Мы начали свою жизнь как муж с женой с того, что открыли друг другу правду, с которой бы не согласились еще за месяц до этого. Мы открыли себя друг другу. Это оказалось трудно и больно, но теперь ты понимаешь, что это было нужно. Ты знаешь это. Знаешь.— Да, — тихо согласился он. — Но магия до сих пор кажется мне… — Он не договорил.— Непривычной, — закончила она. — Но ты можешь сделать ее своей. Ты же признаешь, что магия — часть эльфийской истории. Тэй владел магическим искусством. Ты своими глазами видел, что магия может творить чудеса. Тэй посвятил ей всю свою жизнь. Для магии нет ничего невозможного. А правда — всего лишь один из видов магии. Это оружие огромной силы. Оно может уничтожать, а может укреплять. Бреман не какой-нибудь глупец. Если он говорит, что правда — это то оружие, которое тебе нужно, значит, так оно и есть.И все же сомнения не покидали Ярла. Они не давали ему покоя, заставляя постоянно колебаться. Правда казалась таким ненадежным оружием. Какая правда настолько сильна, чтобы уничтожить существо, способное вызывать чудовищ из потустороннего мира? Какой правды достаточно, чтобы превзойти волшебство, которому ничего не стоит продлить жизнь на тысячи лет? Казалось нелепым надеяться, что одной лишь правдой можно чего-то добиться. Нужен огонь. Разящее, пропитанное ядом железо. Сила, способная расколоть на части камень. Не меньше. Никак не меньше. И как бы Ярл ни старался примириться с тем, что говорил ему Бреман, он по-прежнему продолжал думать так.Теперь, объезжая поле битвы в окружении Эльфийских Охотников, охваченных эйфорией победы, с Мечом Шаннары, висевшим у него на боку, он снова думал о той непомерной ответственности, лежащей на нем. Рано или поздно ему придется встретиться с Чародеем-Владыкой лицом к лицу. Но вынудить Брону принять вызов удастся только тогда, когда самой армии Северной Земли будет угрожать гибель. Как мог он надеяться на подобный поворот событий? Эльфы отбили штурм, однако это совсем не означало, что они устоят против очередного, который армия северян непременно предпримет, а за ним еще и еще… И даже если они каким-то чудом устоят, то как ему повернуть ход битвы, чтобы эльфы перешли в наступление? У Чародея-Владыки так много бойцов. Так много жизней, которые он не задумываясь отдаст без всякого сожаления. Другое дело он, Ярл, и эльфы, которые сражаются с ним. Эта война на уничтожение, а значит, именно та война, в которой у него нет надежды на победу.И все же он должен победить. Другого выхода у него нет.Он должен, иначе эльфы погибнут.За час до заката армия северян снова пошла вперед, появившись над выжженными лугами, подобно полчищам бестелесных призраков, скрытых завесой пыли и дыма. Пешие воины шагали, прикрываясь тяжелыми щитами, сделанными из свежесрубленного сырого дерева, которое не должно было гореть. Конница бдительно защищала фланги от возможного нападения со стороны южного и северного обрывов. Медленно и уверенно они выходили из дымной мглы, поднимавшейся от заранее подожженной ими же самими травы. Влажный воздух пропитался едким запахом. Обогнув обгоревшие ямы-ловушки и изуродованные тела убитых, они вошли в долину и провели разведку, пытаясь обнаружить новые ловушки. Северян было тысяч пять, они шли вперед маршем, тесно сомкнув ряды под прикрытием щитов и ощетинившись мечами и копьями. Барабаны выбивали нескончаемую дробь, солдаты пели, сапоги грохотали, а стальные клинки и деревянные рукояти постукивали в такт. Они привезли осадные башни и катапульты и установили их у самого входа в долину. Огромной темной массой северяне вырисовывались на фоне вечернего неба, и было их столько, что казалось, они способны заполонить весь мир.Ярл Шаннара отвел свое войско назад, примерно до середины долины, и там начал выстраивать его заново. Он разместил боевые позиции там, где долина Ринн начинала подниматься в сторону узкого западного ущелья, тем самым обеспечив Эльфийским Охотникам возможность занять более высокое место. Необходимо было изменить тактику, поскольку в долине поднялся ветер, дувший защитникам в лицо, а значит, огонь мог только помочь врагу. Король не стал отдавать приказ рыть ямы на этом отрезке долины, поскольку они лишили бы эльфов необходимого пространства для маневра, а, кроме того, противник теперь заранее высматривал их.Вместо этого король приказал соорудить несколько дюжин заграждений с шипами, заостренными с обеих сторон, поперечины которых привязали к центральной оси крест-накрест так, что получалось утыканное шипами цилиндрическое колесо. Длина каждого колеса составляла двадцать футов, и было оно достаточно легким, чтобы его можно было вытащить и установить в любом месте, воткнув нижние шипы в землю. Эти колеса Ярл велел расставить зигзагообразной цепочкой поперек долины Ринн чуть впереди своего войска.Когда полчища Чародея-Владыки проникли в долину и начали неумолимо двигаться вперед, первым препятствием, которое встретилось им на пути, стали колючие заграждения. Увидев, что передние ряды приблизились к ним, Ярл Шаннара приказал лучникам, выстроившимся в три линии вдоль обрывов, спустить тетивы. Северяне, остановленные заграждениями, не могли ни убрать их с дороги, ни бежать. Попав под сокрушительный перекрестный огонь, они погибали десятками, пытаясь перелезть через заграждения, подлезть под них или протиснуться между шипами. Конница попробовала подняться на высотку, чтобы напасть на засевших там эльфов, но склоны оказались слишком крутыми для лошадей, и всадники соскальзывали вниз.Долина наполнилась предсмертными криками, и наступление приостановилось. Северяне прятались за щиты, но не могли продвинуться дальше заграждений. В ход были пущены топоры, чтобы разрубить их, однако те, кто бросался вперед, надеясь превратить колючие колеса в щепки, уже через несколько мгновений падали замертво. Более того, чтобы пробиться всего лишь через одно заграждение, нужно было перерубить его в десяти местах. Спускались сумерки, света не хватало, и все вокруг становилось темным и неопределенным. Северяне притащили к заграждениям огонь и попытались поджечь некоторые из них, но эльфы предусмотрительно сделали их из сырого дерева. Вокруг заграждений загорелась трава, но эльфы заранее вырыли траншеи, отгородившись ими от колес, и огонь гас, не доходя до оборонительных позиций.Дождавшись, когда все вокруг погрузилось во мрак, эльфы, засевшие на склонах, предприняли серию тщательно рассчитанных контратак. Они воспользовались тем, что северяне, застрявшие на дне долины, оказались легкой мишенью, несмотря на сгустившуюся тьму. Один за другим эльфийские отряды спускались сверху, заставляя северян вертеться то в одну сторону, то в другую. Завязался жестокий рукопашный бой, и долина превратилась в братскую могилу.И все же враг не повернул назад. Северяне умирали сотнями, но новые сотни ждали своего часа, чтобы занять их место. И хотя эльфам удалось удержать позиции и остановить тех солдат, что подошли первыми, подкрепления все шли и шли. Враг медленно, но неумолимо продвигался вперед. Заграждения сдерживали войска северян в центре долины, однако те заполонили склоны. Эльфов под командованием Корморанта Этруриана, которые удерживали обрывы, постепенно выбили с их позиций и вынудили отступить. Шаг за шагом, ярд за ярдом северяне наступали, захватывая высоты и вырываясь на свободу из тисков, которые устроил им Ярл Шаннара.Весть о том, что происходит, дошла до короля. Небо закрыли тучи, начинался дождь, грозивший сделать почву скользкой и коварной. Звуки битвы, эхом отражавшиеся от склонов по обеим сторонам долины, создавали страшную неразбериху. Из-за темноты даже в нескольких ярдах почти ничего нельзя было разглядеть. Всего минута понадобилась Ярлу Шаннаре, чтобы принять решение. Он послал гонцов к Этруриану с приказом отвести своих людей за редуты, выстроенные на высотах. Они должны были закрепиться там и не сходить с места. Гонцы были посланы и к Арну Банду, чтобы он отвел своих лучников. Затем король призвал два отряда Эльфийских Охотников под командованием Растина Апта и выстроил их для атаки. Когда бойцы Этруриана и лучники Банда отошли в безопасное место, он приказал Эльфийским Охотникам опустить пики и направил их в самое сердце вражеского наступления. Ярл подошел к северянам как раз в тот момент, когда они прорвались на правом фланге и их передние ряды оказались прижаты к заграждениям. Он отдал приказ зажечь факелы, чтобы заново окопавшиеся на склонах лучники видели, где он находится, и велел им стрелять.Оказавшись под шквальным огнем, северяне сомкнули свои ряды под напором могучих горных троллей и устремились в контратаку. Протолкавшись и протиснувшись мимо заграждений, они накинулись на Эльфийских Охотников. Из дымной мглы вынырнули огромные крылатые тени — это в небо поднялись Слуги Черепа, спешившие им на подмогу. Линия обороны прогнулась. Седой Растин Апт рухнул на землю, и его унесли с поля боя. Тревитен и его гвардейцы поспешили вперед, чтобы укрепить рушащуюся оборону, но численность врага оказалась слишком велика, и эльфийский фронт начал распадаться.Ярл Шаннара в отчаянии пришпорил Риска и сам ринулся в бой. В сопровождении солдат Придворной Гвардии он врезался во вражеские ряды, увлекая за собой Эльфийских Охотников. Северяне кидались на него со всех сторон. Они пытались стащить Ярла с лошади, выбить из седла, сделать что угодно, только бы остановить его. А у него за спиной вся эльфийская армия, израненная и измученная, вновь поднялась и устремилась ему вслед. Воинственные крики заглушили вопли и стоны раненых и умирающих, это эльфы снова бросились на северян. Ярл дрался так, словно он один мог гнать врага до самой Северной Земли. Его сверкающий в свете факелов Меч взлетал вверх и с грохотом ударялся о доспехи и оружие противника. Огромные тролли встали у него на пути, словно безликие чудища с боевыми топорами наперевес. Но король, отказавшись остановиться, прорвал их строй, как будто они были сделаны из бумаги. Он казался непобедимым. Даже свою личную охрану оставил позади, и в попытке догнать его солдаты отчаянно бросились на врага.Внезапно в скалистый уступ, оказавшийся вблизи места битвы, ударила молния. К небу взметнулись горящие комья земли и осколки камней, чтобы в следующий же миг дождем засыпать нижнюю часть долины. Напуганные страшным грохотом, солдаты на мгновение замерли, прикрывая головы. В тот самый миг, когда северяне замешкались, превратившись в статуи, Ярл приподнялся в стременах, вытянулся и поднял Меч Шаннары к небу, бросая вызов всему и всем. Эльфы, издав воинственный клич, бросились на врага с такой яростью, что совершенно сломили его. Те северяне, которые находились достаточно далеко, чтобы иметь возможность бежать, растеряв всякую воинственность, отступили за разбросанные эльфийские заграждения. На миг они задержались среди леса поломанных палок и комьев выжженной земли, потом устало и мрачно покинули долину Ринн через восточный проход.Столпившись у заграждений, промокшие, покрытые грязью, потом и кровью эльфы во главе с Ярлом Шаннарой смотрели им вслед.Победа, по крайней мере в этот день, принадлежала им. ГЛАВА 31 В сером, мглистом от сильного ночного дождя небе едва брезжил рассвет, и в его бледном полусвете над почерневшей, выжженной, развороченной землей долины Ринн поднимался пар. Эльфы, выстроенные боевым порядком, с оружием наготове напряженно всматривались в туман в ожидании неотвратимой атаки. Однако сквозь плотную мглу, окутавшую лагерь Чародея-Владыки у восточного входа в долину, не доносилось ни единого звука и на пустынных просторах, простиравшихся перед ними, не наблюдалось никакого движения. С восходом солнца небо посветлело, но туман так и не развеялся, и никаких признаков атаки по-прежнему не было заметно. То, что такая огромная армия могла отступить, казалось невероятным. Всю ночь она беспокойно возилась, словно раненый зверь, звуки боли и страдания поднимались из дождя и тумана, заглушая раскаты уходящей грозы. Всю ночь армия приводила себя в порядок и перегруппировывала силы. Теперь она занимала восточный вход полностью — и нижнюю часть, и высоты. Северяне перетащили вперед все свои боевые машины, продовольствие, снаряжение и разместили их между рядами палаток, перегородив широкую горловину ущелья. Войско двигалось медленно и неуклюже, но это была все та же неудержимая безжалостная махина.— Они где-то там, — пробормотал одноглазый Арн Банд, стоявший слева от Бремана, и его лицо исказила беспокойная гримаса.Ярл Шаннара кивнул. Его высокая фигура не шелохнулась.— Но что они затевают?И верно, что? Бреман поплотнее завернулся в свои темные одежды, укрываясь от утренней прохлады. Они не видели восточный край долины, глаза не могли проникнуть сквозь плотную мглу, и все же остро чувствовали присутствие врага. Ночь была полна яростных звуков, северяне готовились к новому штурму, и лишь в последний час воцарилась зловещая тишина. Старик подозревал, что в этот день атака будет какой-то особенной. Накануне войско Чародея-Владыки было отброшено, понесло тяжелые потери, и он наверняка не склонен допустить повторения подобного. Даже его сила небезгранична и если ему не удастся победить эльфов, то рано или поздно его власть над теми, кто воюет на его стороне, пошатнется. Армия Ярла Шаннары должна быть разбита или отброшена назад достаточно быстро, иначе северяне начнут сомневаться в непобедимости хозяина. Если карточный домик начнет рушиться, его не удержать.Справа от него послышалось осторожное движение. Это был мальчик, Алланон. Старик исподтишка взглянул на него. Мальчик смотрел вперед. Его гладкое лицо напряглось, глаза уставились в пустоту. Он что-то видел, по крайней мере об этом ясно говорило выражение его лица. Алланон смотрел сквозь туман и мглу, и его странные глаза видели нечто скрытое от всех остальных.Старик проследил за направлением взгляда мальчика. Клубящаяся пелена тумана покрывала всю восточную оконечность долины.— Что там? — тихо спросил он.Но мальчик только покачал головой. Он улавливал что-то, но не мог распознать. Алланон полностью сосредоточился и не отрывал глаз от тумана. Бреман знал, как он умеет концентрировать внимание. Лучше, чем просто хорошо. Его способность была поистине пугающей. Она шла не от воспитания и не была следствием шока, пережитого мальчиком во время резни в Варфлите. Способность досталась ему от рождения, как и его странные глаза и острый словно лезвие ум. Мальчик обладал настойчивостью и твердостью камня, вместе с тем был умен, а его тяга к знаниям не имела границ. Всего неделю назад, после ночного рейда в лагерь северян, он подошел к Бреману и попросил научить его использовать магию, как это делал друид. Он так и сказал:— Обучи меня магии.Как будто этому мог научиться любой, как будто овладеть этим искусством ничего не стоило.— Тебе понадобятся годы, чтобы овладеть даже самой малой частью, — ответил Бреман, слишком пораженный просьбой, чтобы сразу отказать.— Дай мне попробовать, — настаивал мальчик.— Но зачем это тебе? — искренне недоумевал друид. — Ты хочешь отомстить? Надеешься, что сможешь сделать это при помощи магии? Тогда почему бы тебе не научиться пользоваться обычным оружием? Или ездить верхом? Или изучить искусство ведения войны?— Нет, — тут же ответил мальчик быстро и твердо. — Все это мне не нужно. И месть здесь ни при чем. Я хочу стать таким, как ты.Так оно и было. Вся правда — в одной фразе. Мальчик хотел быть друидом. Его тянуло к Бреману, а Бремана — к нему, потому что между ними было много общего, гораздо больше, чем поначалу думал старик. Еще один намек относительно будущего содержался в четвертом видении Галафила, утверждавшем, что мелсду мальчиком и друидом существует некая связь. Оно предрекало им общую судьбу. Теперь Бреман знал это наверняка. Мальчик был послан ему провидением с целью, до сих пор неведомой старику. Возможно, перед ним тот самый преемник, которого он так долго искал. И хотя их встреча произошла при довольно странных обстоятельствах, она не была для него абсолютной неожиданностью. До сих пор не существовало правил, как отбирать друидов, и Бреман слишком хорошо знал это, чтобы пытаться устанавливать их теперь.Он показал Алланону несколько маленьких фокусов, которым тот мог обучиться, — несколько мелочей, требовавших лишь сосредоточенности и практики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56