Температура
постоянная. Компьютеры все-таки. Что называется, нормальная: на
десять градусов ниже тела. О гостях тут и речи нет. Даже о
надзирателях...Сами в гости тоже не ходим... Излишество. Только вес
замерять точно мешает. Туллий!
Т у л л и й. Hу чего?
П у б л и Й. На кой нам тоги? Проку же от них никакого. Только
между ног путается.
Т у л л и й. Так ты на статую больше похож. В Риме все тогу
носят. Смотри инструкцию. Буква О: Одежда. Тога и сандалии.
П у б л и й. Так то в Риме. Там погода меняется. Посторонние все
время, прохожие. Бабы. А тут все свои. Ты да я то есть.
Т у л л и й. Так ты на статую больше похож, говорю. Особенно,
если голову отрубить. Или руки. Чтоб тумбочку не портил.
П у б л и й. Я и без тоги похож. (Распахивает тогу.) А?
Т у л л и й. Перестань, ты не в лупанарии... В тоге что главное?
Складки. Так сказать, мир в себе. Живет своей жизнью. Никакого
отношения к реальности. Включая тогоносителя. Не тога для человека, а
человек для тоги.
П у б л и й. Ничего не понимаю. Идеализм какой-то.
Т у л л и й. Не идеализм, а абсолютизм. Абсолютизм мысли, понял?
В этом - суть Рима. Все доводить до логического конца - и дальше.
Иначе - варварство.
П у б л и й (кричит). Да как ее доводить?! Чем?! Куда?! И при чем
тут тога? Складки! Их разнообразие! Мир в себе1 Это же просто одежда.
На букву "О". Не тога, говоришь, для человека, а человек для тоги,
да? А вот скину я ее (срывает с себя тогу) - и что теперь? Тряпка -
тряпкой.
Т у л л и й (задумчиво). Похоже на остановившееся море.
П у б л и й (опешив). Ну даешь!.. Зачитался.
Над мусоропроводом зажигается лампочка. Туллий поднимается с
лежанки и направляется к мусоропроводу. На ходу, через плечо,
Публию:
Т у л л и ий Оденься, не пугай телекамеру. (Открывает дверцу
мусоропровода, оттуда выплывает бюст.) Гораций! Квинт Гораций Флакк
собственной персоной. (Пытается поднять.) Не оригинал, но тяжелый.
Килограмм полета в нем будет. Публий! Ну-ка помоги.
Публий надевает тогу и нехотя помогает Туллию водрузить бюст на
полку, где уже красуется дюжина других бюстов.
П у б л и й. Ни хрена себе поэт - надорваться можно.
Т у л л и Й. Классики они все тяжелые (Кряхтит.) Ээээх... Из
мрамора потому что.
П у б л и й. Из мрамора потому что классики? Уф! Или классики -
потому что - из мрамора?
Т у л л и Й. Чего это ты имеешь в виду? Что это значит: классики
потому что из мрамора? Ты на что намекаешь?
П у б л и й. Да что мрамор такой прочный. И не всякому из него
морду вырубят. Неподатливый он очень, я слыхал. Хоть жги, хоть коли.
Максимум, что нос отвалится. Со временем. Но это и при жизни
случается. А так - очень устойчивый материал. То-то из него статуи
делают: ничто не берет.
Т у л л и й (внезапно заинтересованно). Ну-ка, ну-ка, повтори.
П у б л и й. Ага, статуи. Или, скажем, баню себе, как Каракала.
Хотя он, конечно, император, может себе позволить. Тем более, что они
всегда на потомство работают - императоры то есть. Позерство,
конечно, но уж они-то в курсе, какой камень устойчивей будет. Это
только потом из железа все мастрячить стали. Эгоизм потому что. Про
потомков уже никто не думает. Взять ту же Башню. Если на то пошло, из
мрамора и надо было варганить. А то сталь эта хромированная -
насколько ее хватит? Ну еще сто лет, ну двести. Что там Тиберий
думал?.. Да чего там! сам Гораций вон про это самое и пишет, что он,
дескать,
воздвиг себе монумент,
превосходящий медь...
В школе учили, как сейчас помню. Вот ведь темный был, а знал, что
с железяками лучше не связываться.
Т у л л и й. Ну и?
П у б л и й. И правильно вообще, что ему из мрамора бюст
заделали. Хотя и копия. С другой стороны, копию не так жалко, если
нос отвалится.
Т у л л и й (задумчивое с отсутствующим выражением на лице). Да,
копию, конечно, не так жалко.
П у б л и й (ложится). Уф!.. ну и классик. Хорошо хоть - только
бюст, а не целая статуя. Одна тога бы сколько пудов потянула. Складки
эти...
Т у л л и й (задумчиво). Статуй они не держат. Только бюсты.
П у б л и и. Жалко. Хотя, с другой стороны, какие среди баб
классики? Одна Сафо, да и та двуснастная. Да еще тога.
Т у л л и й. Туника.
П у б л и й. Это что такое?
Т у л л и й. Как тога, только короче. У женщин, например, выше
колена. Еле-еле причинное место прикрывает.
П у б л и й. Елки-палки. Елки-палки. Елки-палки. Фасон что ли
такой.
Т у л л и й. Да нет, просто в Греции вообще теплее.
П у б л и й. Елки-палки. Выше колена.
Т у л л и й. Уймись, Публий.
П у б л и й. Н-да. Греция, тепло. Кипарисы в небо торчат. Маг-
нолия пахнет. Лавр шелестит. Сафо эта; туника выше колена. "Взошли
мои любимые Плеяды, а я одна в постели, я одна..." Конец света.
Т у л л и й. Да, хорошая поэтесса. Но не классик. Одни фрагменты.
К тому же - гречанка.
П у б л и й. Да хоть бы бюст...
Т у л л и й. Вряд ли... еще заподозрят в республиканских чув-
ствах. Ты еще Перикла себе закажи, Демосфена...
П у б л и й. А что они нам могут сделать-то?.. Куда дальше... Ну,
наблюдение усилят. Так мы же и не почувствуем. Телекамеры-то, поди,
везде. Башня-то, она же еще и телевизионная... Плюс еще ресторан...
Только заметить их трудно.
Т у л л и й (задумчиво, глядя в окно). Мне иногда приходило в
голову, что окно и есть камера. Даже когда открыто.
П у б л и й. Ну да, а облачность там всякая - это как помехи. Или
дождь... Солнце тоже.
Т у л л и й. Да. А вид Рима - как заставка. Для отвода глаз.
П у б л и й. То-то канарейка и не вылетает.
Т у л л и й. Не дура... С другой стороны, надзор вещь
естественная. Даже логическая.
П у б л и й. Какая ж тут логика? Что мы можем? Какое
преступление? Ни политического, ни даже уголовного. Разве что мне
тебя зарезать или наоборот. Но с кем тогда разговаривать? Замену,
конечно, пришлют. Но замена и есть замена. То есть то же самое...
Смысл преступления - он в чем? В последствиях? В выгоде, в огласке, в
том, что ловят. Что, поймав, судят и, осудив, сажают. А мы - мы же
уже сидим. Обратный процесс - он же невозможен. От следствия к
причине. Так не бывает. Какой же прок в телекамерах? А?
Т у л л и й. Чушь, Публий, преступление интересно именно когда
вне контекста. Когда нет ни мотива, ни наказания. Половина худ.
литературы об этом.
П у б л и й. Но преступление вне контекста - не преступление.
Потому что только мотив - или наказание - и делают его преступлением.
Туллий. Его - кого?
П у б л и й. Ну, это... поступок. Действие. Потому что все на
свете определяется тем, что до, и тем, что после. Без до и после
событие не событие.
Т у л л и й. А что?
П у б л и й. Да почем я знаю! Ожидание. Состояние "до". Или
затянувшееся "после".
Т у л л и й. Варвар! Безнадежный, невыносимый варвар. Еще Горация
себе заказывает!
П у б л и й. Да кончай ты лаяться!
Т у л л и й. Я лаюсь? Варвар; тупой, бессмысленный варвар. Потому
что событие без до и после есть Время. В чистом виде. Отрезок
Времени. Часть - но Времени. То, что лишено причины и следствия.
Отсюда - Башня. И отсюда - мы в Башне. Отсюда же и телекамеры:
происходящее в Башне происходит в чистом Времени. В его, так сказать,
беспримесном варианте. Как в вакууме. Тем и интересно. Особенно если
зарежешь. Или если не зарежешь. Еще и интереснее... Пускай смотрят!
Может, чего-нибудь поймут. Жаль, Тиберий не дожил, он бы понял. А
эти - Калигула, Сенат и т.д. - где им! Но ими Рим не кончается.
Потому и на пленку записывают... И все равно (свистящим шепотом, как
бы в трансе), все равно... даже потомки... вряд ли. Ибо то, что
происходит с нами, может быть понято только нами. И никем иным. Ибо
мы - мы обладаем Временем. Или - оно нами. Все равно. Важно, что -
без посредников. Что между ним и нами - никого. Как вечером в поле,
когда лежишь на спине и на звезду смотришь. Никого между. Не помню,
когда это в последний раз было. Мальчиком. Но ощущение - как сейчас..
"Взошли мои любимые Плеяды, а я одна в постели..." - что Сафо эта
твоя вообще понимала? Одно слово - Греция... Эгоистка. Бесконечность
восприняла как одиночество. Эгоистка и самка. Римлянин бесконечность
воспринимает как бесконечность. От этого бабой не прикроешься. Ничем
не прикроешься. И чем бесконечней, тем ты больше римлянин. Того ради
Тиберий Башню и строил... А ты, варвар тупоголовый, такой шанс
упускаешь. Но, так или иначе, и до тебя дойдет. Куда ты денешься! И
до остальных тоже. Потому что судьба Рима править миром. Как сказано
у поэта.
П у б л и й. У какого?
Т у л л и Й. У Вергилия. И у Овидия тоже.
П у б л и й (обводя взглядом полку и ниши). Эти у нас уже,
по-моему, есть...
Занавес. Конец I акта.
II акт
Та же камера после обеда. За окном темнеет. П у б л и й ковыряет
во рту зубочисткой. На голове наушники - видимо, слушает музыку. Т у
л л и й, в кресле, шелестит газетой. Картина мира и благополучия.
П у б л и й (вздрогнув, настораживается: стаскивает наушники).
По-моему, канарейка запела. Или мне показалось?
Т у л л и Й. Послышалось.
П у б л и й. Я уверен, что слышал канарейкино пение, Странно... А
ты не врешь?
Т у л л и Й. Да пошел ты...
П у б л и й. Может, они опять "Лесной Аромат" в камеру пустили?
(Тянет носом.) Хотя это только по пятницам... Туллий?
Т у л л и й. Ну чего?
П у б л и й. Какой сегодня день недели?
Т у л л и Й. Понятия не имею. Вроде эта, как ее? - среда.
П у б л и й. С тех пор как при Траяне летосчисление отменили, дни
недели тоже стали какими-то... как пальцы рук... безымянными, правда?
То есть оно, конечно, лучше, что мы на порядковые номера перешли.
Потому что после двухтысячного года как-то смысла нет года считать.
Даже после тысячного уже ничего непонятно. До тысячи еще можно
досчитать, а потом засыпаешь... да и для кого считать-то вообще? Это
же не деньги. Ничего же не остается. Не потрогаешь... И начали-то,
наверно, считать от нечего делать... Хотя вот мы, например, - не
считаем же. Хотя делать, вроде, и нечего... Пространство, наверно,
мерили. То есть расстояние. Столько-то дней пути. И так и пошло, по
инерции... остановиться не могли. Тысяча. Две тысячи. И т.д. Даже
когда километры появились... Спасибо Траяну, одумался. Теперь пускай
компьютеры этим занимаются, а то - тысяча лет, тысяча километров...
Бред какой-то... Hазваний, конечно, жалко. Среда, пятница... Этот,
как его? четверг... Туллий! "Морской воздух" нам по четрвергам
пускают?
Т у л л и Й. По вторникам.
П у б л и й. Красивое имя - вторник... Как же это мне все-таки
канарейка послышалась? (Направляется к клетке, открывает дверцу,
заговаривает с канарейкой.) Ну, ты пела или не пела? А? Хули молчишь?
Языка человеческого не понимаешь, что ли? Все понимаешь, не ври. Если
я тебя слышу, то и ты меня тоже. Просто наплевать, да? Гора мяса
трепыхается и все, правильно? Ох уж эти мне пернатые-пархатые. Или не
кормят тебя? Вот Туллий тебе целых полтрюфеля оставил шоколадного. Из
Галлии. А ты, сучка, брезгуешь. Голодовку объявила. Ну, Рим от этого
не рухнет. Даже если мы с Туллием объявим, не рухнет. Да и как ее
объявишь, когда то петушиные гребешки с хреном, то фламинговы яйца,
икрой начиненные? Задумаешься. Ули-тити-тюю. Ничего, еще запоешь.
Куда ты денешься? Бери пример с нас с Туллием... Туллий?
Т у л л и Й. Ну, чего тебе?
П у б л и й. Может, она петь завязала, потому что высоко
все-таки. Километр почти над уровнем моря. Они ж тут не летают.
Т у л л и Й. А ты ее спроси. Ты же с ней разговариваешь. Прямо
Святой Франциск.
П у б л и й. Не отвечает. Заперлась и не колется. Как блатная или
политическая. (К канарейке.) Ули-тити-тюю. Ты блатная или
политическая? Впрочем, блатных и политических в Башне не держат.
Блатные и политические теперь по улицам гуляют, на Капитолии сидят.
Потому что все отчасти блатные или отчасти политические. Кто больше,
кто меньше. Дело не в сущности: только в степени. А за степень в
Башню сажать - башен не напасешься, правильно? Так что и ты тут не по
делу, а просто так. Из-за реформы Тибериевой. Вот и бери с нас
пример. Мы же трекаем. Даже если тебе и непонятно. Тем более пример
брать должна. Зто не фокус брать пример, когда все понятно.
Ули-тити-тюю.
Т у л л и Й. Да оставь ты птичку в покое. Далась она тебе!
П у б л и й. А того и далась, что почему нам не подражает! Коли
здесь находится. А то можно подумать - природа тратив нас. Она же
природу представляет. Ведь это же все искусственно!!! Включая нас!!!
Она одна - естественна...
Т у л л и Й. Ну, не горячись. Представляет и представляет. Даже
если и представляет, то - низшую ступень развития.
П у б л и й. Да я к тому и клоню. Попугай и тот лучше будет... Я,
когда мы в Ливии когортой стояли, в Лептис Магне, гетеру одну знал.
Так она что, змея, придумала, рядом с постелью аквариум держала. Чтоб
рыба, говорит, делу училась. Эволюцию чтоб ускорить то есть. А то они
больно икрой разбрасываются. Вот я и думаю: чего ж канарейке с нас
пример не взять. А то молчит, артачится.
Т у л л и й. Может, ей пару заказать. Позвони Претору.
П у б л и й. Ну, этому она у нас не научится. Разве мы у нее.
Т у л л и Й. Опять, значит, свербит... Ну ничего, через пять
минут прогулка. (Потягивается.) Малафью тебе растрясти. Чтоб, значит,
в сыр не сбилась.
П у б л и й. Груб ты, Туллий. Груб, но наблюдателен. (Кивая на
газету.) Чего пишут-то?
Т у л л и Й. А-а-а, жвачка. Бои в Персии. Ураган в Океании... Еще
про высадку на Сириусе и Канопусе.
П у б л и й. Ну и?
Т у л л и Й. Никаких признаков жизни.
П у б л и й. Это я мог бы и без них сказать. Невооруженным глазом
видно.
Т у л л и й. То есть?
П у б л и й. Была б там жизнь, хрен бы мы их вообще увидели.
Ночью особенно. Ночью спать ложатся и свет выключают... Жизнь... что
они про это понимают... Исследователи...
Т у л л и Й. А ты, Публий? Что ты понимаешь? По-твоему, жизнь -
это что такое?
П у б л и й. Это когда свет рубишь - и на бабу. Вот это жизнь...
Скорей бы прогулка, что ли...
Т у л л и й. Как это ни дико, но в том, что ты несешь, есть доля
истины... Как сказано у поэта. Вокс попули, вокс деи. Глас народа -
глас божий... Или что у трезвого на уме, у пьяного на языке...
Темнота таки действительно форма жизни. Так сказать, состояние света,
но - пассивное. Днем - активное, а ночью - пассивное. Но - света. А
свет у нас что - форма энергии, источник жизни. Для помидоров, по
крайней мере, или лука зеленого. И темнота тоже источник. Того же
самого. Форма жизни. Материи, как они говорят... И это бы еще ладно,
что материи... но им подай пуговицы. То есть чтоб блестели. Ибо
жизнь, по-ихнему, есть что-то плотное, осязаемое. Из мяса сделанное.
Волокна из ткани. Клетки с молекулами. Берешь в руки - маешь вещь.
Осязаемое и описанию поддающееся. Или сфотографировать. Всегда вовне.
А жизнь - это то, в _чем_ вещи существуют... Не сами они, а эта, как
ее? среда. И четверг, и вторник, и пятница. И когда светло, и когда
темно. Особенно, когда темно. Это не звезды ихние, а то, что между.
П у б л и й. Да не расстраивайся ты. Подумаешь, газета. И вообще:
только жлобы обращают на звезды внимание...
Т у л л и Й (продолжая свое). Не жизнь для вещи, а вещь для
жизни... (Успокаиваясь.) Интересно, как они там определяют ее
отсутствие? Чем? Миноискателем, что ли? Дозиметрами?
Гейгером-Мюллером?
П у б л и й. Может, они в миноискатель идею христианства
вмонтировали. И язычества. И буддизм с мусульманством... Мало ли
что... За ними не уследишь... Тумбочку новую до сих пор не прислали.
Позвонить, что ли, претору?
Т у л л и Й. После отбоя, наверно, пришлют. Тебе же еще и лучше.
На ночь-то глядя...
П у б л и й. Груб ты, Туллий...
Первые такты "Сказок Венского Леса", свет в плафонах убывает, и
пол приходит в движение, на трех стенах камеры появляется
(смроецированное либо сзади, из-за кулис, либо - через окно)
изображение парка с аллеями, прудом и статуями. Изображение это может
быть статичным, но лучше, если это фильм, и лучше, если смена кадров
скоординирована с движением фигур Публия и Туллия.
Ну, наконец-то... Что это у нас сегодня - вилла Д'Эсте или вилла
Боргезе?
Т у л л и Й. Не-е. Это, вроде, где-то в Галлии. Тюильри, что ли.
Или нет. Это в Скифии Северной... Ну, в этой, в Европе Восточной. То
есть в Западной Азии. Город-то как этот ихний называется?
П у б л и й. Да пес его знает. Хороший сад все-таки... Вот
видишь, Вертумн и Помона.
Т у л л и Й. Ага, а это "Похищение Сабинянки".
1 2 3 4 5 6 7 8
постоянная. Компьютеры все-таки. Что называется, нормальная: на
десять градусов ниже тела. О гостях тут и речи нет. Даже о
надзирателях...Сами в гости тоже не ходим... Излишество. Только вес
замерять точно мешает. Туллий!
Т у л л и й. Hу чего?
П у б л и Й. На кой нам тоги? Проку же от них никакого. Только
между ног путается.
Т у л л и й. Так ты на статую больше похож. В Риме все тогу
носят. Смотри инструкцию. Буква О: Одежда. Тога и сандалии.
П у б л и й. Так то в Риме. Там погода меняется. Посторонние все
время, прохожие. Бабы. А тут все свои. Ты да я то есть.
Т у л л и й. Так ты на статую больше похож, говорю. Особенно,
если голову отрубить. Или руки. Чтоб тумбочку не портил.
П у б л и й. Я и без тоги похож. (Распахивает тогу.) А?
Т у л л и й. Перестань, ты не в лупанарии... В тоге что главное?
Складки. Так сказать, мир в себе. Живет своей жизнью. Никакого
отношения к реальности. Включая тогоносителя. Не тога для человека, а
человек для тоги.
П у б л и й. Ничего не понимаю. Идеализм какой-то.
Т у л л и й. Не идеализм, а абсолютизм. Абсолютизм мысли, понял?
В этом - суть Рима. Все доводить до логического конца - и дальше.
Иначе - варварство.
П у б л и й (кричит). Да как ее доводить?! Чем?! Куда?! И при чем
тут тога? Складки! Их разнообразие! Мир в себе1 Это же просто одежда.
На букву "О". Не тога, говоришь, для человека, а человек для тоги,
да? А вот скину я ее (срывает с себя тогу) - и что теперь? Тряпка -
тряпкой.
Т у л л и й (задумчиво). Похоже на остановившееся море.
П у б л и й (опешив). Ну даешь!.. Зачитался.
Над мусоропроводом зажигается лампочка. Туллий поднимается с
лежанки и направляется к мусоропроводу. На ходу, через плечо,
Публию:
Т у л л и ий Оденься, не пугай телекамеру. (Открывает дверцу
мусоропровода, оттуда выплывает бюст.) Гораций! Квинт Гораций Флакк
собственной персоной. (Пытается поднять.) Не оригинал, но тяжелый.
Килограмм полета в нем будет. Публий! Ну-ка помоги.
Публий надевает тогу и нехотя помогает Туллию водрузить бюст на
полку, где уже красуется дюжина других бюстов.
П у б л и й. Ни хрена себе поэт - надорваться можно.
Т у л л и Й. Классики они все тяжелые (Кряхтит.) Ээээх... Из
мрамора потому что.
П у б л и й. Из мрамора потому что классики? Уф! Или классики -
потому что - из мрамора?
Т у л л и Й. Чего это ты имеешь в виду? Что это значит: классики
потому что из мрамора? Ты на что намекаешь?
П у б л и й. Да что мрамор такой прочный. И не всякому из него
морду вырубят. Неподатливый он очень, я слыхал. Хоть жги, хоть коли.
Максимум, что нос отвалится. Со временем. Но это и при жизни
случается. А так - очень устойчивый материал. То-то из него статуи
делают: ничто не берет.
Т у л л и й (внезапно заинтересованно). Ну-ка, ну-ка, повтори.
П у б л и й. Ага, статуи. Или, скажем, баню себе, как Каракала.
Хотя он, конечно, император, может себе позволить. Тем более, что они
всегда на потомство работают - императоры то есть. Позерство,
конечно, но уж они-то в курсе, какой камень устойчивей будет. Это
только потом из железа все мастрячить стали. Эгоизм потому что. Про
потомков уже никто не думает. Взять ту же Башню. Если на то пошло, из
мрамора и надо было варганить. А то сталь эта хромированная -
насколько ее хватит? Ну еще сто лет, ну двести. Что там Тиберий
думал?.. Да чего там! сам Гораций вон про это самое и пишет, что он,
дескать,
воздвиг себе монумент,
превосходящий медь...
В школе учили, как сейчас помню. Вот ведь темный был, а знал, что
с железяками лучше не связываться.
Т у л л и й. Ну и?
П у б л и й. И правильно вообще, что ему из мрамора бюст
заделали. Хотя и копия. С другой стороны, копию не так жалко, если
нос отвалится.
Т у л л и й (задумчивое с отсутствующим выражением на лице). Да,
копию, конечно, не так жалко.
П у б л и й (ложится). Уф!.. ну и классик. Хорошо хоть - только
бюст, а не целая статуя. Одна тога бы сколько пудов потянула. Складки
эти...
Т у л л и й (задумчиво). Статуй они не держат. Только бюсты.
П у б л и и. Жалко. Хотя, с другой стороны, какие среди баб
классики? Одна Сафо, да и та двуснастная. Да еще тога.
Т у л л и й. Туника.
П у б л и й. Это что такое?
Т у л л и й. Как тога, только короче. У женщин, например, выше
колена. Еле-еле причинное место прикрывает.
П у б л и й. Елки-палки. Елки-палки. Елки-палки. Фасон что ли
такой.
Т у л л и й. Да нет, просто в Греции вообще теплее.
П у б л и й. Елки-палки. Выше колена.
Т у л л и й. Уймись, Публий.
П у б л и й. Н-да. Греция, тепло. Кипарисы в небо торчат. Маг-
нолия пахнет. Лавр шелестит. Сафо эта; туника выше колена. "Взошли
мои любимые Плеяды, а я одна в постели, я одна..." Конец света.
Т у л л и й. Да, хорошая поэтесса. Но не классик. Одни фрагменты.
К тому же - гречанка.
П у б л и й. Да хоть бы бюст...
Т у л л и й. Вряд ли... еще заподозрят в республиканских чув-
ствах. Ты еще Перикла себе закажи, Демосфена...
П у б л и й. А что они нам могут сделать-то?.. Куда дальше... Ну,
наблюдение усилят. Так мы же и не почувствуем. Телекамеры-то, поди,
везде. Башня-то, она же еще и телевизионная... Плюс еще ресторан...
Только заметить их трудно.
Т у л л и й (задумчиво, глядя в окно). Мне иногда приходило в
голову, что окно и есть камера. Даже когда открыто.
П у б л и й. Ну да, а облачность там всякая - это как помехи. Или
дождь... Солнце тоже.
Т у л л и й. Да. А вид Рима - как заставка. Для отвода глаз.
П у б л и й. То-то канарейка и не вылетает.
Т у л л и й. Не дура... С другой стороны, надзор вещь
естественная. Даже логическая.
П у б л и й. Какая ж тут логика? Что мы можем? Какое
преступление? Ни политического, ни даже уголовного. Разве что мне
тебя зарезать или наоборот. Но с кем тогда разговаривать? Замену,
конечно, пришлют. Но замена и есть замена. То есть то же самое...
Смысл преступления - он в чем? В последствиях? В выгоде, в огласке, в
том, что ловят. Что, поймав, судят и, осудив, сажают. А мы - мы же
уже сидим. Обратный процесс - он же невозможен. От следствия к
причине. Так не бывает. Какой же прок в телекамерах? А?
Т у л л и й. Чушь, Публий, преступление интересно именно когда
вне контекста. Когда нет ни мотива, ни наказания. Половина худ.
литературы об этом.
П у б л и й. Но преступление вне контекста - не преступление.
Потому что только мотив - или наказание - и делают его преступлением.
Туллий. Его - кого?
П у б л и й. Ну, это... поступок. Действие. Потому что все на
свете определяется тем, что до, и тем, что после. Без до и после
событие не событие.
Т у л л и й. А что?
П у б л и й. Да почем я знаю! Ожидание. Состояние "до". Или
затянувшееся "после".
Т у л л и й. Варвар! Безнадежный, невыносимый варвар. Еще Горация
себе заказывает!
П у б л и й. Да кончай ты лаяться!
Т у л л и й. Я лаюсь? Варвар; тупой, бессмысленный варвар. Потому
что событие без до и после есть Время. В чистом виде. Отрезок
Времени. Часть - но Времени. То, что лишено причины и следствия.
Отсюда - Башня. И отсюда - мы в Башне. Отсюда же и телекамеры:
происходящее в Башне происходит в чистом Времени. В его, так сказать,
беспримесном варианте. Как в вакууме. Тем и интересно. Особенно если
зарежешь. Или если не зарежешь. Еще и интереснее... Пускай смотрят!
Может, чего-нибудь поймут. Жаль, Тиберий не дожил, он бы понял. А
эти - Калигула, Сенат и т.д. - где им! Но ими Рим не кончается.
Потому и на пленку записывают... И все равно (свистящим шепотом, как
бы в трансе), все равно... даже потомки... вряд ли. Ибо то, что
происходит с нами, может быть понято только нами. И никем иным. Ибо
мы - мы обладаем Временем. Или - оно нами. Все равно. Важно, что -
без посредников. Что между ним и нами - никого. Как вечером в поле,
когда лежишь на спине и на звезду смотришь. Никого между. Не помню,
когда это в последний раз было. Мальчиком. Но ощущение - как сейчас..
"Взошли мои любимые Плеяды, а я одна в постели..." - что Сафо эта
твоя вообще понимала? Одно слово - Греция... Эгоистка. Бесконечность
восприняла как одиночество. Эгоистка и самка. Римлянин бесконечность
воспринимает как бесконечность. От этого бабой не прикроешься. Ничем
не прикроешься. И чем бесконечней, тем ты больше римлянин. Того ради
Тиберий Башню и строил... А ты, варвар тупоголовый, такой шанс
упускаешь. Но, так или иначе, и до тебя дойдет. Куда ты денешься! И
до остальных тоже. Потому что судьба Рима править миром. Как сказано
у поэта.
П у б л и й. У какого?
Т у л л и Й. У Вергилия. И у Овидия тоже.
П у б л и й (обводя взглядом полку и ниши). Эти у нас уже,
по-моему, есть...
Занавес. Конец I акта.
II акт
Та же камера после обеда. За окном темнеет. П у б л и й ковыряет
во рту зубочисткой. На голове наушники - видимо, слушает музыку. Т у
л л и й, в кресле, шелестит газетой. Картина мира и благополучия.
П у б л и й (вздрогнув, настораживается: стаскивает наушники).
По-моему, канарейка запела. Или мне показалось?
Т у л л и Й. Послышалось.
П у б л и й. Я уверен, что слышал канарейкино пение, Странно... А
ты не врешь?
Т у л л и Й. Да пошел ты...
П у б л и й. Может, они опять "Лесной Аромат" в камеру пустили?
(Тянет носом.) Хотя это только по пятницам... Туллий?
Т у л л и й. Ну чего?
П у б л и й. Какой сегодня день недели?
Т у л л и Й. Понятия не имею. Вроде эта, как ее? - среда.
П у б л и й. С тех пор как при Траяне летосчисление отменили, дни
недели тоже стали какими-то... как пальцы рук... безымянными, правда?
То есть оно, конечно, лучше, что мы на порядковые номера перешли.
Потому что после двухтысячного года как-то смысла нет года считать.
Даже после тысячного уже ничего непонятно. До тысячи еще можно
досчитать, а потом засыпаешь... да и для кого считать-то вообще? Это
же не деньги. Ничего же не остается. Не потрогаешь... И начали-то,
наверно, считать от нечего делать... Хотя вот мы, например, - не
считаем же. Хотя делать, вроде, и нечего... Пространство, наверно,
мерили. То есть расстояние. Столько-то дней пути. И так и пошло, по
инерции... остановиться не могли. Тысяча. Две тысячи. И т.д. Даже
когда километры появились... Спасибо Траяну, одумался. Теперь пускай
компьютеры этим занимаются, а то - тысяча лет, тысяча километров...
Бред какой-то... Hазваний, конечно, жалко. Среда, пятница... Этот,
как его? четверг... Туллий! "Морской воздух" нам по четрвергам
пускают?
Т у л л и Й. По вторникам.
П у б л и й. Красивое имя - вторник... Как же это мне все-таки
канарейка послышалась? (Направляется к клетке, открывает дверцу,
заговаривает с канарейкой.) Ну, ты пела или не пела? А? Хули молчишь?
Языка человеческого не понимаешь, что ли? Все понимаешь, не ври. Если
я тебя слышу, то и ты меня тоже. Просто наплевать, да? Гора мяса
трепыхается и все, правильно? Ох уж эти мне пернатые-пархатые. Или не
кормят тебя? Вот Туллий тебе целых полтрюфеля оставил шоколадного. Из
Галлии. А ты, сучка, брезгуешь. Голодовку объявила. Ну, Рим от этого
не рухнет. Даже если мы с Туллием объявим, не рухнет. Да и как ее
объявишь, когда то петушиные гребешки с хреном, то фламинговы яйца,
икрой начиненные? Задумаешься. Ули-тити-тюю. Ничего, еще запоешь.
Куда ты денешься? Бери пример с нас с Туллием... Туллий?
Т у л л и Й. Ну, чего тебе?
П у б л и й. Может, она петь завязала, потому что высоко
все-таки. Километр почти над уровнем моря. Они ж тут не летают.
Т у л л и Й. А ты ее спроси. Ты же с ней разговариваешь. Прямо
Святой Франциск.
П у б л и й. Не отвечает. Заперлась и не колется. Как блатная или
политическая. (К канарейке.) Ули-тити-тюю. Ты блатная или
политическая? Впрочем, блатных и политических в Башне не держат.
Блатные и политические теперь по улицам гуляют, на Капитолии сидят.
Потому что все отчасти блатные или отчасти политические. Кто больше,
кто меньше. Дело не в сущности: только в степени. А за степень в
Башню сажать - башен не напасешься, правильно? Так что и ты тут не по
делу, а просто так. Из-за реформы Тибериевой. Вот и бери с нас
пример. Мы же трекаем. Даже если тебе и непонятно. Тем более пример
брать должна. Зто не фокус брать пример, когда все понятно.
Ули-тити-тюю.
Т у л л и Й. Да оставь ты птичку в покое. Далась она тебе!
П у б л и й. А того и далась, что почему нам не подражает! Коли
здесь находится. А то можно подумать - природа тратив нас. Она же
природу представляет. Ведь это же все искусственно!!! Включая нас!!!
Она одна - естественна...
Т у л л и Й. Ну, не горячись. Представляет и представляет. Даже
если и представляет, то - низшую ступень развития.
П у б л и й. Да я к тому и клоню. Попугай и тот лучше будет... Я,
когда мы в Ливии когортой стояли, в Лептис Магне, гетеру одну знал.
Так она что, змея, придумала, рядом с постелью аквариум держала. Чтоб
рыба, говорит, делу училась. Эволюцию чтоб ускорить то есть. А то они
больно икрой разбрасываются. Вот я и думаю: чего ж канарейке с нас
пример не взять. А то молчит, артачится.
Т у л л и й. Может, ей пару заказать. Позвони Претору.
П у б л и й. Ну, этому она у нас не научится. Разве мы у нее.
Т у л л и Й. Опять, значит, свербит... Ну ничего, через пять
минут прогулка. (Потягивается.) Малафью тебе растрясти. Чтоб, значит,
в сыр не сбилась.
П у б л и й. Груб ты, Туллий. Груб, но наблюдателен. (Кивая на
газету.) Чего пишут-то?
Т у л л и Й. А-а-а, жвачка. Бои в Персии. Ураган в Океании... Еще
про высадку на Сириусе и Канопусе.
П у б л и й. Ну и?
Т у л л и Й. Никаких признаков жизни.
П у б л и й. Это я мог бы и без них сказать. Невооруженным глазом
видно.
Т у л л и й. То есть?
П у б л и й. Была б там жизнь, хрен бы мы их вообще увидели.
Ночью особенно. Ночью спать ложатся и свет выключают... Жизнь... что
они про это понимают... Исследователи...
Т у л л и Й. А ты, Публий? Что ты понимаешь? По-твоему, жизнь -
это что такое?
П у б л и й. Это когда свет рубишь - и на бабу. Вот это жизнь...
Скорей бы прогулка, что ли...
Т у л л и й. Как это ни дико, но в том, что ты несешь, есть доля
истины... Как сказано у поэта. Вокс попули, вокс деи. Глас народа -
глас божий... Или что у трезвого на уме, у пьяного на языке...
Темнота таки действительно форма жизни. Так сказать, состояние света,
но - пассивное. Днем - активное, а ночью - пассивное. Но - света. А
свет у нас что - форма энергии, источник жизни. Для помидоров, по
крайней мере, или лука зеленого. И темнота тоже источник. Того же
самого. Форма жизни. Материи, как они говорят... И это бы еще ладно,
что материи... но им подай пуговицы. То есть чтоб блестели. Ибо
жизнь, по-ихнему, есть что-то плотное, осязаемое. Из мяса сделанное.
Волокна из ткани. Клетки с молекулами. Берешь в руки - маешь вещь.
Осязаемое и описанию поддающееся. Или сфотографировать. Всегда вовне.
А жизнь - это то, в _чем_ вещи существуют... Не сами они, а эта, как
ее? среда. И четверг, и вторник, и пятница. И когда светло, и когда
темно. Особенно, когда темно. Это не звезды ихние, а то, что между.
П у б л и й. Да не расстраивайся ты. Подумаешь, газета. И вообще:
только жлобы обращают на звезды внимание...
Т у л л и Й (продолжая свое). Не жизнь для вещи, а вещь для
жизни... (Успокаиваясь.) Интересно, как они там определяют ее
отсутствие? Чем? Миноискателем, что ли? Дозиметрами?
Гейгером-Мюллером?
П у б л и й. Может, они в миноискатель идею христианства
вмонтировали. И язычества. И буддизм с мусульманством... Мало ли
что... За ними не уследишь... Тумбочку новую до сих пор не прислали.
Позвонить, что ли, претору?
Т у л л и Й. После отбоя, наверно, пришлют. Тебе же еще и лучше.
На ночь-то глядя...
П у б л и й. Груб ты, Туллий...
Первые такты "Сказок Венского Леса", свет в плафонах убывает, и
пол приходит в движение, на трех стенах камеры появляется
(смроецированное либо сзади, из-за кулис, либо - через окно)
изображение парка с аллеями, прудом и статуями. Изображение это может
быть статичным, но лучше, если это фильм, и лучше, если смена кадров
скоординирована с движением фигур Публия и Туллия.
Ну, наконец-то... Что это у нас сегодня - вилла Д'Эсте или вилла
Боргезе?
Т у л л и Й. Не-е. Это, вроде, где-то в Галлии. Тюильри, что ли.
Или нет. Это в Скифии Северной... Ну, в этой, в Европе Восточной. То
есть в Западной Азии. Город-то как этот ихний называется?
П у б л и й. Да пес его знает. Хороший сад все-таки... Вот
видишь, Вертумн и Помона.
Т у л л и Й. Ага, а это "Похищение Сабинянки".
1 2 3 4 5 6 7 8