– Пап, - сказал Алешка, - дай нам свой фотоаппарат. Который сразу снимки выдает. Я этого попугая сниму и фотографию Ростику пошлю. В Америку.
– В какую именно? - уточнил папа.
– А их много, что ли? - удивился Алешка.
– Хватает… Северная, Южная, Латинская… Ты уточни все-таки.
– Ладно, разберемся…
Утром Алешка написал объявления и послал меня их расклеивать.
– Ты только, Дим, на самых видных местах лепи. И где народу побольше. А потом в «Зверинец» поедем. Попугая фотографировать.
– И я с вами, - сказала мама. - Что-то я давно никаких попугаев не видела.
Алешка дипломатично промолчал, а я пошел расклеивать объявления. На самых видных местах. И где народу побольше. Возле метро, например.
– Эх ты! - сказал кто-то у меня за спиной, когда я приклеил на столб последний листок объявления. - Двоечник!
Да, зря я с Алешкиной писаниной не ознакомился заранее.
«Прапал папугай на улицы. Кто найдет вазнагражденье штука бакксофф».
Ну, я ему покажу! «Штука бакксофф»!
Алешка уже собрался в «Зверинец». Зарядил фотоаппарат. Напялил бейсболку козырьком назад.
– Поехали, Дим, пока его кто-нибудь не купил.
– А мама? Возьмем ее с собой?
Алешка оглянулся на дверь родительской комнаты и прошептал:
– Дим, она очень долго одевается. А потом еще дольше глаза красит. А нам некогда.
В общем, мы незаметно слиняли.
Примчались в Ясенево. Прошкин был на месте, взволнованно и недовольно бродил по клетке и что-то сердито бормотал. И, кажется, немного похудел.
– Дим, - сказал Алешка, - нам светиться нельзя. Мне этот зубастый дядька очень не понравился.
– А чего делать?
– Ща! - Алешка повертелся среди посетителей и выбрал одинокого интеллигентного мужчину. Подошел к нему, дернул за рукав. И ошарашил вопросом: - Дядь, вы умный?
Тот не удивился, поскреб затылок:
– Как-то не задумывался.
– Ну, вот таким аппаратом вы умеете фотографировать?
– Таким? Таким и дурак сумеет. А что?
– А я не умею, - соврал Алешка, не побоявшись показаться тем самым дураком. - А мне очень надо - здесь мой любимый попугай. Щелкните его, пожалуйста, на память. Я вам буду признателен. Вы уж мне не откажите. В любезности.
Хотел бы я повидать человека, который отказал бы Алешке. В том числе и в любезности.
– Нет проблем, - сказал мужчина. - Где твой попугай?
Алешка показал ему попугая издалека и прятался за чужими спинами, пока одинокий интеллигент делал снимки.
– Держи! - сказал тот Алешке. - Вот фас, вот профиль. Очень фотогеничная птичка.
Алешка забрал фотоаппарат и придирчиво рассмотрел снимки.
– Еще вопросы? - спросил мужчина.
– Один вопрос: не знаете, какой марки этот попугай?
Дядька засмеялся.
– Нет, дружок. Я в птицах не разбираюсь. Не специалист. Разве что в жареных цыплятах.
– Ладно, - Алешка сунул снимки в карман. - Разберемся. Специалистов найдем.
Когда мы вернулись домой, мама как раз вышла из своей комнаты и сказала:
– Вот я и готова. Сейчас глаза накрашу и можно ехать в зоопарк.
– А… А его уже там нет, - выпалил Алешка.
– А где же он? - удивилась мама.
– Он… это… на гастроли уехал. В Северо-Южную Латинскую Америку.
– Жаль, - вздохнула мама. - А я так приоделась. Даже самой нравится.
Алешка сдержанно хмыкнул. И я тоже подумал: мама зверей посмотреть собиралась или себя показать?
– Ладно, - сказала она. - Тогда зайду на минутку к Наташе. Не зря же я прихорашивалась, надо людям показаться.
Тетя Наташа - наша соседка. Мама заходит к ней «на минутку» еще дольше, чем красит глаза.
Едва она ушла, Алешка засел за телефон, стал звонить в справочную. И настойчиво допытываться, чтобы ему сообщили номер «самого умного попугайного профессора».
Как ни странно, ему это удалось. Он получил телефон биологического института. «Там всякие профессора есть, - сказала ему девушка-оператор, - и попугайные, и обезьяньи».
Алешка тут же позвонил в этот институт. Ему и там уделили внимание. И сказали, что самый умный ученый - это профессор Медведев, зав. каким-то «млекопитающимся» отделом.
– Странно, - проворчал Алешка, положив трубку, - занимается попугаями, а у самого фамилия Медведев.
– По-твоему, - усмехнулся я, - он должен изучать медведей? А рыбами должен заниматься Рыбкин?
– Или Рыбаков, - засмеялся Алешка. - А обезьянами - Макакин!
– Или Мартышкин! - добавил я.
В тот же день, когда я расклеил объявления, вечером раздался телефонный звонок, и какой-то хулиганский голос радостно заорал:
– Это я! Твой любимый попугай! Гони бабки, хозяин, и я у твоего порога!
– Ты не мой попугай, - лениво ответил Алешка. - Мой попугай умница, а ты дурак! - и положил трубку.
Надо сказать, что таких звонков было немало. Сколько же, подумалось мне, глупых и недобрых людей на свете. Они будто радуются, если у кого-то случается беда.
Мы как раз говорили с Алешкой об этом, а папа, делая вид, что читает газету, прислушивался к нашему разговору. Потом он сложил газету и сказал:
– Да, ребята, к сожалению, есть еще такие бессердечные люди. У нас был похожий случай. Потерялся маленький мальчик, мы обратились к гражданам по радио и телевидению с просьбой помочь его отыскать. И что вы думаете? У родителей такое горе, они сходят с ума от волнения за своего ребенка, а какой-то негодяй все время звонит и насмехается: «А я вашего пацана видел. Он в ресторане водку пьет…»
– Если бы я его поймал, - мечтательно произнес Алешка, - то снял бы с него штаны и посадил голой… спиной в самый большой муравейник. И дал бы ему мобильник - пусть звонит! Спасателям!
Папа засмеялся и сказал:
– А мы его вычислили и поймали.
– И в муравейник? - обрадовался Алешка. - Голого?
– Ну… не в муравейник, конечно. Сначала - в камеру. А до этого мои ребята сгоряча накостыляли ему как следует. Только вы никому об этом не рассказывайте. Это незаконно.
– Ну и порядки у вас! - вспыхнул Алешка. - Всякие гадости устраивать - законно. А накостылять за это - незаконно!
– Что делать? - папа вздохнул. - Мне тоже это не нравится. Но закон есть закон.
– Только не для всех, - буркнул Алешка.
– Какие вы все умные, - отозвалась мама, не отрываясь от телевизора. - Мне иногда даже не верится.
Странный вывод, надо сказать. Не верится, что мы умные? Или не верится, что она в такой умной компании?
На следующее утро Алешка позвонил профессору Медведеву. Мой брат, несмотря на юный возраст, уже убедился, что незнакомым взрослым не надо доверять сразу, лучше для начала что-нибудь соврать, приятное для них. Поэтому он сказал:
– Мы юные ученые. Любим всяких птиц. Особенно медведей.
– Очень приятно, - отозвался профессор, - но я не медведь и не птица. Чем могу быть полезен?
– У меня фотография есть…
– Мамина? У меня тоже, - живо отозвался профессор.
– Попугая, - сказал Алешка. - Но вот только мы не знаем, какой он марки.
– Ты хочешь сказать - какой он породы. Или какого вида.
– Вид у него прекрасный. И в фас, и в профиль. И с хохолком.
– Откровенно говоря, - признался профессор, - я по попугаям не специалист. Но если с хохолком, то это, скорее всего, какаду. Черный или розовый. Нужно посмотреть.
– Ну и посмотрите! - И Алешка нахально договорился о встрече.
Профессор долго что-то мямлил, что у него очень мало времени, а интересы науки требуют очень много времени, а вот на досуге или, еще лучше, в отпуске…
Но он не знал, с кем имеет дело, и был вынужден согласиться.
– Я со своим руководителем приеду, - сказал Алешка и положил трубку. - Поехали, Дим.
– А руководитель? - бестолково спросил я.
Алешка усмехнулся:
– Руководитель - это ты. Будто у нас в школе звериный кружок. А ты им командуешь.
Я только вздохнул. И мы поехали в этот биологический институт, где великие ученые изучают мир «пресмыкающих и млекопитающихся», как выразился Алешка.
Этот институт когда-то был очень важным. Здесь готовили собак для первых полетов в космос. Но теперь он немного заглох, потому что космос нам не очень нужен, а очень нужен рынок…
В кабинете профессора Медведева было полно всяких чучел. Они были как живые. Белка сидела на ветке и глодала сухую пыльную шишку. Волк с зелеными пуговичными глазами скалил белые зубы в красных потрескавшихся деснах. Лисица делала вид, будто несет куда-то добытую птичку. А заяц сидел на задних лапках, поставив торчком свои длинные уши.
В углу, возле маленького столика, стоял на задних лапах громадный белый медведь. Тоже чучело. Он своей головой почти касался потолка. Красивый был медведь. Только почему-то черный кончик его носа был замазан белой краской - облупился, наверное.
У задних ног медведя стояла небольшая клетка с единственным живым существом. Как мы потом узнали, это была маленькая ушастая степная лисичка смешной породы фенёк. Ее так и звали - Фенечка. Она взволнованно металась по клетке и грустно тявкала.
Но больше, чем всяких чучел, в кабинете великого ученого было разных фотографий. Разных, но одинаковых. Это были белые медведи. То - поодиночке на плывущей льдине. То - семейной группой. А чаще всего - рядом с профессором. Как бы два верных друга. В обнимку. Чаще всего это был такой снимок - профессор с трубкой в зубах, а медведь - со здоровенной рыбиной. Правда, почему-то на всех медвежьих мордах их черные носы были тоже закрашены белой краской. А вот зачем - это мы узнали позже.
Среди всех этих чучел и фотографий мы не сразу разглядели второе живое существо - самого профессора за его письменным столом, заваленным бумагами и книгами с закладками.
Но профессор был настоящий, не чучело. У него была бородка клинышком и очки, которые он то сдвигал на нос и смотрел поверх них, то задирал на лоб и смотрел из-под них. И при этом важно покашливал. Вот только росточком не очень был велик. Чуть побольше Алешки, но чуть поменьше меня.
– А где ваш руководитель, коллеги? - спросил профессор. - Хотелось бы и с ним познакомиться.
– Да вот он, - Алешка кивнул в мою сторону.
– Похвально, похвально, - профессор спустил очки на нос. - Такой юный… Где же ваша фотография?
Он задрал очки на лоб, взял снимки и, покашливая, стал их изучать.
– Типичный какаду. Очень редкий экземпляр. И очень дорогой. Он у вас разговаривает?
– Еще как! - сказал Алешка. - И копытами топает.
– Копытами? - Очки сами упали на нос, будто страшно изумились.
Алешка объяснил, рассказал про Крошкина.
– Бывает, бывает, - вздохнул профессор. - Такие вздорные соседи из-за нелюбви к животным заодно портят жизнь людям. - И без всякого перехода спросил: - Не хотите его продать?
– Крошкина? - будь у Алешки очки, они тоже от изумления упали бы на нос. - Кому он нужен? Его и даром-то не возьмут.
– Я попугая имел в виду, - уточнил профессор. - Очень эффектная птица.
Тут Алешка признался.
– Этой эффектной птицы у нас уже нет. Прошкина украли. И мы его разыскиваем.
– Ах, вот оно что! - Профессор как-то странно подскочил на своем стуле. Будто под ним кнопка завелась. - Бывает, бывает… И когда же украли? - вдруг спросил профессор, вовсю поиграв своими очками.
– Точно не помню, - ответил Алешка. - В четверг. Или в пятницу. А может, в январе.
Профессор странно взглянул на него поверх очков и промолчал.
Пауза затянулась, пора было прощаться. Мы теперь знали, что Прошкин - типичный какаду. И что, скорее всего, именно его мы и видели в этом странном зоопарке с грустными обитателями. Там, кстати, на его клетке так и было написано: «Попугай системы какаду, единственный экземпляр. Говорящий на двух языках. Цена - 1000 долларов».
Прошкин и правда знал еще один язык - английский. Но в очень ограниченном количестве - всего два слова: «Доброе утро». Эти слова он говорил своему другу Ростику…
Профессор подарил нам фотографию белого медведя с замазанным черным носом («Это главная тема моих научных трудов»), проводил нас до дверей, гоняя очки с носа на лоб и обратно, и опрометчиво пригласил навещать его в любое время - на свою шею, как вскоре выяснилось.
– Я вам виварий покажу. У нас есть очень редкие экземпляры мировой фауны. Заходите, коллеги.
– Зайдем, коллега, - пообещал Алешка. - Спасибо. - Но в голосе его я уловил нотку угрозы.
А профессор не уловил. А зря…
В зоопарке в Ясеневе Алешка сунул зубастому дядьке фотографии прямо под нос:
– Отдавайте нашего Прошкина.
– Ничего не знаю! - ответил тот. - Чего ты мне показываешь? У тебя какого звания попугай был? Какаду! А этот - совсем наоборот.
– Удакак? - буквально понял его Алешка. Или сделал такой вид.
– Никак! Иди к начальству! Пораспускали своих попугаев!
Начальство, этот самый Вертинар, тоже размещалось в вагончике. Там сидела полная дама и заполняла какие-то листки. А за перегородкой считал деньги сам Вертинар.
В общем, и у начальства мы ничего не добились. Правда, Вертинар разговаривал с нами очень вежливо.
– Друзья мои! Все попугаи одного вида похожи друг на друга. Я вам его верну, а завтра объявится еще один его владелец. И устроит скандал. Что прикажете делать?
Мы молча вышли из вагончика.
– Я знаю, что делать, - шепнул мне Алешка. - Раз они Прошкина украли, то и мы его украдем. Имеем право.
Мы еще раз подошли к вольере с попугаем. Прошкин сидел нахохлившись.
– Прошкин, - шепнул Алешка.
Попугай встрепенулся, поднял хохолок.
– Прошкин хороший, - сказал Алешка.
Попугай переступил по жердочке и… ответил:
– Пр-рошкин хороший! Рростик хор-роший! Кр-рошкин - др-рянь!
Мы переглянулись. Несомненно - это Ростика попугай. Единственный его друг. Кроме Алешки, конечно.
– Укр-р-радем! - сказал Алешка во весь голос.
Глава III. КАК УКРАСТЬ ПОПУГАЯ?
Вообще-то мне эта затея не понравилась. Во- первых, не совсем честно. Во-вторых, опасно. В-третьих, трудно.
Алешка отмел все мои возражения одним махом:
– Во-первых, Дим, я и слушать тебя не хочу. Во-вторых, я все придумал. В-третьих, и без тебя обойдусь!
Ну уж нет! Я его одного на это дело не пущу. Без меня он не обойдется. Хотя я и сам не представляю, как украсть попугая. Никогда попугаев не крал. Воздушный шар мы с Алешкой угоняли, экскаватор тоже, поезд однажды украли - целый состав. Но вот попугаи… Как их крадут? Впрочем, не буду я этой проблемой загружаться - все равно Лешка что-нибудь придумает. Если уже не придумал. Сам же сказал: «Я все придумал. И без тебя обойдусь!»
– Дим, - спросил Алешка, - ты со своими девочками в классе дружишь? Они тебя уважают?
– Не знаю, - огрызнулся я, - не спрашивал. А тебе-то что?
На этот вопрос Алешка не ответил. А задумчиво продолжил, будто меня в комнате не было:
– Наверное, все-таки они его уважают… Серьезный человек. Добрый, отзывчивый… Не вредный… Кружком звериным командует… Значит, животных любит. И девочек не обижает. Так! - он шлепнул себя по коленкам и встал. - Идем в гости. На разведку.
– В гости или на разведку? - уточнил я.
– Как будто в гости. А на самом деле - на разведку. Будем игрушки собирать.
– Ка… какие игрушки? Зачем?
– Так надо. Для детского сада. Понял?
– По… понял.
– Так я тебе и поверил! - хмыкнул Лешка. Но объяснять ничего не стал. Достал из-за шкафа нашего семейного Мишку плюшевого и засунул его в пакет. - Это приманка, Дим. Жалобная такая.
У нашего семейного Мишки вид был действительно жалобный. Он нам достался от бабушки. Постепенно. Когда бабушка была маленькая, она клала его с собой в постель. Потом это делала наша мама, в своем детстве. Потом Мишка перешел ко мне. А несколько лет назад он спал с Алешкой. Алешка очень серьезно к нему относился. Бережно укрывал краем одеяла, желал ему спокойной ночи и здоровался с ним по утрам.
За все эти годы Мишка порядком поистрепался, его несколько раз стирали, и выглядел он очень грустно.
Я покорно поплелся за Алешкой. Сначала мы зашли к Ольге Малютиной, она жила в нашем подъезде. И встретила нас очень вежливо.
– Чего приперлись? - спросила, что-то дожевывая. - Мне некогда, мне под душ пора.
Ольга в раннем детстве немного заикалась, и врач посоветовал ей для излечения почаще что-нибудь есть и почаще принимать душ. Поэтому как ни придешь к ней, она либо на кухне, либо в ванной. Либо ест, либо моется.
– Мы по делу, - сказал Алешка. - У нас эта… как ее… акция.
– Какая еще акция? - Ольга проглотила кусок и пошла за другим на кухню.
Мы за ней.
– Мы собираем мягкие игрушки для детского сада, - сказал ей в спину Алешка. - Птичек всяких, собак, вроде попугаев.
– Нет у меня собак вроде попугаев, - сказала Ольга. - Чай будете?
– Будем.
Она налила нам чая и полезла на антресоли. Повозилась там, что-то подвигала и бухнула на пол здоровенную сумку.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Дети Шерлока Холмса -. Профессор без штанов'


1 2 3