«Да, со мной все в порядке».— Вы прекрасно поработали, и ваша помощь была неоценима, особенно когда пропала Тори, — сказал он. — Но я не могу не спросить, повлияло ли это как-то на ваше решение?— Мои решения приходят сами по себе, — ответила я. — Все пройдет, все переменится. Я достаточно спокойный человек.Директор пообещал принести рекомендательное письмо завтра в первой половине дня и, как я и думала, сдержал слово. Несмотря на мои серьезные замечания по поводу его методов работы, отношения к детям и идеологии — несмотря на мою полную уверенность в том, что на следующий год его без лишних церемоний выгонят с работы, — не могу не пожелать бедолаге всего самого лучшего. Романтично, не так ли? «Isn't It Romantic?»N направил взятый напрокат «пежо» через проем в стене и припарковал машину у входа в трактир. Слева от него за старыми дверями темноволосая девушка в ярко-голубом платье подняла с пола мешок муки. Она втащила его на прилавок перед собой и разорвала. Когда N вышел из машины, девушка бросила на него вялый, безразличный взгляд и, зачерпнув из мешка полную горсть муки, высыпала ее на разделочную доску. Высоко в холодном сером небе медленно плыли густые облака. К югу кучевые облака цеплялись за ветки деревьев и льнули к склонам гор.N достал из багажника свою сумку на колесиках и рюкзак для книг, хлопнул дверью и заглянул в дом через кухонную дверь.Девушка в голубом платье подняла большой нож и с силой опустила его на ощипанного цыпленка без головы.N вытащил ручку сумки и покатил ее к стеклянной входной двери.Он прошел под аркой и оказался в узком неосвещенном холле. Напротив дальней стены стоял длинный стол, заваленный брошюрами. С другой стороны широкие двери открывались в столовую с четырьмя рядами столов. Столы были составлены вместе и накрыты к обеду скатертями в красную клетку. Почерневший от копоти камин с двумя металлическими решетками занимал заднюю стену столовой. С левой стороны через дверь с верхней панелью из цветного стекла в холл проникали мужские голоса.N прошел через столовую к маленькому неопрятному кабинету, где располагались конторка, стол, заваленный регистрационными книгами и ворохом бумаг, и вытертый стул. Часы рядом с рекламным плакатом какого-то сыра показывали пять тридцать, его ждали еще сорок пять минут назад.— Bonjour. Monsieur? Madame? Никто не ответил. N направился к лестнице слева от кабинета. Четыре ступеньки вниз, коридор вел мимо двух дверей с круглыми окошками на уровне глаз, они были похожи на двери закусочных вагона-ресторана из его далекой молодости. Напротив находились двери с номерами 101, 102, 103. Более широкая часть лестницы вела вверх, к пролету, а потом выше, на следующий этаж.— Bonjour. Его голос на лестнице отдавался эхом. N уловил мимолетный, но отчетливый запах старого пота и немытой плоти.Оставив сумку у конторки, он притащил рюкзак к дверям столовой. Кто-то резко выкрикнул позади него какую-то фразу, другие засмеялись. N прошел вдоль столов и добрался до двери с панелью из цветного стекла. Он дважды постучал, затем толкнул ее.От двери, ведущей к автостоянке, пустые столы расходились веером и заканчивались барной стойкой. Мужчина с лицом развратного академика, в неопрятном твидовом пиджаке, человек болезненного вида с собачьей физиономией, в затасканном голубом спортивном костюме, и лысый бармен оглянулись на него и вновь продолжили разговор, но уже гораздо тише. N плюхнул свой рюкзак на стойку бара и взял табурет. Бармен смерил его взглядом и медленно направился к бару.— Извините, сэр, но там, за конторкой, никого нет, — сказал N по-французски.Бармен протянул руку через стойку. Он оглянулся на своих товарищей, затем безрадостно улыбнулся N.— Мистер Кэш? Мы ждали вас раньше.N отрицательно помахал длинной рукой.— У меня были проблемы по дороге из Пау.— Проблемы с машиной?— Нет, никак не мог выбраться из Олорона, — сказал N.Ему дважды пришлось проехать по южной окраине старого города в поисках выезда, пока беззубый старикашка на перекрестке на его крик: «Монтори?» не махнул рукой в сторону шоссе.— Да, Оролон — настоящее препятствие на пути людей, пытающихся найти эти маленькие городки.Владелец гостиницы оглянулся через плечо и повторил фразу. Его друзья уже приближались к той стадии опьянения, когда ходить гораздо труднее, чем вести машину.Собаколицый в спортивном костюме сказал:— В Олороне, если ты спросишь, где находится Монтори, ответят тебе: «А что такое Монтори?»— Это точно, — сказал его друг. — А что это такое?Владелец гостиницы повернулся к N.— Ваши вещи в машине?N снял со стойки рюкзак.— Сумка у конторки.Хозяин гостиницы крякнул и повел N в столовую. Двое других, как собаки, последовали за ними.— Вы очень хорошо говорите по-французски, мистер Кэш. Я бы сказал: это не совсем типично для американца — говорить с таким приятным французским акцентом. Вероятно, вы живете в Париже?— Спасибо, — ответил N. — Я живу в Нью-Йорке.По сути, так оно и было. Обычно N проводил гораздо больше времени в квартире в Ист-Сайде, чем в домике в Гштааде. Правда, в течение последних двух лет, весьма необычных, ему приходилось снимать комнаты в отелях Сан-Сальвадора, Манагуа, Хьюстона, Праги, Бонна, Тель-Авива и Сингапура.— Тогда вы, наверное, провели неделю в Париже?— Я провел там пару дней, — ответил N.Позади один из мужчин сказал:— Париж сейчас оккупировали японцы. Я слышал, в «Брассери Липп» теперь вместо сарделек подают сырую рыбу.Они вышли в холл. N и хозяин гостиницы отправились к конторке, а двое других делали вид, что очень интересуются туристическими проспектами.— Сколько дней вы проведете у нас? Два, может быть, три?— Вероятно, два, — произнес N, прекрасно зная, что все эти детали уже улажены.— Будете ли вы ужинать с нами сегодня вечером?— К сожалению, не смогу.На лице хозяина тут же отразилось неудовольствие. Он махнул рукой в сторону столовой и заявил:— Присоединяйтесь к нам завтра. Будет жареная баранина. Но нужно предупредить хотя бы за час до обеда. Вы будете выезжать вечерами?— Да.— Мы закрываем двери на замок в одиннадцать. Есть звонок, но у меня нет желания вставать с постели, чтобы открыть вам. Можете воспользоваться кодовым замком на входе. Наберите два, три, четыре, пять, легко, правда? У конторки возьмете свой ключ. А на следующий день оставите его на столе, и его повесят назад на стенд. Что привело вас в страну басков, мистер Кэш?— Сочетаю полезное с приятным.— Вы занимаетесь?...— Я пишу путевые заметки, — пояснил N. — Это прекрасный уголок планеты.— Вы уже бывали здесь раньше?N моргнул от неожиданности.— Не думаю. Я побывал по роду своей деятельности во многих местах. Возможно, я и приезжал сюда когда-то давным-давно.— Мы открылись в 1961-м, но с тех пор сильно развернулись. — Хозяин шлепнул ключ с металлической пластинкой перед посетителем. * * * N поставил сумки на кровать, открыл ставни и высунулся из окна, словно в поисках утерянных воспоминаний. Дорога шла мимо трактира, потом делала небольшой поворот и продолжала бежать в гору через маленький деревенский центр. Прямо напротив, на крытой террасе дома с цементными стенами, женщина в свитере сидела за кассовым аппаратом у витрины, надпись на которой гласила: «Местные деликатесы». Вдали зеленые поля протянулись до покрытых лесами гор. Практически в том самом месте, где непременно остановился бы каждый приезжающий и уезжающий из Монтори, у серой каменной стены стояла красная телефонная будка, которой, как сказали N, он может воспользоваться в случае необходимости.Друзья владельца гостиницы, покачиваясь, вышли на стоянку и уехали в старом, зашлепанном грязью «рено». На дороге появился грузовик по доставке товаров с надписью «Комет» на борту и подъехал к стоянке у старых дверей в кухню. Из него выбрался мужчина в синем рабочем комбинезоне, открыл кузов, вытащил из аккуратной кучи джутовый мешок и понес его в кухню. Светловолосая женщина лет пятидесяти в белом фартуке появилась в дверях и вытащила из машины следующий мешок. Она покачнулась под его тяжестью, выровнялась и понесла мешок внутрь. В поле зрения появилась девушка в голубом платье, она неторопливо подошла к дверям и прислонилась к косяку на расстоянии не более полуметра от того места, где доставщик пристраивал свой второй мешок на первый. Клуб коричневой пыли поднялся от удара одного мешка о другой. Выпрямившись, мужчина смерил девушку прямым, оценивающим взглядом. Платье плотно обтягивало грудь и бедра, черты лица были крупными, но красивыми, несмотря на скучающе-презрительный вид. Она ответила на приветствие с неохотой. Женщина в фартуке вышла снова и указала ей на мешки на полу. Девушка пожала плечами. Доставщик раскланялся перед ней, как шут. Девушка нагнулась, подсунула руки под мешки, подняла их до уровня талии и понесла в глубь кухни.Пораженный N отвернулся от окна и стал разглядывать номер — желто-белые стены, двуспальную кровать, которая наверняка окажется слишком короткой, старый телевизор, тумбочку с ночником и телефон с диском. Вышивка в рамке над кроватью гласила, что хорошее питание продлевает жизнь. Он подтянул к себе сумку на колесиках и начал развешивать одежду, дотошно складывая куски ткани, которыми оборачивал костюмы и рубашки.Некоторое время спустя N с компьютерной сумкой в руках вышел к месту парковки. Через ворота можно было видеть девушку в голубом платье и еще одну — лет двадцати, с густыми светлыми волосами, развевающимися вокруг ее мордочки, как у мопса, с животом, как арбуз, и огромными бедрами, выпирающими из шортов. Они крошили зелень на разделочных досках быстрыми отрывистыми движениями. Девушка подняла голову и взглянула на N. Он сказал:— Bon soir. Ее улыбка заставила его по-юношески вздрогнуть.Телефонная будка стояла на пересечении дороги, идущей через деревню, и еще одной, которая круто спускалась с холма, а затем выравнивалась в полях и уходила все дальше в Пиренеи. N сунул карточку в щель и набрал номер в Париже. Подождал второго гудка и положил трубку. Несколько минут спустя телефон зазвонил.Кто-то с американским акцентом сказал:— Что ж мы бросаем трубку?— Пришлось поискать это место, — ответил N.— Тебе нужен проводник-индеец, он быстро найдет дорогу. — Говоривший часто притворялся американским индейцем. — Возьми пакет, ладно?— Хорошо, — сказал N. — Смешно, но у меня такое впечатление, что я уже когда-то был здесь.— Ты был везде, старик. Ты великий человек. Ты звезда.— В своем последнем шоу.— Это высечено на камне. Самим Господом Богом.— Если у меня будут неприятности, я могу натворить дел.— Да ладно, — ответил связной. N мысленно представил этого человека, его плоское, круглое лицо, мутные очки и торчащие волосы. — Ты же наш лучший человек. Тебе всегда будут благодарны. Очень скоро они начнут использовать японский. Русские. Воображаю, что они об этом думают.— Слушай, почему бы тебе не заняться своим делом и не оставить меня в покое? * * * N сидел в уличном cafe tabac на площади Марше в Молеоне с почти пустой чашечкой эспрессо и первым изданием «Кима» Редьярда Киплинга в идеальном состоянии, глядя, как зажигается и гаснет свет в окнах дома на другой стороне аркадной площади. Перед этим он принял душ в хлипкой ванной своего номера и побрился над хлипкой раковиной, затем надел легкий шерстяной костюм и плащ и сейчас, с сумкой, стоящей на соседнем стуле, напоминал путешествующего бизнесмена.Два престарелых официанта удалились внутрь освещенного кафе, где у барной стойки отирались несколько постоянных посетителей. В течение полутора часов наблюдения под зонтиками побывала французская пара провинциального вида, занявшая столик рядом и заказавшая стейк и картофель фри — при этом они то и дело заглядывали в туристические путеводители, — еще был молодой человек диковатого вида с длинными грязно-белыми волосами, который осушил три кружки пива и ушел. Во время неожиданно начавшегося ливня под зонтик забежал одинокий японец, вытер свои фотоаппараты и лоб и в конце концов смог объяснить официанту, что хочет тушеной говядины и стакан вина.Оставшись в одиночестве, N уже начал жалеть, что заказал всего лишь бутерброд с сыром, но было уже слишком поздно делать еще один заказ. Объект наблюдения — бывший политический деятель в отставке по имени Дэниэл Хьюберт, владелец антикварной лавки, побочно торгующий оружием, — погасил свет в своем магазине в тот час, о котором N и был предупрежден. Свет загорелся в гостиной наверху, а затем, несколько минут спустя, в его спальне еще этажом выше. Все было в точности как описано.— Согласно данным полевой команды, он собирается перейти к активным действиям в самое ближайшее время, — сообщил связной. — Они считают, что это случится сегодня или завтра ночью. Все происходит так: он закрывает магазин и поднимается наверх, чтобы подготовиться. Ты увидишь, как включится свет, когда он войдет в спальню. Если увидишь свет на верхнем этаже — там его офис, — это значит, что он проверяет, все ли на месте, и готов ехать. Бледнолицые напрягаются, бледнолицые знают, что он выходит из их лиги. Как только положит трубку телефона, он спустится вниз по лестнице, выйдет через дверь рядом с магазином, сядет в машину. Серый «мерседес» с четырьмя дверями и, черт его побери, дисками на колесах еще с тех времен, когда этот парень был Большой Кучей Дерьма в правительстве. Он отправится в ресторан в горах. У него три разных места, и мы никогда не знаем, какое он выберет. Займи свой пост — хорошая, чистая работка, потом свяжешься со мной. Потом передай дела какой-нибудь mademoiselle — устрой себе бал.— Как насчет остальных?— Эй, они же клиенты. Эти ребята путешествуют с миллионом наличными, мы восхищаемся даже верблюжьим дерьмом, по которому они ходят.Свет в верхней части дома все еще горел. В спальне свет зажегся, погас. С ужасным ревом мимо промчался мотоцикл. Парень диковатого вида, который был в кафе, кинул взгляд на N, заложил вираж и исчез за углом аркады. Один из усталых официантов появился перед N, и он оплатил счет, положив деньги на блюдечко. Когда N оглянулся на здание, свет в офисе и спальне уже не горел, а в гостиной окна были освещены. Затем свет погас.N встал и направился к своей машине. Дверной проем неожиданно осветился, и под аркадой появился аккуратно постриженный седой мужчина в черном блейзере и серых брюках. Он остановился и придержал дверь для высокой блондинки в джинсах и черном кожаном жакете, чье появление было совершенно неожиданным. Блондинка прошла под одной из арок и встала у правой двери «мерседеса», пока мистер Хьюберт закрывал дверь на ключ. Растерянный и злой N тронулся с места парковки и подождал в глубине площади, пока они уедут.Они стали чаще позволять себе ошибки, чем раньше. Один раз из четырех полевые команды что-нибудь упускали из виду. N приходилось перестраиваться на ходу. Теперь они делали два промаха из четырех — команда в Сингапуре умудрилась просмотреть, что его объект всегда брал двух телохранителей, один из которых путешествовал в отдельной машине. Когда впоследствии N стал возмущаться по этому поводу, ему ответили, что они «работали над улучшением потока информации во всем мире».Блондинка была сбоем в потоке информации, вот так.N ехал примерно через три машины от «мерседеса», мечтая о том, чтобы его работодатели разрешили использование мобильных телефонов, а они не разрешали. Сотовые телефоны «проницаемы», их часто «подсекают», а работодатели не хотели подвергать своих служащих риску. N хотелось, чтобы кто-нибудь объяснил ему значение слов «не подвергать риску». Чтобы проинформировать своего связного о спутнице мистера Хьюберта, ему пришлось бы ехать назад до красной будки. Еще один превосходный пример бюрократизма — платный телефон в Монтори.«Мерседес» выехал под свет фонаря на окраине города и повернул налево, чтобы запутать следы.Превосходно, проверяет, нет ли за ними хвоста. Вероятно, господин антиквар заметил кого-то из полевой команды, пока те изо всех сил налаживали информационный поток. N старался держаться как можно дальше, пытаясь предугадать следующее движение объекта и обгоняя его по смежным улицам. В конце концов «мерседес» выехал из Молеона и повернул на восток, на трехполосное шоссе.N следовал за ними, размышляя о женщине. Несмотря на одежду, она выглядела как любовница, но кто же берет любовниц на такие встречи? Возможно, она представляла южноамериканцев, возможно также, но менее вероятно, что работала на покупателей. А может быть, они просто приятная парочка, выехавшая на ужин. Далеко впереди габаритные огни «мерседеса» свернули влево от шоссе и начали петлять по горам. Они уже почти исчезли к тому времени, как N подъехал к дороге. Он повернул, доехал до первого изгиба дороги и выключил фары. С этого момента главное — не попасть в темноте в какую-нибудь канаву. Впереди фары «мерседеса» осветили деревья вдоль поворота.
1 2 3 4 5 6 7