Надеюсь, я могу заверить его, что ты приняла приглашение.— Когда я ушла из «Старого озера»… — Голос у нее охрип, она откашлялась и продолжила: — Я знала, что никогда не вернусь. Ничуть не жалею, что ушла, и у меня нет желания побывать там даже с кратким визитом. Тем более что сейчас меня отделяет от всего, что я оставила там, целая полоса жизни.Черные глаза с раздражением разглядывали ее напряженный профиль.— Согласен, с моей стороны не очень тактично было упомянуть о воровстве.Николь сделала гримасу, пытаясь подавить подступившие слезы, чтобы не разрыдаться у него на глазах.— Я никогда не ждала от тебя такта и предупредительности, — сказала она с грустью. — Но я не потерплю покровительства. У тебя не все в порядке с головой, если ты думаешь, что я захочу прийти с протянутой рукой к твоему деду, чтобы дать ему повод разыгрывать благотворительность. Я сама прекрасно справлюсь со своими делами.Небольшая тень подчеркивала абрис высоких скул Пола.— Ты работаешь прислугой… Ты всегда клялась, что никогда не сделаешь этого.Николь вздрогнула, ее ногти больно впились в ладони. Это, конечно, не для Пола, окруженного с рождения прислугой, называемой на современном жаргоне домашним персоналом. Краска залила ее лицо, и она отвернулась, пресекая соблазн влепить ему пощечину за грубое напоминание.— О Господи! Только из-за дурацкой эгоистической гордости ты отвергаешь такое великодушное приглашение! Дед мог бы столько сделать для твоего сына! Подумай о ребенке. Он-то почему должен страдать из-за твоих ошибок? — резко отчитывал ее Пол. — Твой долг матери прежде всего думать о его будущем.Боль и ярость мурашками пробежали по телу Николь. Она вскинула подбородок. Голубые глаза потемнели.— А как насчет отцовского долга?Его широкий чувственный рот скривился.— Прежде чем ложиться в постель с таким эгоцентричным и безответственным человеком, как Эндрю, надо бы знать, что, если что-то выйдет не так, все ляжет на твои плечи.Пол разозлился, отметила Николь с удивлением. Напряжение ощущалось в чертах его лица, холодное осуждение мелькнуло в сузившихся глазах. Узнавая этот взгляд и зная ему цену, Николь поняла, что Пол не так уж безразличен, как пытается показать, когда речь зашла о том, что она прыгнула в постель его двоюродного брата вскоре после того, как отдалась ему самому. Горькое удовлетворение охватило ее. Он не пожелал продолжать встречаться после двух дней и ночей любви, но и не хотел, чтобы кто-то другой занял его место.— Не знаю, поверишь ты или нет, но было время, когда я думала, что отец Джима крепкий как кремень, — услышала Николь свой собственный голос. — Я тогда очень любила его и, честно говоря, думала, что уж он-то не бросит меня в беде.— Тебе было всего девятнадцать… Что ты могла знать о мужчинах и причинах их поступков? — Ответ Пола был резким, отстраняющим. Он нетерпеливо посмотрел на плоские золотые часы на запястье и направился к двери. — Боюсь, я действительно должен уже уходить. Подумай о том, что я сказал, — бросил он небрежно. — Мартин очень хочет видеть ребенка. Завтра я приду за ответом.— Не надо. Нет никакого смысла. Я приняла решение, и мне не нужна еще и ночь, чтобы раздумывать над этим, — твердо ответила Николь. — У меня, кстати, и не будет свободного времени. Кларки очень заняты все, следующие десять дней. А на Рождество дом всегда полон гостей.Прежде чем к ней вернулось перехваченное от пережитого волнения дыхание, он уже удалялся, растворяясь в ночи.Стоя в дверях, она наблюдала, как Пол шагает к черному лимузину, припаркованному у неохраняемого угла улицы напротив мощеного подъезда к дому.Она ощутила дрожь — наступила реакция на сильное перенапряжение, к тому же промозглый холод проник до костей.В это время свет фар вдруг осветил палисадник перед домом. Вырванная светом из своего укрытия, Николь осталась на месте. Машина Джорджа Кларка остановилась у крыльца. Кэтлин эффектно выпрыгнула из автомобиля.— Что здесь происходит? — спросила она, окидывая Пола, стоящего в тени, надменным взглядом, но обращая свой гнев на Николь.— Я разговаривал с Николь, — холодно ответил Пол.— Ты пускаешь посторонних в дом, когда мои дети спят наверху?Кэтлин явно намеревалась перейти в атаку.— Дорогая, — сказал ее менее вспыльчивый муж достаточно громко. — Я не думаю, что господина Джиротти можно характеризовать как постороннего.— Мой отец работает у Пола, — сказала Николь. — Я его знаю много лет.Кэтлин подошла к машине, глядя на мужа и ощущая поддержку. Ее высокий сухопарый муж пожимал руку Полу. Злясь на себя, что не узнала известного бизнесмена и могла показаться по меньшей мере смешной, Кэтлин презрительно взглянула на Николь.— Мы поговорим об этом отдельно.— Если не возражаете, я пойду спать, — ответила Николь тихо, с достоинством. — Пол долго и настойчиво звонил. Мне пришлось его впустить.Она пошла наверх, уверенная, что ей не удастся в ближайшее время избежать еще одного хозяйского нравоучения.Николь устроилась на работу к женщине, которая вывела бы из себя и святого, и лишь для того, чтобы Джим хорошо питался, жил в обустроенном доме, где много игрушек, и играл в просторном саду. Конечно, он ничего не может назвать своим, и вся его одежда — обноски близнецов, но он еще слишком мал, чтобы понимать это. Хотя на этот раз она собиралась устроить ему настоящее Рождество. Вот почему рискнула вызвать на себя гнев Кэтлин, прося прибавки к жалованью. Впрочем, воспоминания об этой части вечера держались недолго в ее памяти.Она не могла, никак не могла поверить, что Мартин Уэббер горел желанием принять дочь дворецкого в свой огромный старинный дом. И куда бы он ее пригласил — в главную часть дома — или же ожидал, что она снова втиснется в отвратительную сырую и заброшенную квартиру в полуподвале, где жили отец с мачехой? А если дедушка Пола предложит ей финансовую помощь, неужели она окажется такой слабой, что примет ее?— Теперь, когда я знаю, что у тебя был Пол Джиротти, — милостиво пробубнила Кэтлин на следующий день, — понимаю, что ты не могла не впустить такого важного человека. Но это должно быть единственным исключением из правил, Николь. Больше никогда не открывай дверь, когда нас нет.О деньгах ни гугу, мрачно констатировала Николь.Кэтлин уже раззвонила всем своим друзьям: «Вы не представляете, кто был у нас в доме прошлым вечером… самый очаровательный мужчина… стоит, должно быть, миллиарды… Да, у него работает отец нашей няньки… Можете себе представить, она не предложила ему даже чашки кофе! Видимо, он слишком избаловал ее, она просто повернулась к нему спиной. Я не думаю, чтобы итальянцы были так же строги с прислугой, как мы». В дверь позвонили. Николь прошла через прихожую и застыла в дверях. Через боковое окно она увидела впечатляющих размеров лимузин. Шофер, видимо, только что помог хозяину выйти из машины и стоял у открытой дверцы. Николь открыла дверь. Пол, в элегантном сером костюме, белой шелковой рубашке и бледно-голубом галстуке, стоял перед ней. Он выглядел величественно.Сердце Николь пустилось во всю прыть, будто кто-то пришпорил его. Волна душевного подъема, настолько сильная, что ощущалась физически, пригвоздила ее к тому месту, где она стояла. Видимо, действительно сейчас что-то произойдет.— Я не ожидала, что ты снова приедешь, — прошептала она.Пол лишь мельком взглянул на нее, прежде чем озарить ослепительной улыбкой кого-то у нее за спиной.— Миссис Кларк?— Просто Кэтлин, пожалуйста, — проворковала хозяйка дома.Пол прошел мимо Николь так, будто на ней была шапка-невидимка, и крепко пожал протянутую руку Кэтлин.— Пол… — смущенно пробормотала Николь.— Я пришел переговорить с твоей хозяйкой, если позволишь.— Пойдемте в гостиную. — Кэтлин посмотрела на Пола с восхищенной улыбкой. — Принеси нам кофе, Николь.Николь пошла на кухню. Возвратившись, она прислушалась к разговору хозяйки с Полом.— Очень сожалею, но, боюсь, мы не сможем освободить ее в настоящий момент. У нас будут гости, которые останутся на Рождество, — говорила Кэтлин извиняющимся тоном.Николь приоткрыла дверь в гостиную и встала в проеме, раздосадованная тем, что ее так бесцеремонно отстранили от обсуждения вопроса, имеющего к ней прямое отношение. Как Пол посмел перепрыгнуть через ее голову, будто она ребенок и сама не может за себя постоять!Она поставила кофе на маленький столик.— Когда Николь в последний раз была в отпуске? — растягивая слова, проговорил Пол, стоя у мраморного камина.Застигнутая врасплох вопросом, Кэтлин замялась.— Ну…— На самом деле у Николь вообще не бывает выходных в этом доме, не так ли, миссис Кларк? — Неприкрытое презрение сквозило во взгляде Пола.— Откуда вы это взяли? — довольно резко спросила Кэтлин.— Пол. — Николь сделала слабую попытку вмешаться.— Условия работы Николь на языке у всей округи, — отрезал он. Черты его лица стали жестче. — Неприкрытая эксплуатация — вот общая характеристика условий ее работы в вашем доме.— Что?! О чем вы говорите? — Лицо Кэтлин покрылось пятнами, ее потрясла эта внезапная атака.— Пол, ради Христа, — с ужасом вмешалась Николь.Но Пол даже не посмотрел в ее сторону.— Вы воспользовались ее беременностью. Более двух лет заставляете ее работать круглые сутки, а платы за это хватает только на леденцы и орешки. Люди обязаны заботиться о тех, кто на них работает, вы же проигнорировали этот долг. Поскольку ваша семья не бедна и никто из вас не страдает потерей разума, то нет и смягчающих обстоятельств, которые могли бы извинить такое недостойное поведение.— Как вы смеете говорить со мной подобным тоном? Вон из моего дома! — Кэтлин покраснела от неописуемой ярости.— Пойди собери вещи, Николь, — строго сказал Пол, не поведя бровью. Улыбка между тем затеплилась в уголках его чувственного рта. — Я жду в машине.— Я никуда не поеду, — безвольно начала Николь.— Притча во языцех во всей округе! Это я-то! — Кэтлин бросила на молодую женщину взгляд, полный осуждения. — Когда я думаю о том, что мы для тебя сделали…— Вы не сделали ничего, кроме того, что использовали ее в своих интересах, — твердо заявил Пол.— Вон из дома, немедленно! — Кэтлин сорвалась на пронзительный крик. 2 Без кровинки в лице, Николь тащила свой чемодан к входной двери, а вслед ей неслась громкая брань Кэтлин. Коренастый пожилой человек в форме шофера ждал с молчаливой готовностью взять ее багаж и отнести в машину. Дверь дома с грохотом закрылась.Подняв дрожащую руку, чтобы прижать ее к дергающейся брови, Николь поспешила за угол дома к огражденному забором внутреннему двору, где играл Джим, пока она бросала в чемодан его и свои вещи.Все это время Кэтлин стояла рядом, внимательно наблюдая за ней. Хозяйка, полная злобы и желания хоть как-то отомстить за унижения, которым подверг ее Пол, не разрешила Николь взять что-либо из одежды Джима, сказав, что обноски близнецов были отданы ей на время, а вовсе не насовсем. То же самое она проделала, когда дошел черед до игрушек, которыми уже давно не играли дети Кларков.Напуганная тем, что бывшая хозяйка выставила Джима почти раздетым во двор навстречу зимнему ветру, Николь подбежала к машине и подхватила на руки крохотное тельце сына. Он, насупившись, смотрел на нее большими черными глазами.— О, Джимми, — чуть не зарыдала она, тесно прижимая к себе сына и пряча лицо в черных кудряшках его волос, — я убью Пола за то, что он сделал с нами! Клянусь тебе.Шофер распахнул дверь лимузина. Увидев, что Кэтлин вышла из дома, Николь с сыном на руках проскользнула в машину, надеясь, что здесь Кэтлин не посмеет снять с Джима потертое шерстяное пальто и бумазейные штанишки, не говоря уже о высоких сапожках.Пока шофер закрывал дверь и с величественным видом обходил капот, как бы бросая этим вызов агрессивному настрою Кэтлин, молчание в просторном, обитом кожей салоне лимузина грозило вот-вот разразиться бурей. Еще не отдышавшись после лихорадочной гонки во спасение сына от прямого столкновения с гневом хозяйки, Николь подняла глаза. Пол в упор смотрел на мальчика, сидящего у нее на коленях.— Он очень темноволосый, — резюмировал он с некоторым удивлением.Николь склонила голову, пересаживая сына на сиденье рядом с собой и пристегивая его ремнем безопасности.— Я думал, мальчик — блондин, — продолжал Пол, у которого перехватило дыхание, когда он увидел, как Джим рассматривает его темно-карими глазами, обрамленными длинными черными ресницами.Заволновавшись, Николь быстро нашлась:— Это у него от моей мамы… Она была темной. Гены, знаешь, передаются через много поколений, — как-то неуверенно проговорила Николь и, покраснев, сжала губы.— Я никогда не встречал твою мать. Николь именно на это и уповала, потому что ее мать, как и она, была блондинкой и жила в имении «Старое озеро» всего несколько месяцев. Вскоре их брак с отцом распался. Будучи беременной, она предпочла одна перенести все тяготы и заботы, связанные с рождением ребенка, чем оставаться с мужем, которого очень скоро стала презирать, считая, что у него отсутствует чувство собственного достоинства.Николь глубоко вздохнула. Это не помогло успокоить нервы.Она только что была готова наговорить Бог знает что. Успокоиться помог сын. Николь привлекла к себе темную головку Джима и клятвенно пообещала себе успокоиться.— Ты понимаешь, что наделал? — Вопрос к Полу тоже был выходом из положения.— Плохи дела, — признался Пол с возмутительным спокойствием. — Я не могу взять тебя в имение по крайней мере до четверга. У Мартина гости. Совсем ни к чему появляться, пока они там.Николь вздрогнула и вскинула голову.— Ты лишил меня и сына единственного пристанища.— Могла бы сказать мне спасибо. — Взгляд его черных глаз откровенно провоцировал ее.— Сказать тебе что? — не поверила ушам Николь.— Как ты могла оставаться в рабстве у такой дряни! Где твоя гордость и здравый смысл и как ты так долго могла терпеть все это?— Я оставалась там ради сына, — выговорила она с чувством собственного достоинства. — Я находилась с ним целый день. Нигде в другом месте я не смогла бы это сделать.Пол посмотрел на нее осуждающе.— Кончай драматизировать. Естественно, я несу полную ответственность за вас обоих до тех пор, пока Мартин не освободит меня от этого.Николь была так близка к взрыву, что решила ничего не говорить.— В четверг вы будете в замке деда, где состоится примирение. Меня не волнует, что тебе трудно это сделать. Но такова цена возвращения, и ты ее заплатишь, — сказал Пол. — Сегодня я оказал тебе любезность.Николь глотнула воздух.— Любезность? В результате этой любезности вся одежда моего сына — та, что на нем, и ничего больше, даже ни одной игрушки.— Ваф, — впервые заговорил Джим. — Хочу Ваф-Ваф.Николь застыла в испуге.— Ваф дома, маленький, — проговорила она тихо. — Он не может прийти.Джим захныкал. Он был столь очевидной миниатюрной копией своего отца, что на мгновение Николь усомнилась, что Пол не догадался об этом.— Ваф-Ваф. Ваф тоже любит машины, — продолжал малыш.Николь проглотила комок в горле и окинула Пола осуждающим взглядом.— Может быть, ты ему объяснишь, что игрушка, — это слово она подчеркнула, — с которой он спал все ночи, больше не принадлежит ему.— О чем ты говоришь? Неужели во время своего бегства ты была столь невнимательна, что забыла взять игрушку?— Нет, я не это имела в виду, — нервно проговорила Николь. — Нет. Вся его одежда и игрушки раньше принадлежали детям Кэтлин, и она запретила мне взять с собой хотя бы одну из них. Это не так уж удивительно после того, как ты оскорбил ее. Она не могла ответить тебе, но так она выместила злобу на моем сыне.Тонкое смуглое лицо Пола потемнело.— И одежда, и игрушки? Николь отрывисто кивнула.— Игрушка, — настойчиво повторял Джим, — игрушка Ваф.— Мы купим новую. Особенно этого Ва-фа, — скрипнул зубами Пол решительно. — Я бы никогда не поверил, что женщина может быть настолько мелочной!— Этого Вафа нельзя купить ни за какие деньги, — сказала Николь глухо. — Его сделала бабушка Кэтлин для правнучки. Это розовый жираф.Пол развел руками.— Я найду похожего жирафа.— Его не проведешь, Пол. — Николь покачала головой, которая раскалывалась от боли. Она вдруг подумала: и что я зациклилась на ничтожной, хоть и горячо любимой мягкой игрушке, когда мы не знаем даже, где придется ночевать. — Куда ты везешь нас?— В мой городской дом, куда же еще!— Я не поеду к тебе домой! — в ужасе воскликнула Николь.— Домой, — сказал Джим. — Ваф.— Он расстроен, — неуверенно заметил Пол.— Сын еще такой маленький, — защищаясь, ответила Николь. — Как ты мог так поступить с нами?— Легко. Я сделал то, что нужно.— То, что нужно?— Хорошо это или плохо, но твой ребенок из рода Уэбберов. Он часть нашей семьи и не должен страдать из-за ошибки своих родителей.Николь окинула его обжигающим взглядом.— Как мать я, по крайней мере, не совершала никаких ошибок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15