— Вы мне понравились, конечно, понравились. — Лаура вздохнула. Она достаточно долго работала с подростками, чтобы понимать, почему Кристи такая настойчивая. Лаура была для нее единственным связующим звеном между ее прежней жизнью и новой, которую она и пыталась найти, когда убежала из дома. Более неуверенная в себе, чем ей хотелось это признать, Кристи цеплялась за нее с упорством, вовсе не соответствовавшим той роли, которую Лаура на самом деле играла в ее жизни.
При других обстоятельствах Лаура не колеблясь приняла бы настойчивые приглашения Кристи, понимая, что девочка забудет про нее, как только попадет в школу и встретится с ровесниками. К несчастью, поведение Бена слишком явственно давало понять, что ему не очень хочется видеть Лауру у себя в доме. Это означало, что она оказалась перед нелегким выбором — либо вызвать своим присутствием раздражение у Бена, либо разочаровать Кристи.
Наконец Бен оторвался от изучения небосклона и направился к ним. Лаура вопросительно взглянула на него, ясно давая ему понять, что не примет приглашения Кристи без его одобрения.
Бен остановился в шаге от них и засунул руки в карманы. Заговорил отрывисто, его слова падали как камни.
— Приглашаю вас в воскресенье вечером на пиццу, Лаура. Вы облегчите жизнь всем нам, если сразу согласитесь. Если моя дочь что-то задумала, то она уж все равно не отстанет.
В его приглашении не слышно было особого энтузиазма, и если бы у нее была хоть крупица здравого смысла, она бы отказалась. Лаура перевела взгляд с каменного лица Бена на острое личико Кристи, ее умоляющие глаза и почувствовала, как тает ее решимость. Кристи была еще ребенком, напуганным ребенком, который испытывал крайнюю неуверенность в себе. Неужели она — взрослая, зрелая женщина, которая наверняка сможет не обращать внимания на некоторую холодность своего телекумира, не поддержит девочку, не станет ей поддержкой в нелегкую минуту? Лаура не понимала, почему Бен держится так подчеркнуто напряженно? Неужели он думает, что она будет преследовать его и ожидать продолжения отношений после того поцелуя у водопада? Если да, то она сможет вскоре его успокоить. Пожалуй, она не меньше, чем он, желала свести их отношения к формальности, боясь развития романа. Ведь в конце концов Лаура относилась к числу тех ранимых женщин, которые не так просто справляются со своими чувствами.
— Что ж, ладно, Кристи, — произнесла она наконец. — Если ты и впрямь хочешь, чтобы я пришла, и если вы не возражаете, Бен…
— Почему я должен возражать? — Он издал странный смешок. — Пицца всегда была мне по вкусу, еще с тех пор, когда я учился в колледже и сбрызгивал мескалином и мозареллой знаменитую пиццу Джино.
Лаура почему-то испытывала неловкость и постаралась поскорее завершить разговор. — В воскресенье я работаю неполную смену, так что к восьми часам могу быть у вас, если это устроит вас обоих. Кристи была в восторге. — Нас устроит любое время, правда, папа? А вы точно не можете приехать раньше? — Не дожидаясь ответа, она, пританцовывая от радости, последовала за Лаурой до входной двери. — Мы закажем огромную пиццу с поджаристой корочкой и всякой всячиной наверху, только, пожалуй, без анчоусов и маслин. А что вы скажете о двойной порции сыра? Вам нравится, когда в пицце много сыра?
— Звучит заманчиво. У меня уже потекли слюнки.
— Здорово! Тогда мы будем ждать вас в воскресенье. Все будет отлично, вот увидите. — Кристи распахнула дверь настежь. Стесняясь, подобно большинству подростков, проявлять свои чувства, она торопливо стиснула руку Лауры. — Спасибо за все, — шепнула она. — Я правда благодарна вам за все, что вы сделали.
Проявив сверхчеловеческую самодисциплину, Лаура ухитрилась не задать Хуану ни единого вопроса про его хозяина, пока они добирались до ее дома. Вместо этого они обсуждали неудачи денверских бейсболистов и несправедливость судейской коллегии, которая вновь отказалась направить бейсбольную команду большой лиги в Майл-Хай-Сити.
Вскоре Лаура уже пожалела, что выбрала эту тему, поскольку Хуан оказался столь страстным поклонником бейсбола и так горячо переживал все нюансы игры, что всю дорогу непрерывно размахивал руками, почти не держась за руль. Зажмурив глаза, чтобы не видеть мелькающих обочин, она сказала ему, что, хотя дороги Денвера и кажутся спокойными по сравнению с Лос-Анджелесом, машин на них все-таки достаточно и попасть в аварию совсем несложно.
Хуан равнодушно пожал плечами, заверяя ее, что с ним никогда не случались даже незначительные дорожные происшествия.
— Все мои пассажиры приезжают домой целехонькими, — сказал он, бросив взгляд в зеркало заднего вида, и немедленно возобновил свои яростные нападки на несправедливых судей в бейсбольной лиге.
Он расстался с Лаурой после множества комплиментов, даже заявил, какое удовольствие общаться с женщиной, которую бейсбол интересует больше, чем интимная жизнь его хозяина.
Если бы только он знал правду, уныло подумала Лаура, входя в свою квартиру. Она бросила на софу в гостиной свои вещи и приказала своему мозгу заблокировать все мысли о Беннете Логане. Минувшие два дня стали приятной интерлюдией, но уже пора было возвращаться в реальный мир. Если она сосредоточится на разумных мыслях в течение следующих семидесяти лет, то ей, возможно, удастся забыть синие глаза Беннета Логана и благополучно отметить свой сотый день рождения.
Письмо от брата Дэвида по-прежнему лежало на постели, куда она его бросила. Лаура подняла листок, и сердце ее защемило от чувства беспомощности, когда она начала его перечитывать. Как тяжело жить с мыслью о том, что твоя семья вот-вот лишится дома и любимого дела. А еще хуже то, что она находится здесь, в Денвере, так далеко от них и ничем не может помочь в обрушившемся на ее родных несчастье.
Уже не имело никакого смысла экономить на мелочах, и Лаура сняла трубку и набрала домашний номер. Родные очень обрадовались ее звонку и все хотели поговорить с ней. Братья делали вид, что ничего страшного не произошло, но Лаура не смогла долго поддерживать спокойный добродушный тон разговора.
— Что у вас происходит, Джим? — напрямик спросила она. — Неужели банк не пошел навстречу и не может подождать с выплатами до конца месяца?
Наступило молчание, и Лаура ощутила, как по шестисотмильному телефонному проводу к ней просачивается отчаяние.
— Банк назначил срок платежа на конец месяца, — признался в конце концов брат. — Мы с Дэви разговаривали с управляющим и просили его дать нам отсрочку, пока не уберем урожай, но он говорит, что у него связаны руки. Директора настаивают на том, что долги банка слишком высоки, и отзывают все ссуды свыше тридцати тысяч.
— Ты знаешь, я скопила тысячу долларов….
— Даже и не говори о ней, — оборвал ее Джим. — Ты и так уже прислала нам намного больше, чем мы должны были бы от тебя взять. Не беспокойся, милая сестренка, все как-нибудь уладится.
У нее перехватило дыхание.
— Джим, я не вижу никакого выхода из этой ситуации! По крайней мере позволь мне прислать вам что-нибудь, чтобы помочь с переездом и прочими делами.
Она почти физически ощутила усилия, с которыми он заставил свой голос звучать бодро.
— Мы не нищие, сестренка, а всего лишь банкроты! Управляющий банка сказал мне, что это вовсе не одно и то же.
— Но мне сейчас не нужны эти деньги…
— Послушай меня, девочка. Ты скопила деньги для своих нужд, и, когда выйдешь замуж за какого-нибудь молодца из Денвера, эти деньги тебе очень и очень пригодятся.
Ее лицо исказилось от отчаяния, она с трудом удерживалась от слез.
— Верно, мы уже планируем будущую семейную жизнь, Джим. Где-то к концу лета уж точно.
— Неужели ты нашла себе кого-то? Эй, мама, ты слышишь? Лаура нашла себе парня и собирается вскоре выйти за него замуж!
Лаура с трудом сглотнула и собрала остатки самообладания, о которых и не подозревала. Если мог в такой ситуации радоваться Джим, сможет и она, даже если подобное напряжение едва не свалило ее с ног.
— Ты не знаешь и половины всего. Скажи маме, что я в эти дни просто места себе не нахожу от радости. Ты никогда не догадаешься, где и, главное, с кем я провела конец этой недели.
— Сгораю от любопытства, сестренка!
— Поднималась на гору вместе с мистером Беннетом Логаном. Тем самым Беннетом Логаном!
Как она и рассчитывала, ее сообщение вызвало шквал вопросов, и Лаура пустилась излагать свою намеренно комическую версию о том, как встретилась с Беном, выжимая до миллиграмма все хорошее из того краткого времени, которое они провели вместе. Вся семья смеялась над ее рассказом, хотя смех казался порой довольно напряженным, а мать взяла трубку, чтобы сообщить, что у нее все еще цела шляпка, купленная ко дню свадьбы Джима, имевшей место пятнадцать лет назад, так что она уже готова, если Лаура захочет назначить день свадьбы с Беннетом Логаном на более ранний срок.
Когда Лаура наконец-то повесила трубку, она испытывала такую гордость за семью и так всех жалела, что даже сама не понимала, чего ей хочется — смеяться, плакать или метаться по квартире, сокрушая все, что подвернется под руку, чтобы дать выход накопившемуся отчаянию. В конце концов, будучи разумной, хорошо владеющей собой женщиной, она не сделала ни единой из этих вещей. Вместо этого Лаура полила поникшие цветы и аккуратно сложила белье в ящики комода, стерла пыль с мебели, а потом сходила в магазин за продуктами.
После такого образцового проявления самодисциплины она сочла за подлый удар судьбы тот факт, что, удобно устроившись перед телевизором, сообразила, что сегодня, как обычно по четвергам, демонстрировалась последняя в этом сезоне серия «Империи».
Издав тяжелый вздох, Лаура откинулась на подушки и с замиранием сердца уставилась на экран, где потрясающе красивый Гаррисон Бранд переживал исчезновение своей любовницы, роскошной Сапфиры Стед-дон. Он знал, что его любимая исчезла в гареме злого и воинственного шейха Драбуана. И вот теперь официальные лица из вашингтонского правительства усиленно совещались и спешно составляли отчаянные планы по спасению Сапфиры. Поскольку Сапфира, как не без пышной витиеватости поведали сценаристы, была обладательницей не только самого чувственного тела, украсившего бы обложку журнала «Плейбой», но и самого блестящего ума со времен Альберта Эйнштейна. Ее исчезновение грозило отбросить американские исследования в области высоких технологий по крайней мере на десять лет назад, и в Пентагоне считали Гарри-сона Бранда лично ответственным за ее похищение.
— Сапфиру никогда не удалось бы захватить, если бы этот проклятый сексуальный маньяк не заморочил ей голову, — посетовал генерал с четырьмя звездочками на погонах. — Какого дьявола, что он с ней сделал? — Затащил ее в постель и всю ночь занимался с ней любовью, — с готовностью подсказала женщина-агент.
Усы генерала ощетинились от ярости. — Какое это имеет отношение к делу? Сапфира как-никак опытный ученый, а с тех пор как встретилась с этим Гаррисоном Брэндом, ведет себя будто самая обыкновенная женщина. Могу поклясться, что ее просто околдовали.
«Я готова подписаться под этими словами», — криво усмехнулась Лаура, когда в фильме уже показывали кадры Каира, куда Гаррисон Бранд прилетел, выполняя свою миссию по спасению Сапфиры.
Лаура с иронией воспринимала нелепую историю о том, как в отеле два сотрудника Пентагона пробираются в гостиничный номер Бранда, намереваясь его арестовать.
Авторы сериала использовали все возможности операторского искусства и сделали несколько долгих кадров крупным планом, показывающих восхитительно сложенного — и явно обнаженного — Гаррисона Бранда. Агенты пересекали комнату, а тем временем Гаррисон медленно поднимался с постели, и камеры с разных ракурсов демонстрировали миллионам зрительниц великолепие его отливающих бронзовым загаром грудных мышц и плоского живота, удерживаясь тем не менее на строго регламентированной границе телекодекса приличий.
Гаррисон, спокойный и уверенный в себе, улыбнулся с насмешливой вежливостью, приветствуя агентов. Агенты, которые выглядели нелепо и явно казались избыточно одетыми в своих серых костюмах в мелкую полоску, объявили, что он арестован. Гаррисон не проявил никаких признаков недовольства, хотя улыбка сделалась чуть более насмешливой. Ветеран дюжины головокружительных побегов из различных спален, он всем своем высокомерным видом показывал, что едва ли паре чиновников, только что соскочивших с пентагоновского конвейера, удастся его поймать. Лаура смотрела, как он небрежно накинул на себя простыню на манер римской тоги. На секунду ее сердце перестало биться. Потом рванулось вперед с удвоенной скоростью. Наивный сюжет показался вдруг далеко не таким забавным. Острое, пронизывающее воспоминание о поцелуе Бена наложилось на нелепые телевизионные кадры, и она ощутила настолько сильную волну желания, что кулаки ее сами собой сжались среди диванных подушек.
Опомнившись, Лаура немедленно разжала пальцы, отвернулась от экрана и стала энергично взбивать подушки. Пытаясь отвлечься от нежелательных мыслей, она прошла на кухню и проверила запас кофе на утро, затем выпила стакан воды, хотя пить вовсе и не хотелось. Вернувшись в гостиную, она потеряла нить происходящего на экране, но все-таки глядела завороженно, как Гаррисон, теперь уже в джинсах и незастегаугой рубашке, все-таки умудрился совершить побег. Он ловко перепрыгнул через поставленное на его пути кресло, в последний раз сверкнул нахальной усмешкой увальням из Пентагона и сиганул из окна спальни.
В последних кадрах сериала непобедимый герой спустился на парашюте во двор гарема шейха Драбуана. В то время как он боролся с шелковым полотнищем, отряд закутанных в черное стражников молча и зловеще окружал его со всех сторон.
— Смешно и нелепо, — пробормотала Лаура, переключая программу. — И зачем только я потратила столько времени на этот глупый сериал? — Она прошла в спальню и поставила будильник на пять часов, потом нырнула в постель и легла на живот, готовая уснуть.
Прошел час, прежде чем она поняла, почему сон никак не шел к ней. Ей не давала покоя улыбка Гаррисона Бранда! Лаура резко села, уставилась в темноту, и у нее улетучились все остатки сна. Победоносная улыбка, которой он сверкнул в сторону агентов Пентагона, которых без труда перехитрил, была копией той, что Беннет Логан послал Лауре, когда она признала правомочность документов о праве опеки над Кристи.
Ей так хотелось надеяться, что это сходство носит чисто случайный характер. Однако инстинкт полицейского предупреждал ее, что тут дело нечисто.
6
В течение трех следующих дней Лаура удивлялась, с какой стати она вообще решила стать служительницей закона. В пятницу ей пришлось дважды выезжать на место тяжелых дорожно-транспортных происшествий, а в конце смены на нее угнетающее впечатление произвел звонок от пожилого человека, потерявшего в результате ограбления все свои сбережения, накопленные в течение жизни. Суббота выдалась еще более тяжелой, весь этот несчастный день ей пришлось возиться с пьяными, мелкими мошенниками и торговцами наркотиками.
К середине воскресной смены она почувствовала себя совершенно вымотанной. Ранним утром она задержала еще одного беглеца на Колфакс-авеню. Парнишку по имени Дерек поймали при попытке украсть сигареты, дома он не был уже две недели. Лаура отвезла его назад к родителям, но отец с мачехой отказались пустить Дерека на порог.
— Он стянул деньги из моего кошелька, — заявила мачеха, не потрудившись при разговоре с Лаурой даже вытащить сигарету изо рта. — От мальчишки одни неприятности. Он ни на что не годен, только причиняет всем хлопоты.
Отец мальчика присоединился к жене. — Подержите его у себя в полицейском участке и посмотрите, нельзя ли вколотить в него немного здравого смысла. Мне это не удалось, а уж Господь свидетель, сколько я старался. Никто не может меня обвинить в том, что я отлынивал от исполнения своих родительских обязанностей. — Тут он захлопнул дверь и запер ее на засов.
Лаура молча, одним лишь жестом велела Дереку возвращаться в полицейскую машину. Она не сомневалась, что его мачеха сказала правду насчет украденных денег, однако ее сердце защемило от жалости, когда она увидела горькую обиду, застывшую в глазах мальчика. Она купила ему гамбургер и содовую, когда они ехали в полицейское управление, заставляя себя не обращать внимания на поток ругательств, изливавшийся из него, пока она связывалась с управлением по делам несовершеннолетних. Когда сотрудник социальной службы пришел, чтобы забрать мальчика под свое попечительство, она протянула Дереку листок бумаги со своим телефоном.
— Позвони мне, если тебе вдруг понадобится моя помощь, — спокойно сказала она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20