Весьма неохотно Сара согласилась, понимая, что, как бы ей ни хотелось оттянуть начало работы, ради Робби этого делать не следовало.
Правила хорошего тона, привитые ей с раннего детства, заставили ее позвонить Грею Филипсу, как только они вернулись домой. Она уже собиралась положить трубку, когда он ответил, и смешанное чувство радости и страха заставило ее произнести неестественно сдержанным тоном:
— Надеюсь, я вас не потревожила. Я хотела поблагодарить вас за заботу и внимание.
— Так вы ее уже видели? — Голос его звучал спокойно и уверенно. — Очень хорошо. Вам понравилась машина?
Этот вопрос ее удивил — после того, как он буквально приказал ей ехать смотреть машину. Застигнутая врасплох, она ответила искренне:
— Да… понравилась, хотя это не совсем то, на что я рассчитывала.
Она замолчала, рассердившись на себя за такую откровенность, но Грей, похоже, этого не заметил и продолжал деловито:
— Очень рад, что все устроилось. Так, значит, вы завтра будете?
Сара глубоко вздохнула.
— Да, — ответила она. — Когда мне приехать?
— Ну, я обычно уезжаю примерно в восемь. Если бы вы могли приехать к этому времени… Я знаю, это рано, но я привык быть на фабрике в половине девятого. Миссис Джекобс обычно кормила Роберта завтраком и…
— Конечно, я накормлю его как следует, — твердо сказала Сара.
Но он прервал ее, заметив спокойно:
— О, в этом я уверен. Я только хотел сказать, что вам придется уезжать из дома рано и, может быть, вам удобнее будет завтракать вместе с Робертом. Если только у вас нет такого же предубеждения по поводу завтрака, как по поводу ночевки в моем доме.
Сара не знала, что ответить. Она отчетливо услышала в его голосе насмешку и поморщилась. Он разговаривал с ней как со старой девой, которая решительно не желала сесть на стул, где до нее сидел мужчина.
Овладев голосом, она ответила как можно безразличнее:
— Спасибо, я думаю, вообще удобнее, если я буду питаться вместе с Робертом, хотя, несомненно, придется пересмотреть жалованье.
Негодующее восклицание заставило ее замолчать.
— Послушайте, я не собираюсь спорить с вами о лишней ложке каши и чашке молока. Судя по вашему виду, вы едите еще меньше Роберта. Когда же вы, женщины, наконец поймете, что ни одному мужчине не нужны высохшие палки! Женщина, любящая поесть и не скрывающая этого, гораздо привлекательнее, чем какая-нибудь истеричка, которая постоянно беспокоится, как бы не располнеть, и не ест, а клюет.
Сара тяжело вздохнула, задержала дыхание и сосчитала до десяти.
— С аппетитом у меня все в порядке, — сказала она отрывисто. — А если я и похудела, так это от нервотрепки и боязни потерять работу, а уж никак не из желания морить себя голодом ради мужчины.
— Рад это слышать, — ответил Грей ровным голосом. — Мне бы не хотелось, чтобы вдобавок ко всем существующим проблемам у Роберта возникла еще и дурная привычка к воздержанию.
— Если вы действительно так считаете, то удивительно, что решили пригласить на работу меня, — возразила Сара резко.
На другом конце провода наступило молчание, которое продолжалось так долго, что она решила, что их разъединили, и уже хотела положить трубку, когда он спокойно сказал:
— Важно было мнение Роберта, а не мое, и кроме того… — Он опять замолчал, и Сара услышала, как прозвенел звонок в его доме. — Боюсь, мне надо идти. Жду вас завтра в восемь, Сара. До свиданья!
Положив трубку, она почувствовала, что ее колотит дрожь. От злости на себя она закрыла глаза, и тотчас же на ресницах повисли слезы.
Что же с ней происходит? Если уж она раньше не догадалась, то эта перепалка показала ей со всей очевидностью, как сильно он настроен против нее, как мало надежды ему понравиться, не говоря уже о том, чтобы стать для него желанной; а она, услышав его голос, ведет себя как ребенок, который получил заветную игрушку.
Какое счастье, что она не будет жить у него в доме! Она вдруг представила себе, как утром спускается с Робертом к завтраку, а он уже в кухне — пьет кофе, читает газету, на нем купальный халат, ноги голые, тело не высохло после душа.
Физическое желание затопило ее всю, потрясло тело, душу и разум, она и не подозревала, что способна на такую страсть.
Она глубоко вдохнула раз, другой, старясь собрать разбегающиеся мысли.
Сара легла спать пораньше, но спала урывками и встала задолго до звонка будильника. Спустилась вниз и приготовила кофе, потом поднялась к себе принять душ и одеться.
Она обдумала свой туалет, учитывая характер работы, и решила, что наденет юбку-штаны, яркую спортивную майку и захватит теплую кофту на случай, если день окажется прохладным. На ноги надела удобные парусиновые туфли, а в большую сумку положила бумагу, карандаши и записную книжку, чтобы, выяснив уровень знаний Роберта, можно было составить Приемлемую для него программу и совместить обучение с игрой.
Хотя Грей подчеркнул, что она должна подписать контракт на срок не менее года, он ничего не сказал о том, каковы будут ее обязанности, когда начнется новый учебный год. Наверное, он рассчитывает, что она будет отводить Роберта в школу и забирать его оттуда и оставаться с ним до возвращения Грея с работы. А что ей делать, когда мальчик будет в школе? Должна ли она взять на себя целиком заботу о нем, стать ему вроде матери: покупать одежду, стирать, гладить и решать его школьные проблемы, если таковые возникнут? Но ведь каникулы только начались, напомнила она себе, и у нее будет достаточно времени решить все эти вопросы. Одно ясно: Грей именно такой человек, который скажет ей твердо и ясно, чего он от нее ждет.
Она приехала без десяти восемь и, поставив Саллину машину так, чтобы не помешать машине Грея, направилась к дому.
Когда она остановилась в нерешительности, не зная, то ли позвонить в парадную дверь, то ли пойти к черному ходу, парадная дверь открылась и на пороге появился Грей Филипс.
Вместо пресловутого купального халата на нем был строгий темно-синий костюм, белоснежная рубашка и галстук в полоску, однако она вынуждена была признать, что на нее этот вид произвел точно такое же впечатление, как если бы на Грее не было вообще ничего.
Почему вид этого высокого, широкоплечего мужчины, одетого в дорогой костюм, мгновенно пробуждал в ней желание? Наверное, ответ крылся в спокойной непринужденности и даже самоуверенности, с какой Грей носил строгий деловой костюм.
Она помедлила, не зная, идти ли ей прямо в кухню, и он закрыл дверь.
Когда она машинально повернулась на звук закрывающейся двери, то увидела, что он смотрит на нее, приподняв бровь, как бы изучая ее одеяние.
Она тотчас же сказала, как бы оправдываясь:
— Вы не говорили, чтобы я носила форму; я не профессиональная няня, и я подумала: Робби будет чувствовать себя свободнее и проще, если…
— Если вы будете похожи на подростка, а не на взрослую даму, — докончил он насмешливо.
Подросток. Ему кажется, что она одета нелепо или не по возрасту?.. Но, к ее удивлению, когда она сердито на него взглянула, он добавил тихо:
— Послушайте, хорошо, что он мал; с такими, как у вас, ногами…
Долгий оценивающий взгляд, каким он окинул нижнюю часть ее фигуры, так не походил на его прежние взгляды, что она замерла с пылающим лицом и сверкающими от негодования глазами. Что бы она ответила ему, если бы не открылась дверь и не вбежал, буквально кинувшись к ней, Робби, она себе не представляла; но когда она обняла мальчика, подняв его на руки, и увидела радость, которая светилась на его лице, злость ее исчезла.
— Ну, теперь ты поверил мне? — спросил Грей сына, когда тот обхватил шею Сары и уже не отпускал ее.
Бросив быстрый взгляд на Грея, Сара заметила, как потемнели его глаза и он быстро отвернулся, точно не хотел, чтобы она видела его лицо.
Саре вспомнились слова Росса о том, что на первых порах Грей боролся изо всех сил за право стать опекуном мальчика. Если он на самом деле любил сына, то ему, наверное, было мучительно сознавать, что он стал для него абсолютно чужим человеком… более того, человеком, которого Робби не любил и боялся.
— Мой отец говорит, что вы будете присматривать за мной и приезжать сюда каждый день, — сказал ей Робби, и сердце Сары сжалось от этого холодного «мой отец», ведь в его возрасте обычно говорят «папа».
— Да, это верно, Робби, — согласилась она.
А Грей нахмурился и сказал ей сухо:
— Отпустите его, он для вас слишком тяжел.
Сара собиралась возразить, что она не такая уж слабая, чтобы не удержать шестилетнего мальчика, да еще такого худышку, но напомнила себе, что Грей — отец Роберта, и ради Роберта она, пока работает здесь, постарается навести мосты между отцом и сыном, чтобы Робби поверил отцу и полюбил его.
Однако, когда она попробовала передать Роберта отцу, мальчик, протестуя, крепко вцепился в нее.
— Я захватила с собой бумагу, Робби, — сказала она, не обращая внимания на его умоляющий взгляд, когда отец взял его на руки. — А завтра, если хочешь, мы купим цветные карандаши.
— Сегодня, я хочу сегодня, — ответил Робби, но Сара покачала головой и сказала твердо:
— Боюсь, что нет, Робби. Мы не сможем этого сделать, пока у меня не будет своей машины; у машины, которой я сейчас пользуюсь, нет привязных ремней на заднем сиденье. — Это было одним из решающих моментов при покупке сверкающей ярко-красной машины — без ремней в поездках с Робби она не чувствовала бы себя спокойно. — Но у нас на сегодня масса дел, — сказала она с улыбкой и спросила: — Ты уже завтракал?
Когда он отрицательно покачал головой, она предложила:
— Тогда пусть твой папа едет на работу, а когда ты поешь, мы решим, чем нам сегодня заняться.
Когда она произносила эти слова, Грей уже направился в кухню; Сара пошла следом. Ее внимание тотчас же привлек большой деревянный стол и полдюжины стульев; стол, как и сама кухня, предназначался для большой дружной семьи, а сейчас на нем стояла одинокая кружка с кофе и тарелка с недоеденным куском поджаренного хлеба.
Почему-то при виде этой одинокой кружки и тарелки у нее сжалось сердце. Как же можно упрекать Грея за его отношение к женщинам? Он, по-видимому, любил мать Робби, когда женился на ней, и надеялся разделить с ней радость и близость семейной жизни, а вместо этого она постоянно ему изменяла, а потом уехала, забрав с собой сына.
Грей уже опустил Робби на пол, и мальчик тотчас же подбежал к Саре и прижался к ней.
— Я заказал для вас связку запасных ключей, — сказал Грей, доставая из кармана и вручая ей ключи. При этом он случайно коснулся ее запястья, что заставило ее вздрогнуть и быстро отпрянуть. Кожа ее покрылась мурашками, и странное, непонятное ощущение тепла и слабости побежало вверх по руке. — Я вернусь сегодня в шесть. — Он нахмурился: мысли его были уже где-то далеко, и Сара поддалась минутной слабости и вновь подумала: а как бы все было, будь они женаты, а Робби был их сыном? Ушел бы он, чмокнув ее небрежно в щеку и пообещав не опаздывать, или позволил бы себе не сдерживаться в тиши своего дома? Поцеловал бы ее долгим, нежным поцелуем, который помнился бы ей весь день и обещал истинную близость, которая придет позже, когда Робби уснет и они останутся вдвоем?
Сара ужаснулась, почувствовав, что ее тело каждой своей клеточкой откликается на эти ее тайные мечты.
Грей протянул руку, взял чашку и поморщился: кофе остыл.
Не допив его и не тронув хлеб, он поднял кейс. Прежде чем направиться к двери, он остановился в нерешительности, взглянул на Робби, и хотя Сара мысленно просила его хоть чем-то показать свою любовь и внимание к сыну, он не сделал никакого движения в его сторону, а лишь сказал сурово:
— Помни, Роберт, веди себя как следует, — и вышел. Послышался звук шагов, хлопнула входная дверь.
— Сара… Сара, я хочу есть. — Робби дергал ее за рукав, заглядывал ей в глаза. Рот у него отцовский, подумала со вздохом Сара, улыбнулась мальчику и спросила, что бы он хотел на завтрак.
ГЛАВА 6
Прошла неделя, Сара и Робби стали добрыми друзьями, но отношения между отцом и сыном не менялись, и Сару не оставляло ощущение, что она должна что-то сделать, чтобы помочь им. Но как это осуществить, если Робби почти не видел отца? Несколько раз Грей возвращался поздно и звонил с фабрики, прося, чтобы Сара задержалась и уложила Робби спать.
Грею не нравилось, что она не живет в его доме, но Сара оставалась твердой в своем решении: ей было достаточно того пронзительного, чисто физического желания, которое возникало у нее каждое утро, когда она видела, как он стоит возле кухонного стола, глотая холодный кофе. Оставаться с ним под одной крышей невозможно — это она понимала четко.
Но почему у нее возникало непреодолимое желание физической близости с ним? С его стороны никакого намека на что-либо подобное, безусловно, не было, и Сара старалась подавлять свои порывы. И все же: что это означало? Она в него влюбилась? В ее-то годы? Она считала, что давно вышла из подобного возраста, влюбляться — удел шестнадцатилетних, а с годами и опытом приходит понимание. Любовь как цветок, растущий медленно и болезненно, требующий ежедневной заботы и поливки. И кроме того… ее чувства были гораздо глубже, это не просто сексуальное влечение, обожание недостижимого мифического существа мужского пола, которому приписывают целый букет достоинств. По утрам, наблюдая, как Грей, морщась, пьет кофе, видя, как Роберт отворачивается от отца и льнет к ней, она жалела Грея всей душой. Вечерами, когда он возвращался с работы усталый, напряженный — сплошной комок нервов, — ей хотелось успокоить его, разделить с ним заботы, обнять и утешить его, как Робби, излить на него всю свою нежность. А вдруг он откликнется, скажет или сделает что-то, и она почувствует, что он наконец-то видит в ней женщину? Вот тогда-то и выплеснется наружу глубоко запрятанное болезненно-страстное влечение, которое так смущало и мучило ее.
Это была не просто влюбленность, а сама любовь, со всей сложностью чувств и физических желаний, которую, как подсказывали ей логика и здравый смысл, она не имела права испытывать, но которая все росла и росла в ее душе. Но как же она могла так влюбиться? Многого в характере Грея она не понимала. Но то, что ей по необходимости приходилось проводить так много времени в его доме, дало ей возможность узнать чисто домашние мелочи его жизни. Он сам стирал и гладил свои рубашки… но не имел ни малейшего представления о том, какой размер одежды у его сына; и хотя по приезде мальчика сюда он сразу же купил ему все необходимое, он не понимал, что мальчик растет и одежда изнашивается, да и сама одежда совсем не годилась для жизни в деревне. Сара признавала, Робби нужна мать, но прекрасно понимала, что он ради своего же блага не должен воспринимать ее именно так, ведь она вполне представляла себе, какие страдания выпадут на его долю, когда придет время расставаться.
Она старалась как можно больше говорить с мальчиком об отце, хотя Робби упорно уходил от этих разговоров.
Сегодня у Сары был день рождения, и вечером Салли и Росс пригласили ее в ресторан, а утром на столе ее ждали поздравительные открытки от родственников и старых школьных и университетских друзей, которых судьба разбросала по Европе. И когда Сара отправилась к Грею, она особенно остро почувствовала тепло своего родного дома и холод того, куда она направлялась. Вечером ее ждали к обеду в очень дорогом и модном ресторане.
В субботу — она не работала по субботам и воскресеньям, так как Грей бывал дома и сам занимался сыном, — Салли потащила ее в ближайший городок купить новое платье, несмотря на протесты Сары, что это слишком дорого.
— Мне очень хорошо заплатили за последний заказ, — сказала Салли, добавив с усмешкой: — И потом, мне будет не так стыдно за собственное мотовство. Как ты думаешь. Россу понравится? — спрашивала она Сару, расхаживая перед ней в узком, с тонкими бретелями, платье из черного джерси.
— Я думаю, если ты наденешь его, когда мы пойдем праздновать мой день рождения. Росс в душе пожелает, чтоб я убралась подальше! — искренне ответила Сара.
Она очень беспокоилась, что ее присутствие надоест Россу, вызовет трения между супругами. Но Салли ее заверила, что Росс человек очень добродушный и спокойный.
— Кроме того, — добавила она, по обыкновению широко улыбаясь, — внутренние перегородки в доме — два фута толщиной, ты сама знаешь, телефонный звонок не слышен из соседней комнаты, и если Росс захочет любовных утех… — Она залилась веселым смехом, увидев Сарино лицо, и сказала, поддразнивая ее: — Я забыла, как ты легко краснеешь и смущаешься. Вот когда появятся дети и будут врываться в спальню в любое время дня и ночи, особенно в самые критические моменты, тогда-то и начнешь приходить в отчаяние.
И обе захохотали.
Когда Сара пришла к Робби после двухдневного отсутствия, он встретил ее с восторгом: мальчик нуждался в ласке, хотел, чтобы Сара его постоянно обнимала, всячески демонстрировала свою привязанность к нему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12
Правила хорошего тона, привитые ей с раннего детства, заставили ее позвонить Грею Филипсу, как только они вернулись домой. Она уже собиралась положить трубку, когда он ответил, и смешанное чувство радости и страха заставило ее произнести неестественно сдержанным тоном:
— Надеюсь, я вас не потревожила. Я хотела поблагодарить вас за заботу и внимание.
— Так вы ее уже видели? — Голос его звучал спокойно и уверенно. — Очень хорошо. Вам понравилась машина?
Этот вопрос ее удивил — после того, как он буквально приказал ей ехать смотреть машину. Застигнутая врасплох, она ответила искренне:
— Да… понравилась, хотя это не совсем то, на что я рассчитывала.
Она замолчала, рассердившись на себя за такую откровенность, но Грей, похоже, этого не заметил и продолжал деловито:
— Очень рад, что все устроилось. Так, значит, вы завтра будете?
Сара глубоко вздохнула.
— Да, — ответила она. — Когда мне приехать?
— Ну, я обычно уезжаю примерно в восемь. Если бы вы могли приехать к этому времени… Я знаю, это рано, но я привык быть на фабрике в половине девятого. Миссис Джекобс обычно кормила Роберта завтраком и…
— Конечно, я накормлю его как следует, — твердо сказала Сара.
Но он прервал ее, заметив спокойно:
— О, в этом я уверен. Я только хотел сказать, что вам придется уезжать из дома рано и, может быть, вам удобнее будет завтракать вместе с Робертом. Если только у вас нет такого же предубеждения по поводу завтрака, как по поводу ночевки в моем доме.
Сара не знала, что ответить. Она отчетливо услышала в его голосе насмешку и поморщилась. Он разговаривал с ней как со старой девой, которая решительно не желала сесть на стул, где до нее сидел мужчина.
Овладев голосом, она ответила как можно безразличнее:
— Спасибо, я думаю, вообще удобнее, если я буду питаться вместе с Робертом, хотя, несомненно, придется пересмотреть жалованье.
Негодующее восклицание заставило ее замолчать.
— Послушайте, я не собираюсь спорить с вами о лишней ложке каши и чашке молока. Судя по вашему виду, вы едите еще меньше Роберта. Когда же вы, женщины, наконец поймете, что ни одному мужчине не нужны высохшие палки! Женщина, любящая поесть и не скрывающая этого, гораздо привлекательнее, чем какая-нибудь истеричка, которая постоянно беспокоится, как бы не располнеть, и не ест, а клюет.
Сара тяжело вздохнула, задержала дыхание и сосчитала до десяти.
— С аппетитом у меня все в порядке, — сказала она отрывисто. — А если я и похудела, так это от нервотрепки и боязни потерять работу, а уж никак не из желания морить себя голодом ради мужчины.
— Рад это слышать, — ответил Грей ровным голосом. — Мне бы не хотелось, чтобы вдобавок ко всем существующим проблемам у Роберта возникла еще и дурная привычка к воздержанию.
— Если вы действительно так считаете, то удивительно, что решили пригласить на работу меня, — возразила Сара резко.
На другом конце провода наступило молчание, которое продолжалось так долго, что она решила, что их разъединили, и уже хотела положить трубку, когда он спокойно сказал:
— Важно было мнение Роберта, а не мое, и кроме того… — Он опять замолчал, и Сара услышала, как прозвенел звонок в его доме. — Боюсь, мне надо идти. Жду вас завтра в восемь, Сара. До свиданья!
Положив трубку, она почувствовала, что ее колотит дрожь. От злости на себя она закрыла глаза, и тотчас же на ресницах повисли слезы.
Что же с ней происходит? Если уж она раньше не догадалась, то эта перепалка показала ей со всей очевидностью, как сильно он настроен против нее, как мало надежды ему понравиться, не говоря уже о том, чтобы стать для него желанной; а она, услышав его голос, ведет себя как ребенок, который получил заветную игрушку.
Какое счастье, что она не будет жить у него в доме! Она вдруг представила себе, как утром спускается с Робертом к завтраку, а он уже в кухне — пьет кофе, читает газету, на нем купальный халат, ноги голые, тело не высохло после душа.
Физическое желание затопило ее всю, потрясло тело, душу и разум, она и не подозревала, что способна на такую страсть.
Она глубоко вдохнула раз, другой, старясь собрать разбегающиеся мысли.
Сара легла спать пораньше, но спала урывками и встала задолго до звонка будильника. Спустилась вниз и приготовила кофе, потом поднялась к себе принять душ и одеться.
Она обдумала свой туалет, учитывая характер работы, и решила, что наденет юбку-штаны, яркую спортивную майку и захватит теплую кофту на случай, если день окажется прохладным. На ноги надела удобные парусиновые туфли, а в большую сумку положила бумагу, карандаши и записную книжку, чтобы, выяснив уровень знаний Роберта, можно было составить Приемлемую для него программу и совместить обучение с игрой.
Хотя Грей подчеркнул, что она должна подписать контракт на срок не менее года, он ничего не сказал о том, каковы будут ее обязанности, когда начнется новый учебный год. Наверное, он рассчитывает, что она будет отводить Роберта в школу и забирать его оттуда и оставаться с ним до возвращения Грея с работы. А что ей делать, когда мальчик будет в школе? Должна ли она взять на себя целиком заботу о нем, стать ему вроде матери: покупать одежду, стирать, гладить и решать его школьные проблемы, если таковые возникнут? Но ведь каникулы только начались, напомнила она себе, и у нее будет достаточно времени решить все эти вопросы. Одно ясно: Грей именно такой человек, который скажет ей твердо и ясно, чего он от нее ждет.
Она приехала без десяти восемь и, поставив Саллину машину так, чтобы не помешать машине Грея, направилась к дому.
Когда она остановилась в нерешительности, не зная, то ли позвонить в парадную дверь, то ли пойти к черному ходу, парадная дверь открылась и на пороге появился Грей Филипс.
Вместо пресловутого купального халата на нем был строгий темно-синий костюм, белоснежная рубашка и галстук в полоску, однако она вынуждена была признать, что на нее этот вид произвел точно такое же впечатление, как если бы на Грее не было вообще ничего.
Почему вид этого высокого, широкоплечего мужчины, одетого в дорогой костюм, мгновенно пробуждал в ней желание? Наверное, ответ крылся в спокойной непринужденности и даже самоуверенности, с какой Грей носил строгий деловой костюм.
Она помедлила, не зная, идти ли ей прямо в кухню, и он закрыл дверь.
Когда она машинально повернулась на звук закрывающейся двери, то увидела, что он смотрит на нее, приподняв бровь, как бы изучая ее одеяние.
Она тотчас же сказала, как бы оправдываясь:
— Вы не говорили, чтобы я носила форму; я не профессиональная няня, и я подумала: Робби будет чувствовать себя свободнее и проще, если…
— Если вы будете похожи на подростка, а не на взрослую даму, — докончил он насмешливо.
Подросток. Ему кажется, что она одета нелепо или не по возрасту?.. Но, к ее удивлению, когда она сердито на него взглянула, он добавил тихо:
— Послушайте, хорошо, что он мал; с такими, как у вас, ногами…
Долгий оценивающий взгляд, каким он окинул нижнюю часть ее фигуры, так не походил на его прежние взгляды, что она замерла с пылающим лицом и сверкающими от негодования глазами. Что бы она ответила ему, если бы не открылась дверь и не вбежал, буквально кинувшись к ней, Робби, она себе не представляла; но когда она обняла мальчика, подняв его на руки, и увидела радость, которая светилась на его лице, злость ее исчезла.
— Ну, теперь ты поверил мне? — спросил Грей сына, когда тот обхватил шею Сары и уже не отпускал ее.
Бросив быстрый взгляд на Грея, Сара заметила, как потемнели его глаза и он быстро отвернулся, точно не хотел, чтобы она видела его лицо.
Саре вспомнились слова Росса о том, что на первых порах Грей боролся изо всех сил за право стать опекуном мальчика. Если он на самом деле любил сына, то ему, наверное, было мучительно сознавать, что он стал для него абсолютно чужим человеком… более того, человеком, которого Робби не любил и боялся.
— Мой отец говорит, что вы будете присматривать за мной и приезжать сюда каждый день, — сказал ей Робби, и сердце Сары сжалось от этого холодного «мой отец», ведь в его возрасте обычно говорят «папа».
— Да, это верно, Робби, — согласилась она.
А Грей нахмурился и сказал ей сухо:
— Отпустите его, он для вас слишком тяжел.
Сара собиралась возразить, что она не такая уж слабая, чтобы не удержать шестилетнего мальчика, да еще такого худышку, но напомнила себе, что Грей — отец Роберта, и ради Роберта она, пока работает здесь, постарается навести мосты между отцом и сыном, чтобы Робби поверил отцу и полюбил его.
Однако, когда она попробовала передать Роберта отцу, мальчик, протестуя, крепко вцепился в нее.
— Я захватила с собой бумагу, Робби, — сказала она, не обращая внимания на его умоляющий взгляд, когда отец взял его на руки. — А завтра, если хочешь, мы купим цветные карандаши.
— Сегодня, я хочу сегодня, — ответил Робби, но Сара покачала головой и сказала твердо:
— Боюсь, что нет, Робби. Мы не сможем этого сделать, пока у меня не будет своей машины; у машины, которой я сейчас пользуюсь, нет привязных ремней на заднем сиденье. — Это было одним из решающих моментов при покупке сверкающей ярко-красной машины — без ремней в поездках с Робби она не чувствовала бы себя спокойно. — Но у нас на сегодня масса дел, — сказала она с улыбкой и спросила: — Ты уже завтракал?
Когда он отрицательно покачал головой, она предложила:
— Тогда пусть твой папа едет на работу, а когда ты поешь, мы решим, чем нам сегодня заняться.
Когда она произносила эти слова, Грей уже направился в кухню; Сара пошла следом. Ее внимание тотчас же привлек большой деревянный стол и полдюжины стульев; стол, как и сама кухня, предназначался для большой дружной семьи, а сейчас на нем стояла одинокая кружка с кофе и тарелка с недоеденным куском поджаренного хлеба.
Почему-то при виде этой одинокой кружки и тарелки у нее сжалось сердце. Как же можно упрекать Грея за его отношение к женщинам? Он, по-видимому, любил мать Робби, когда женился на ней, и надеялся разделить с ней радость и близость семейной жизни, а вместо этого она постоянно ему изменяла, а потом уехала, забрав с собой сына.
Грей уже опустил Робби на пол, и мальчик тотчас же подбежал к Саре и прижался к ней.
— Я заказал для вас связку запасных ключей, — сказал Грей, доставая из кармана и вручая ей ключи. При этом он случайно коснулся ее запястья, что заставило ее вздрогнуть и быстро отпрянуть. Кожа ее покрылась мурашками, и странное, непонятное ощущение тепла и слабости побежало вверх по руке. — Я вернусь сегодня в шесть. — Он нахмурился: мысли его были уже где-то далеко, и Сара поддалась минутной слабости и вновь подумала: а как бы все было, будь они женаты, а Робби был их сыном? Ушел бы он, чмокнув ее небрежно в щеку и пообещав не опаздывать, или позволил бы себе не сдерживаться в тиши своего дома? Поцеловал бы ее долгим, нежным поцелуем, который помнился бы ей весь день и обещал истинную близость, которая придет позже, когда Робби уснет и они останутся вдвоем?
Сара ужаснулась, почувствовав, что ее тело каждой своей клеточкой откликается на эти ее тайные мечты.
Грей протянул руку, взял чашку и поморщился: кофе остыл.
Не допив его и не тронув хлеб, он поднял кейс. Прежде чем направиться к двери, он остановился в нерешительности, взглянул на Робби, и хотя Сара мысленно просила его хоть чем-то показать свою любовь и внимание к сыну, он не сделал никакого движения в его сторону, а лишь сказал сурово:
— Помни, Роберт, веди себя как следует, — и вышел. Послышался звук шагов, хлопнула входная дверь.
— Сара… Сара, я хочу есть. — Робби дергал ее за рукав, заглядывал ей в глаза. Рот у него отцовский, подумала со вздохом Сара, улыбнулась мальчику и спросила, что бы он хотел на завтрак.
ГЛАВА 6
Прошла неделя, Сара и Робби стали добрыми друзьями, но отношения между отцом и сыном не менялись, и Сару не оставляло ощущение, что она должна что-то сделать, чтобы помочь им. Но как это осуществить, если Робби почти не видел отца? Несколько раз Грей возвращался поздно и звонил с фабрики, прося, чтобы Сара задержалась и уложила Робби спать.
Грею не нравилось, что она не живет в его доме, но Сара оставалась твердой в своем решении: ей было достаточно того пронзительного, чисто физического желания, которое возникало у нее каждое утро, когда она видела, как он стоит возле кухонного стола, глотая холодный кофе. Оставаться с ним под одной крышей невозможно — это она понимала четко.
Но почему у нее возникало непреодолимое желание физической близости с ним? С его стороны никакого намека на что-либо подобное, безусловно, не было, и Сара старалась подавлять свои порывы. И все же: что это означало? Она в него влюбилась? В ее-то годы? Она считала, что давно вышла из подобного возраста, влюбляться — удел шестнадцатилетних, а с годами и опытом приходит понимание. Любовь как цветок, растущий медленно и болезненно, требующий ежедневной заботы и поливки. И кроме того… ее чувства были гораздо глубже, это не просто сексуальное влечение, обожание недостижимого мифического существа мужского пола, которому приписывают целый букет достоинств. По утрам, наблюдая, как Грей, морщась, пьет кофе, видя, как Роберт отворачивается от отца и льнет к ней, она жалела Грея всей душой. Вечерами, когда он возвращался с работы усталый, напряженный — сплошной комок нервов, — ей хотелось успокоить его, разделить с ним заботы, обнять и утешить его, как Робби, излить на него всю свою нежность. А вдруг он откликнется, скажет или сделает что-то, и она почувствует, что он наконец-то видит в ней женщину? Вот тогда-то и выплеснется наружу глубоко запрятанное болезненно-страстное влечение, которое так смущало и мучило ее.
Это была не просто влюбленность, а сама любовь, со всей сложностью чувств и физических желаний, которую, как подсказывали ей логика и здравый смысл, она не имела права испытывать, но которая все росла и росла в ее душе. Но как же она могла так влюбиться? Многого в характере Грея она не понимала. Но то, что ей по необходимости приходилось проводить так много времени в его доме, дало ей возможность узнать чисто домашние мелочи его жизни. Он сам стирал и гладил свои рубашки… но не имел ни малейшего представления о том, какой размер одежды у его сына; и хотя по приезде мальчика сюда он сразу же купил ему все необходимое, он не понимал, что мальчик растет и одежда изнашивается, да и сама одежда совсем не годилась для жизни в деревне. Сара признавала, Робби нужна мать, но прекрасно понимала, что он ради своего же блага не должен воспринимать ее именно так, ведь она вполне представляла себе, какие страдания выпадут на его долю, когда придет время расставаться.
Она старалась как можно больше говорить с мальчиком об отце, хотя Робби упорно уходил от этих разговоров.
Сегодня у Сары был день рождения, и вечером Салли и Росс пригласили ее в ресторан, а утром на столе ее ждали поздравительные открытки от родственников и старых школьных и университетских друзей, которых судьба разбросала по Европе. И когда Сара отправилась к Грею, она особенно остро почувствовала тепло своего родного дома и холод того, куда она направлялась. Вечером ее ждали к обеду в очень дорогом и модном ресторане.
В субботу — она не работала по субботам и воскресеньям, так как Грей бывал дома и сам занимался сыном, — Салли потащила ее в ближайший городок купить новое платье, несмотря на протесты Сары, что это слишком дорого.
— Мне очень хорошо заплатили за последний заказ, — сказала Салли, добавив с усмешкой: — И потом, мне будет не так стыдно за собственное мотовство. Как ты думаешь. Россу понравится? — спрашивала она Сару, расхаживая перед ней в узком, с тонкими бретелями, платье из черного джерси.
— Я думаю, если ты наденешь его, когда мы пойдем праздновать мой день рождения. Росс в душе пожелает, чтоб я убралась подальше! — искренне ответила Сара.
Она очень беспокоилась, что ее присутствие надоест Россу, вызовет трения между супругами. Но Салли ее заверила, что Росс человек очень добродушный и спокойный.
— Кроме того, — добавила она, по обыкновению широко улыбаясь, — внутренние перегородки в доме — два фута толщиной, ты сама знаешь, телефонный звонок не слышен из соседней комнаты, и если Росс захочет любовных утех… — Она залилась веселым смехом, увидев Сарино лицо, и сказала, поддразнивая ее: — Я забыла, как ты легко краснеешь и смущаешься. Вот когда появятся дети и будут врываться в спальню в любое время дня и ночи, особенно в самые критические моменты, тогда-то и начнешь приходить в отчаяние.
И обе захохотали.
Когда Сара пришла к Робби после двухдневного отсутствия, он встретил ее с восторгом: мальчик нуждался в ласке, хотел, чтобы Сара его постоянно обнимала, всячески демонстрировала свою привязанность к нему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12