– Значит, ты, приятель, жив. Моли Бога, чтобы так было и впредь. Но кто же ты такой?Глеб сунул руку за пазуху мужчине и нащупал рукоять пистолета, лежавшего в кобуре.«Ага, – подумал Сиверов, – не такие вы и простаки».Документов, как, впрочем, и ожидал Глеб, у первого мужчины не оказалось.Связка ключей в кармане куртки, талоны на проезд в общественном транспорте, кошелек, в котором лежало немного российских денег – поужинать в забегаловке. А вот пистолет был именно таким, каким обычно вооружены сотрудники ФСБ – классическое табельное оружие, пистолет Макарова.– С тобой ясно, – пробормотал Глеб, переходя к другому мужчине.У водителя документы имелись. Если верить им, за рулем сидел старший лейтенант Управления по борьбе с организованной преступностью по Московской области Григорий Леонидович Столяров.– Ну что ж, Григорий Леонидович, пока ты еще жив, хотя и не подозреваешь об этом. Интересно было бы узнать, кто тебя послал и на кой черт я вам нужен?Ведь с вашей конторой я никогда не сотрудничал, да и сотрудничать не хочу.У Григория Леонидовича Столярова за пазухой тоже оказался пистолет.Оружие Глеб забирать не стал. Он вытащил лейтенанта из машины. Григорий Столяров пришел в себя и открыл глаза.– Кто ты такой? – спросил Глеб, глядя на залитое кровью лицо молодого мужчины.– Я Григорий, – с трудом выговорил тот.– Григорий?– Григорий Столяров, старший лейтенант. – Отпираться было бессмысленно, ведь Сиверов держал в руках его удостоверение.– Ну что ж, Григорий Столяров, старший лейтенант, какого черта вы гонялись за мной весь вечер? Мне это, кстати, надоело раньше, чем вам.Григорий Столяров со скрежетом сжал зубы и ничего не ответил.– Давай, давай, приходи в себя, – Глеб пошлепал его ладонью по щекам, – ничего с тобой не случилось. Ты просто, приятель, сильно ударился головой о баранку. А водить ты не умеешь, чему вас только учат. Неплохую тачку испортил, теперь ее черта с два отремонтируешь, придется списывать. Так кто тебя послал?– уже строгим и жестким голосом, приподняв голову офицера, спросил Сиверов.– Майор… – пробормотал старший лейтенант. – Майор послал.– А чего надо вашему майору и как его фамилия? В каком управлении он служит?– Свиридов… – Свиридов, говоришь? Что-то я такого не знаю. Странно получается… – Свиридов Василий Парфенович, майор, начальник второго отдела.– Говоришь, майор Свиридов? – повторил Глеб, приводя этими словами шофера в чувство, тот постоянно закрывал глаза.– Да, да.– Понятно. И что он приказал?– Следить за вами.– За мной? Именно за мной?– Да, – выдавил Григорий Столяров.– А зачем я ему понадобился?– Не знаю, – прошептал лейтенант и вновь потерял сознание.– Ну и черт с вами, придурки!Глеб легко выбрался из котлована, подошел к своему автомобилю и взял трубку телефона. Вызвал милицию. После чего он вернулся к двум оперативникам из регионального Управления по борьбе с организованной преступностью по Московской области.– Так, ребята, вот что я вам скажу: минут через пять сюда приедут ваши коллеги. Для них – меня вы не видели, сами свалились в котлован, ясно?Второй еще не пришел в себя, а вот Григорий Столяров открыл глаза и закивал головой.– Ты понял, старший лейтенант?– Да, все понял, – с трудом выговаривая слова, прошептал Столяров.– А для майора – вы меня упустили где-то в районе Малой Грузинской, понятно?– Понятно.– Тогда я поехал.Глеб сел в свой серебристый БМВ и, даже не включая габаритные огни, в темноте, задним ходом выехал из ворот стройплощадки, умудрившись не оцарапать машину об арматуру, торчавшую из бетонных плит. Он запомнил номер машины, запомнил фамилию и имя одного из оперативников. Теперь можно было отправляться к Ирине Быстрицкой.То, что с ним произошло, Глебу, естественно, не понравилось, оставило в душе тяжелый след. Он чувствовал, что ему еще долго будет немного не по себе – до тех пор, пока он не узнает, на кой черт к нему приставили соглядатаев.«Что им надо? Зачем они меня преследовали? Кто такой майор Свиридов Василий Парфенович и чем занимается второй отдел? Все это надо еще выяснить. Но сейчас меня ждет Ирина, хотя, с другой стороны, индейка и праздничный ужин могут подождать; когда думаешь о неприятном, даже вкусная еда и любимая женщина кажутся пресными. Может, стоит вначале попытаться разобраться и выяснить, кто эти люди и чего им надо».Но, как это лучше всего сделать, Глеб еще не решил.Он не хотел никого беспокоить, не хотел обращаться к тем, кто знал его в ФСБ, хотя таких людей было очень мало. Считанные единицы знали о существовании Глеба Сиверова, агента по кличке Слепой. Не хотел он к ним обращаться, разумеется же, не из деликатности: в конечном счете могло оказаться, что «хвост» к нему приставили именно они.Случалось и похуже – не ангелы же там служат!«Еду к Ирине», – решил он.Глеб развернул машину и понесся, на этот раз обгоняя всех подряд, в район ВДНХ, туда, где его ждали любимая женщина и праздничный ужин. Хотя по какому поводу устроен праздник, Глеб пока еще не удосужился спросить у Ирины.А повод действительно нашелся значительный, но о нем Глеб Сиверов пока еще ничего не знал.В конце концов Глеб добрался до Берингова проезда, то и дело поглядывая в зеркало заднего вида. На этот раз сзади все было спокойно, и даже его шестое чувство подсказывало: слежки нет. Он аккуратно въехал во двор и увидел автомобиль Ирины. Месяца два назад Глеб приобрел для нее небольшой удобный «фольксваген» перламутрового цвета. Машина стояла возле самого подъезда, Глеб аккуратно припарковал свой БМВ рядом с машиной Ирины.– Ну вот и дома, – выбираясь на асфальт, сказал он и взглянул на ноги.Ботинки были покрыты влажной глиной. – Только этого не хватало!Он постучал каблуками так, как это делает человек, пытающийся стряхнуть налипший на башмаки снег, но, успевшая немного подсохнуть, глина держалась крепко.– Ничего не поделаешь, вымою ботинки в ванной.Лишь бы Ирина не заметила. Запрусь и вымою под краном.Глеб закрыл машину, быстро вбежал по лестнице и своим ключом открыл дверь.– Ой! – послышался голос Быстрицкой. – А я уже и не ждала! Как я рада, Глеб, ты даже не можешь себе представить! – женщина бросилась ему на шею и поцеловала в губы.«Заметит или не заметит? Нужно не отрываясь смотреть ей в глаза, тогда она не глянет вниз…»Но сразу же после поцелуя Ирина обратила-таки внимание на перепачканные башмаки Глеба.– Где это ты так? В футбол играл, что ли, на колхозном поле?– Нет, дорогая, не в футбол. Хуже.– А где же тогда?– Неохота вспоминать, потом расскажу.– Я имею право хоть что-то знать о тебе?– Главное, я тебе не изменил, – с улыбкой ответил Сиверов, – хотя мог это сделать, и не один раз.– Ты слишком ленив для таких мелочей, как измена.– Что там с нашей индейкой?– Если бы ты задержался еще на полчаса, я думаю, она была бы кремирована и ты получил бы в качестве ужина порцию пепла на тарелочке. А я бы еще успела тебе изменить, и не один раз.Глеб расхохотался. Ему всегда нравилось, когда Ирина развивала его собственные шутки.– Стой на месте, – как начальник подчиненному или как строгая жена нерадивому мужу, приказала Ирина и замахала руками, – иначе вся квартира будет в глине. Стой, не шевелись, я развяжу ботинки.– Погоди, дорогая, я сам это сделаю.– Но ты же испачкаешься!– Испачкал ноги, испачкаю и руки.– Главное, не испачкай пол, я его вымыла.– Собирай на стол.– Между прочим, все собрано.Глеб втянул носом воздух, его ноздри затрепетали.– А пахнет очень вкусно!– Можно подумать, ты ожидал чего-то другого.Ирина присела на корточки у ног Глеба.– Не надо, не надо, Ирина, я сам сниму эти чертовы башмаки.– Нет, я хочу. Ты мне очень близкий человек, и я хочу, чтобы ты относился ко мне как к жене. А я к тебе, Глеб, стану относиться как к мужу.– Как хочешь, – добродушно улыбнувшись, ответил Сиверов и тоже присел на корточки.Глеб и Ирина коротко поцеловались и улыбнулись друг другу.– Знаешь что, Глеб? – держа в руках тяжелые грязные башмаки Сиверова, сказала Ирина.– Нет, пока еще не знаю.– Тебе, между прочим, звонили.– Кто? – Глеб насторожился.– Звонил какой-то мужчина. Он не представился.– Как он обо мне спросил?– Спросил Федора Молчанова.– И что ты ответила?– Я сказала, что тебя пока нет – А он?– Он осведомился, когда ты будешь.– А ты?– Я хотела что-нибудь соврать, но затем призналась, что ты должен быть с минуты на минуту, но почему-то не появляешься.– Зачем сказала?– Я злилась на тебя.– Наверное, ты сделала это зря.– Теперь ты сердишься?– Не дождешься, тебе меня не пронять. Скорее всего он перезвонит. Какой голос у этого мужчины?– Ты знаешь, Глеб, – задумалась Ирина, – довольно-таки властный. Хотя он всячески пытался это скрыть.– А как ты догадалась? – Глеб вел допрос с пристрастием, пытаясь выяснить все обстоятельства этого, на первый взгляд, незначительного телефонного разговора Ирины Быстрицкой с незнакомым мужчиной.– Он говорил, как человек, привыкший отдавать приказы, – объяснила Быстрицкая.Глеб пожал широкими сильными плечами.– Даже и не знаю, что тебе сказать. Я ни с кем не договаривался о встрече.– Я думаю, он перезвонит. Я же вижу по глазам, тебе важен этот звонок.– Не сам звонок, а то, что он прозвучал в твоей квартире.Не уловив разницы, Ирина спросила:– Что случилось сегодня?– Ничего еще не случилось.– Да? Ты думаешь, самая большая неприятность, о которой мне положено знать, – сгоревшая в духовке индейка и выкипевший чайник?– Да, Курица не птица, баба не человек. Ты же знаешь, это моя любимая жемчужина из сокровищницы устного народного творчества… – Глеб вновь хотел все обратить в шутку, не хватало еще к прежним неприятностям поссориться с Ириной.– Да, я знаю: «Волос длинен – ум короток…»– А голос, кстати, показался тебе молодым или старым?– Молодым его не назовешь.– Откуда был звонок?– Этого я не знаю, ведь у нас нет определителя номера. Но могу предположить, что не из таксофона.Глеб припомнил, по каким параметрам подбирал телефонный аппарат в подарок Быстрицкой. Сперва попросил самый крутой, со всеми «наворотами», но потом ему пришла в голову мысль, что Ирина никогда не освоится со множеством кнопок и мигающих индикаторных лампочек. Ему представилась удручающая картина:Ирина сидит дома одна с телефонной трубкой в руках, телефон разрывается от беспрерывных звонков, а она не знает, как его включить, и из глаз у нее ручьями текут слезы. После этого он попросил простенький «Панасоник», в котором даже памяти не было.– Почему ты так решила?– Когда человек звонит из таксофона, то всегда слышны всяческие шумы, посторонние звуки… А на этот раз единственным посторонним звуком оказался только какой-то странный щелчок.Глеб вздрогнул, и пальцы его сжались в кулаки.– Что с тобой, дорогой?– Нет, ничего… на линиях столько помех.За время их совместной жизни Ирина Быстрицкая уже прекрасно изучила Глеба. И хотя тот старался не афишировать свои чувства, она, тем не менее, будучи от природы довольно наблюдательной, давно знала, что кроется за тем, как меняется выражение его глаз, как вздрагивают пальцы, научилась понимать, что возлюбленного что-то волнует, тревожит… – Ты чем-то расстроен, Глеб?– В общем-то все ничего, но сложилась какая-то странная цепь обстоятельств, последовательность которых мне не совсем ясна.– О чем ты говоришь?– Не стоит об этом думать, я ужасно хочу есть. Хочу проверить, действительно ли так хороша эта индейка или она только вкусно пахнет.– Ну, тогда умывайся быстрее, а я ее разогрею. Сейчас поставлю в микроволновку.– Ирина, только не спеши.Глеб отправился в ванную, где тщательно вымыл свои башмаки и после этого с еще большей тщательностью вымыл руки. Стол был уже накрыт, а Ирина, гордая собой и индейкой, стояла у микроволновки.– Ну, давай же, дорогая, свою индейку.– Момент, – воскликнула Ирина, дождалась сигнала таймера и лишь после этого извлекла из камеры румяную, не очень крупную индейку.– А можно, я сам разделаю ее? – предложил Глеб. – Мне нравится делать приятные вещи.– Что ж, если тебе это доставит удовольствие, то пожалуйста. Ты же знаешь, я не люблю возиться с горячей птицей.– Поэтому и набиваюсь в помощники.– Думаешь взять кусочек побольше? – пошутила Ирина, – Да уж, выберу самый лучший.Но самый лучший и аппетитный, на его взгляд, кусок Глеб положил на тарелку Ирине. Как и всегда, когда он волновался, аппетит у него был прекрасный. И Глеб ел и ел, поглощая один кусок за другим.А вот Ирина ела не спеша, радуясь тому, с каким аппетитом ест Глеб.– У меня такое впечатление, что ты где-то работал, разгружал вагоны или переносил ужасные тяжести.– С чего ты взяла?– Ты ешь и не можешь остановиться. Даже на меня не глядишь.– Извини, – вздохнул Глеб, откладывая вилку и нож.Его тарелка была абсолютно чистой. – Я хотел есть и глядеть на тебя, но… – Что?– Как всегда – не получилось.Глеб подлил еще вина, и в это время зазвонил телефон.– Ну вот, это, наверное, он, и, конечно, некстати.– Думаешь? – спросил Глеб.Ирина лишь недовольно кивнула. Глеб взял трубку, но ничего не сказал.– Алло! Алло! – послышался из трубки знакомый голос.Глеб узнал, кто звонит.– Да, я слушаю, – сказал он.– Добрый вечер.– Добрый.– Как бы нам встретиться? Есть серьезное предложение.– Что ж, можно устроить. Давайте завтра.– Где? – спросил мужчина и вздохнул.– Там, где мы виделись в последний раз, и в то же время, – Сиверов не сомневался в памяти своего немногословного собеседника.– Хорошо. Значит, до встречи.Глеб положил трубку. Он услышал тот же знакомый щелчок и окончательно убедился, что его телефон и телефон Ирины прослушиваются. Но навряд ли кто-то из тех, кто занимался прослушиванием, мог догадаться, где и в какое время, а тем более с кем Глеб Петрович Сиверов собирается встретиться. Ведь по посторонним шумам агент по кличке Слепой понял, что на этот раз звонивший воспользовался не своим служебным телефоном, а таксофоном в каком-нибудь людном месте.Глеб переложил трубку на комод, чтобы она не мозолила глаза, и подмигнул Ирине, которая с нетерпением и настороженностью смотрела на него.– Ну, кто это был? Он?– Да, это был он. И ты угадала все совершенно точно. Этот человек не молод и действительно занимает довольно… – Я поняла, поняла, занимает высокий пост.– Можно сказать и так.– Мне хочется верить, что прямо сейчас ты никуда не уйдешь.– Сейчас – нет, – Глеб уселся напротив Ирины и поднял бокал с красным вином.– За тебя, дорогая.– За нас, Глеб, за нас.– Да, Ирина, за то, что ты умеешь ждать.– Ох, не умею, Глеб! – Ирина вздохнула, и Глебу показалось, что она вот-вот расплачется, причем расплачется так сильно, что он никогда не сможет ее успокоить. Глава 3 Наталья Евстафьевна Малашкова с двумя сумками в руках тяжело поднялась на третий этаж. Сил больше не осталось, она устало вздохнула, поставила сумки с продуктами на ступеньку. Ей предстояло подняться еще и на четвертый – туда, где располагалась ее квартира, туда, где ждал ее муж.Дверь одной из квартир на третьем этаже открылась.– О, Наталья Евстафьевна! Как я рада вас видеть! – Малашковой улыбалась невысокая розовощекая соседка в коричневом платке.– Добрый день, – Малашкова попробовала улыбнуться, отвечая на приветствие.Соседка возилась со связкой ключей, затем крикнула в квартиру:– Дина, Дина, тебя еще долго ждать? Я ухожу, останешься без прогулки.Из квартиры послышался веселый лай, и на площадку, протиснувшись между хозяйкой и дверью, выкатилась лохматая болонка, аккуратно расчесанная и невероятно толстая. Собака и хозяйка были удивительно похожи друг на друга.– Хорошая моя, хорошая, – воскликнула, увидев болонку, Наталья Евстафьевна. – Только вот дать тебе нечего. Но, думаю, завтра я тебе обязательно принесу что-нибудь вкусненькое.– Только не несите, Наталья Евстафьевна, рыбьи кости, прошлый раз… – Нет-нет, рыбу я как раз сегодня не купила. Может, и зря.– А что, у вас будут гости?– Да, обещали дочка с мужем подъехать. Внуков хочется посмотреть, давно не виделись. А самой ехать к ним не получается.– Как ваше здоровье? – осведомилась словоохотливая соседка.– Да ничего, ничего, скрипим с моим Анисимом Максимовичем.– Он-то как?– Тоже ничего. Правда, простыл, кашель его замучил. Спать трудно, да и мне это мешает.– А вы ему, Наталья Евстафьевна, варенья малинового с чаем.– Дала я ему варенье, а он и говорит: «Лучше бы ты, Наташа, мне сто граммов коньяка налила, или сто пятьдесят, это на меня подействует. А твое варенье, твой чай… Только в туалет все время бегаешь».– Да, все они, мужчины, такие. Им бы только выпить. Уж я-то знаю, двоих мужей перетерпела. А сейчас хочу еще раз выйти замуж.– Ой, Анна Павловна! Может, не стоит?– Почему не стоит? Мужчина хороший, положительный, разведенный.– Разведенный – это хуже всего, – заметила Наталья Евстафьевна, с трудом наклонилась и погладила болонку, которая прилегла у ее ног.– Пойдем же, пойдем, чего разлеглась? – сказала розовощекая Анна Павловна, пристегивая длинный поводок к ошейнику.
1 2 3 4 5