— Принесла? Хорошие снимки?— Как всегда, плохих не делаю.— Ну-ну, давай посмотрим, полюбуемся.— Я забыла напомнить, они не только хорошие…— Но и дорогие, — сказал Меньшов.— Верно, ты экстрасенс, Дима, мысли читаешь прямо сходу.— Мне снимков-то надо всего два.— Как это два!? — воскликнула Катя. — Ты же сказал серию! Я в лепешку, можно сказать, разбивалась, ползала на четвереньках, на спине валялась, делая снимки, а ты говоришь, только два? Кофе хоть угостишь?— Вон стоит, я всего глоток из той чашки выпил.— А чистой чашки, как всегда, нет?— Как всегда, нет, ты угадала. Давай я возьму три, но снимки напечатают немного меньшими.— Э, нет, так не пойдет! Я девкам на подиуме обещала, что их лица будут видны. Они специально два часа красились. А ты хочешь три на четыре напечатать и их этим удовлетворить. Они же нас с тобой разорвут и больше никогда у меня сниматься не станут.— Ладно, не кипятись. Кстати, вот деньги, — конверт лег рядом с кофром. — Можешь не считать, плачу, как всегда, щедро.— Сейчас узнаем границы твоей невиданной щедрости, Дмитрий.Конверт оказался запечатанным. Разрывать его Катерине не хотелось, она помяла конверт пальцами и бросила в кофр.— Катя, ты так деньгами швыряешься, словно тебе такие пухлые конверты в местах двадцати дают и все в долларах.— Да у меня таких плательщиков, Дима.., смотри, — и Катерина вытащила несколько конвертов, правда, все они оказались разорваны и пусты. — Видишь, сколько?— Вижу. Ты, наверное, уже два месяца бумаги из кофра недоставала.— Доставала, — Катя села в кожаное кресло, ужасно неудобное, холодное и жесткое, закинула ногу за ногу. — Может, сигаретой угостишь? Только пепельницу с бычком ко мне не пододвигай и не говори, что сделал из него всего лишь одну затяжку.— Сигарет у меня, между прочим, в изобилии, а вот кофе больше нет, потому я тебе свой и отдал, от сердца оторвал. Негативы, кстати, где?— Возьми, — из сумки выпорхнул конверт и лег на стол. — Чем ты тут сегодня занимаешься?— Ты же видишь, курю, кофе пью, с такими, как ты, разговариваю, торгуюсь.— Таких, как я, положим, больше нет.— Это точно, — хмыкнул Дмитрий, — тебя одной на всех хватит в смысле работы и в смысле достачи.— Что тебе еще надо?— Ничего не надо. Почему ты спросила, уезжаешь куда-нибудь?— Можно сказать, улетаю к карабасам-барабасам в камуфляже.— Ой-ля-ля, — не удержался Дмитрий и схватился руками за голову, — ты что, с ума сошла? Тебе что, здесь работы мало или тебя на солененькое потянуло? Кровушки решила испить?— Да нет, Дима, на зелененькое. Просто очень выгодный заказ, англичане предложили подскочить в Чечню на недельку. Они все оплачивают — билеты, суточные, командировку. Сказали даже, что взятки шариатским чиновникам и те оплатят.— Сумасшедшая! Я всегда всем говорил, что Ершова — баба ненормальная, но не до такой же степени! Они же нелюди, они звери.— Брось ты! Нормальные люди, хорошие мужики. У меня, кстати, в Грозном знакомых куча.— Живых? — саркастически усмехнувшись, спросил Дима.— Живых, конечно.— Я не спрашиваю, Катька, сколько тебе денег посулили, но, думаю, не очень много. И надо тебе свою молодую жизнь, свое красивое тело под пули подставлять! Что твой Варлам на это сказал?— Он ничего не говорит, он не знает. И вообще, ему сейчас не до меня. Коллекцию клепает.— Что-нибудь хорошее или опять космические мотивы его одолели?— Нет, с пришельцами покончено. Свозил коллекцию во Францию и пролетел как фанера. Я ему говорила, что после фильма «Армагеддон» лучше с космической темой не высовываться. Какие бы у тебя девки раскрасавицы ни были, лысого Брюса Уиллиса им не переплюнуть. Хотя каталоги моделей одежды получились очень красивые.— Но каталоги — это же не его заслуга. — Меньшов закурил очередную сигарету. — Если бы не ты, Катя, сидел бы твой Варлам в глубокой заднице, ему даже малиновые пиджаки шить никто не доверил бы. Кстати, поздравляю тебя с присуждением премии.— Спасибо. Но это не премия, а приз.— Какая разница?— Премия подразумевает деньги, а приз — только признание.— Я-то думал, ты возгордишься и от Варлама уйдешь.— Ну ладно тебе, Дима, он свое дело знает, а я — свое.Вот и получается у нас симбиоз: он мне — я ему. Так сказать, друг друга продвигаем.— Взаимно обогащаетесь, — игриво расхохотался Меньшов.— Вот насчет обогащения — этот номер с Варламом туго проходит. Обогащаться можно с тобой, с англичанами, с немцами, а из него деньги не вытянешь. Он как только заработает, так все за долги отдает или в новую коллекцию вбухивает.— Так ты точно решила ехать? — сквозь пелену дыма как-то мягко, по-дружески спросил Меньшов.— Точно, Дима, назад дороги нет. Я уже аванс у англичан взяла.— Аванс можно вернуть.— Нет, вернуть нельзя. Деньги — они как песок: сжал в кулаке — высыпался сквозь пальцы, и ничего тут не поделаешь. Работаю, работаю…— Ты бы лучше Катя, отдохнуть куда-нибудь съездила на недельку.— Вот и отдохну в Чечне. Там у них тепло, юг, как-никак, Кавказ, горы.— К черту горы! Вообще, все это чушь. Прошлый раз ты какую-то дурь придумала, потом месяц лежала больная.Тебе этот репортаж из хосписа нужен был?— Мне — нет, но заплатили за него получше, чем за девок. И кроме того, я не знаю ни одного солидного журнала, который бы из той серии хоть один снимок не напечатал.— Да, не знаешь, где себе славу найдешь, а где ее потеряешь.— Ладно, я побежала, а то меня молодой человек в машине ждет.— Серьезно, молодой?— Молодой, молодой, моложе тебя. И, кстати, чисто выбритый.— Офицер, наверное? — расхохотался Меньшов.— Нет, не офицер, компьютерщик. Я с ним минут тридцать назад познакомилась, он мне каблук отломал.— Как? За ноги хватал?— Очень просто: взял вот так и отломал, — и Катя руками показала, как Илья отламывал каблук.Только сейчас Меньшов обратил внимание на ее искалеченные туфли:— Ты что, действительно без каблуков скачешь?— Действительно.— Ну, ты даешь! Возьми мои кроссовки.— Сорок шестого? — расхохоталась Катя.— Ну, все-таки…— Нет, спасибо, Дима.— Хоть позвони.— Ага, позвони…у тебя всю жизнь занято. Повесишь компьютер на Интернет, и до тебя не дозвониться.— Ты звони вечером, когда поспокойнее.— Вечером ты пьяный.— Зато добрый.— Мне это до сиреневой звезды. К вечеру, Дима, у тебя всегда денег нет, так что звонить не интересно.— Да, Катька, к вечеру моя щедрость иссякает. У меня правило: как выпью, ключи от сейфа и машины глотаю, чтобы не было соблазна воспользоваться.— Пока.Дима постучал указательным пальцем себя по щеке, предварительно ее надув. Катя подошла и чмокнула приятеля в щеку. Дмитрий обхватил ее за талию и на несколько секунд задержал.— Когда приеду, чтобы был выбрит.— Ага, — сказал Меньшов.— И при деньгах. Я поскакала.Катя спускалась по ступенькам высокого крыльца. Она была абсолютно уверена, хотя сама не понимала почему, что Илья будет стоять и ждать ее возвращения. Так оно и оказалось. Илья помахал рукой, боясь, что она его не заметит. Только теперь он смог рассмотреть эту женщину как следует, и она ему понравилась, чего с ним не случалось уже давно.Катерина распоряжалась своим новым знакомым так, словно это был если ее не муж, то, во всяком случае, младший брат. Не сказав ни слова, она села в машину, открыла кофр и вытащила из него конверт. Острым ногтем попыталась подцепить клапан. Но если Меньшов что-то делал, то делал на совесть: шов оказался крепче самой бумаги. Чертыхаясь, она криво оборвала край конверта и тут же испугалась, что случайно прихватила край купюры. «Нет, целы».Катя заглянула одним глазом вовнутрь конверта, сжав его с краев пальцами. Затем, совсем не стесняясь Ильи, быстро пересчитала деньги. Их оказалось больше, чем она рассчитывала, но меньше, чем договаривались, и ровно за шесть фотографий, без премии за срочность.— Молодец, Димка! — она сказала это так, будто Илья знал, кто такой этот Димка и почему он платит ей деньги. — Да, молодец, Димка, — повторила она, но уже немного с другой интонацией, словно Меньшов сидел у нее за спиной и мог видеть манипуляции с деньгами. — Живем!— Куда теперь? — Илья тоже пытался интонацией подыграть ей. Это прозвучало так, будто он приглашал ее в ресторан или на чашечку кофе в небольшой уютный бар.— По делам, — коротко ответила Ершова, указав большим пальцем поворот направо.Когда машина тронулась, Катя, мило улыбнувшись, спросила:— Я, кстати, не поинтересовалась: ты сегодня свободен?— Машина свободна, куда хотите? Могу отвезти даже за город искупаться.Катерина передернула плечами. Было прохладно, и одна мысль о речной воде заставила ее поежиться.— Нет уж. Зато я занята, если мешаю, могу сразу же выйти.— Куда ты пойдешь без каблуков?— Я уже привыкла. Ко всему привыкаешь. А у тебя так бывает?— Бывает. Значит, едем из пункта "А" в пункт "Б", — сказал Илья, выворачивая руль. — И где же этот пункт "Б" расположен?— Рекламное агентство на улице Чаянова.— Самое странное, что я знаю, где это.— Ты же таксист, — Катерина вновь принялась рыться в фотокофре, перебирая конверты — пустые, уже без денег, и те, которые были с фотографиями. Им еще предстояло превратиться в деньги.На пороге рекламного агентства Катерина невинно улыбнулась:— Я не задержусь. Во всяком случае, исчезну не больше чем на час.— Понятно, согласен.Обернулась Ершова минут за пятнадцать. Она вручила конверт, а человек, отвечавший за фотоматериалы и знавший Катерину уже не первый год, сразу же вручил ей деньга.— Ну, вот и все, с этими друзьями покончено. Едем дальше.— В пункт "С"?Пунктом "С" оказалось еще одно рекламное агентство, размещавшееся на первом этаже жилого дома. Теперь Илья мог видеть свою спутницу с тяжелым кофром, беседующую с женщиной за стеклом огромного, во всю стену, окна.Катерина вернулась раздосадованной.— Случился прокол, — сказала она, бросая в сумку конверт.— Мало заплатили, что ли? — уже на правах человека, сведущего в расценках на профессиональные фотографии, спросил Илья.— Заплатили за старое, а за новое.., у них нет денег. Но пришлось оставить работу. Противно вот что: это агентство из всех, которые мы объехали и из тех, что еще предстоит объехать, — самое богатое. А самые богатые, как известно, самые жадные.— Если ты это знаешь, то к чему обиды?— Хотелось решить сегодня все дела, получить все причитающиеся мне деньги, раздать долги. Кстати, к этому я еще не приступала.— И что потом? — поинтересовался Илья.— Заснуть спокойно. А утром — в аэропорт.— И куда, если не секрет, на отдых?— Можно сказать и так. Любая смена обстановки — это отдых. Выбирать не приходится, едешь туда, где платят деньги. И если мне платят их за бородатых мужчин в камуфляже и с автоматами, я буду снимать их.— В Таджикистан?— Нет, в Чечню.Илья присвистнул и покосился на Катерину. Она совсем не походила на женщину, способную существовать в условиях войны. Но не походила лишь на первый взгляд.Теперь, когда Илья узнал ее немного поближе, то понял, что такая способна, если ей это надо, пройти сквозь стену и выжить в вечной мерзлоте, среди айсбергов и льдов. И сумеет это сделать не благодаря своей выносливости, а найдет такого лоха, как он, который сделает за нее половину работы. Будет погонять упряжку собак, а сама, укутавшись в мех и пригрев на животе кофр с аппаратурой, станет нежиться в санях и только покрикивать: «Быстрее, а то медведи уйдут!»— Много платят за бородатых мужчин?— Точно не могу сказать, коммерческая тайна, но маленькую тайну выдам: за одного бородатого боевика я получу больше, чем за качка-педераста, напудренного, накрашенного и натертого маслом, словно бройлер, перед тем как его засунут в духовку.Илья рассмеялся:— Весело с тобой, интересная у тебя работа.— — Ничего интересного в ней нет. Я бы с большим удовольствием… — и тут Катерина задумалась."А в самом деле, чем бы я могла заниматься с большим удовольствием? Нет, работа у меня все-таки что надо.Хочу — работаю, хочу — нет. Где еще такое счастье найдешь?"По большому счету, ничего в этой жизни, кроме работы, у нее нет. И забери у нее кофр с фотоаппаратурой — она никто, потеряет все. «Не будь со мною кофра, никогда бы я не набралась нахальства сесть в первую попавшуюся машину и колесить в ней по городу. Да и парень, вроде, ничего, этот Илья, смотрит на меня с уважением и пока не пристает с глупостями».— Илья, сколько тебе лет?— Совершеннолетний.— Это я вижу. Мне тридцать. Кстати, это сущая правда, могу и паспорт показать. Я не преуменьшаю и не преувеличиваю.— Я так и думал, примерно. А мне двадцать семь.— Ну, вот видишь, ничего у нас с тобой не получится.Ты младше, я старше…Илья вздохнул и сказал:— Любви все возрасты покорны.— Это ты о ком?— Не о нас же с тобой! Мы с тобой делом занимаемся, ты ездишь по агентствам, по редакциям, а я тебя вожу.Времени на глупости не остается, хотя стоило бы заехать куда-нибудь перекусить.— Времени нет. Разве что, в «Мак-драйв».Илья сглотнул слюну. «Макдональдс» он не любил, но проголодался так сильно, что с удовольствием поел бы жареной картошки прямо руками, сидя в машине. Илья уже готов был направиться в ближайший «Макдональдс», но Катерина со свойственной ей деловитостью сказала:— Есть я не хочу, согласна на кофе.У Ильи вырвалось:— Да ты же только что пила кофе!— Значит, забыла, — с милой непосредственностью сказала женщина и тут же взмахнула рукой. — Но ты же не обижаешься на меня за это? Я вся в делах, занята мыслями о деньгах, фотографиях. У тебя тут перекусить ничего не найдется? — она положила пальцы на ручку ящичка на приборной панели.— Есть яблоко и два твоих каблука — пластмасса, обтянутая кожей.— Каблуки можно есть только на Северном полюсе, а вот яблоко я бы съела. Кстати, от яблок улучшается цвет лица. Какое яблоко съем, такой оттенок лицо и приобретет.У тебя какое?— Зеленое.— Значит, будем зелеными, как баксы. Можно, сама достану? — и, не дожидаясь согласия, Катерина распахнула ящичек, и тут же идеальный порядок, царивший там, был нарушен.Связка ключей спуталась с мотком цветного провода, фонарик чуть не упал на пол. Но цель была достигнута.Катерина завладела яблоком, тщательно протерла его салфеткой, извлеченной из кофра, и затем сладострастно, с хрустом надкусила.— Вкусно, — немного пожевав, сказала она и протянула водителю. — Кусай, я с тобой поделюсь. Не все же удовольствия одной мне.— Спасибо, — Илья тоже надкусил яблоко.Они посмотрели друг на друга и улыбнулись. Улыбки получились по-детски непосредственными. Они так и ели яблоко, кусая по очереди. Огрызок улетел в окошко.— Ну, а здесь тебя сколько ждать?— Не знаю пока. Постараюсь побыстрее. Мне уже, честно признаться, надоело ездить по офисам.— Хорошо, — сказал Илья, — тогда я подскочу в «Макдональдс», слава богу, он недалеко, куплю чего-нибудь поесть.— Послушай, я тебе дам денег, пока они еще у меня есть, а?— Не надо, спасибо.Илья закрыл машину, проверил сигнализацию, и они расстались. Парень заспешил в «Макдональдс», а Катерина отправилась по своим делам.Через двадцать минут держа в одной руке, как гранату, бутылку коллекционного вина, подаренную ей в редакции, а в другой свой тяжелый кофр, Катя уже спешила к машине.— Что, начали расплачиваться натурой?— Это подарок.— А я принес еды. Может, перекусим?— Штопор есть?— Штопор у меня есть, но за рулем пить не могу, никогда себе этого не позволял.— А знаешь что, Илья, я тебе дарю эту бутылку.Должна же я тебя чем-то отблагодарить, ты же меня целый день возишь, словно мой личный шофер. И до сих пор не возмутился.— Я возьму эту бутылку, но лишь с тем условием, что выпьем ее вместе.— Я согласна, но совершим это грехопадение лишь после того, как я вернусь из Чечни. Согласен?— Конечно!— Вот у меня и появился, наконец, повод попросить адрес и телефон, — она принялась копаться в сумке. — Ну и хлама же у меня накопилось, надо будет все это выбросить. Нет у меня визитки.Она взяла визитку Варлама Кириллова и на обратной стороне не очень разборчиво написала свои телефон и адрес.— На, возьми.Илья посмотрел и спрятал визитку во внутренний карман куртки.— Куда теперь?— Еще два места, тогда я буду свободна.— Так, может, сегодня выпьем?— Боюсь, нет, слишком много дел. Необходимо собраться, завтра утром лететь. Надо немного отдохнуть. Я сегодня полночи печатала фотографии и, честно признаться, очень устала.Они заехали еще в два места. Катя заметно погрустнела:— Вот тут я могу задержаться надолго…— Что здесь?— Про это рассказывать долго и не очень интересно для тебя. Тут у меня бизнес переплетается с личными делами.Илья не очень понял, что имеет в виду Катерина, и на всякий случай хмыкнул:— Я подожду немного.— Лучше не жди.Катя выскочила из машины и, как и предполагал Илья, послала ему воздушный поцелуй, но короткий, с оглядкой.Забытые пакеты с едой так и остались стоять на заднем сиденье, там же лежала и бутылка с вином.Илья посидел, взял сигарету, размял ее в пальцах, затем поднес к носу и вдохнул аромат.— Раз пошла такая пьянка, режь последний огурец, — и он решительно закурил.
1 2 3 4 5 6