– Водички не найдется?Коготь не сразу понял, в чем дело.– Уже и воды жалко!– Говори более внятно, и к тебе потянутся люди.Коготь подал бутылку минералки. Девушка поднесла к губам капсулу, но Коготь схватил ее за запястье и сжал руку, на которой лежало пять красных капсул. Он высыпал их себе на ладонь, пересчитал.– Как договаривались, – с милой улыбкой произнес он, – две – нам, остальные – тебе. Но обманывать старших нехорошо, речь шла об одной.– Я уже все деньги потратила, могу рассчитаться только натурой.– Такая натура, как ты, мне и даром не нужна.– Зря, я многое умею.– Именно поэтому ты мне неинтересна.– Едем, – скомандовала Кармен, когда вернулся Станчиков.Ее абсолютно не интересовало, куда ходил мужчина, следил ли он за ней. У наркоманов память коротка, все мысли Кармен были лишь о том, как бы скорее проглотить еще одну дозу и заторчать на всю катушку.Пока ехали к клубу, желатиновые капсулы размякли в потной ладони, но все еще держали форму.– Пойдем, ребята, потанцуем, заторчим, – предложила Кармен.– Вали, – незлобно сказал ей Коготь, а Станчик несильно толкнул девушку в плечо:– Иди, погуляй. И если совесть в тебе есть, поделись со Стеллой.– Стелла «синтетику» не употребляет, она конченая натуралка.Станчиков захлопнул дверцу, а Кармен картинно нагнулась и прильнула к стеклу губами, оставив на нем размазанный след черной помады.– Фу ты, гадость какая! – Станчиков брезгливо морщился, отодвигаясь от дверцы. – Небось болезнью какой-нибудь страдает?– На голову она больная. Руки у нее не исколоты, видишь, не боится короткий рукав носить.– Все равно гадко. У меня такое чувство, словно меня в грязи изваляли, – признался Станчиков, – руки хочется помыть после этих двух баб. И находятся же идиоты, которые с ними трахаются! Я предпочитаю женщин в возрасте: если баба до сорока дожила и не сдохла и выглядит ничего, значит, следит за собой.– Когда вмажешь, ни о чем не думаешь, – задумчиво произнес Коготь. – Я однажды с такой страшной шлюхой проснулся! В трезвом виде обходил бы ее за десять метров.– И что?– Ничего, обошлось. На сто процентов был уверен, что подхватил.– Может, ты ее и не трахнул?– Черт его знает, пьяный был – в умат. И она пьяная, – Коготь засмеялся. – Так что мы вместе не могли вспомнить. Картинка была, ты себе представить не можешь, еще та. Она первой проснулась, пошла кофе готовить. Я от запаха кофе и проснулся. Смотрю, спал не один. Представляю, что сейчас красотка, манекенщица голая на шпильках, мне кофе в постель притащит на подносе. А тут чудовище, пошатываясь, выплывает. Нечесаная, морда в синяках и улыбка до ушей. Половины зубов нет, а те, что есть, черные, гнилые, – Коготь затряс головой. – Я после нее все белье в машину затолкал, два часа кипятил.– Кофе хоть попил?– Меня чуть не вырвало. Месяц потом на женщин смотреть не мог.– И как у тебя потом.., снова наладилось?– Трезвый ходил – ничего не получалось, а потом вновь напился.., и наладилось. Проснулся: красотка рядом, милая, улыбается, довольная, голая лежит. Как трахал ее – помню. Пошел я радостный ей кофе приготовить, вернулся – а часов и бумажника нет. Голая она сбежала с вещами в руках или как, не пойму. Я в армии за сорок секунд по тревоге одевался. Она же за тридцать уже за дверь выскочила.– Невезучий ты, Коготь. Поехали, – Станчик тронул приятеля за плечо. – Возьмем его – и на рельсы.– На рельсы – это круто.– Расписание помнишь?– Сейчас посмотрю, – Коготь раскрыл блокнот, вытащил газетную вырезку. – Поездов хоть отбавляй, успеем на любой, – он потер руки.– За работу, поехали.– Говоришь так, будто нам ехать через весь город.На этот раз машина остановилась прямо у таксофона. Парня, продавшего Кармен «синтетику», на улице не оказалось.– Упустили, – забеспокоился Коготь.– Посигналь, только коротко.Коготь ударил ладонью по клаксону, машина вскрикнула так жалобно, как может вскрикнуть ребенок, которого ударили по щеке. Силуэт за мутным стеклом подъезда зашевелился. Парень, приставив ладони к вискам, всматривался в уличную темноту. Машина была ему незнакома, он колебался, стоит выходить или нет. «Может, и не мне сигналят?» – подумал он.Но сидевший на заднем сиденье опустил стекло и призывно помахал рукой, показывая, чтобы парень подошел к автомобилю.– Не действует, – Станчик выругался, вытащил пару купюр и принялся махать ими.– Ты что, дурак, русскими рублями машешь?– В темноте все равно ни хера не видно. Но и тут осторожность победила в парне жажду наживы.– Придется идти, – Станчиков унял злость и, напустив на себя добродушный вид, подошел к двери подъезда.Парень все так же стоял, прильнув к стеклу и расплющив о него нос. Именно по этому месту и постучал пальцами Станчиков, затем пошуршал деньгами. Дверь отворилась, и парень, шагнув на улицу, посмотрел на незнакомого мужчину:– Вам чего?– Того же, что и Кармен. Она нас прислала, сказала, второй раз ей ехать неохота. Сучка, – добавил Станчиков, и именно это слово подсказало парню, что мужчине Кармен знакома.– Что надо?Станчиков разжал руку, показывая капсулы.Парень затряс головой:– Вы что-то путаете, у меня не аптека, я таблетками не торгую.– Чем торгуешь?– Ничем не торгую. Друзей жду, думал, они приехали. Договорился встретиться, – и парень зашагал по тротуару.Ни машина, ни двое мужчин доверия ему не внушали. То, что Станчиков не наркоман, он понял сразу. Наркоманами становятся в более раннем возрасте, а мужчина был хорошо сложен, силен, тренирован и, судя по перстню, состоятелен. Подобные субъекты если и балуются наркотиками, то очень редко и уж тем более сами их на улице не покупают.– Погоди, – крикнул Станчиков.– Не о, чем нам говорить, – парень уже жалел, что отворил дверь.Станчиков легко догнал его, схватил за локоть, отбросил к стене и занес руку для удара:– Я, парень, к тебе по-хорошему, а ты послал меня?– Я никого не посылал, я вежливо.., отказал вам – торговец почувствовал, что если удар придется в челюсть, то нескольких зубов не досчитаешься.– Стой тихо! – Станчиков сгреб пятерней полы куртки и так крепко сжал их, что торговец по кличке Барон чуть не задохнулся. Левой рукой Станчиков обыскал карманы куртки.Кроме денег и связки ключей, он ничего не нашел.– Где товар?– Нет товара!– Врешь!Станчиков сорвал с пояса парня сотовый телефон, посмотрел на него, затем аккуратно положил на асфальт и умело раздавил каблуком. Хрупкий аппарат хрустнул, как яйцо.– Зачем? Не надо!– Я же спросил у тебя, есть товар? А ты сказал нет. Врать нехорошо, – и, даже не замахиваясь, Станчиков заехал парню в челюсть. Но не сильно, а так, для острастки.Тот ударился затылком о стену и тихо завыл.– Пошли в машину. Если сам не пойдешь, еще раз ударю.Парень послушно засеменил, придерживая разбитую голову рукой. Можно было попытаться убежать, но делать это следовало раньше, когда голова еще не гудела и не раскалывалась от боли, а ноги не подкашивались в коленях.Возле машины наркоторговец попытался сопротивляться, но хватило пинка, чтобы он упал на пол между передним и задним сиденьями.– Ноги подожми, а то дверью отрежет.– Наручники ему надень, – посоветовал Коготь.– Он и так никуда не денется, но совет хороший, – Станчиков защелкнул наручники на запястьях парня, заведя руки Барона за спину, и дернул цепочку, чтобы браслеты посильнее впились в тело. У Барона оставалась слабая надежда, что его замели менты. Его хозяева имели хорошие подвязки и могли выкупить своего человека.«Кармен сдала, – подумал наркоторговец, – ее, наверное, только что взяли, и девка выдала».Рот ему никто не заклеивал, Станчиков лишь повернул ногой голову Барона и поставил рифленый башмак на его шею. Кричать тот не рисковал, даже когда машина останавливалась на светофорах.«Везут долго, – с сомнением подумал парень, – в участок было бы ближе. Кто же они?»– Вы менты? – прохрипел он, – Лежи и помалкивай, а то плохо кончишь. Тебя мама не учила, что торговать наркотиками вредно для здоровья, в первую очередь для твоего? Да и статья есть в Уголовном кодексе.– Какие наркотики? У меня наркотиков нет, о наркотиках вы все время говорите.– Заговоришь и ты, – пообещал Коготь.Перестали мелькать фонари, в салоне стало темно. Барон задыхался. Коврик оказался засыпанным дорожной пылью, сухой травой и окурками. «Куда мы едем?» – думал Барон. Спрашивать он уже не рисковал, каждая его фраза, брошенная похитителям, кончалась тем, что шею пережимал башмак.Машина сбросила скорость, и вскоре шоссе сменилось проселочной дорогой.«На дачу везут или в лес? Лучше бы на дачу, – рассуждал наркоторговец. – Если в дом, то будут держать, пока за меня хозяева выкуп не заплатят, а если в лес, будут бить. Хотя, – вздохнул он, – бить будут так и так».Машина остановилась, и в резко наступившей тишине Барон услышал, как звенит у него в ушах.– Приехали, – Станчик распахнул дверцу и вытащил за ноги Барона из автомобиля.Тот ударился головой, но не очень сильно.Станчиков отступил, в темноте вспыхнула зажигалка, зарделась сигарета. Двое бандитов спокойно смотрели на то, как Барон со скованными руками поднимается на ноги.Наконец он распрямился и сумел посмотреть в глаза своим похитителям. Ни злости, ни ненависти он в них не увидел. «Не менты, точно не менты, – решил Барон. – Но тогда какого черта? Кто они? Куда мы приехали? – и тут ему сделалось не по себе. – А вдруг окажется, что эти бандитского вида мужики – люди, нанятые родственниками какой-нибудь наркоманки вроде Кармен, решившими отомстить тому, кто продавал дочери наркотики?» – такой публики он боялся больше милиции.Вдалеке послышался неясный гул, затем перестук, и вскоре совсем неподалеку пронесся, гремя железом, длинный состав – товарняк – даже ветер прогулялся по лесу и земля под ногами мелко задрожала.– Это не твой поезд, – сказал Коготь, – не дергайся. Наш чуть попозже. Глянь-ка в расписание.Вновь вспыхнула зажигалка, высветив газетную вырезку с расписанием движения поездов.– Так, так, – приговаривал Станчиков, – двадцать две минуты осталось до симферопольского. Он валит быстро, километров девяносто в час. Пошли, а то опоздаем.Барон еще не понимал, что его ожидает, поэтому особенно не сопротивлялся, когда мужчины, подхватив его под мышки, поволокли к железной дороге. Они взобрались на насыпь и бросили Барона поперек рельсов.– Длинный он какой-то, – Коготь держал Барона за руки, а Станчиков за ноги.– Укоротится, если и дальше упираться станет. А нет – останется таким же длинным.– Мужики, что вам надо? Что вы затеяли? Все скажу, все отдам! – Барон извивался как уж.– Кто твой хозяин?– Какой хозяин?– У кого наркотики берешь? Ты же не своим торгуешь? Кто тебе «синтетику» поставляет?– Не знаю я никого! Я фамилии не знаю и про «синтетику» ничего не слыхал.– Непонятливый он, – бросил Коготь Станчику, – привязывай ноги.И Барон не успел опомниться, как Коготь ловко прикрутил ноги капроновым шнуром к рельсу.– Помоги, – просипел Коготь, не в силах один справиться с Бароном. Тот норовил укусить бандита за руку. – Я людей бить не люблю, – приговаривал Коготь, наваливаясь коленом на кисти рук.Станчиков в это время приматывал шею Барона к рельсу капроновым шнуром. Шнур лег крест-накрест, перекрестье пришлось точно на кадык.– Кто хозяин? – спросил Коготь. Барон молчал.– Может, ты слишком туго его прикрутил, воздуха ему не хватает? Эй, придурок, ты, наверное, еще не понял, что с тобой случится через восемнадцать минут, если ты нам ничего не скажешь? Симферопольский никогда не опаздывает, ходит точно по расписанию, – бандиты отошли в сторону, закурили, присели на корточки. – Вспомнил, кто твой хозяин?Барон судорожно размышлял о стратегии поведения: «Скажешь, кто хозяин – убьют свои, а не скажешь, симферопольский зарежет. Главное – тянуть время, а там и представится шанс вывернуться».– Мужики, – прохрипел Барон.– Слышь, заговорил! Мозги прочистились? Кстати, парень, уже пятнадцать минут осталось.– Я вам денег дам, у меня дома много денег.– Кто нам помешает их взять после симферопольского, – резонно заметил Коготь, – ключи-то у нас? А живешь ты, судя по всему, один. А может, с матушкой-старушкой? Так мы матушку не обидим, быстро прикончим. В ванной утопим, и вода теплой будет, не простудится.– Один я живу! – закричал Барон.– Кстати, пока ты размышляешь, выдавать хозяина или нет, скажи, где деньги лежат, все равно же пропадут.– За батареей, в свертке, – соврал Барон.– За какой батареей?– На кухне.– Врешь, нет у тебя на кухне денег, но нам они и неинтересны. Если скажешь, кто твой хозяин, сам денежки свои потратишь – на билеты. Долго тебе придется по России раскатывать, чтобы свои же не поймали.– Скоро поезд, – Станчиков встал на четвереньки и припал ухом к поблескивающему в лунном свете рельсу. – Летит, гудит, далековато еще, но уже слышно, вибрация пошла. Люди в вагонах сидят, водочку попивают, пивком балуются. Весело им, бархатный сезон, в Крым едут. Машинист – человек добрый, не захочет им настроение портить, резко тормозить. Стаканы перевернутся, закуска на пол упадет, дети с полок свалятся. Отвечать ему за это придется. Он и прикинет: одного идиота пожалеть или детей покалечить? Человек он добрый, мягко притормозит, пассажиры ничего и не узнают. А тебя тянуть будет с километр, не меньше, размажет, ложкой не соскребешь. Думай быстрее, а то моему уху холодно становится от твоего дыхания.– Я вам скажу, мужики, только отвяжите!– Хитрый ты, однако, мы столько старались, привязывали, веревку я узлами завязал, резать ее придется. А как разрежу, поезд пройдет и ты не скажешь, что нам, еще за одним мотком в Москву возвращаться? Лучше все сразу сделаем, ты нам говоришь, кто твой хозяин, мы тебя отвязываем и даже до электрички подбросим, чтобы ты успел за деньгами в Москву смотаться. И учти, потом никаких телефонных звонков. Если предупредишь хозяина, тебя это не спасет, а мы найдем тебя где угодно.Барон замер и почувствовал, что рельс под его затылком тихо вибрирует, как попавшая в резонанс басовая струна гитары.– Сколько осталось?– Пять минут. Хотя, – задумался Станчиков, – я часы давно не выставлял. Может, они спешат на пару минут. Нам с тобой это неважно, мы же не в Симферополь едем, мы только посмотрим, как поезд пронесется. И если ты, парень, умный, то смотреть будешь вместе с нами, а если нет, то провожать взглядом поезд будем мы одни, – мужчины повернулись к Барону спиной и медленно пошли, шурша щебнем, вдоль пути.– Я все скажу! – закричал Барон.– Нам много не надо, имя и адресок. Можно телефон, – Коготь вытащил блокнот, в котором прятал расписание, достал ручку и, присев на корточки, приготовился записывать. – На какую букву?– "Г" – выдохнул наркоторговец.– Вот, черт, – приговаривал Коготь, – затерся алфавит совсем, надо блокнот менять, много у меня таких, как ты. Цигель, цигель, быстро, быстро, время поджимает! На "Г", говоришь?– Гетман Богдан Борисович.– Где живет?– Не знаю, но встречаемся мы с ним каждый понедельник у метро «ВДНХ». Не я один прихожу, так что ждать он будет точно.– Народу там много, – вздохнул Коготь, поглядывая вдоль путей, не показались ли огни локомотива.– Отвязывайте, быстрее отвязывайте!– Куда торопишься? На поезд опоздать боишься? Телефончик дай или хотя бы опиши.– Он в машине ждет, желтая «Нива» четырехдверная, – Барон назвал номер, – напротив цветочных рядов обычно ее ставит. Милиция его там не трогает.Гудение приближающегося поезда нарастало, но огней еще не было видно.– Не может быть, чтобы ты телефончика его не знал. Да и пароль должен быть.Рельс уже грохотал под Бароном. Он выложил все, что знал, – и номер телефона, и пароль, и даже описал Гетмана.– Это хорошо, молодец, – Коготь потрепал наркоторговца по плечу, вытащил из кармана нож, выщелкнул лезвие, поднес к веревке, задумался на несколько секунд и принялся выковыривать грязь из-под ногтей кончиком лезвия.– Отвязывайте быстрее!– Еще один вопрос: откуда наркоту возят? Насколько мне известно, в России она появилась совсем недавно.– Да. Второй месяц только! Дешевая, «синтетика». По-моему, ее из Польши прут, но точно не скажу. Это все у Гетмана узнаете.– Не бойся, его тоже сюда привезем, симферопольский регулярно ходит, это мой любимый поезд. И знаешь, что интересно, место тут какое-то заколдованное: как положишь человека на рельсы, он чистую правду говорит. Уже не раз убеждался, никто не соврал. Спросишь адресок – назовет, придешь – точно, нужный человек по нему живет. Так что мы тебе верим, как своей маме.– Отвязывайте быстрее! Режь веревку, – Барон извивался, дергался, но, естественно, рельсы были крепко прибиты к шпалам, а на шнуре при желании можно было повеситься.– На таких шнурах можно легковые машины из грязи вытаскивать. Жаль веревку, – сказал Коготь.– Не надо веревку жалеть, она на то и сделана, чтобы привязывать. Для Гетмана мы другую купим, – предложил сердобольный Станчик.Из-за поворота показался свет мчащегося локомотива.
1 2 3 4 5