А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


— Николь, или ты говоришь, что выходишь за меня замуж, или скажи, чтобы я просто ушел. Потому что молчание убивает меня.
Она обвела пальцем контур его щек, подбородка. Не нужно слов, говорили ее прикосновения, глаза, нежный изгиб губ.
— Я выйду за тебя замуж. — Она поцеловала его. — Я люблю тебя.
Наверно, не стоило делать того, что он сделал. Но волна облегчения довела его до безумия. Подобно человеку, пережившему испытание смертью, он ни о чем не мог думать, кроме одного. Еще раз забыться в ее нежности. Погрузиться в шелковую паутину ее женственности. И никогда не выходить на свободу. Обновиться в ней.
На веранде их толкнула в объятья друг к другу жажда. В спальне он любил ее, как любовник. Не спеша, шепча ласковые слова, спокойно исследуя. Благоговея перед красотой, которую она внесла не только в его чувства, но и в душу.
Теперь не было ничего, кроме обветренных, согретых солнцем досок причала и тонких полотенец. Он ворвался в нее словно одержимый. Быстро и яростно. Он выплеснулся в ней, как мужчина, которому война грозит смертью и который не знает, увидит ли завтрашний рассвет и заход солнца.
Потом ему стало стыдно. Он пришел в ужас, заметив, что слезы все еще бегут у нее по щекам. Что рот вспух от его поцелуев. Когда он пытался глупо и неуклюже, как обычно, подбодрить ее, она прижималась к нему, снова и снова повторяя, что ему не за что просить прощения, это ей надо стыдиться.
Ей стыдиться?
— Любимая, — бормотал он, и голос дрожал, как у подростка. — Любимая, бесценная Николь, для меня великая радость беречь тебя, мое сокровище, все оставшиеся дни. — Больше он не мог выдавить из себя ни одного слова, его душили чувства.
После этого она немного успокоилась. Ему даже удалось уговорить ее немного поплавать. Тихо полежать на неподвижной воде.
На севере постепенно вытягивалась линия облаков, затемняя голубизну неба. Еще до темноты, наверно, начнется гроза.
— Ты счастлива? — спросил он, когда они рядом лежали в воде на спине и смотрели в небо.
— Да. — Она переплела его пальцы со своими. — А ты?
— Больше, чем я даже осмеливался мечтать. — Страх и неопределенность прошли. Он совершил невообразимое. Нашел женщину своей мечты, и она согласилась стать его женой. На земле нет ничего, что могло бы омрачить их счастье. — Начнем собираться и отправимся домой? — спросил он. — А по дороге где-нибудь остановимся и пообедаем?
— Прекрасно, — равнодушно ответила Николь.
Ее разморило на солнце, решил он. На причале, должно быть, около сорока градусов. Ни ветерка, листья на деревьях не шелохнутся. Цветы, которые весной посадила Арлин, сникли от жары. Над землей висело марево.
Когда они взбирались по раскаленным солнцем камням к дому, Пирс посмотрел на небо. На нем появилось металлическое сияние, от которого резало глаза. Один из признаков надвигающейся грозы. Хорошо бы уехать до того, как она начнется.
Щетка в черепаховой оправе лежала на одном из туалетных столиков рядом с кроватью. Николь медленно провела ею по волосам, наблюдая за движением в старом, волнистом зеркале. Из зеркала на нее смотрела незнакомая женщина. Серьезная, отчужденная, сдержанная. Чуть покрасневшая. Наверно, долго была на солнце, хотя и береглась от ожогов. Никто бы не догадался, что душа ее растерзана на части.
Она так погрузилась в собственные беды, что ей и в голову не приходило, что у Пирса могут быть свои сложности, оставшиеся вдали от прекрасного дня на озере.
«Сию же минуту выложи ему всю правду! — требовал беспощадный голос совести. — Ты приехала сюда, подготовившись к любви. Ты надеялась, что он опять будет любить тебя!»
— Но я не ждала, что он сделает предложение, — прохныкала она.
«Конечно, не ждала. Такое порядочное поведение вне твоего понимания».
— Я собираюсь сказать ему.
«Когда?»
— До конца дня.
Николь положила щетку и взяла часы. Двадцать четыре минуты шестого. Она опаздывает.
«Что мешает тебе сказать прямо сейчас?»
Незнакомка в зеркале смотрела на нее. Но уже не сдержанная. Глаза у нее лихорадочно сверкали. Руки так сильно тряслись, что часы выскользнули и упали на пол. Она дошла до последней черты.
— Ничего, — пробормотала Николь. — Совершенно ничего.
Хлопнула дверца машины, и, странно, потом еще раз. Послышались шаги, легкие, взволнованные. Потом размеренные — Пирса. Проскрипела дверь.
— Не представляю, неужели это так важно, что ты приехала сюда сказать мне. — Слова будто плыли над лестницей. Резкие и неприветливые.
— По-моему, это не терпит отлагательства, — ответил голос Луизы Трент. — Если ситуация, упаси Боже, изменится в противоположную сторону, я предпочитаю знать об этом как можно раньше.
Перед Николь вспыхнула картина, как они с Элайс вместе склонились над бумагами в коричневом конверте, разложенными на любимой кушетке. «Нет ли у вас пилочки для ногтей? Я сломала ноготь». При появлении Луизы Николь поспешно спрятала бумаги под подушки и вскочила.
В смятении Николь забыла о конверте.
Она оставила его там, где любой мог взять. И Николь поняла с неотвратимой определенностью, что конверт нашли.
Пирс узнает о ее двуличии. Он услышит злое и совершенно беспощадное сообщение. И Николь некого за это винить, кроме самой себя.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Луиза стояла у стола с конвертом в руке. Его первым увидела Николь, спустившись по лестнице и направляясь в столовую.
— Луиза, — довольно спокойно произнес Пирс, — по-моему, вчера мы сказали все.
— Я приехала сюда, Пирс, не для того, чтобы заставить тебя переменить отношение ко мне. — Она вертела в руках конверт, проводя большими пальцами по краям. — Я пытаюсь спасти тебя от этой женщины. Я слишком уважаю тебя, чтобы позволить ей одурачить тебя.
Конверт притягивал Николь как магнит. Не отдавая себе отчета, она сделала несколько шагов и встала недалеко от Пирса лицом к Луизе.
— Оставь, Луиза. Я попросил Николь выйти за меня замуж, и она согласилась. Ничего из того, что ты можешь сказать, не заставит меня переменить свое решение.
Луиза смерила Николь с ног до головы ненавидящим взглядом и снова — с головы до ног. Мрачный триумф сверкал в ее глазах.
— Ты уверен, что знаешь, кто твоя невеста на самом деле?
— Я знаю все, что мне надо знать. Это женщина, которую я люблю.
— Ах да, няня! Милая, самоотверженная скромная няня. Она оставила престижную больницу и приехала в маленький городок на Западном побережье, чтобы заботиться о ребенке и быть поближе к своим родственникам. — В голосе Луизы звучала явная насмешка, а в глазах сверкало злобное торжество. — Скажи мне, Пирс, тебе понравились ее родственники?
— Я не встречался с ними. — Первый раз в голосе Пирса прозвучали ноты сомнения.
— Нет, милый, встречался! Одну из них ты хорошо знал. Очень хорошо.
— Ради Бога, перестань говорить загадками!
— Ладно, перехожу к делу. — Она подняла конверт и держала его вертикально на уровне плеч. — В моих руках интересные бумаги.
— Отдайте их мне. — Николь наконец обрела голос и кинулась к Луизе. Но поздно.
Открыв клапан конверта, Луиза высыпала его содержимое на стол. Документы, письма и старую, потрепанную фотографию двух маленьких девочек, скрепленную со снимком Арлин, ее мужа и сына. Такое чертовски ясное доказательство, что нет смысла отрицать.
К чести Пирса, он сохранял спокойствие.
— Что это? И где ты достала конверт?
— Это мое. Она украла их из моей комнаты. — Николь в отчаянии закрыла глаза. Щеки горели от стыда.
— Она такая же няня, как я астронавт! — крикнула Луиза. — Она тетя Тома. И не думай, Пирс, будто ее интересуешь ты. Ты для нее всего лишь преграда на пути к цели. Она приехала в Орегон и втерлась в твой дом для того, чтобы быть рядом с племянником.
— Не будь смешной, — возразил он. — Ты или все выдумала, или заблуждаешься.
«Ох, дорогой мой!» — беззвучно всхлипнула Николь. Ей так хотелось прижаться к нему.
— Нет, Пирс. Прочти сам, если ты не веришь мне. Читай! — Луиза махнула рукой, бумаги заскользили по скатерти в его сторону. — Я твой друг и слишком хорошо к тебе отношусь, чтобы позволить попасть в ловушку. И если, узнав, зачем на самом деле твоя бесценная Николь приехала в город, ты посмотришь мне в глаза и подтвердишь, что по-прежнему хочешь на ней жениться, я больше не скажу ни единого слова.
— Ты уже наговорила слишком много, — мрачно бросил он. — Не твое дело влезать в бумаги Николь. И кроме вреда, ты ничего не принесла дружбе, которой, по твоим словам, ты дорожишь.
Николь подняла голову и украдкой посмотрела на него. Черты лица будто вырезаны из камня. У нее на глазах умирала его любовь.
— Это все, Луиза? Тогда я буду благодарен, если ты оставишь нас. Поезжай домой. У тебя больше нет здесь дел.
Она ушла. Осталось невыносимое молчание. Такое чувство, будто вот-вот рухнет огромная стеклянная стена. И наконец она рухнула. Николь поняла, что смертоносные осколки уничтожили все счастливое, что они с Пирсом пережили сегодня. Надежды на восстановление не было.
— Пирс, — прошептала она, — это не так, как представила Луиза.
— Есть ли доля правды в ее обвинениях?
— Крохотная. Я тетя Тома.
— Не понимаю, каким образом?
— Арлин моя сестра. Когда мы были маленькими, мать отдала нас приемным родителям. Об этом написано здесь. — Николь кончиком пальца ткнула в кипу бумаг.
Пирс перешел в гостиную и смотрел в окна. Будто ему стало невыносимо ее видеть.
— Ты всерьез думала, что сумеешь бесконечно хранить свой секрет?
— Нет! — воскликнула она. — Я и не собиралась его хранить.
— Неужели? И когда же ты собиралась открыться?
— Сегодня вечером. — Она презирала себя за отчаяние, звучавшее в голосе. — Признаю, что я все время откладывала. Но я обещала себе все рассказать сегодня за обедом.
— Почему? Потому что я уже выставил себя дураком и еще один удар по моей гордости не убьет меня? Или ты думала, что уже выжала из меня предложение и я как джентльмен не изменю своему слову?
— Пирс, мое отношение к Томми не имеет ничего общего с чувствами к тебе. — Первый осколок нашел свою цель. — Ты должен верить мне.
Его смех ударил в сердце вторым осколком.
— Почему я должен верить тебе? Ты лгала мне с того дня, как вошла в дом. И делала это так искусно, что у меня ни разу не возникло подозрение.
— Я хотела сказать тебе! — крикнула она.
— Любимая, что мешало тебе? Извращенное чувство чести? Несуществующие моральные правила?
— Я боялась! Думала, ты увидишь во мне угрозу твоим правам опекуна и не позволишь быть рядом с Томми. Я самая близкая из его живых родственников. И я понятия не имела, какой ты человек.
— Правильно, ты не знала. Но это не помешало тебе судить обо мне и решить, что я не захочу принять тебя?
— Ты мог приревновать мальчика. — Какими жалкими казались причины в ясном свете дня. Какими своекорыстными и низкими. — Ты мог подумать, что я хочу забрать его у тебя.
— Поэтому ты решила сначала стать миссис Пирс Уорнер. Жаль, что Луиза положила конец твоим планам, да?
— Я уже говорила, что сегодня вечером хотела все рассказать. Я бы никогда не вышла замуж, имея от тебя секрет. Никогда.
Почему он не может понять? Николь перешла в гостиную. С тех пор, как они вернулись в коттедж, небо зловеще потемнело, добавляя дурные предзнаменования в и без того мрачную атмосферу.
Несмотря на гнетущую жару, дрожь сотрясала Николь. Она подошла и тронула его за плечо, надеясь вызвать остатки нежности и тепло сочувствия, если не понимание.
Он не оттолкнул ее. Скорее, обдал холодом. Ее прикосновение не тронуло его.
— Лгунья, — рявкнул мужчина, который всего час назад говорил ей о любви и о том, что будет лелеять ее до конца своих дней.
— Я не лгу сейчас, — всхлипнула она. — И я никогда не лгала, когда говорила, что люблю тебя. Я хочу провести с тобой, Пирс, все оставшиеся дни.
— Даже если я считаю, что Тому лучше жить в Аризоне у дедушки и бабушки? А нас он будет навещать раз или два в год? Любимая, и тогда ты захочешь оставаться со мной?
Насмешка, прозвучавшая в его словах, невыносима.
— Разве так ужасно, что я хочу вас обоих? — воскликнула она, взяв его руку и подтягивая к лицу. — А что бы сделал ты на моем месте? Я прожила почти до тридцати лет, не зная, что у меня есть сестра. Потом я нашла ее и тут же потеряла, не успев увидеть, обнять, поцеловать.
На мгновение ей показалось, что она пробила броню отторжения. На долю секунды он встретился с ее ищущим взглядом и тут же снова отвернулся к окну.
— Нет, Пирс, — продолжала она, — я не позволю тебе отворачиваться от меня.., от нас! Если, по-твоему, мое нежелание потерять шанс быть рядом с сыном сестры превращает меня в презренную особу, то хотя бы наберись мужества сказать это в лицо.
— Начинается гроза, — заметил он.
— Даже если наступает конец света, мне все равно! Я не позволю тебе уйти от объяснений. Этого я не заслуживаю!
— Не заслуживаешь?
— Даже преступникам дают право быть выслушанными. Или на флоте все еще принято вешать человека на рее, не дав ему возможности объясниться?
Пирс не ответил. Похоже, находил картину, открывавшуюся из окна, более захватывающей, чем все, что Николь могла сказать в свою защиту.
— Я не предполагала, что ты можешь быть таким ограниченным. — Николь словно оцепенела. Все надежды разлетались в пух и прах.
Укол попал в цель. Его передернуло.
— Если ты так думаешь, то мне остается только удивляться, почему ты согласилась выйти за меня замуж. Ах да, я забыл! Ты приняла мое предложение, но это не имеет ко мне отношения. Вступая в подходящий союз, ты надеялась достичь своей цели.
— А ты, — со злостью парировала Николь, задетая его уничтожающим презрением, — все еще испорченный ребенок. Ты забираешь свои игрушки и уходишь домой, потому что игра пошла не по твоим правилам. Я сделала ошибку, признаю. И пытаюсь найти разумный выход. Но ты не способен прощать.
Покачав головой, Николь вернулась в столовую. После смерти Арлин она старалась преодолеть горе и отчаяние. Ей казалось, что у нее появилась для этого сила. Но последний удар сокрушил опору, которую она нашла в любви Пирса. Николь снова осталась наедине с собственной слабостью.
— Если чувство, которое мы испытывали друг к другу, не может этого выдержать, то у нас, Пирс, на общем пути начнутся большие неприятности.
— У нас уже большие неприятности. — Что-то в его тоне вызвало у нее острую тревогу.
— Что ты имеешь в виду?
Она тихо прошла по комнате и снова встала рядом с ним.
— Посмотри туда. — Он показал на кусок земли примерно в миле от дома, отходивший правильным треугольником от восточного берега озера. Еще недавно спокойная водная гладь взбунтовалась. Волны белыми барашками обрушивались на берег.
Полчаса назад по озеру сновали баржи, лодки и катера на крепких якорях покачивались между укрытиями и летней пристанью. Где они теперь?
— Это самый настоящий шторм. И он направляется в нашу сторону.
Темная линия облаков продвигалась вперед к мысу, где стоял дом. Яростные порывы ветра, которые уже учинили разрушительный хаос на воде, гнали темные тучи.
— Ох, черт возьми, плохо дело! — Едва Пирс выдохнул эти слова, как белые барашки превратились в пену. Она неслась полосой, захватывая все озеро, дальний мыс и весь берег за ним.
Николь увидела, как полоса пены внезапно завихрилась, превращаясь в кипящую массу, поднялась и образовала правильной формы воронку, будто кто-то через гигантскую соломинку тянул озеро к небесам.
Преждевременные сумерки наполнили дом волшебными тенями. Мир за окнами коттеджа замер в неестественном покое. Земля словно собирала войска, чтобы противостоять страшному нападению, приближавшемуся с озера.
Николь не могла оторвать глаз от невероятного зрелища. Ужасающего своей яростью и скоростью.
— По-моему, нам безопаснее переждать под обеденным столом. — Пирс обхватил ее запястье и отвел от окна. Две высоченных сосны, как двое часовых, защищавшие коттедж, раскачивались, словно предупреждая об опасности. — То, что ты видишь, — торнадо. Он может краем задеть дом.
Пирс бесцеремонно вытащил ее из гостиной и толкнул под обеденный стол. А сам открыл дверь черного хода, после чего присоединился к ней.
— Чтобы у ветра был выход, — кратко объяснил он.
Едва они устроились под столом, как услышали гул. Низкий, резкий, скоро перешедший в визгливое завывание.
— Идет, — сказал Пирс. Такого ни на что не похожего грохота Николь никогда не слышала. Ужасный рев, будто дом объят пламенем. В это же время дождь начал бить в северную стену, сотрясая окна в рамах.
Вверху одно окно распахнулось и теперь билось о стену. Почти тотчас не выдержали окна в гостиной, и поток хлынул в комнату. Пирс выругался.
— Скоро затопит весь дом, — пробормотал он. — Старые окна не смогут противостоять натиску. Чудо, что они продержались до сих пор.
Тем временем торнадо продолжал буйствовать.
Николь раньше никогда не боялась непогоды. Даже в Миннесоте, где зимние бураны за один час покрывают снегом всю территорию штата, она не испытывала такой подавляющей беспомощности, какая охватила ее в этот момент.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16