После этого женщина сказала: «Ладно, хватит. Бог с тобою решит все сегодня. Тебя ждет или черная смерть, но ты ее не бойся, или очень долгая и интересная жизнь. Денег не жалей — Бог вернет, если они тебе понадобятся». Вот и все, что она мне сказала. Сказала и затерялась среди машин. А я стоял ошарашенный, соображая, как же это меня, не верящего ни в Бога, ни в черта лейтенанта, так «красиво» облапошили.В общем, заправились и поехали дальше. На середине трассы заехали на вторую заправку. Моросил теплый дождик, светило солнце, в небе висела красивепит радуга. В Кашире и я, и водитель были впервые. Начали выезжать, повернули направо, и перед нами неожиданно открылся крутой спуск, на середине которого натужно рокотал пассажирский автобус, поднимавшийся навстречу. Мой водитель резко нажал на тормоз. Пыль, смешиваясь с каплями дождя, создает очень скользкую поверхность на асфальте, такую же, как разлитое масло. Машину начало разворачивать поперек дороги. Я успел крикнуть: «Брось тормоз, газ…» Что означает на понятном водителю языке: «Отпусти педаль тормоза, нажми на газ и попробуй проскочить на скорости». Он так и сделал. С автобусом мы «разошлись», лишь слегка задев его, но далее мой водитель, видно от растерянности, снова нажал до отказа на тормоз. Машина опять встала боком и начала кувыркаться. Пока вертелись, перед внутренним взором прошла вся жизнь, начиная с раннего детства.На третьем обороте автомобиль уткнулся кабиной в землю и замер. Нас обоих развернуло поперек кабины и придавило сиденьями. Мужчины из автобуса довольно легко вытащили нас за ноги, отключили клеммы от аккумуляторов, чтобы не начался пожар. Машина лежала вверх колесами, из верхнего заправочного бака хлестала солярка. Бочка практически нас и спасла, так как благодаря ей мотор не вдавился в кабину. Сами мы сравнительно легко отделались: водитель травмой головы, а я отбил себе почки.Но это еще не все. Вторая часть предсказания цыганки сбылась в конечном пункте, куда мы добрались на трейлере, прибуксировавшем бензовоз. Я гулял по городу, и вдруг неожиданно, при полном безветрии, какое-то мимолетное движение воздуха бросило мне в грудь цветную бумажную трубочку. Я ее взял, развернул. Это были денежные купюры: сумма была на два рубля больше половины той, что я дал цыганке…И вот финал этой фантастической истории. Когда я вернулся в родной, город, мне трое или четверо хороших знакомых на полном серьезе доказывали, что именно в этот день и этот час они. встречались со мной и разговаривали в центре города около кинотеатра. Много лет спустя я прочитал в книге об аномальных явлениях, что нередки моменты, когда жизни человека угрожает смертельная опасность, его астральный двойник отделяется от гела и появляется в иных местах. Тому есть масса запротоколированных свидетельств».А. Калашников, подполковник запаса, г. Солнечногорск Московской области».
АВИАЦИОННЫЕ КУРЬЕЗЫ
В начале века, когда еще русский летчик Арцеулов не продемонстрировал возможность выхода из штопора, самолет, попавший в него, считался обреченным. Один из летчиков, испытавший столь неприятную ситуацию, отстегнул привязные ремни и, дождавшись, когда аппарат перевернулся вверх колесами, выскользнул из кабины. Смешение центра тяжести привело к выходу аппарата из штопора. Завершив виток и войдя в горизонтальный полет, самолет устремился навстречу покинувшему его пилоту и «поймал» его, «усадив» в кабину! Придя в себя, летчик взялся за рычаги управления и благополучно приземлился.Французы предприняли попытки преодолеть пролив ЛаМанш воздушным путем. За рулем аэропланов тогда, разумеется, находились мужчины, но французские женщины решили не отставать. Эдит Дюран, жена летчика Анри Дюрана, уговорила его на этот безрассудный поступок.И вот аэропланы супругов поднимаются в воздух и направляются в сторону побережья (Анри, естественно, взялся сопровождать жену до самого финиша на английском побережье). Когда оба аэроплана набрали достаточную высоту, у Эдит вдруг забарахлил мотор, а затем окончательно заглох. Эдит беспомощно оглянулась на мужа и увидела, что он приказывает ей прыгать с парашютом. Что она немедленно и сделала.Своим весом женщина уравновешивала находившийся в носу мотор, теперь же центровка нарушилась, и самолет еще круче пошел вниз. Но за счет аэродинамического напора его винт начал раскручиваться, и мотор, у которого, по-видимому, образовалась воздушная пробка в карбюраторе, снова заработал. Аэроплан выровнялся, а затем стал быстро набирать высоту. Но Анри это уже не видел, поскольку следил за приземляющейся на парашюте женой, одновременно выбирая площадку для приземления своего самолета.Тем временем покинутый его женой самолет пересек пролив, углубился на территорию Британии и совершил падение на ухоженный парк какого-то английского аристократа. Этот последний этап путешествия и был зафиксирован собравшимися журналистами.Великая Отечественная война. Партизанский отряд в Брянских лесах шлет на Большую землю тревожную радиограмму: кончаются боеприпасы, а от линии фронта отряд отрезан карателями. Штаб отреагировал немедленно, и Алексей Шевцов, бывший летчик-истребитель, поднял в воздух свою латаную-перелатаную «уточку» (учебнотренировочный самолет «У-2»).На партизанский «аэродром» Алексей вышел точно и уже собирался совершить разворот, чтобы садиться против ветра, но «уточка» вдруг угодила в воздушную яму, ее основательно тряхнуло и при этом отказало управление! Самолет летел по прямой, неумолимо приближаясь к территории, занятой немцами.Проклиная капризную технику, Алексей вывалился из самолета, почти сразу выдернув кольцо парашюта. Приземлился он довольно удачно и двинулся в сторону оставшегося далеко позади «аэродрома».И вдруг через несколько минут он услышал знакомый рокот двигателя, а взглянув вверх, остолбенел: прямо над головой, почти касаясь колесами верхушек деревьев, пролетела ею собственная «уточка», неизвестно каким образом развернувшаяся обратно.А в отряде тем временем гадали, куда делся только что пролетевший над их головами самолет, показавший покачиванием крыльев, что он их заметил. Шли томительные минуты, и вот наконец послышался рокот двигателя. Только самолет летел как-то странно — очень низко и прямо над полосой. Почти долетев до ее середины, вдруг выключился двигатель, «уточка» резко клюнула носом… и пошла на посадку! «Что делает, идиот, ведь разобьется!» — ахнул кто-то из партизан. Подхваченный попутным ветром, самолет проскочил почти две трети полосы и только потом грубо ударился о землю колесами, подпрыгнул и покатился прямо на оставленный в конце полосы кустарник, в который и врубился с жутким скрежетом и треском.Когда партизаны подбежали к забившемуся в кустарник самолету, волосы у них встали дыбом: в кабине пилота не было! Ломать над этой чертовщиной голову было некогда, и по приказу командира все бросились разгружать долгожданный груз.Измученный летчик добрался до передового поста лишь через два часа. В то, что ему рассказали, он отказывался верить, пока сам не увидел накрепко засевшую в кустарнике «уточку». По нормам мирного времени самолет ремонту не подлежал, но время было военное, и за два дня партизанские умельцы подлатали его и заодно вытесали топорами из березы новый винт.Столь же невероятный случай произошел 4 июля 1989 года со сверхзвуковым самолетом «МиГ-23». Во время учебного полета пилот Н. Е. Скуридин ощутил хлопок и резкое падение тяги двигателя. Решив, что тот вышел из строя, летчик катапультировался. Однако, избавившись от человека, «МиГ» продолжил полет, пересек несколько государственных границ и рубежей ПВО, пока не упал на территории Бельгии.Как могло случиться, что неуправляемый реактивный самолет мог пролететь более девятисот километров, до сих пор нет ответа. Такое возможно, если бы самолет был оборудован автопилотом, но на самолетах типа «МиГ-23» их не было. Во всяком случае, этот инцидент в истории современной реактивной авиации уникален.
КОНЦЕРТ ЗА ДВАДЦАТЬ ТЫСЯЧ ДОЛЛАРОВ
Джузеппе Лаццо позволил себе отдохнуть пару часов в гостиничном номере на берегу сказочной бухты Рио-деЖанейро. Апрель 1947 года. Осень — самое прекрасное время года в Бразилии. Уже не жарко, но приятно тепло.Джузеппе Лаццо — американец, как видно по его имени и фамилии, итальянского происхождения. И он — прославленный бас нью-йоркской «Метрополитен-Опера». Еще четыре концерта, и его турне по Бразилии окончено. Он с удовольствием сидел на террасе и потягивал охлажденный апельсиновый сок. До чего же хороша жизнь! Джузеппе сорок лет. Бразильское турне обернулось настоящим успехом. Некоторые критики даже поговаривали о триумфе. Оперную звезду повсюду принимали неделями, и весь мир приезжал послушать его, особенно женщины. Какая благословенная страна! Жалко, что турне через четыре дня завершится, но Джузеппе решил остаться подольше — в конце концов, устроить себе напоследок двухнедельный отпуск. И почти убедил себя, что нуждается в отдыхе.Кто— то постучал в дверь. Раздосадованный Джузеппе Лаццо покинул страну грез и пошел открывать. Перед ним предстал маленький, смуглый мужчина с папкой пол мышкой. Он выглядел робким, почти напуганным: «Господин Лаццо? Вы не позволите мне войти… Я хотел бы свами переговорить. Это не займет много времени!» Джузеппе, не задавая вопросов, небрежным жестом пригласил мужчину внутрь. В принципе он любил незапланированные происшествия. Это отвечало его натуре. Он всегда верил в свою звезду, и она всегда вела его куда нужно.Незваный гость сел на краешек широкого, уютного кресла и начал очень обстоятельно вводить певца в курс дела. Тот поначалу его толком не слушал, его очень удивил необычайно резкий голос говорившего. Такой неприятный, фальшивый голос, подумал про себя Лаццо, разбиравшийся в таких вещах профессионально.— Позвольте представиться? Паоло де Симан. Я импресарио и хотел бы сделать вам предложение. Джузеппе перебил его решительным взмахом руки: — Я сожалею, но на ближайшее время у меня все распланировано!Маленький человек в темно-синем костюме отважился на светскую улыбку:— Господин Лаццо, если меня правильно информировали, то вы собираетесь остаться в нашей прекрасной стране еще на две недели после концертов, отдохнуть. Значит, некоторое свободное время после турне у вас есть, а то, о чем я вас попрошу, не продлится долго. После этого вы будете опять совершенно свободны и сможете спокойно отдохнуть.Артист с интересом посмотрел на своего гостя. Откуда он так хорошо знает о его планах? И он ощутил неясное беспокойство. Паоло де Симан продолжал своим свистящим голосом:— Я представляю оперный театр Манауса. Мы хотим попросить вас дать шесть концертов. И предлагаем гонорар в двадцать тысяч долларов!Двадцать тысяч долларов! Невероятная сумма! Вдвое больше, чем то, что Лаццо заработал за все турне по Бразилии. Мысли певца спутались. Манаус? Импресарио определенно говорит о Манаусе, пользующемся дурной славой городе на Амазонке?! Но любой знает, что. Манаус сегодня — в 1947 году — почти заброшен, он стал жертвой каучукового кризиса! Как может опера в этом разрушенном городе предложить больше, чем все богатые города в Бразилии, вместе взятые?Пока он пытался разрешить эту загадку, маленький человек с пафосом произнес:— Нет, господин Лаццо, это не шутка! И я могу это вам доказать. Если вы сейчас на словах согласитесь приехать, то я вам даю половину гонорара.С этими словами он открыл свою папку и вынул оттуда толстую пачку зеленых банкнот. Джузеппе Лаццо остолбенело уставился на десять тысяч долларов! От денег он никогда не мог отказаться. Как можно не принять такое предложение? — Ну ладно, я согласен!— Я знал, что вы приедете! Через четыре дня я за вами пришлю.Импресарио положил десять тысяч долларов на стол, поднялся и пошел к двери. Но задержался еще на мгновение:— Господин Лаццо, есть еще одно маленькое условие нашего соглашения. Что бы ни произошло, вы не должны задавать никаких вопросов! — Но почему?— Никаких вопросов, господин Лаццо, ни одного. Прошло четыре дня.Джузеппе возвращался со своего последнего официального концерта в Рио. Это был потрясающий успех. До сих пор у него в ушах звучали бешеные аплодисменты публики. Фантастическое ощущение!Когда он вошел в свой отель, то внезапно вспомнил о загадочном импресарио. Вероятно, тот ждет его внутри. Странная история… В промежутках между концертами он навел справки у своих бразильских друзей: они не знали никакого импресарио Паоло де Симана. Джузеппе заглянул в холл отеля. И не увидел никого, никого похожего на мнимого импресарио. Служитель за стойкой подал ему его ключ и записку.«Будьте завтра в семь часов утра в аэропорту Рио. Вас там встретят».И все. Больше в записке ничего не было. Ни подписи, ни адреса, ни номера телефона. Ничего.Но Джузеппе принадлежал к тем людям, которых нелегко заставить потерять хладнокровие. Что это значит, когда речь идет о двадцати тысячах долларов! Он дал слово и поэтому поедет.На следующее утро ровно в назначенный час он был в аэропорту. К нему тут же подошел мужчина и дал понять, чтобы он следовал за ним, не сказав при этом ни единого слова. Джузеппе не стал задавать вопросов и прошел за мужчиной в отдельный маленький ангар. Там их ждал частный самолетик. Немой человек сел в кресло пилота. Лаццо протиснулся на место рядом, и вот они уже несутся по взлетной полосе и, оторвавшись от земли, берут курс на Манаус.Все время они летят над бесконечными бразильскими лесами. Это для Лаццо слишком! Он ведь обещал не задавать вопросов импресарио, но это соглашение не распространяется на пилота. Поэтому он с обезоруживающей, дружелюбной улыбкой повернулся к своему спутнику:— Долгий полет! Между нами говоря… куда точно мы направляемся?И чтобы придать своим словам вес, достал из кармана стодолларовую купюру.Но пилот только пожал плечами. Он явно сожалеет, что ничего не может ответить!Джузеппе разочарованно вздохнул и убрал деньги в карман. Пилот ничего не знает. Да, этот импресарио не так уж наивен!Через несколько часов они приземлились в Манаусе, где оперную звезду уже ждало такси. Его отвезли в отель: жалкое здание, совсем не такое, как те роскошные отели, в которых он останавливался раньше. Да, это не Рио-деЖанейро!Джузеппе Лаццо прогулялся по улицам зловещего города. И мало-помалу начал тревожиться. Здесь все так печально, так мертво — просто город призраков! У него появилось нехорошее чувство, и его тревога переросла в страх. Всего несколько часов он находится вдали от привычной цивилизации, где-то на краю света, и уже ощущает себя покинутым, одиноким. Он никого здесь не знает, никто нс может прийти ему на помощь, если… да, что если?Он решительно направился к оперному театру — и осмотр не прибавил ему уверенности. Это было помпезное здание колониальных времен, то есть было когда-то. Сейчас оно не более чем руины. Десять, может быть, двадцать лет за ним никто не ухаживал. В Манаусе больше нет оперы!Джузеппе попытался успокоить себя, говоря, что, вероятно, сегодняшний концерт пройдет в каком-то другом месте. Он купил газету и нервно пролистал ее насквозь — хотя он не понимал ни слова по-португальски, но по крайней мере был способен прочитать свое имя! Везде, куда бы он ни приезжал раньше, о его концертах сообщали в газетах! Но здесь — с первой до последней страницы — ничего. Ни одной строчки. Ни даже заметочки. Что это все означает? Что от него хотят в этом Манаусе?В отеле его ждала еще одна неожиданность: импресарио, наконец, появился. И он казался еще более робким, чем во время своего первого визита в Рио. Джузеппе Лаццо бросился к нему и схватил за ворот рубашки:— Слушайте, вы! Я только что видел оперу… это руины… настоящие руины!— Пойдемте в вашу комнату, господин Лаццо. Я должен вам кое-что сказать.Разозленный Лаццо последовал за ним. Что е.ще такое? В комнате Паоло де Симан сел напротив него, неуверенно поглядел на него и объяснил своим кукольным голоском:— Вы правы. В Рио я сказал вам нс всю правду. Ваши концерты будут проходить не в опере… и… вообще-то речь идет не о шести концертах, как я вам говорил, а только об одном!— Об одном концерте? Двадцать тысяч долларов за один концерт?! Это невозможно! Ну-ка признавайтесь! Что здесь происходит? Что вы хотите от меня за двадцать тысяч долларов? Я требую объяснений!— Господин Лаццо, пожалуйста, успокойтесь. Вы должны только петь! Петь, и ничего больше! Вот, посмотрите, я принес список арий, которые мы бы хотели от вас услышать. Они все из вашего репертуара.Знаменитый бас «Метрополитен-Опера» онемел. Ему что, все это снится? Свистящий голос импресарио вернул его обратно к реальности.— Господин Лаццо, как мы говорили, вот вторая часть гонорара — десять тысяч долларов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
АВИАЦИОННЫЕ КУРЬЕЗЫ
В начале века, когда еще русский летчик Арцеулов не продемонстрировал возможность выхода из штопора, самолет, попавший в него, считался обреченным. Один из летчиков, испытавший столь неприятную ситуацию, отстегнул привязные ремни и, дождавшись, когда аппарат перевернулся вверх колесами, выскользнул из кабины. Смешение центра тяжести привело к выходу аппарата из штопора. Завершив виток и войдя в горизонтальный полет, самолет устремился навстречу покинувшему его пилоту и «поймал» его, «усадив» в кабину! Придя в себя, летчик взялся за рычаги управления и благополучно приземлился.Французы предприняли попытки преодолеть пролив ЛаМанш воздушным путем. За рулем аэропланов тогда, разумеется, находились мужчины, но французские женщины решили не отставать. Эдит Дюран, жена летчика Анри Дюрана, уговорила его на этот безрассудный поступок.И вот аэропланы супругов поднимаются в воздух и направляются в сторону побережья (Анри, естественно, взялся сопровождать жену до самого финиша на английском побережье). Когда оба аэроплана набрали достаточную высоту, у Эдит вдруг забарахлил мотор, а затем окончательно заглох. Эдит беспомощно оглянулась на мужа и увидела, что он приказывает ей прыгать с парашютом. Что она немедленно и сделала.Своим весом женщина уравновешивала находившийся в носу мотор, теперь же центровка нарушилась, и самолет еще круче пошел вниз. Но за счет аэродинамического напора его винт начал раскручиваться, и мотор, у которого, по-видимому, образовалась воздушная пробка в карбюраторе, снова заработал. Аэроплан выровнялся, а затем стал быстро набирать высоту. Но Анри это уже не видел, поскольку следил за приземляющейся на парашюте женой, одновременно выбирая площадку для приземления своего самолета.Тем временем покинутый его женой самолет пересек пролив, углубился на территорию Британии и совершил падение на ухоженный парк какого-то английского аристократа. Этот последний этап путешествия и был зафиксирован собравшимися журналистами.Великая Отечественная война. Партизанский отряд в Брянских лесах шлет на Большую землю тревожную радиограмму: кончаются боеприпасы, а от линии фронта отряд отрезан карателями. Штаб отреагировал немедленно, и Алексей Шевцов, бывший летчик-истребитель, поднял в воздух свою латаную-перелатаную «уточку» (учебнотренировочный самолет «У-2»).На партизанский «аэродром» Алексей вышел точно и уже собирался совершить разворот, чтобы садиться против ветра, но «уточка» вдруг угодила в воздушную яму, ее основательно тряхнуло и при этом отказало управление! Самолет летел по прямой, неумолимо приближаясь к территории, занятой немцами.Проклиная капризную технику, Алексей вывалился из самолета, почти сразу выдернув кольцо парашюта. Приземлился он довольно удачно и двинулся в сторону оставшегося далеко позади «аэродрома».И вдруг через несколько минут он услышал знакомый рокот двигателя, а взглянув вверх, остолбенел: прямо над головой, почти касаясь колесами верхушек деревьев, пролетела ею собственная «уточка», неизвестно каким образом развернувшаяся обратно.А в отряде тем временем гадали, куда делся только что пролетевший над их головами самолет, показавший покачиванием крыльев, что он их заметил. Шли томительные минуты, и вот наконец послышался рокот двигателя. Только самолет летел как-то странно — очень низко и прямо над полосой. Почти долетев до ее середины, вдруг выключился двигатель, «уточка» резко клюнула носом… и пошла на посадку! «Что делает, идиот, ведь разобьется!» — ахнул кто-то из партизан. Подхваченный попутным ветром, самолет проскочил почти две трети полосы и только потом грубо ударился о землю колесами, подпрыгнул и покатился прямо на оставленный в конце полосы кустарник, в который и врубился с жутким скрежетом и треском.Когда партизаны подбежали к забившемуся в кустарник самолету, волосы у них встали дыбом: в кабине пилота не было! Ломать над этой чертовщиной голову было некогда, и по приказу командира все бросились разгружать долгожданный груз.Измученный летчик добрался до передового поста лишь через два часа. В то, что ему рассказали, он отказывался верить, пока сам не увидел накрепко засевшую в кустарнике «уточку». По нормам мирного времени самолет ремонту не подлежал, но время было военное, и за два дня партизанские умельцы подлатали его и заодно вытесали топорами из березы новый винт.Столь же невероятный случай произошел 4 июля 1989 года со сверхзвуковым самолетом «МиГ-23». Во время учебного полета пилот Н. Е. Скуридин ощутил хлопок и резкое падение тяги двигателя. Решив, что тот вышел из строя, летчик катапультировался. Однако, избавившись от человека, «МиГ» продолжил полет, пересек несколько государственных границ и рубежей ПВО, пока не упал на территории Бельгии.Как могло случиться, что неуправляемый реактивный самолет мог пролететь более девятисот километров, до сих пор нет ответа. Такое возможно, если бы самолет был оборудован автопилотом, но на самолетах типа «МиГ-23» их не было. Во всяком случае, этот инцидент в истории современной реактивной авиации уникален.
КОНЦЕРТ ЗА ДВАДЦАТЬ ТЫСЯЧ ДОЛЛАРОВ
Джузеппе Лаццо позволил себе отдохнуть пару часов в гостиничном номере на берегу сказочной бухты Рио-деЖанейро. Апрель 1947 года. Осень — самое прекрасное время года в Бразилии. Уже не жарко, но приятно тепло.Джузеппе Лаццо — американец, как видно по его имени и фамилии, итальянского происхождения. И он — прославленный бас нью-йоркской «Метрополитен-Опера». Еще четыре концерта, и его турне по Бразилии окончено. Он с удовольствием сидел на террасе и потягивал охлажденный апельсиновый сок. До чего же хороша жизнь! Джузеппе сорок лет. Бразильское турне обернулось настоящим успехом. Некоторые критики даже поговаривали о триумфе. Оперную звезду повсюду принимали неделями, и весь мир приезжал послушать его, особенно женщины. Какая благословенная страна! Жалко, что турне через четыре дня завершится, но Джузеппе решил остаться подольше — в конце концов, устроить себе напоследок двухнедельный отпуск. И почти убедил себя, что нуждается в отдыхе.Кто— то постучал в дверь. Раздосадованный Джузеппе Лаццо покинул страну грез и пошел открывать. Перед ним предстал маленький, смуглый мужчина с папкой пол мышкой. Он выглядел робким, почти напуганным: «Господин Лаццо? Вы не позволите мне войти… Я хотел бы свами переговорить. Это не займет много времени!» Джузеппе, не задавая вопросов, небрежным жестом пригласил мужчину внутрь. В принципе он любил незапланированные происшествия. Это отвечало его натуре. Он всегда верил в свою звезду, и она всегда вела его куда нужно.Незваный гость сел на краешек широкого, уютного кресла и начал очень обстоятельно вводить певца в курс дела. Тот поначалу его толком не слушал, его очень удивил необычайно резкий голос говорившего. Такой неприятный, фальшивый голос, подумал про себя Лаццо, разбиравшийся в таких вещах профессионально.— Позвольте представиться? Паоло де Симан. Я импресарио и хотел бы сделать вам предложение. Джузеппе перебил его решительным взмахом руки: — Я сожалею, но на ближайшее время у меня все распланировано!Маленький человек в темно-синем костюме отважился на светскую улыбку:— Господин Лаццо, если меня правильно информировали, то вы собираетесь остаться в нашей прекрасной стране еще на две недели после концертов, отдохнуть. Значит, некоторое свободное время после турне у вас есть, а то, о чем я вас попрошу, не продлится долго. После этого вы будете опять совершенно свободны и сможете спокойно отдохнуть.Артист с интересом посмотрел на своего гостя. Откуда он так хорошо знает о его планах? И он ощутил неясное беспокойство. Паоло де Симан продолжал своим свистящим голосом:— Я представляю оперный театр Манауса. Мы хотим попросить вас дать шесть концертов. И предлагаем гонорар в двадцать тысяч долларов!Двадцать тысяч долларов! Невероятная сумма! Вдвое больше, чем то, что Лаццо заработал за все турне по Бразилии. Мысли певца спутались. Манаус? Импресарио определенно говорит о Манаусе, пользующемся дурной славой городе на Амазонке?! Но любой знает, что. Манаус сегодня — в 1947 году — почти заброшен, он стал жертвой каучукового кризиса! Как может опера в этом разрушенном городе предложить больше, чем все богатые города в Бразилии, вместе взятые?Пока он пытался разрешить эту загадку, маленький человек с пафосом произнес:— Нет, господин Лаццо, это не шутка! И я могу это вам доказать. Если вы сейчас на словах согласитесь приехать, то я вам даю половину гонорара.С этими словами он открыл свою папку и вынул оттуда толстую пачку зеленых банкнот. Джузеппе Лаццо остолбенело уставился на десять тысяч долларов! От денег он никогда не мог отказаться. Как можно не принять такое предложение? — Ну ладно, я согласен!— Я знал, что вы приедете! Через четыре дня я за вами пришлю.Импресарио положил десять тысяч долларов на стол, поднялся и пошел к двери. Но задержался еще на мгновение:— Господин Лаццо, есть еще одно маленькое условие нашего соглашения. Что бы ни произошло, вы не должны задавать никаких вопросов! — Но почему?— Никаких вопросов, господин Лаццо, ни одного. Прошло четыре дня.Джузеппе возвращался со своего последнего официального концерта в Рио. Это был потрясающий успех. До сих пор у него в ушах звучали бешеные аплодисменты публики. Фантастическое ощущение!Когда он вошел в свой отель, то внезапно вспомнил о загадочном импресарио. Вероятно, тот ждет его внутри. Странная история… В промежутках между концертами он навел справки у своих бразильских друзей: они не знали никакого импресарио Паоло де Симана. Джузеппе заглянул в холл отеля. И не увидел никого, никого похожего на мнимого импресарио. Служитель за стойкой подал ему его ключ и записку.«Будьте завтра в семь часов утра в аэропорту Рио. Вас там встретят».И все. Больше в записке ничего не было. Ни подписи, ни адреса, ни номера телефона. Ничего.Но Джузеппе принадлежал к тем людям, которых нелегко заставить потерять хладнокровие. Что это значит, когда речь идет о двадцати тысячах долларов! Он дал слово и поэтому поедет.На следующее утро ровно в назначенный час он был в аэропорту. К нему тут же подошел мужчина и дал понять, чтобы он следовал за ним, не сказав при этом ни единого слова. Джузеппе не стал задавать вопросов и прошел за мужчиной в отдельный маленький ангар. Там их ждал частный самолетик. Немой человек сел в кресло пилота. Лаццо протиснулся на место рядом, и вот они уже несутся по взлетной полосе и, оторвавшись от земли, берут курс на Манаус.Все время они летят над бесконечными бразильскими лесами. Это для Лаццо слишком! Он ведь обещал не задавать вопросов импресарио, но это соглашение не распространяется на пилота. Поэтому он с обезоруживающей, дружелюбной улыбкой повернулся к своему спутнику:— Долгий полет! Между нами говоря… куда точно мы направляемся?И чтобы придать своим словам вес, достал из кармана стодолларовую купюру.Но пилот только пожал плечами. Он явно сожалеет, что ничего не может ответить!Джузеппе разочарованно вздохнул и убрал деньги в карман. Пилот ничего не знает. Да, этот импресарио не так уж наивен!Через несколько часов они приземлились в Манаусе, где оперную звезду уже ждало такси. Его отвезли в отель: жалкое здание, совсем не такое, как те роскошные отели, в которых он останавливался раньше. Да, это не Рио-деЖанейро!Джузеппе Лаццо прогулялся по улицам зловещего города. И мало-помалу начал тревожиться. Здесь все так печально, так мертво — просто город призраков! У него появилось нехорошее чувство, и его тревога переросла в страх. Всего несколько часов он находится вдали от привычной цивилизации, где-то на краю света, и уже ощущает себя покинутым, одиноким. Он никого здесь не знает, никто нс может прийти ему на помощь, если… да, что если?Он решительно направился к оперному театру — и осмотр не прибавил ему уверенности. Это было помпезное здание колониальных времен, то есть было когда-то. Сейчас оно не более чем руины. Десять, может быть, двадцать лет за ним никто не ухаживал. В Манаусе больше нет оперы!Джузеппе попытался успокоить себя, говоря, что, вероятно, сегодняшний концерт пройдет в каком-то другом месте. Он купил газету и нервно пролистал ее насквозь — хотя он не понимал ни слова по-португальски, но по крайней мере был способен прочитать свое имя! Везде, куда бы он ни приезжал раньше, о его концертах сообщали в газетах! Но здесь — с первой до последней страницы — ничего. Ни одной строчки. Ни даже заметочки. Что это все означает? Что от него хотят в этом Манаусе?В отеле его ждала еще одна неожиданность: импресарио, наконец, появился. И он казался еще более робким, чем во время своего первого визита в Рио. Джузеппе Лаццо бросился к нему и схватил за ворот рубашки:— Слушайте, вы! Я только что видел оперу… это руины… настоящие руины!— Пойдемте в вашу комнату, господин Лаццо. Я должен вам кое-что сказать.Разозленный Лаццо последовал за ним. Что е.ще такое? В комнате Паоло де Симан сел напротив него, неуверенно поглядел на него и объяснил своим кукольным голоском:— Вы правы. В Рио я сказал вам нс всю правду. Ваши концерты будут проходить не в опере… и… вообще-то речь идет не о шести концертах, как я вам говорил, а только об одном!— Об одном концерте? Двадцать тысяч долларов за один концерт?! Это невозможно! Ну-ка признавайтесь! Что здесь происходит? Что вы хотите от меня за двадцать тысяч долларов? Я требую объяснений!— Господин Лаццо, пожалуйста, успокойтесь. Вы должны только петь! Петь, и ничего больше! Вот, посмотрите, я принес список арий, которые мы бы хотели от вас услышать. Они все из вашего репертуара.Знаменитый бас «Метрополитен-Опера» онемел. Ему что, все это снится? Свистящий голос импресарио вернул его обратно к реальности.— Господин Лаццо, как мы говорили, вот вторая часть гонорара — десять тысяч долларов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44