Витрины были заполнены джинсами,
жевательной резинкой, дубленками, компьютерами, кожаными пиджаками и прочими
заграничными вещичками. В небе горели гигантские буквы: Суслик-Йорк.
Вдалеке, там где должна была выситься статуя Свободы, виднелся монумент
самого Сусликова. Только по перерытым улицам, по длинным очередям и по
валявшимся на тротуарах пьяным Сусликов узнал бывший Партград. В центре
города зияла черная дыра. -- Что это за дыра? -- спросил Сусликов. --
Великая Дыра в Европу, -- ответил внутренний голос. Через нее трудящиеся
ходят на Запад за заграничными вещичками. -- А зачем ходить на Запад за
заграничными вещичками, если они имеются в изобилии в самом Суслик-Йорке?
Они имеются тут в витринах, но не в магазинах. Тут тебе все-таки не
капитализм, а социализм. Кроме того, наши люди ходят за заграничными
вещичками на Запад для того, чтобы этих вещичек не оставалось на Западе.
Пусть западные люди сами просятся к нам, чтобы приобретать у нас свои
заграничные вещички. -- Но ведь Запад закроет для наших людей границы, визы
давать не будет! Они же там не совсем еще сдурели! -- Запад пробовал было
ограничить въезд наших людей. А мы в ответ вопрос ребром поставили; а где же
ваша хваленая демократия?! А как же насчет прав человека?! Они испугались,
что о них плохо подумают, и открыли границы для наших людей. -- А почему не
видно портретов Горбачева? -- Его скинули. -- За что? -- За то, что слишком
узкую дверь открыл на Запад. Танки через нее не проходили, ракеты
застревали. К тому же Горбачушка стражу у двери установила, которая жен
других членов Политбюро на Запад не пускала. Себе все заграбастать хотела.
Вот они и настропалили своих мужей, чтобы те Горбачеву под зад коленкой
дали.
-- А кого вместо него поставили?
-- Сусликова, конечно. Больше некого было. Он-то и проломил дыру в
Европу. Хотел было всю стену проломить, но ему помешали.
-- Почему?
-- А потому что западное тлетворное влияние хлынуло бы к нам с такой
силой, что остановить его было бы невозможно.
-- А зачем останавливать?!
-- Если не остановить, то произойдет вот что. Тут мощная коленка ЦК
КПСС ударила Сусликова под зад, и он полетел в дыру на Запад. И Суслик-Йорк
рассыпался в прах.

Комментарий
Читатель опять-таки может усомниться в правдивости только что
описанного сна. Откуда, спрашивается, известно, что именно Сусликов видел во
сне? Есть, по крайней мере, два достоверных источника для этого. Первый из
них -- рассказы самих сновидцев. Когда Сусликов учился в ВПШ, он довольно
часто принимал участие в попойках околоцековской интеллектуальной элиты.
Обычно он помалкивал, руководствуясь правилом: молчи, дурак, умнее будешь. А
когда он раскрывал рот, чтобы заявить о своем существовании, то рассказывал
о своих сновидениях. Больше ему говорить было не о чем. Второй достоверный
источник сведений о снах Сусликова и ему подобных -- их речи, состоящие в
основном из того, что в народе принято называть бредом сивой кобылы. А
откуда, спрашивается, этот бред берется, если не из бредовых сновидений?!

Совещание в ЦК КПСС
Для Сусликова операция по превращению Партграда в маяк перестройки и
демократизации была первой операцией большого масштаба в его положении
секретаря ЦК, И он решил показать пример нового стиля мышления и работы. На
другой же день он назначил совещание. -- В том мероприятии, которое нам
поручено осуществить, сказал Петр Степанович, открывая совещание, -- надо
различать внутренний и внешний аспекты. С точки зрения внутреннего аспекта
наша задача состоит в том, чтобы превратить Партград в образец перестройки,
который станет маяком для всей страны. Это означает, что перестройку там
надо провести так, чтобы в результате ее наш коммунистический социальный
строй стал еще крепче, чем раньше. Я думаю, что вы не первый год в партии,
понимаете, что именно я имею в виду. Ни для кого не секрет, что в последние
годы мы несколько ослабили политико-воспитательную работу и распустили
вожжи. Этим воспользовались всякого рода безответственные лица, подпавшие
под тлетворное влияние Запада. Надо этим лицам дать понять, что мы не
допустим подрыва основ нашего общественного устройства. Мы многое можем
позволить. Но всему есть предел. Перестройка только тогда будет успешной,
когда в ходе ее мы сумеем укрепить основы нашего общества и веру в наши
идеалы. -- С точки зрения внешнеполитической, -- продолжал Петр Степанович,
-- наша задача состоит в том, чтобы на конкретных примерах показать западным
людям сущность и ход нашей перестройки. Западные люди в идейно-политическом
отношении являются недоразвитыми. Им головы забили сексом, порнографией,
насилием и погоней за прибылью. Им все надо разъяснять буквально на пальцах.
Мы, товарищи, теперь начали жить по-новому. Нам ничего скрывать не надо.
Недостатки замазывать не следует, но и успехи таить не надо. Пусть
иностранцы посмотрят учреждение, где процветает бюрократизм и коррупция, и
учреждение, где эти пережитки прошлого уже преодолены. Пусть на живого
взяточника поглядят. Можно и суд над ним показать. Западные люди любят такие
зрелища. Покажем им, что у нас теперь свободы слова не меньше, чем у них.
Пусть они встречаются, с кем хотят. Пусть разговаривают, о чем хотят.
Никаких ограничений! Но мы не должны это пускать на самотек, Мы должны
провести воспитательную работу с населением, чтобы наши люди прониклись
чувством ответственности и проявили себя как политически зрелые граждане
нашего социалистического отечества. -- На данном этапе нашего развития, --
закончил свою речь товарищ Сусликов, -- нам чрезвычайно важны дружеские
отношения с Западом. С его помощью мы быстрее и лучше преодолеем временно
возникшие трудности. Вот с этой целью мы и решили превратить Партград в
орудие нашей внешней политики.
На совещании создали особую комиссию, в задачу которой вменили оказать
помощь партградскому руководству в деле подготовки города и области на роль
маяка перестройки. Во главе комиссии поставили товарища Корытова, ближайшего
помощника Сусликова.

Совещание в КГБ
Одновременно состоялось совещание в КГБ. Товарищ Пыжиков, один из
заместителей председателя КГБ, начал свою речь с того, что рассказал
подчиненным популярную в городе пародию на послание Пушкина декабристам:
"Товарищ, верь, пройдет она, так называемая гласность. И вот тогда
госбезопасность припомнит наши имена". -- Вы видите, товарищи, -- сделал
вывод из этой шутки товарищ Пыжиков, -- что наш народ по-прежнему любит и
уважает нас. Но вместе с тем, перестройка обязывает нас усовершенствовать
методы нашей работы, проявить гибкость, творчески переосмыслить наш опыт.
На совещании обсудили следующие вопросы: состав западных туристических
групп и делегаций, участие в них агентов западных разведок, внедрение в них
наших людей, вербовка иностранцев в нашу разведку, контроль за иностранцами,
общение иностранцев с советскими гражданами, помощь партградскому управлению
КГБ и милиции кадрами, техникой, информацией.
Острая дискуссия возникла по второму вопросу. Одна половина участников
совещания ("либералы") настаивала на том, что лишь половина иностранцев
будет агентами западных секретных служб, а другая половина ("консерваторы")
-- что все сто процентов. Победили "консерваторы". Но при обсуждении
третьего вопроса столкнулись с затруднением: если мы внедрим наших людей в
группы иностранцев уже на Западе или завербуем кого-то из иностранцев в нашу
разведку, то нельзя будет считать все сто процентов иностранцев агентами
западных секретных служб. -- Противоречие тут кажущееся, -- сказал товарищ
Пыжиков по этому поводу. -- Вы рассуждаете метафизически, т.е. по принципу
"Либо, либо". Что вы думаете, если человек служит одной разведке, то он не
служит другой? Надо рассуждать диалектически, как нас учил Ленин, т. е. по
принципу "И". Наши люди могут быть агентами западных разведок. Мы им не
запрещаем. Даже рекомендуем. А западных шпионов перевербовать на нашу
сторону -- тут никаких трудностей нет. От них даже отбиваться приходится.
Еще товарищ Андропов нас учил: вот когда руководители западных разведок
будут приезжать к нам на Лубянку отчитываться о проделанной работе, мы можем
спать спокойно.

Откровенный разговор
Перед отбытием комиссии в Партград Сусликов имел конфиденциальную
беседу с Корытовым. В весьма туманных и двусмысленных выражениях Сусликов
высказал идеи, смысл которых Корытов понял так.
Легко судить об ошибках прошлого руководства. А ты попробуй избежать
их, когда приходится принимать решения исторического масштаба, и при этом
все академии мира вместе взятые не могут с уверенностью предсказать ход
событий хотя бы на ближайшие десять лет. Перед тем, как пойти на радикальный
поворот в нашей политической стратегии, мы должны были дать ясный ответ по
крайней мере на такие вопросы: 1) сможем мы своими силами, без помощи
Запада, преодолеть наши трудности или нет, 2) способны мы защитить себя с
имеющимся у нас оружием или нет, 3) наступит в ближайшие годы экономический
спад на Западе или нет? По всем трем вопросам мы пришли к отрицательным
выводам. Поэтому мы пошли на перестройку.
Мы пошли на перестройку не от хорошей жизни. Это -- отступление,
вынужденное неблагоприятными обстоятельствами. Чтобы преодолеть трудности,
назревшие в стране в застойный период, мы не могли действовать старыми,
привычными методами. На Западе это произвело бы плохое впечатление. А без
помощи Запада нам не выкарабкаться. Да и наши люди нас не поддержали бы.
Люди устали, озлобились. Пришлось кое в чем сделать вид, будто мы
перестраиваем страну на западный манер, а кое в чем на самом деле пришлось
пойти по этому пути.
Но время вносит свои коррективы в наши расчеты. Теперь нам становится
все более ясным, что мы не получим от Запада помощь в тех размерах, на какие
мы надеялись. К тому же Запад вместе со своей помощью навязывает нам свои
формы жизни, пагубные для нашего общества. Оборонную мощь Запада мы
переоценили. И с наличным вооружением мы остаемся смертельно опасным
противником для Запада, по крайней мере, в ближайшее десятилетие.
Мы зашли слишком далеко. Перестройка породила непредвиденные
последствия, угрожающие основам нашего социального строя. Ее минусы уже
теперь очевидны, тогда как обещанные плюсы сомнительны. Если дело и дальше
так пойдет, партия потеряет кредит доверия в массах населения. Получится то,
что сейчас можно видеть в Польше. А главное -- преодолеть кризисное
состояние без использования наших собственных методов мы не можем, какой бы
не была помощь Запада. Китай дает на этот счет убедительный пример.
Какой из всего этого следует вывод? Я думаю, Вы сами догадываетесь:
продолжать прежний курс -- значит катиться к катастрофе. Надо готовиться к
повороту. Но по-умному, чтобы комар носа не подточил. Внешне все пусть
выглядит как нарастание темпов и силы перестройки. Побольше шуму в прессе.
Для Запада главное не то, что мы делаем, а то что мы говорим. Пусть все
болтают все, что хотят. Чем еретичнее слова, тем лучше. Надо дать людям
возможность договориться до абсурда, чтобы они сами почувствовали, чем может
'кончиться их свобода. Надо на первый план выдвигать Советы. Мол, они теперь
суть высшая власть. Ответственность за все на них постепенно перелагать.
Пусть в парламентаризм поиграют. А мы, партийный аппарат, должны отойти на
время в тень и готовить силы для нового поворота, к остановке отступления и
к новой атаке. Надо потихоньку укреплять партийный аппарат надежными
кадрами. Пусть КГБ тоже отойдет на задний план. Пусть милиция занимается
общественным порядком. В печати пусть критикуют КГБ. Пусть требуют
сокращения и даже роспуска. На деле же надо усилить КГБ новыми кадрами. И
численно увеличить. Кто это проверит?! И кто в это поверит, если слухи
пойдут?! В печати подчеркивать, что милиция есть орган Советов. Пусть
недовольство на них направляется. А КГБ должно наблюдать и все запоминать.
Мы ничего не забудем и не простим. Надо исподволь готовить недовольство
населения заимствованием западных форм жизни. Создавать неформальные
объединения и движения за верность идеалам коммунизма. В печати надо начать
давать информацию об отрицательных последствиях перестройки. Не броско. В
виде писем трудящихся. В виде критики перегибов. Особое внимание обратить на
молодежь, на школьников и студентов. Это им придется решать судьбу страны. А
мы отвечаем за то, в каком направлении она пойдет, Все нужно делать без
спешки, спокойно, уверенно, без ажиотажа. Подготовку Партграда к открытию
для иностранцев надо использовать как средство для этого.

Мысли Корытова
Корытов как старый аппаратчик понимал, что Сусликов не мог так говорить
на свой страх и риск. Он выражал умонастроения каких-то сил в аппарате
власти. Но каких именно? Или это компромиссный сговор? Неявный, молчаливый,
но сговор. Корытов догадывался, что сейчас вообще ни у кого определенности
нет, все выжидают, идет скрытое брожение умов, в котором еще только должны
выкристаллизоваться более или менее ясные идеи, намерения и решения. Ему,
Корытову, предоставляется свобода самому определить свою позицию. Если бы
его власть, он вообще не допустил бы перестройку. Разоблачение сталинизма в
хрущевские годы было грубой ошибкой. Перестройка -- еще более серьезная
ошибка. Может быть даже непоправимая. Если теперь эту ошибку не исправить,
дело может кончиться катастрофой. Короче говоря, как преданный идеалам
коммунизма член партии, как старый аппаратчик, как русский патриот он,
Корытов, будет поступать так, как подсказывает его совесть.

Комментарий
Слово "совесть" тут употреблено всуе, так как никакой совести у
Корытова никогда не было. Утверждение насчет свободы самому определять свою
позицию может показаться преувеличением. Как на такое осмелится какой-то
безвестный Корытов, если сам великий Сусликов на это не может пойти?! Именно
потому, что он есть безвестный помощник великого человека. Мысли и волю
сусликовых формируют именно корытовы.

Эмиссары революции
Члены комиссии на другой же день вылетели в Партград, случай в
советской истории беспрецедентный. В брежневские годы на это потребовалось
бы несколько месяцев всяческих совещаний, после которых комиссия в полном
составе совместно с домочадцами улетела бы отдыхать в Крым или на Кавказ. И
в самом деле, зачем лететь в какой-то Партград, если заранее всем известно,
что эти "маяки" суть сплошная липа. Они и изобретаются для того, чтобы пыль
в глаза пускать как своим, так и чужим. А липу у нас и без московских
комиссий хорошо делать умеют, Так думали бы брежневские бюрократы и
консерваторы. Но горбачевские новаторы и инициаторы думали по-новому. Они
решили выполнить порученную миссию на самом высоком перестроечном уровне.
Пока московская комиссия добирается до Партграда, будет небесполезно
познакомиться с прошлым города и с той ситуацией, какая сложилась там к
моменту прибытия комиссии. Выражаясь языком высокой философии, Партград до
недавнего времени вообще не жил исторической жизнью. Он где-то и как-то
существовал, в нем что-то происходило, но все это не стоило того, чтобы
называться историей. И даже не то, чтобы не стоило, а скорее то, что
считалось нестоющим. В Партграде можно было открыть Америку или атом,
изобрести велосипед или даже автомобиль, но человечество все равно не
обратило бы на это внимания; И сами партградцы знали это лучше других. Они
считали, что у них и с ними не могло быть ничего такого, что стоило бы даже
их собственного внимания. Даже открыв Америку или изобретя автомобиль, они
сочли бы это пустяком в сравнении с изобретением приборчика для прокалывания
яичной скорлупы в жившей исторической жизнью Германии. И все же в Партграде
имело место какое-то течение событий во времени, можно сказать -- своя
историйка или историишка.

Происхождение названия
Первоначальное название Партграда было Князев. Первые упоминания о
Князеве встречаются уже в самых древних русских летописях.
1 2 3 4