Застряли у переезда, пережидая товарняк, груженые черные вагоны лениво переваливались на рельсах.
— Теперь уже скоро, — сказал водитель и быстро провел рукой по волосам.
Что-то в его голосе заставило ее насторожиться. Водитель менялся прямо на глазах, словно змея, сбрасывающая старую высохшую кожу. Он весь вибрировал от нарастающего напряжения, словно охотник, заметивший дичь, или зверь, почувствовавший приближение охотника.
«Ох, не ошиблась ли я машиной!» — подумала Лера, невольно отодвинулась подальше от водителя и сжала в кулаке свой баллончик. Сердце снова неприятно сжалось в груди. Водитель, казалось, о ней и не думал, полностью сосредоточившись на темной дороге, плывущей навстречу в неверном свете фар.
Справа возник ярко освещенный аквариум бензозаправки. Водитель сбросил газ, повернул руль и притормозил. Внезапно он всем телом повернулся к пассажирке и проговорил низким, глубоким голосом, сильно растягивая слова:
— Ну-ка, сходи, купи бутылку пепси! — и после паузы: — Не хочу, понимаешь, из машины выходить!
— Сам, что ли, не можешь? — привычно огрызнулась Лера, но в действительности даже обрадовалась возможности хоть ненадолго избавиться от этого пугающего соседства. А если он хочет ее тут бросить, то и наплевать, барахло только свое забрать надо.
— Не бойся, не уеду! — сказал он, будто прочитав ее мысли.
И то верно, тогда бы вообще в машину не посадил. Она потянулась к ручке двери, но водитель остановил ее:
— Сумку возьми! — и он бросил ей на колени красную матерчатую сумку с яркой надписью «Neo».
— Да я в руках донесу… — проговорила она, но мужчина мрачно взглянул на нее из-под клочковатых бровей и повторил:
— Говорят тебе — возьми!
Охота спорить с ним тут же пропала. Лера взяла сумку и выскользнула из машины. Водитель вслед ей вполголоса фальшиво пропел:
— Сам я вятский уроженец…
Она дернула плечом, как будто хотела сбросить что-то неприятное, например, паутину, приставшую в лесу, потом, не оглянувшись, толкнула прозрачную дверь магазинчика и вошла внутрь.
Сначала ей показалось, что в магазине никого нет. Только пройдя между полками с разноцветными бутылками и яркими коробками, Лера заметила продавца, который сидел позади кассы, подперев подбородок сложенными ладонями, и следил за ней прищуренными глазами, как сытый кот за мышью.
— У тебя весь магазин вынести можно… — проворчала она, вытаскивая кошелек. — Бутылку пепси!
— Возьми сама, — промурлыкал продавец, переведя взгляд на яркую сумку.
Лера взяла с полки литровую бутылку, положила ее в сумку, рассчиталась и пошла обратно, чувствуя спиной внимательный, заинтересованный взгляд. Она заставила себя не оборачиваться, однако взгляд продавца так и буравил спину. Немного не доходя до двери, она споткнулась и едва не выронила бутылку.
Захлопнув за собой стеклянную дверь, Лера поспешно пересекла ярко освещенную площадку и приблизилась к серому «Опелю». Только теперь она заметила, что водитель поставил свою машину в тени, так что со стороны магазина или заправки ее невозможно было заметить. Он ждал ее, приоткрыв дверь и настороженно сверкая в темноте зрачками.
— Ну что?
— Да ничего, — Лера пожала плечами и протянула ему сумку, — вот твоя пепси-кола…
— Никто не подошел?
— А кто должен был подойти? — Лера взглянула на него с подозрением и снова почувствовала смутное беспокойство.
Водитель нравился ей все меньше, и она даже подумала, не остаться ли на заправке, но что здесь делать до утра? И продавец тоже какой-то странный. .. И там плохо, и здесь не слава богу.
— Черт! — прошипел водитель сквозь сжатые зубы.
— Ты же сам сказал — пепси-колу! — раздраженно проговорила Лёра.
— Да нет, я не тебе… все нормально, садись… — он подвинулся, освобождая ей место, и вполголоса пропел:
— .. .Много горького видал…
Она села на свое место, прикрыла глаза и попробовала успокоиться. Но напряжение не отпускало ее, чувство опасности заставляло дрожать каждый нерв. Она потянулась за своей сумкой, чтобы выйти из машины, повинуясь инстинкту, но заметила, что продавец стоит в дверях и глядит в их сторону. Нехорошо и пристально глядит. Нет, нужно отсюда уезжать скорее, чего он ждет?
Водитель вытащил из кармана мобильный телефон, потыкал в кнопочки толстым пальцем, послушал. Не дождавшись ответа, снова негромко чертыхнулся и спрятал мобильник.
«Опель» выехал со стоянки и снова заскользил по ночному шоссе, шелестя шинами и отматывая километры темноты.
Ровное, убаюкивающее покачивание машины понемногу успокаивало Леру, и она уже начала задремывать, но вдруг вздрогнула, как от внезапного окрика, и широко открыла глаза.
В мозгу вибрировал сигнал тревоги, однако в машине ничего не изменилось. Только взглянув в зеркало заднего вида, она увидела позади огни следующей за «Опелем» машины. Она скосила глаза на водителя и поняла, что не ошиблась: все дело именно в этих огнях. Он еще больше подобрался, сжал руль и пригнулся к лобовому стеклу. На его виске пульсировала ветвистая синеватая жилка.
— Всю Россию я проехал… — пробормотал он, уже не пытаясь следовать мелодии. — Вот и приехал…
Он выжимал из мотора все что возможно, и старенький «Опелек» летел по шоссе, как стрела, но огни в зеркале нисколько не удалялись.
— Это что же они — за нами гонятся? — проговорила Лера, опасливо глядя на приближающиеся огни, хотя и так все было ясно. В ней проснулось отчетливое, древнее знание настоящей, нешуточной опасности. Ситуации, когда смерть дышит прямо в затылок.
— Нет, так просто катаются! — Водитель еще глубже вдавил педаль газа, и расстояние между ними и преследователями немного увеличилось.
— А чего им надо?
— Вот ты их и спроси! — прошипел водила и бросил такой взгляд, что ей моментально расхотелось продолжать расспросы.
Что уж тут спрашивать, когда ясно, что снова она попала в передрягу. Причем настоящую, серьезную передрягу. Что за ночка такая выдалась? Она покрепче сжала в кармане баллончик.
Огни в зеркале еще немного удалились, но водитель был все так же напряжен.
Шоссе сделало резкий поворот, «Опель» плавно вписался в него, и впереди, совсем близко, в свете фар показалось брошенное поперек дороги дерево. Водитель выругался, вдавил педаль тормоза и со страшным скрежетом остановился перед самым препятствием. Все, что было дальше, происходило словно в страшном сне.
— Беги! — крикнул он и распахнул дверцу со своей стороны салона. — Беги, девка, что есть мочи!
Леру не пришлось долго уговаривать. Этой ночью она, кажется, только и делала, что убегала, и тело действовало теперь само, на каких-то проснувшихся первобытных рефлексах. Она плечом толкнула дверцу, выкатилась из машины и побежала к лесу. Только провалившись по щиколотку в мягкую почву и поравнявшись с первыми деревьями, она остановилась, почувствовав шершавую прохладную кору под рукой, и обернулась.
На шоссе, вплотную к серому «Опелю», стояла черная «БМВ». Из нее выпрыгнули на дорогу двое смуглых молодых парней в кожаных куртках, третий остался за рулем. Тут же из-за брошенного «Опеля» гулко полыхнуло огнем, секундой позже докатился грохот выстрела. Один из бандитов схватился за плечо, второй выхватил из-за пазухи пистолет и начал раз за разом стрелять в темноту. Раненый привалился к «БМВ» и тоже начал стрелять. Водитель выбрался наружу, пригнулся и бросился в обход. Через минуту выстрелы прекратились, из темноты показался Лерин попутчик. Он шел, сильно хромая и покачиваясь, лицо и одежда были залиты кровью. Следом за ним кошачьей походкой двигался водитель «бумера» с пистолетом в руке.
— Ну что, отбегался? — проговорил второй бандит, шагнув навстречу противнику, — Ты что же, козел, думал, от нас уйдешь?
Он ленивым, почти незаметным движением выбросил руку, и водитель «Опеля» отлетел в сторону и растянулся на асфальте. Хрипло выдохнув и выплюнув сгусток крови, попытался встать на ноги, но бандит ударил его в лицо ногой, переступил и прошипел:
— Где груз, падла? Имей в виду, мы тебе легко сдохнуть не позволим! Мы тебе все внутренности зубами вырвем!
— Пусти меня, Махмуд! — Отпихнув напарника, к водителю подскочил раненый бандит и почти в упор выстрелил в него.
— Ты что же, кретин, делаешь? — Махмуд схватил напарника за воротник и оттащил в сторону. — Он же сдохнет, и мы груз не найдем!
— Да ничего ему не сделается! А нет, так сами возьмем! Драндулет его по винтику разберем!
Пока бандиты препирались между собой, водитель «Опеля», хрипло дыша, поднялся на ноги и, вытянув вперед правую руку, проревел:
— Молитесь, гады! Щас к своему Магомету отправитесь!
— Махмуд, у него граната! — неожиданно высоким голосом выкрикнул раненый бандит и зайцем прыгнул в сторону. В ту же секунду ночь озарила ослепительная вспышка, тяжело прогрохотал взрыв.
Лера, которая до этого стояла, не в силах пошевелиться, и как зачарованная следила за происходящим, развернулась и, не разбирая дороги, бросилась в лес. Она спотыкалась, падала, снова поднималась, ноги увязали в глубокой грязи, ветки деревьев царапали лицо и руки, но она не могла остановиться. Она чувствовала себя дичью, убегающей от погони, загнанным зверем. Кровь пульсировала в висках глухой барабанной дробью, барабанной дробью судьбы и смерти.
Так она бежала очень долго — или ей только казалось, что долго, и вдруг впереди замаячил неровный, мерцающий свет. Она сделала еще несколько шагов… и выскочила на шоссе в том же самом месте, откуда начала бегство. Ночной лес сыграл с ней жестокую шутку, она, как белка в колесе, бежала по кругу.
Перед ней догорали обломки черного «бумера», около него вповалку валялись искалеченные тела бандитов.
Чтобы не закричать, она зажала себе рот рукой и мысленно приказала себе: спокойно. Спокойствие и быстрота — вот все, что понадобится ей в ближайшее время. Серый «Опель», как ни странно, был совершенно цел, только пара пулевых отверстий виднелась в багажнике и в левом крыле. Она бочком двинулась к нему, не сводя глаз с груды дымящихся трупов. Отдельно, в паре метров от них, валялась оторванная нога в дорогом замшевом ботинке, измазанном кровью. Лера почувствовала рвотный позыв, но кое-как справилась с ним. Сейчас не время проявлять человеческие слабости, надо ноги уносить.
Она открыла дверцу «Опеля» и увидела его водителя. Мужик был жив, он хрипло, натужно дышал и пытался трясущейся простреленной рукой повернуть ключ в зажигании. Лицо его превратилось в одну сплошную рану, из которой выглядывал левый глаз. На месте правого зияла черная, пульсирующая дыра.
Спокойно. Без паники.
— Надо… надо мотать отсюда… — прохрипел он, снова пытаясь завести машину.
— Тоже мне, Америку открыл!
— Скоро Аббас приедет… — продолжил мужчина, не обратив внимания на ее реплику.
Лера не знала, кто такой Аббас, и не хотела знать, но в голосе умирающего человека был такой страх, что она сразу и безоговорочно поверила ему. Впрочем, она и не собиралась задерживаться в этом страшном месте, у нее сегодня другие планы. Отодвинув мужчину, забралась на водительское место, уверенно повернула ключ. Мотор ровно, убедительно заработал. Она подумала, не выкинуть ли раненого на дорогу, к остальным телам, но что-то ее удержало — не сочувствие, не жалость, а подсознательная уверенность, что он ей еще пригодится. В таких условиях волей-неволей приходится быть такой сукой — но ведь иначе не выживешь, утешала она себя.
Она выжала сцепление и медленно тронулась на первой передаче, объезжая трупы и горящий бумер. Прямо перед ней снова оказалась оторванная нога. Она проехала по ней и услышала, как под колесом хрустнула кость. На этот раз не удалось справиться с тошнотой, и ее вырвало прямо под ноги. Попутчик дернулся на своем месте, но глаз не открыл.
Она молила судьбу только об одном: только бы не встретился не в меру ретивый гаишник, которому не спится ночью. От каждой встречной машины сердце глухо ухало вниз. Чтобы не дрожали руки, она вцепилась в руль как могла крепко. Соленый пот заливал глаза, и не было времени его вытереть.
Через полчаса она осознала, что едет по ночному шоссе в обратную от города сторону, выжимая из старого «Опеля» все, на что он способен. Хозяин машины затих, и она уже подумала, что он умер, как вдруг он шевельнулся и довольно отчетливо проговорил:
— Сейчас сверни налево…"там будет грунтовка…
В первый момент она решила, что он бредит, но слева от шоссе действительно отходила широкая грунтовая дорога, и она повернула руль, прежде чем поняла, зачем это делает. Только через минуту, сбросив скорость и трясясь на ухабах, она осознала, что здесь, на проселке, может избежать встречи с таинственным и явно опасным Аббасом. И вообще, от «Опеля» нужно как можно скорее избавляться.
— Сейчас… свернешь направо… — сквозь зубы, с трудом выговаривая слова, произнес ее попутчик. Тряская, неровная дорога выжимала из него последние капли жизни, и он из последних сил пытался удержать ускользающее сознание.
Вправо уходил заросший пожухлой травой проселок. Она не раздумывая свернула на него, и через несколько минут впереди из темноты выступили очертания большого сарая. Въехав в распахнутые покосившиеся ворота, она заглушила мотор и повернулась к своему полуживому попутчику.
— Ты живой еще? — спросила с чисто житейским интересом.
— Пока да, — прохрипел тот, — но ты не волнуйся, это ненадолго. Возьми… возьми чемодан… а главное — бумагу в бардачке… не хочу, чтобы им это досталось.
Лера снова подумала, что он бредит, но его спокойное, мужественное отношение к собственной смерти произвело на нее впечатление, и она, перегнувшись назад, достала из автомобильной аптечки бинт и вату.
— Сейчас… — проговорила, разрывая упаковку. — Сейчас я тебя перевяжу… Ничего, оклемаешься!
— Перевяжешь? — Мужчина хрипло засмеялся, и из его горла брызнула темная кровь. Он закашлялся, прикрыл единственный глаз и едва слышно прошептал:
— Все, абзац, отбегался Затвор! Никакие перевязки мне не помогут. Говорю тебе, возьми бумагу и сваливай отсюда, пока Аббас тебя не нашел! Только прошу… из этих денег помоги Аньке! Запомни — Анна Сенько… Тополевая десять, шестая квартира… помоги Аньке, слышишь! Не то с того света тебя найду!
Из каких таких денег? — проворчала Лера, наклонившись над раненым и прикидывая, как перевязать его лицо, которое все было одна сплошная рана.
Вырвать ее уже не вырвет — нечем. Надо помочь ему. Он попытался что-то ответить, но закашлялся, из горла снова брызнула кровь, окропив ей щеку, он судорожно дернулся и вдруг обмяк, как будто разом успокоился.
— Ты живой? — опасливо проговорила Лера, немного отстранившись, чтобы еще больше не перепачкаться кровью. Тут она увидела его единственный широко открытый глаз и поняла, что задавать вопросы бесполезно. Этот глаз смотрел на нее уже с другой стороны, с того берега, откуда не возвращаются.
— Чтоб тебя… — пробормотала она, задом выбираясь из машины. — Чтоб вас всех! Достали вы меня со своими разборками!
Она зло всхлипнула, полезла в карман за сигаретами и вспомнила, что их нету. В сумке она уже смотрела, но, может, завалялась в кармашке хотя бы одна? Курить хотелось неимоверно, и, преодолев накатывающую дурноту, она распахнула дверцу машины — не хватало воздуха. В салоне воняло потом, рвотой и кровью. И еще пахло смертью. Она задержала дыхание и оглядела заднее сиденье. Сумки там не было. Не было ее и на полу под сиденьем.
— Господи помилуй! — вслух сказала она. — Да ведь она выпала на дорогу, когда эти уроды убивали друг друга!
Слова, сказанные вслух, прозвучали удивительно страшно в ночном лесу. Теперь те люди, которые приедут на место разборки, найдут ее сумку и узнают, что в «Опеле» кроме водителя была женщина.
Она стала вспоминать, что такого было у нее в сумке. Никаких документов там не было, это точно. Смена белья, теплый свитер, косметичка, а в ней — обычные бабские штучки. Обычные безликие мелочи. Никаких записей. Еще ключи от квартиры, но на них ведь тоже не написано, какой адрес.
От сердца немного отлегло. Тут она заметила, что коврик сбился, и нащупала в углублении пола кожаный чемоданчик. Вспомнив слова покойника, потянула чемодан на себя, вытащила его из машины. Чемоданчик был дорогой, хорошей кожи, с кодовым замком. Эта вещь плохо подходила убитому, была для него слишком дорогой и красивой. Оглядевшись, не нашла ничего, чем можно было бы открыть замок, и сунула руку в бардачок. Там ей в первую очередь попалась в руки сложенная в несколько раз плотная желтая бумага. Вспомнив последние слова мертвеца, она сунула бумагу за пазуху, порылась в бардачке и нашла там складной нож с широким прочным лезвием. Этим ножом в два счета сорвала кодовый замок и открыла чемоданчик.
Внутри лежали плотные пакеты с белоснежным порошком. Сердце подпрыгнуло и ухнуло куда-то вниз.
1 2 3 4
— Теперь уже скоро, — сказал водитель и быстро провел рукой по волосам.
Что-то в его голосе заставило ее насторожиться. Водитель менялся прямо на глазах, словно змея, сбрасывающая старую высохшую кожу. Он весь вибрировал от нарастающего напряжения, словно охотник, заметивший дичь, или зверь, почувствовавший приближение охотника.
«Ох, не ошиблась ли я машиной!» — подумала Лера, невольно отодвинулась подальше от водителя и сжала в кулаке свой баллончик. Сердце снова неприятно сжалось в груди. Водитель, казалось, о ней и не думал, полностью сосредоточившись на темной дороге, плывущей навстречу в неверном свете фар.
Справа возник ярко освещенный аквариум бензозаправки. Водитель сбросил газ, повернул руль и притормозил. Внезапно он всем телом повернулся к пассажирке и проговорил низким, глубоким голосом, сильно растягивая слова:
— Ну-ка, сходи, купи бутылку пепси! — и после паузы: — Не хочу, понимаешь, из машины выходить!
— Сам, что ли, не можешь? — привычно огрызнулась Лера, но в действительности даже обрадовалась возможности хоть ненадолго избавиться от этого пугающего соседства. А если он хочет ее тут бросить, то и наплевать, барахло только свое забрать надо.
— Не бойся, не уеду! — сказал он, будто прочитав ее мысли.
И то верно, тогда бы вообще в машину не посадил. Она потянулась к ручке двери, но водитель остановил ее:
— Сумку возьми! — и он бросил ей на колени красную матерчатую сумку с яркой надписью «Neo».
— Да я в руках донесу… — проговорила она, но мужчина мрачно взглянул на нее из-под клочковатых бровей и повторил:
— Говорят тебе — возьми!
Охота спорить с ним тут же пропала. Лера взяла сумку и выскользнула из машины. Водитель вслед ей вполголоса фальшиво пропел:
— Сам я вятский уроженец…
Она дернула плечом, как будто хотела сбросить что-то неприятное, например, паутину, приставшую в лесу, потом, не оглянувшись, толкнула прозрачную дверь магазинчика и вошла внутрь.
Сначала ей показалось, что в магазине никого нет. Только пройдя между полками с разноцветными бутылками и яркими коробками, Лера заметила продавца, который сидел позади кассы, подперев подбородок сложенными ладонями, и следил за ней прищуренными глазами, как сытый кот за мышью.
— У тебя весь магазин вынести можно… — проворчала она, вытаскивая кошелек. — Бутылку пепси!
— Возьми сама, — промурлыкал продавец, переведя взгляд на яркую сумку.
Лера взяла с полки литровую бутылку, положила ее в сумку, рассчиталась и пошла обратно, чувствуя спиной внимательный, заинтересованный взгляд. Она заставила себя не оборачиваться, однако взгляд продавца так и буравил спину. Немного не доходя до двери, она споткнулась и едва не выронила бутылку.
Захлопнув за собой стеклянную дверь, Лера поспешно пересекла ярко освещенную площадку и приблизилась к серому «Опелю». Только теперь она заметила, что водитель поставил свою машину в тени, так что со стороны магазина или заправки ее невозможно было заметить. Он ждал ее, приоткрыв дверь и настороженно сверкая в темноте зрачками.
— Ну что?
— Да ничего, — Лера пожала плечами и протянула ему сумку, — вот твоя пепси-кола…
— Никто не подошел?
— А кто должен был подойти? — Лера взглянула на него с подозрением и снова почувствовала смутное беспокойство.
Водитель нравился ей все меньше, и она даже подумала, не остаться ли на заправке, но что здесь делать до утра? И продавец тоже какой-то странный. .. И там плохо, и здесь не слава богу.
— Черт! — прошипел водитель сквозь сжатые зубы.
— Ты же сам сказал — пепси-колу! — раздраженно проговорила Лёра.
— Да нет, я не тебе… все нормально, садись… — он подвинулся, освобождая ей место, и вполголоса пропел:
— .. .Много горького видал…
Она села на свое место, прикрыла глаза и попробовала успокоиться. Но напряжение не отпускало ее, чувство опасности заставляло дрожать каждый нерв. Она потянулась за своей сумкой, чтобы выйти из машины, повинуясь инстинкту, но заметила, что продавец стоит в дверях и глядит в их сторону. Нехорошо и пристально глядит. Нет, нужно отсюда уезжать скорее, чего он ждет?
Водитель вытащил из кармана мобильный телефон, потыкал в кнопочки толстым пальцем, послушал. Не дождавшись ответа, снова негромко чертыхнулся и спрятал мобильник.
«Опель» выехал со стоянки и снова заскользил по ночному шоссе, шелестя шинами и отматывая километры темноты.
Ровное, убаюкивающее покачивание машины понемногу успокаивало Леру, и она уже начала задремывать, но вдруг вздрогнула, как от внезапного окрика, и широко открыла глаза.
В мозгу вибрировал сигнал тревоги, однако в машине ничего не изменилось. Только взглянув в зеркало заднего вида, она увидела позади огни следующей за «Опелем» машины. Она скосила глаза на водителя и поняла, что не ошиблась: все дело именно в этих огнях. Он еще больше подобрался, сжал руль и пригнулся к лобовому стеклу. На его виске пульсировала ветвистая синеватая жилка.
— Всю Россию я проехал… — пробормотал он, уже не пытаясь следовать мелодии. — Вот и приехал…
Он выжимал из мотора все что возможно, и старенький «Опелек» летел по шоссе, как стрела, но огни в зеркале нисколько не удалялись.
— Это что же они — за нами гонятся? — проговорила Лера, опасливо глядя на приближающиеся огни, хотя и так все было ясно. В ней проснулось отчетливое, древнее знание настоящей, нешуточной опасности. Ситуации, когда смерть дышит прямо в затылок.
— Нет, так просто катаются! — Водитель еще глубже вдавил педаль газа, и расстояние между ними и преследователями немного увеличилось.
— А чего им надо?
— Вот ты их и спроси! — прошипел водила и бросил такой взгляд, что ей моментально расхотелось продолжать расспросы.
Что уж тут спрашивать, когда ясно, что снова она попала в передрягу. Причем настоящую, серьезную передрягу. Что за ночка такая выдалась? Она покрепче сжала в кармане баллончик.
Огни в зеркале еще немного удалились, но водитель был все так же напряжен.
Шоссе сделало резкий поворот, «Опель» плавно вписался в него, и впереди, совсем близко, в свете фар показалось брошенное поперек дороги дерево. Водитель выругался, вдавил педаль тормоза и со страшным скрежетом остановился перед самым препятствием. Все, что было дальше, происходило словно в страшном сне.
— Беги! — крикнул он и распахнул дверцу со своей стороны салона. — Беги, девка, что есть мочи!
Леру не пришлось долго уговаривать. Этой ночью она, кажется, только и делала, что убегала, и тело действовало теперь само, на каких-то проснувшихся первобытных рефлексах. Она плечом толкнула дверцу, выкатилась из машины и побежала к лесу. Только провалившись по щиколотку в мягкую почву и поравнявшись с первыми деревьями, она остановилась, почувствовав шершавую прохладную кору под рукой, и обернулась.
На шоссе, вплотную к серому «Опелю», стояла черная «БМВ». Из нее выпрыгнули на дорогу двое смуглых молодых парней в кожаных куртках, третий остался за рулем. Тут же из-за брошенного «Опеля» гулко полыхнуло огнем, секундой позже докатился грохот выстрела. Один из бандитов схватился за плечо, второй выхватил из-за пазухи пистолет и начал раз за разом стрелять в темноту. Раненый привалился к «БМВ» и тоже начал стрелять. Водитель выбрался наружу, пригнулся и бросился в обход. Через минуту выстрелы прекратились, из темноты показался Лерин попутчик. Он шел, сильно хромая и покачиваясь, лицо и одежда были залиты кровью. Следом за ним кошачьей походкой двигался водитель «бумера» с пистолетом в руке.
— Ну что, отбегался? — проговорил второй бандит, шагнув навстречу противнику, — Ты что же, козел, думал, от нас уйдешь?
Он ленивым, почти незаметным движением выбросил руку, и водитель «Опеля» отлетел в сторону и растянулся на асфальте. Хрипло выдохнув и выплюнув сгусток крови, попытался встать на ноги, но бандит ударил его в лицо ногой, переступил и прошипел:
— Где груз, падла? Имей в виду, мы тебе легко сдохнуть не позволим! Мы тебе все внутренности зубами вырвем!
— Пусти меня, Махмуд! — Отпихнув напарника, к водителю подскочил раненый бандит и почти в упор выстрелил в него.
— Ты что же, кретин, делаешь? — Махмуд схватил напарника за воротник и оттащил в сторону. — Он же сдохнет, и мы груз не найдем!
— Да ничего ему не сделается! А нет, так сами возьмем! Драндулет его по винтику разберем!
Пока бандиты препирались между собой, водитель «Опеля», хрипло дыша, поднялся на ноги и, вытянув вперед правую руку, проревел:
— Молитесь, гады! Щас к своему Магомету отправитесь!
— Махмуд, у него граната! — неожиданно высоким голосом выкрикнул раненый бандит и зайцем прыгнул в сторону. В ту же секунду ночь озарила ослепительная вспышка, тяжело прогрохотал взрыв.
Лера, которая до этого стояла, не в силах пошевелиться, и как зачарованная следила за происходящим, развернулась и, не разбирая дороги, бросилась в лес. Она спотыкалась, падала, снова поднималась, ноги увязали в глубокой грязи, ветки деревьев царапали лицо и руки, но она не могла остановиться. Она чувствовала себя дичью, убегающей от погони, загнанным зверем. Кровь пульсировала в висках глухой барабанной дробью, барабанной дробью судьбы и смерти.
Так она бежала очень долго — или ей только казалось, что долго, и вдруг впереди замаячил неровный, мерцающий свет. Она сделала еще несколько шагов… и выскочила на шоссе в том же самом месте, откуда начала бегство. Ночной лес сыграл с ней жестокую шутку, она, как белка в колесе, бежала по кругу.
Перед ней догорали обломки черного «бумера», около него вповалку валялись искалеченные тела бандитов.
Чтобы не закричать, она зажала себе рот рукой и мысленно приказала себе: спокойно. Спокойствие и быстрота — вот все, что понадобится ей в ближайшее время. Серый «Опель», как ни странно, был совершенно цел, только пара пулевых отверстий виднелась в багажнике и в левом крыле. Она бочком двинулась к нему, не сводя глаз с груды дымящихся трупов. Отдельно, в паре метров от них, валялась оторванная нога в дорогом замшевом ботинке, измазанном кровью. Лера почувствовала рвотный позыв, но кое-как справилась с ним. Сейчас не время проявлять человеческие слабости, надо ноги уносить.
Она открыла дверцу «Опеля» и увидела его водителя. Мужик был жив, он хрипло, натужно дышал и пытался трясущейся простреленной рукой повернуть ключ в зажигании. Лицо его превратилось в одну сплошную рану, из которой выглядывал левый глаз. На месте правого зияла черная, пульсирующая дыра.
Спокойно. Без паники.
— Надо… надо мотать отсюда… — прохрипел он, снова пытаясь завести машину.
— Тоже мне, Америку открыл!
— Скоро Аббас приедет… — продолжил мужчина, не обратив внимания на ее реплику.
Лера не знала, кто такой Аббас, и не хотела знать, но в голосе умирающего человека был такой страх, что она сразу и безоговорочно поверила ему. Впрочем, она и не собиралась задерживаться в этом страшном месте, у нее сегодня другие планы. Отодвинув мужчину, забралась на водительское место, уверенно повернула ключ. Мотор ровно, убедительно заработал. Она подумала, не выкинуть ли раненого на дорогу, к остальным телам, но что-то ее удержало — не сочувствие, не жалость, а подсознательная уверенность, что он ей еще пригодится. В таких условиях волей-неволей приходится быть такой сукой — но ведь иначе не выживешь, утешала она себя.
Она выжала сцепление и медленно тронулась на первой передаче, объезжая трупы и горящий бумер. Прямо перед ней снова оказалась оторванная нога. Она проехала по ней и услышала, как под колесом хрустнула кость. На этот раз не удалось справиться с тошнотой, и ее вырвало прямо под ноги. Попутчик дернулся на своем месте, но глаз не открыл.
Она молила судьбу только об одном: только бы не встретился не в меру ретивый гаишник, которому не спится ночью. От каждой встречной машины сердце глухо ухало вниз. Чтобы не дрожали руки, она вцепилась в руль как могла крепко. Соленый пот заливал глаза, и не было времени его вытереть.
Через полчаса она осознала, что едет по ночному шоссе в обратную от города сторону, выжимая из старого «Опеля» все, на что он способен. Хозяин машины затих, и она уже подумала, что он умер, как вдруг он шевельнулся и довольно отчетливо проговорил:
— Сейчас сверни налево…"там будет грунтовка…
В первый момент она решила, что он бредит, но слева от шоссе действительно отходила широкая грунтовая дорога, и она повернула руль, прежде чем поняла, зачем это делает. Только через минуту, сбросив скорость и трясясь на ухабах, она осознала, что здесь, на проселке, может избежать встречи с таинственным и явно опасным Аббасом. И вообще, от «Опеля» нужно как можно скорее избавляться.
— Сейчас… свернешь направо… — сквозь зубы, с трудом выговаривая слова, произнес ее попутчик. Тряская, неровная дорога выжимала из него последние капли жизни, и он из последних сил пытался удержать ускользающее сознание.
Вправо уходил заросший пожухлой травой проселок. Она не раздумывая свернула на него, и через несколько минут впереди из темноты выступили очертания большого сарая. Въехав в распахнутые покосившиеся ворота, она заглушила мотор и повернулась к своему полуживому попутчику.
— Ты живой еще? — спросила с чисто житейским интересом.
— Пока да, — прохрипел тот, — но ты не волнуйся, это ненадолго. Возьми… возьми чемодан… а главное — бумагу в бардачке… не хочу, чтобы им это досталось.
Лера снова подумала, что он бредит, но его спокойное, мужественное отношение к собственной смерти произвело на нее впечатление, и она, перегнувшись назад, достала из автомобильной аптечки бинт и вату.
— Сейчас… — проговорила, разрывая упаковку. — Сейчас я тебя перевяжу… Ничего, оклемаешься!
— Перевяжешь? — Мужчина хрипло засмеялся, и из его горла брызнула темная кровь. Он закашлялся, прикрыл единственный глаз и едва слышно прошептал:
— Все, абзац, отбегался Затвор! Никакие перевязки мне не помогут. Говорю тебе, возьми бумагу и сваливай отсюда, пока Аббас тебя не нашел! Только прошу… из этих денег помоги Аньке! Запомни — Анна Сенько… Тополевая десять, шестая квартира… помоги Аньке, слышишь! Не то с того света тебя найду!
Из каких таких денег? — проворчала Лера, наклонившись над раненым и прикидывая, как перевязать его лицо, которое все было одна сплошная рана.
Вырвать ее уже не вырвет — нечем. Надо помочь ему. Он попытался что-то ответить, но закашлялся, из горла снова брызнула кровь, окропив ей щеку, он судорожно дернулся и вдруг обмяк, как будто разом успокоился.
— Ты живой? — опасливо проговорила Лера, немного отстранившись, чтобы еще больше не перепачкаться кровью. Тут она увидела его единственный широко открытый глаз и поняла, что задавать вопросы бесполезно. Этот глаз смотрел на нее уже с другой стороны, с того берега, откуда не возвращаются.
— Чтоб тебя… — пробормотала она, задом выбираясь из машины. — Чтоб вас всех! Достали вы меня со своими разборками!
Она зло всхлипнула, полезла в карман за сигаретами и вспомнила, что их нету. В сумке она уже смотрела, но, может, завалялась в кармашке хотя бы одна? Курить хотелось неимоверно, и, преодолев накатывающую дурноту, она распахнула дверцу машины — не хватало воздуха. В салоне воняло потом, рвотой и кровью. И еще пахло смертью. Она задержала дыхание и оглядела заднее сиденье. Сумки там не было. Не было ее и на полу под сиденьем.
— Господи помилуй! — вслух сказала она. — Да ведь она выпала на дорогу, когда эти уроды убивали друг друга!
Слова, сказанные вслух, прозвучали удивительно страшно в ночном лесу. Теперь те люди, которые приедут на место разборки, найдут ее сумку и узнают, что в «Опеле» кроме водителя была женщина.
Она стала вспоминать, что такого было у нее в сумке. Никаких документов там не было, это точно. Смена белья, теплый свитер, косметичка, а в ней — обычные бабские штучки. Обычные безликие мелочи. Никаких записей. Еще ключи от квартиры, но на них ведь тоже не написано, какой адрес.
От сердца немного отлегло. Тут она заметила, что коврик сбился, и нащупала в углублении пола кожаный чемоданчик. Вспомнив слова покойника, потянула чемодан на себя, вытащила его из машины. Чемоданчик был дорогой, хорошей кожи, с кодовым замком. Эта вещь плохо подходила убитому, была для него слишком дорогой и красивой. Оглядевшись, не нашла ничего, чем можно было бы открыть замок, и сунула руку в бардачок. Там ей в первую очередь попалась в руки сложенная в несколько раз плотная желтая бумага. Вспомнив последние слова мертвеца, она сунула бумагу за пазуху, порылась в бардачке и нашла там складной нож с широким прочным лезвием. Этим ножом в два счета сорвала кодовый замок и открыла чемоданчик.
Внутри лежали плотные пакеты с белоснежным порошком. Сердце подпрыгнуло и ухнуло куда-то вниз.
1 2 3 4