Маркиз решил, что раз встречу с такой очаровательной незнакомкой ему подстроила судьба, грех этим не воспользоваться.
Когда нужно, Леня умел быть обворожительным.
Включив на полную мощность рубильник своего обаяния, он опутал незнакомку словами, ловко обходя в беседе подводные камни в виде имен знаменитых теноров и сопрано. О том, что есть на свете такой композитор Джузеппе Верди, Маркиз, конечно, слышал, но не связывал его с "Травиатой".
Дама же оказалось докой по части оперы, так что Лене стоило больших усилий не показать ей, что он в опере полный профан. Дальше все пошло по накатанному сценарию: Леня пригласил ее в кафе, она пошла - отчего не выпить кофе с симпатичным мужчиной?
В процессе разговора Леня убедился, что его новая знакомая несколько скучает, оттого и бродит по магазинам в полном одиночестве. Она обмолвилась про мужа, который часто уезжает по делам... В общем, все это подходило Лене как нельзя лучше. Еще он понял, что Алла, как звали очаровательную незнакомку, без ума от оперной музыки, и склонить ход ее мыслей в нужную ему сторону можно было только через оперу.
Леня расстарался и достал билеты в Мариинский театр на премьеру "Сомнамбулы" Беллини. До этого он нашел у Лолы бог знает как оказавшуюся книгу "Пятьдесят оперных либретто" и явился в театр во всеоружии. Он с честью выдержал трехчасовое испытание, правда, в третьем акте все время зевал, не раскрывая рта. На следующий вечер последовал ужин в ресторане, потом - прогулка по зимнему городу. Потом снова ужин в ресторане. Лене все уже надоело, и он даже подумывал бросить эту затею.
Наконец Алла пригласила его домой якобы для того, чтобы послушать новую запись "Тоски".
Там все пошло, как надо. Первое время Леню несколько раздражало оперное сопровождение, но он быстро привык. Как оказалось, его знакомая понимала толк не только в опере. Даже сейчас, вспомнив, что они устроили под арию Каварадосси в исполнении Лючано Паваротти, Маркиз блаженно зажмурился. Он не остался у Аллы. Все же нужно соблюдать конспирацию. Да и вообще, дома ждали его два голодных троглодита. Но настроение было превосходное. Он даже решил послушать "Норму", чтобы было что обсудить потом с Аллой.
И надо же было такому случиться, чтобы ему подвернулась эта тетка, которая не нашла ничего лучше, чем помереть в его машине!
***
Леня снял машину с ручника и отъехал от тротуара.
Нужно было срочно принимать какое-то решение, что-то делать... Обратиться в милицию? "Знаете, эта женщина села ко мне в машину и неожиданно умерла! Я ее никогда прежде не видел, знать ее не знаю..."
Ничего глупее не придумаешь. Никто не поверит в такую идиотскую историю, Леня и сам бы не поверил, если бы кто-то рассказал ему такое...
А если окажется, что женщина умерла не своей смертью... А ведь она действительно сказала, будто ее отравили.., какой-то Альберт...
Никто не станет искать этого Альберта, тем более что о нем известно только со слов самого Лени.
Никто не захочет устраивать себе такую головную боль. На него и свалят все шишки...
Куда же девать покойницу? Как от нее избавиться? Сбросить в одну из многочисленных рек и каналов? А вдруг ее еще можно спасти? Конечно, пульс не прощупывается, дыхания нет, но вдруг еще можно что-то сделать? В таком случае самое правильное - отвезти ее в больницу...
С такими безрадостными мыслями Леня Маркиз ехал по улице, как вдруг он увидел на перекрестке инспектора ГАИ, или как сейчас называется эта суровая организация - ГИБДД.
Гаишник недвусмысленно делал Лене знаки остановиться. Только этого не хватало!
Вот теперь Маркизу действительно стало страшно.
Одно дело, если он сам явится в милицию с этим злополучным трупом. Тоже, конечно, ничего хорошего, но все же какие-то шансы на спасение есть. А вот если его остановят на улице с мертвой женщиной в машине - тут уж точно никогда не оправдаешься!
Гаишник подошел к серебристой "тойоте" со стороны водителя и приложил руку к козырьку:
- Сержант Трясогузкин. Ваши документы, пожалуйста!
Леня протянул милиционеру права и документы на машину и робко поинтересовался:
- Разве я что-нибудь нарушил?
- Один господь бог ничего не нарушает, - философски проговорил сержант. - Вы не включили левый поворотник.
Леня прекрасно помнил, что включал поворотник, но спорить с инспектором может только камикадзе.
- Ну, может быть, мы как-нибудь договоримся? - просительно протянул Леня, вытащив из бумажника сторублевую купюру.
- Вот видите, - дружелюбно ответил Трясогузкин, - значит, вы чувствуете за собой вину, если готовы заплатить... Только я не имею права взять с вас штраф на месте.
- Я не плачу штраф, я хочу сделать добровольный взнос в фонд организации культурного досуга малоимущих милиционеров...
- Если бы все водители так хорошо понимали нужды нашей милиции! Сержант удовлетворенно улыбнулся, спрятав деньги в бумажник. - Правда, девушка? - Он наклонился, взглянув на Ленину молчаливую пассажирку.
- Она плохо себя чувствует, - сообщил Маркиз, стараясь не впасть в панику, - мы едем в больницу, поэтому я спешу...
- Правда, как-то она неважно выглядит, - согласился сердобольный сержант, - может, вам "скорую" вызвать? Быстрее получится, а то вы ведь знаете, как сейчас в больницах - помереть можно, пока врача дождешься... Девушка, хотите, вызову "скорую"?
"Девушка" по вполне понятной причине не ответила, и Маркизу пришлось отдуваться за двоих:
- "Скорая" в дежурную больницу отвезет, там ни ухода не будет, ни лечения. Я ее везу в Пятую городскую, там у меня брат работает. Сами понимаете, когда свой человек, гораздо лучше, все-таки приглядит...
- Брат? - переспросил Трясогузкин. - Ну тогда конечно... Брат - это святое... Ну ладно, коли так, поезжайте...
В его голосе звучало легкое сомнение оттого, что Пятая городская больница была известна, как самая отвратительная в городе, и попасть туда по доброй воле никто не хотел. Большой удачей считалось выйти из этой больницы в том же состоянии, в каком попал, то есть относительно живым, не подхватив какой-нибудь заразы, не простудившись в продуваемых насквозь коридорах, не сломав ногу на скользком линолеуме, либо же вообще не отдав концы.
Леня перевел дыхание и скорее покинул разговорчивого сержанта, старательно соблюдая все существующие правила. Руки у него чуть заметно дрожали, по спине стекали капли пота, хотя в машине было далеко не жарко.
- Ну и подложила ты мне свинью... - негромко проговорил он, покосившись на свою пассажирку. - Чтобы я еще кого-нибудь подвез!
***
Леня действительно поехал в сторону Пятой городской больницы, поскольку, во-первых, она была ближе всего, а во-вторых, там царили такие порядки, что спокойно могли не заметить подложенного трупа долгое время. Ехать по городу с женским трупом в салоне - удовольствие из разряда экстремальных. Есть, конечно, любители прыгать с железнодорожных мостов и фабричных труб, нырять в бассейн с крокодилами и змеями, но Леня к таким развлечениям никогда не питал слабости.
Остановившись перед очередным светофором, он оказался рядом с бежевой "восьмеркой", за рулем которой сидела очень симпатичная брюнетка лет двадцати пяти. Девушка окинула Маркиза оценивающим заинтересованным взглядом, явно одобрила и кокетливо состроила глазки. Затем она заметила, что он в машине не один, несколько огорчилась и разочарованно вгляделась в его спутницу.
Тут же на лице брюнетки появилось такое выражение, будто она увидела привидение... Впрочем, почти так оно и было.
Леня покосился на свою немногословную "пассажирку" и увидел, что та сползла с сидения и приняла крайне неудобную позу, совершенно невозможную для живого человека.
К счастью, включился зеленый сигнал светофора, Леня рванул с места и быстро оторвался от бежевых "Жигулей". Придерживая левой рукой руль, он постарался усадить свою беспокойную "пассажирку" поудобнее.
Однако сложившаяся ситуация с каждой минутой нравилась ему все меньше и меньше. Его наверняка запомнил сержант-гаишник, теперь еще эта любопытная брюнетка в "восьмерке"... Машина у него заметная, запоминающаяся. Всю жизнь Леня предпочитал использовать дешевые неброские автомобили, но теперь он временно отошел от дел, расслабился и забыл о золотых правилах конспирации вот и доигрался! Хотя кто же мог знать, что совершенно незнакомая женщина ни с того ни с сего умрет у него в машине?
Он ехал, внимательно оглядываясь по сторонам и мечтая только о том, чтобы без приключений добраться до своей цели.
Наконец Леня свернул на улицу Капитана Копейкина, где располагалась Пятая городская больница, известная в народе как "Пятая истребительная". Подкатив к обшарпанному крыльцу с табличкой "Приемный покой", он заглушил мотор "тойоты" и поставил ее на ручник.
Прежде чем оставить неизвестную женщину в приемном покое, он решил установить ее личность, выяснить, кого послала ему подлая судьба.
На сиденье рядом с женщиной валялась ее сумка из мягкой бежевой замши, под цвет пальто, и наверняка очень дорогая. Маркиз открыл сумку и вытряхнул на сиденье ее содержимое.
Кроме традиционных женских мелочей - тюбика французской губной помады, пудреницы, маленького флакончика духов "Палома Пикассо", - в сумочке лежал пропуск на основе магнитной карты с отпечатанным на нем именем Ирины Леопольдовны Крыловой, маленькая изящная записная книжка в кожаном переплете и пластиковая кредитная карточка "Виза". Еще в кармашке Леня нашел паспорт на имя все той же Ирины Крыловой, 1960 года рождения, прописанной по адресу: улица Пушкинская, дом 5, квартира 16.
Леня подумал, что кредитную карточку в больнице непременно украдут, а записную книжку просто потеряют. Он положил паспорт в карман пальто, чтобы труп смогли опознать. Все остальное сложил обратно в сумочку и засунул в "бардачок" своей машины, решив позднее подбросить сумку родственникам покойной.
Теперь ему предстояла самая трудная и опасная часть операции подсунуть труп в больницу и при этом не привлечь к себе внимания.
Леня выбрался наружу, открыл дверцу со стороны "пассажирки" и подхватил ее одной рукой под колени, а второй за шею. Прежде ему не раз случалось носить таким способом живых женщин, но поднять труп оказалось не в пример тяжелее. Хотя покойница была довольно стройной и не слишком рослой, Леня едва сумел вытащить ее из машины.
Он слышал, что после смерти люди становятся гораздо тяжелее, но до сих пор относился к этому с известной долей недоверия, а вот теперь факты говорили сами за себя.
Прислонив свою неудобную ношу к капоту "тойоты", Маркиз кое-как одной рукой запер машину и включил сигнализацию. Оставить даже на несколько минут в этом весьма криминальном районе незапертую машину - значило распроститься с ней навсегда. Затем он перехватил мертвую незнакомку поудобнее, поднял воротник ее бежевого пальто, чтобы по возможности закрыть лицо и двинулся к крыльцу.
К счастью, навстречу ему вышла из приемного покоя заплаканная женщина и придержала дверь.
Леня вошел в просторное, тускло освещенное помещение. Под потолком мерцала неисправная люминесцентная лампа, которая то совсем гасла, то пыталась разгореться и при этом издавала неприятное и раздражающее металлическое гудение. Помещение было полно унылых, больных, измученных людей, которые ждали своей очереди и коротали время за бесконечными разговорами о своих и чужих болезнях. Некоторые, впрочем, говорить не могли, потому что страдали и стонали от боли. Зимой в больницах очень много людей, сломавших конечности. Падают все: старухи и студенты, мужчины и женщины, люди, торопящиеся на работу или в магазин.
Кроме того, к вечеру в приемном покое обычной дежурной больницы собирается контингент специфический - алкоголики, поссорившиеся друг с другом из-за бутылки, или просто лихие ребята с ножевыми ранениями. Всех везут в приемный покой и оказывают помощь в порядке очереди. Кто не дождался и отдал концы - значит, не повезло...
- Разве ваш холецистит - это настоящая болезнь? - высокомерно вещала крупная толстая старуха с выпученными глазами, обращаясь к невысокой тетке, похожей на жабу. - Это не болезнь, это тьфу! Это одно удовольствие! Вот панкреатит...
- Вам бы такое удовольствие! - обиженно возражала "жаба". - Я вот сегодня поела капустки со свининкой, так думала - на стенку полезу! Хорошо, я "скорую" заранее вызвала, еще когда готовила капустку...
- А вы не ешьте! - резонно заметила бледная молодая женщина с темными кругами под глазами.
Женщина прижимала к груди висящую плетью левую руку. Обе дискутирующие особы взглянули на нее с пренебрежением, и "жаба" возмущенно проговорила:
- Как это? Если хочется!
- "Не ешьте!" - передразнила молодую пучеглазая старуха. - Одно только удовольствие - покушать да об жизни с людьми поговорить, а ты и того нас хочешь лишить?
Она окинула молодую женщину презрительным взглядом и повернулась к "жабе":
- Так вот, я говорю, это вам только так кажется, что холецистит болезнь, потому что вы панкреатита не видели...
Леня оглядывался по сторонам, прикидывая, куда пристроить свою обременительную ношу. В это время старуха, гордящаяся своим панкреатитом, обратила на него внимание.
- Притащил! - громогласно проговорила она. - Думаешь, так тебя без очереди пропустят! Даже и не мечтай!
Она перевела взгляд на бесчувственное тело в Лениных руках и злобно прошипела:
- У, вырядилась! Ничего, подождешь! Я вот уже три часа сижу, а у меня, между прочим, не что-нибудь, а панкреатит!
Очередь больных прореагировала на появление нового человека весьма равнодушно.
Леня увидел наконец свободный стул в самом темном углу помещения и усадил на него свою злополучную пассажирку, осторожно прислонив ее к стене и повыше подняв воротник пальто. Убедившись, что покойница достаточно устойчива и не свалится со стула, он торопливо выскользнул из приемного покоя.
Едва за ним захлопнулась дверь, в приемном покое появился рослый врач в мятом, заляпанном кровью халате.
- Больная Курочкина есть? - громогласно осведомился он, оглядев притихших старух.
- Я, я Курочкина! Олимпиада Самсоновна! - радостно отозвалась гордая обладательница панкреатита.
- Идемте, - махнул ей рукой доктор и скрылся за дверью, ведущей во внутренние помещения больницы.
- Я ведь говорила! - Старуха засеменила за врачом, свысока взглянув на свою недавнюю собеседницу.
Маленькая, похожая на жабу тетка завистливо посмотрела ей вслед и обиженно пробубнила:
- Панкреатит у нее, так она себя лучше прочих считает! А другие как будто и не больные, а так себе, придуриваются!
На какое-то время в приемном покое установилась относительная тишина. Вдруг с улицы протиснулся небритый, грязный тип в ужасающих лохмотьях. Проковыляв к дежурной сестре, которая неторопливо заполняла формуляр очередного больного, новый посетитель гнусавым, простуженным голосом проговорил:
- Сестрица, мне бы лекарство! У тебя ведь лекарство есть? А то я очень сильно больной!
- Какого еще тебе лекарства? - лениво огрызнулась сестра. - Сейчас санитара позову, Василия Петровича, он тебе пропишет лекарство! Живо на улицу выкинет! Лекарство ему понадобилось! Убирайся-ка ты лучше сам, пока по шее не схлопотал!
- Сразу по шее! - обиделся бомж. - Нет, чтобы помощь оказать больному человеку! Я, может, четвертый год при смерти! У меня, может, выпадение памяти и провал сознания! Сестрица, у тебя ведь наверняка есть в аптечке настойка боярышника? Мне бы один пузыречек, мне боярышник очень от моих болезней помогает!
- В аптеке боярышник купи, алкаш несчастный, а я тебе тут не обязана подавать! Пошел прочь, пока санитара не позвала! Он у нас чистый зверь, а вашего брата на дух не переносит!
Бомж с недоверием выслушивал угрозы и в то же время стрелял глазами по сторонам. Одиноко сидящая в углу женщина в дорогом кашемировом пальто привлекла его внимание.
Оставив в покое несговорчивую сестру, бомж подсел к перспективной даме и сделал вид, что задремал в тепле. Наблюдая сквозь прикрытые веки за намеченной жертвой, он с удивлением отметил, что та совершенно не шевелится. Решив, что женщина заснула, бомж придвинулся к ней еще ближе и незаметно скользнул рукой в карман пальто.
Разочарованию его не было предела: ни в одном кармане спящей женщины не было денег, единственный улов незадачливого карманника состоял из новенького паспорта.
Что ж, паспорт, конечно, не деньги, но его тоже можно продать, есть любители и на чужие документы.
По крайней мере на пузырек настойки боярышника ему за такой аккуратный документах точно дадут.
Бомж огляделся по сторонам, убедился, что его скромная особа никого не интересует и тихонько покинул приемный покой.
Прошло еще некоторое время, и невысокая, похожая на жабу тетка заскучала, лишившись своей высокомерной собеседницы.
1 2 3 4