А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Стиснутые зубы только вызывали болезненное стучание в виске и не производили никакого впечатления на сидевшего рядом с ней болвана — Они и не собираются что-то выяснять.
— Ладно, они должны быть привлечены, когда ты выяснишь, кто совершил убийство. Или, — ехидно продолжил он, — ты задумала устроить свой несчастный случай, который все решит сам по себе?
— Сюда, — указала Вики. — Триста двадцать один. Знак указывает, что парковка для посетителей находится вон там.
Тишина, последовавшая за ее словами, усилила возникшее между ними напряжение.
— Матерь Божья, Вики. Ты не собираешься выносить это дело в суд, не так ли?
Она уставилась на носки своих кроссовок.
— Ответь мне, черт возьми! — Селуччи ударил по тормозам и, прежде чем машина остановилась, схватил подругу за плечо, поворачивая, чтобы взглянуть ей в лицо.
— Суд? — Она высвободила плечо. Господи, временами Майк Селуччи выглядит совершеннейшим тупицей. — И что произойдет с вервольфами на суде?
— Закон…
— Им не нужен закон, Селуччи, они хотят справедливости, а если убийца предстанет перед судом, они ее не добьются. Ты знаешь не хуже меня, что жертва предстает перед судом вместе с обвиняемым. Какой шанс будет у оборотней? Если ты не белый, или беден, или, Боже упаси, родился женщиной, система видит в тебе нечто меньшее, чем человека! Как, ты думаешь, система отнесется к ним? И что за жизнь ожидает Хееркенсов после того, как их тайна будет раскрыта?
Майк не мог поверить в то, что слышит.
— Ты пытаешься убедить меня или саму себя?
— Заткнись, Селуччи!
Он определенно не понимал ее. «Его уютный маленький мир разваливается у него на глазах, и он не может с этим смириться. Но это не моя вина».
Голос Селуччи окреп и звучал уже почти так же громко, как и ее:
— Я не намерен стоять здесь и наблюдать, как ты отбрасываешь в сторону все, во что так долго верила.
— Тогда убирайся!
— Ты хочешь быть судьей и присяжными — кто же будет палачом? Или ты собираешься исполнять и эту обязанность тоже?
Они какое-то время мерили друг друга яростными взглядами, затем Вики закрыла глаза. Стук ее сердца, отдававшийся в висках, превратился в ружейные выстрелы, а по другую сторону век она видела Дональда, истекающего кровью, затем по одному начали появляться другие члены стаи, распростершиеся там, где их настигли пули; их шкуры были забрызганы кровью, и только она одна осталась скорбеть по ним. Женщина с содроганием испустила длинный вздох, затем еще один и, наконец, открыла глаза.
— Не знаю, — спокойно сказала она — Я буду делать то, что должна.
— А если это включает убийство?
— Оставь, Майк. Прошу тебя. Я же сказала, что не знаю.
Селуччи с силой провел обеими руками по волосам и отложил на время все темы, кроме одной, о которой он хотел говорить. Ему даже удалось заставить голос звучать с приемлемым спокойствием.
— Обычно ты знаешь.
— Жизнь обычно оказывалась намного проще. Кроме того, — Вики отстегнула ремень безопасности и, издав какой-то дрожащий и совершенно неубедительный смешок, открыла дверь, — я еще даже не поймала сукина сына. Давай будем думать об этом дерьме, когда оно свалится нам на головы.
Селуччи последовал за ней в дом, в котором жил Барри; беспокойство и гнев в равных пропорциях терзали его душу. «Жизнь обычно оказывалась намного проще». Естественно, с этим он спорить не мог.
— Более всего вам необходим набор хороших ножей.
— У меня они есть.
— Ха! Новые ножи. Фабричная заточка — дерьмо!
— Я заточу их сегодня днем.
— Ха! — Пожилой человек вынул из груды бумаг, в беспорядке валявшихся на кухонном столе, вскрытый конверт и нацарапал на его оборотной стороне какой-то адрес. — Сходите туда, — предложил он, передавая его своему посетителю, — это единственное место в городе, где могут прилично выполнить такую работу.
Марк Уильямс сложил клочок бумаги вдвое и положил в бумажник. Несколько вопросов, касающихся торговли мехом, привели его к этому старику. За двухчасовую лекцию он выложил полсотни долларов, учитывая, какой доход могут принести ему шкуры, он считал, что с толком потратил эти деньги.
— Хорошо. Выслушайте меня — внимательно. Мы пробежимся через все еще раз, и, если вы не станете слишком торопиться, трудности возникнуть не должны. Первый разрез проходит вдоль всей длины брюха — почти как шов, а затем…
— Проблема в том, что кроме меня таких стрелков в этих местах нет. А говоря по правде, я не так уж уверен и в том, что сам способен был совершить подобные выстрелы. По крайней мере ночью. — Барри высунул голову из спальни, где переодевался перед выходом на дежурство. — Я мало работал с оптическими прицелами.
— А что ты можешь сказать о специальном оружии и о профессионалах?
Его брови поползли вверх.
— Вы имеете в виду полицейских?
Селуччи вздохнул. По его мнению, молодые парни всегда выглядели вздорными, когда старались принять угрюмый вид.
— А вы пытаетесь убедить меня, что в Лондоне не было и никогда не сможет оказаться продажного копа?
— Ну… нет, конечно… но это совсем не так, как в Торонто или в каком-нибудь другом большом городе. — Барри снова исчез в спальне и появился мгновением позже, в форменной полицейской рубашке, расстегнутой на груди, и с башмаками в руках. — Думаю, что смогу порасспросить наших ребят, — продолжал он, усаживаясь на край единственного оставшегося незанятым стула. Мебели в квартире оказалось немного, но телевизор и стереосистема были высшего качества. — Но я тем не менее сомневаюсь, чтобы кто-нибудь из наших парней способен на такое. — Барри глубоко вздохнул. — Вы подумаете, что я хвастаюсь, но даже несмотря на отсутствие у меня опыта работы с оптическим прицелом, ни один из наших не может со мной сравниться.
Вики взяла фотографию выпускников полицейской школы с почетного места на телевизоре. Только одно из сдержанно улыбающихся лиц на фотографии несомненно принадлежало к представителю расовых меньшинств. Барри By. «Плюс пять женщин и вервольф. Великолепная компания!» Все женщины были белые. Фактически таким же был и оборотень. «А полиция удивляется, почему рвутся связи между национальными общинами». На самом деле, она должна была это признать, полиция знала, отчего эти связи приходят в негодность, но была не в состоянии быстро выработать и твердо претворить в жизнь решение, которого хотел каждый сознающий существование этой давней проблемы. К сожалению, «на это требуется время» — не слишком мудрый ответ, когда времени остается все меньше.
— Удивляюсь, как это тебя еще не откопали парни из «Стрелковой ассоциации Торонто». — Она осторожно поставила фотографию на место. Для нее самой все еще было непривычно думать о себе и о полиции как об отдельных подразделениях.
Барри улыбнулся несколько застенчиво.
— Меня предупредили, что как только вернусь с олимпийским золотом, в ту же минуту стану их собственностью. — Улыбка сползла с его губ, когда он наклонился зашнуровать башмаки. — Я лучше сам проверю этих ребят, верно?
— Да, если сможешь выяснить, что делали ваши лучшие снайперы в те ночи, когда совершались убийства — это бы нам очень помогло.
— Понимаю. — Узкоглазый полицейский вздохнул, — Жаль, что у нас не было каких-нибудь кризисных ситуаций с захватом заложников в те ночи, — это помогло бы их выявить.
— Жаль, — согласилась Вики, с трудом скрывая совершенно неуместную улыбку. Мальчик — молодой человек — оставался совершенно серьезным.
— Я просто не могу поверить в то, что кто-то стрелял в одного из членов семьи Колина. — Барри сел и начал застегивать рубашку; пальцы его все еще дрожали от негодования. — Они, возможно, самые прекрасные люди из всех, кого я знаю.
— И тебя вовсе не беспокоит, что эти люди могут обернуться животными? — спросил Селуччи.
Барри оцепенел от неожиданности.
— Они не обращаются в животных, — вспылил он. — Только потому, что принимают их обличье, животными они не становятся. И вообще, большинство животных, с которыми я сталкиваюсь за последнее время, ходят на двух ногах! А сверх того, Колин — превосходный коп! Как только он улавливает запах подозреваемого, можете считать, что он у нас в руках. Вы не найдете парня, который мог бы лучше защитить твою спину в трудной ситуации, и, что еще важнее, вервольфы разработали концепцию командной игры.
— Я ведь только поинтересовался, не беспокоит и вас это обстоятельство, — мягко произнес Майк.
— Нет. — Барри покраснел, с раздражением заталкивая рубашку в брюки. — Нет, никогда меня это не беспокоило. Я хочу сказать, как только узнаешь человека, уже не можешь ненавидеть его только потому, что он вервольф.
«Мудрые слова, как раз для нашего времени», — подумала Вики.
— Ладно, вернемся к стрельбе…
— Да, я думаю, что знаю одного человека, который мог бы помочь. Берти Рейд. Она — настоящий знаток, знаете ли, одна из тех, кто может засыпать вас фактами и цифрами всего произошедшего за последние пять десятков лет. Если есть кто-то в наших краях, способный на такие выстрелы, будьте уверены, эта дама его знает. Или же найдет возможность разыскать его.
— Она стреляет?
— Временами, но теперь уже использует меньший калибр. Ей, должно быть, уже перевалило за семьдесят.
— Вы знаете адрес этой Берти Рейд?
— Нет, не знаю, и ее номер не включен в абонентский список — я слышал, как она упомянула однажды об этом на стрельбище, — но найти ее несложно. Она частенько появляется в спортивном клубе «Лесная дорога», как правило, после полудня, сидит там в комнате для гостей, выпивает по несколько чашек чая и критикует чью-нибудь стрельбу. — Барри взглянул поверх листа бумаги, на котором записывал, как доехать до клуба. — Берти всегда твердит, что мое предплечье слишком напряжено. — Сгибая руку, он прибавил: — Думаю, она права.
— Почему вы не тренируетесь на полицейском стрельбище? — поинтересовался Селуччи.
Барри By выглядел слегка застенчивым, когда передавал адрес клуба.
— Я бываю там иногда. Но там всегда слишком много зрителей, ну и, кроме того, мишени в виде людей. Мне это не нравится.
— Меня это никогда не заботило, — сказала ему Вики, бросая сложенный лист бумаги к себе в сумку. По правде говоря, она слегка слукавила. Это было прагматично, разумеется, — то, во что стреляет коп, должно иметь вид человеческой фигуры, но ежегодные квалификационные стрельбища всегда оставляли в ней легкое ощущение стыда за собственное искусство.
Они проводили Барри вниз до автостоянки, наблюдая, как он натягивает кожаную куртку — «предпочитаю слегка попотеть, чем оставить кожу с локтей на тротуаре» — и надевает шлем с оранжевой люминесцентной полоской на затылке, тщательно укладывает форменную фуражку под сиденье своего мотоцикла и с ревом уносится прочь.
Вики вздохнула, осторожно прислонившись к горячему металлу машины Селуччи.
— Пожалуйста, скажи мне, что я никогда не была столь преисполнена энтузиазма.
— Ну да, — фыркнул Майк, — бывало и хуже.
Он открыл дверь машины и опустился на виниловое сиденье. На стоянке не было ни одного тенистого уголка, где можно было припарковаться, не принес никакого облегчения и разговор, ради которого они сюда прибыли. Еле слышно проклиная все на свете, прикоснувшись локтем к раскаленному сиденью, он открыл дверь для Вики и занялся кондиционером, пока она втискивалась в эту душегубку.
Эхо их ссоры словно повисло в раскаленном воздухе. Ни один из двоих не заговорил, опасаясь, что все может начаться сызнова.
У Селуччи не было желания произносить монолог об опасностях моральных суждений, и он знал, что, насколько это касается Вики, тема закрыта. «Но если она воображает, что я уеду прежде, чем дело закончится, ей придется подумать еще раз». На работу ему не нужно было возвращаться до четверга. Теперь дело было серьезнее, чем проблема идентификации Генри Фицроя, надо было спасать от самой себя Вики. Примерно с минуту оба они молчали.
— Уже почти половина первого, и я умираю с голоду. Как ты смотришь на то, чтобы остановиться и перекусить слегка?
Вики взглянула на листок с каракулями Барри и с благодарностью приняла предложенное перемирие.
— Только если мы поедим по дороге, не выходя из машины.
— Прекрасно. — Майк выехал на улицу. — Только если это не будут цыплята. В этакой жаре салон буквально пропитывается их запахом, и я потом никак не могу от него избавиться.
Они остановились возле первой же закусочной, оказавшейся по пути. Сидя в машине, Селуччи поглощал жареный картофель, ожидая, пока Вики выйдет из туалетной комнаты. Его внимание привлек черный с золотом джип, припаркованный на другой стороне улицы. Он знал, что где-то уже видел его, но не помнил где, в памяти сохранились только не слишком приятные ощущения.
Водитель затормозил перед захудалой на вид сапожной мастерской. Выцветшая надпись на одной половине окна, которую смог рассмотреть Майк, гласила: «Вы не сможете выглядеть опрятно, если на ваши ботинки смотреть неприятно». Он попытался вспомнить, где видел эту машину, пока ответ сам не вышел из мастерской.
«Марк Уильяме Неудивительно, что у меня возникло неприятное ощущение». Под поверхностной любезностью этого типа скрывалась вызывающая спесь, которая была столь ненавистна Селуччи. Он ухмыльнулся, хотя рот его был набит гамбургером. «Что, разумеется, объясняет мои взаимоотношения с Вики».
Жизнерадостно насвистывая, Уильяме подошел к джипу, открыл дверь и швырнул на пассажирское сиденье массивный пакет в коричневой обертке.
Будь он здесь на своей территории, Селуччи мог бы подойти к нему, чтобы поболтать, просто из принципа; пусть тот знает, что за ним наблюдают, попытался бы выяснить, кроме того, что у него в этом пакете. Он был абсолютно уверен в своем превосходстве в такого рода ситуациях. А пока Майк сидел, наблюдая, как Уильяме удаляется прочь.
Когда джип отъехал, в окне сапожной мастерской появилась возможность рассмотреть другую надпись.
«Заточка ножей».
— Берти Рейд? — Мужчина среднего возраста, сидевший за столом, нахмурился. — Не думаю, что она уже здесь, однако… — Зазвонил телефон, и он закатил глаза, говоря в трубку: — Спортивный клуб «Лесная дорога». Правильно, завтра вечером на пистолетном стрельбище. Нет, мэм, допущенным к стрельбе можно стать только после того, как будет проверена исправность оружия. Благодарю. Надеюсь увидеть вас здесь завтра. Чертовы телефоны, — сказал он после того, как повесил трубку. — Александра Белла следовало обуть в пару галош из цемента, после чего сбросить с континентального шельфа. Итак, на чем нас прервали?
—Берти Рейд, — подсказала Вики.
— Верно. — Он взглянул на стенные часы. Стрелки только что перешли трехчасовую отметку. — Берти вряд ли появится здесь в течение следующего часа. Если не возражаете, удовлетворите, пожалуйста, мое любопытство: что пара частных детективов из Торонто имеет общего с Берти Рейд?
Более чем приятно удивившись предположению, что ее удостоверение личности относится и к Селуччи, Вики с лучшей своей профессиональной улыбкой, предназначенной для установления доверительных отношений с публикой, ответила:
— Нам нужна кое-какая информация о соревнованиях по стрельбе, и Барри By сказал, что для этой цели мы не найдем никого лучше мисс Рейд.
— Так вы знаете Барри?
— Мы считаем, что в своем деле должны поддерживать тесный контакт с полицией. — Удачно, что Селуччи был воспринят в качестве ее напарника. Лучше так, чем сверкать своим полицейским значком по всему Лондону, — такое поведение гарантировало неодобрение начальства Майка в Торонто.
— Точно так же поступаем и мы. — Голос мужчины приобретал оборонительный характер. — Члены стрелкового клуба несут ответственность за свое оружие. Каждая единица вооружения, появляющаяся в этом месте, регистрируется как полицией провинции Онтарио, так и местной полицией, и мы никогда не храним амуницию на территории клуба. Только полные идиоты, воображающие, что оружие — мощное продолжение пениса — прошу прощения, мэм, — вот они-то и затевают стрельбу в ресторанах и на школьных дворах или случайно попадают в собственного дядюшку Ральфа, хвастаясь своей новой игрушкой тридцатого калибра; они ни в коем случае не могут являться членами нашего клуба.
— Быть убитым намеренно — не лучше, чем по неосторожности, — заметила Вики, поддаваясь своему мрачному настроению.
Все же она признавала правомерность его точки зрения. Уж если полный запрет на использование огнестрельного оружия невозможен, лучше лишить это оружие романтического ореола, чтобы оно стало еще одним обычным инструментом или хобби. Лично она, однако, предпочла бы всемирное законодательство о контроле над таким оружием, причем столь строгое, что каждый человек, от производителей до потребителей, скорее предпочел бы от него отказаться, чем сталкиваться с бумажной волокитой, и наказание за использование оружия при совершении преступления должно соответствовать характеру преступления… и они могли бы использовать для наказания преступника собственное оружие такого подонка, а затем закопать его вместе с телом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35