Здесь выложена электронная книга Вокруг света за погодой автора по имени Санин Владимир Маркович. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Санин Владимир Маркович - Вокруг света за погодой.
Размер архива с книгой Вокруг света за погодой равняется 89.22 KB
Вокруг света за погодой - Санин Владимир Маркович => скачать бесплатную электронную книгу
OCR Голодный Эвок Грызли
«Санин Владимир. Вокруг света за погодой (Записки пассажира).»: Журнал “Знамя”, №12, 1975;
Аннотация
Записки учасника экспедиции на судне «Академик Королев», флагмане дальневосточной научной эскадры.
Впервые в истории множество стран объединило свои усилия для изучения атмосферы и океана и под эгидой Всемирной метеорологической организации в Атлантику вышли десятки научно-исследовательских судов...
Научно-популярное издание.
Владимир САНИН
ВОКРУГ СВЕТА ЗА ПОГОДОЙ
(ЗАПИСКИ ПАССАЖИРА)
День первый
Не могу понять, как все-таки экспедиционные суда выходят в море.
Все сроки давно нарушены, а люди не оформлены, экипаж не укомплектован, нет половины продуктов и оборудования; капитан, начальник экспедиции рвут и мечут, старпом потерял голос и хрипит, палубная команда забыла, что такое сон, но совершенно ясно, что ничего еще не готово, а когда будет готово, один бог знает.
И тогда происходит удивительная вещь. Начальство, окончательно потеряв терпение, приказывает: «Завтра!» Все понимают, что это нелепо, до смехотворности нереально, но чудо из чудес: одна за другой прибывают на причал машины с продуктами и оборудованием, сам собой доукомплектовывается экипаж, а в последнюю минуту, когда вот-вот поднимется трап, слышится душераздирающий крик: «Подождите!» — и, взмыленный, с чемоданом в руках и с портфелем в зубах, на борт влетает последний научный сотрудник.
Примерно так началась и наша экспедиция.
И вот «Академик Королев» идет по Японскому морю. Сцены прощания, переживания покидающего Большую Землю моряка, исчезающие вдали сопки Владивостока — все уже имеется в литературе, и вряд ли я прибавлю к этому хоть один новый штрих. К тому же не хочется начинать первую главу с минорной ноты и расстраивать читателя описанием отвратительной погоды (дождь со снегом и ветром}, которая прогнала с причала провожающих задолго до нашего выхода в море, Упомяну только, что ошвартовались мы во вторник, в пять минут первого ночи, что вполне естественно и разумно: «Королев» выходил в свой тринадцатый рейс, и начинать его еще и в понедельник было бы до крайности легкомысленно. Есть, правда, знатоки, которые рассуждают по-иному. Один англичанин сказал с присущей англичанам корректной самоуверенностью: «Странные люди — русские. Они не любят выходить в море в понедельник, хотя всем известно, что нельзя выходить в море в пятницу!» Я считаю себя опытным путешественником — что ни говори, а в четвертый раз в дальнем плавании — и знаю, что в первые день-два следует пореже выходить из каюты и не приставать к людям с расспросами. Люди только что на семь месяцев расстались со своими семьями, им грустно, они то и дело вздыхают. («Я дышал, лишь вздыхая». — Стендаль.) К тому же и у меня самого настроение на точке замерзания. Я сижу в каюте, тупо смотрю на хмурое Японское море и с некоторым удивлением думаю о том, какого черта меня сюда занесло. Мирно сидел дома, чего-то такое сочинял, и вдруг какая-то сила сорвала меня с насиженного места, затолкала в самолет, донесла до Владивостока и подняла на борт судна, которое занимается наукой и нисколько не нуждается в пассажирах.
А произошло это так. Из моих антарктических друзей трое москвичи; многократный начальник станции Восток Василий Сидоров, участник трансантарктических походов инженер-механик Лев Черепов и врач-микробиолог Востока Рустам Ташпулатов. Мы часто собираемся друг у друга, вспоминаем нашу Антарктиду и втихомолку, что бы не слышали жены, разрабатываем планы новых странствий. И вот однажды Сидоров вроде бы случайно, вскользь заметил, что планируется совсем уж необычная морская экспедиция, и выразительно на меня посмотрел. Я навострил уши и, деланно зевая, поинтересовался, чем это она такая необычная. С тем же безразличием в голосе, опасливо косясь на мою жену, Сидоров поведал, что впервые в истории множество стран объединяет свои усилия для изучения атмосферы и океана и под эгидой Всемирной метеорологической организации в Атлантику выходят десятки научно-исследовательских судов, в том числе тринадцать советских. Наши суда выйдут из четырех портов — Ленинграда, Одессы, Севастополя и Владивостока, — чтобы в середине июня встретиться к западу от Африки, где-то неподалеку от экватора.
Международный штаб экспедиции будет базироваться в столице Сене гала Дакаре, а вся эта грандиозная научная программа получает на звание ТРОПЭКС — Тропический эксперимент, или АТЭП — Атлантический тропический эксперимент.
Сидоров что-то еще рассказывал, но мне уже было ясно, что надо готовить чемоданы. В Атлантическом и Индийском океанах я купался, в Северный Ледовитый окунал руки, в Южный Ледовитый даже проваливался (точнее, в ручей на станции Беллинсгаузена). Неосвоенным оставался Тихий океан. Поэтому выходить в море, конечно, следует из Владивостока.
И через три месяца жертва этого логического построения уныло сидела в своей каюте на борту «Академика Королева». Впрочем, утешал я себя, каждое путешествие начинается именно так. Никто меня здесь не знает, и никому я здесь не нужен. Пройдет несколько дней, обрасту знакомствами, заведу приятелей, может быть, даже друзей — и блокноты начнут заполняться. Их у меня целая стопка, чистеньких и хрустящих. К возвращению они должны так истрепаться, чтобы их противно было брать в руки. Тогда все будет в порядке. Чистый блокнот — незасеянное поле, урожай обещает только замусоленная, в помарках и кляксах записная книжка.
Я начинаю себя уговаривать, что все будет хорошо. Во-первых, отдельная каюта — такой удачи на мою долю никогда еще не выпадало; во-вторых, «Академик Королев» — близнец моего «Профессора Визе», на котором совершен переход в Антарктиду, и я могу гулять по кораблю с закрытыми глазами; в третьих, маршрут у «Королева» необычайно интересный: Новая Гвинея, экватор, Коралловые острова (может быть, Галапагосские острова с их черепахами и пингвинами!) и Панамский канал, Куба и Сенегал.
К тому же, вспоминаю я, кое-какие события, достойные записи, уже произошли. Вадим Яковлевич Ткаченко, заместитель капитана по науке, или, как принято говорить на судне, начальник экспедиции, позавчера объявил по трансляции: «Всем мужчинам предлагается выйти на воскресник — грузить баллоны!» На призыв откликнулось человек десять, С полчаса мы перетаскивали баллоны с гелием на корму и как положено поругивали отдельных несознательных членов коллектива, не разделивших нашего энтузиазма. Штабеля баллонов не уменьшались, и Ткаченко, не отказываясь от святого принципа добровольности, возвестил: «Всех мужчин, не явившихся на воскресник, считать женщинами и отныне поздравлять с 8 Марта!» Помогло, Один за другим, провожаемые насмешками женской части коллектива, на корму ошарашенно вылетали бывшие несознательные и честным трудом отводили от себя страшную угрозу.
В тот же день произошел другой эпизод, который мне в отличие от Саши Киреева и Жени Уткина показался забавным. На «Королеве» идет укомплектованный сплошь из москвичей отряд синоптического анализа, возглавляемый кандидатом наук Генрихом Булдовским. Саша и Женя, научные сотрудники из этого отряда, — убежденные борцы за чистоту и уют. Вселившись в свою каюту, они первым делом выдраили пол, стены и умывальник, да так, что все блестело, как у доброй хозяйки перед праздником. Едва ребята закончили уборку, как выяснилось, что они слегка поспешили, потому что каюта была чужая. Когда я в ней обосновался, то с глубокой искренностью поблагодарил Сашу и Женю за их труд. Я сказал, что они смело могут считать мою каюту своей и если у них снова возникнет потребность при вести ее в порядок, то пусть не стесняются и приходят со швабрами.
Впоследствии я не раз напоминал ребятам о своем великодушном предложении, но Саша и Женя так его и не приняли — видимо, из-за присущей им застенчивости.
В плавании самые трудные дни первые и последние. До последних еще много месяцев, и я мечтаю о том, чтобы поскорее прошли первые.
С той минуты, как мы покинули Большую Землю, мир для каждого из нас сузился до размеров корабля. Здесь мы будем жить, видеть каждый день друг друга, вместе радоваться и горевать, подхватывать на лету выуженные из эфира новости и с лютым нетерпением ждать берега, Сегодня еще чужие, завтра мы обязательно сроднимся. Альтернативы у нас нет. На Большой Земле можно поменять квартиру, расстаться с одним коллективом и войти в новый. Человек в море та кой возможности не имеет. Хочет он того или нет, лица вокруг него будут одни и те же, и работа одна и та же, и каюта, и вид на море, которое, как бы оно ни называлось, состоит из одной и той же воды.
Оставаясь самим собой, раствориться в коллективе — для человека в море нет ничего важнее. Когда капли берутся за руки и сливаются, они образуют водопад и океан; капля, оставшаяся одинокой, высыхает.
Один из моих будущих товарищей по «Королеву» в минуту душевной депрессии сочинил бессонной ночью: «Но за дальними моря ми мои друзья. Лишь листок радиограммы есть у меня». А под утро проникновенно дописал: «Плохо одиночке в мире, плохо одиночке в море…» И, осознав это, буквально со следующего дня стал приобретать одного за другим новых друзей.
В море иначе нельзя: высохнешь, как та капля.
Обрастаю знакомствами
«Академик Королев» — флагман дальневосточной научной эскадры. Вслед за ним в море вышли еще три корабля, и через несколько дней мы встретимся в океане, построимся ромбом и, соблюдая равнение, строевым шагом пойдем к экватору.
Нас на корабле сто сорок два человека. Весь экипаж и большая часть научного состава — дальневосточники. Кроме московского отряда, о котором я уже упоминал, на борту находится группа эстонских астрофизиков во главе с молодым доктором наук Юло Мулламаа (обещаю отныне ограничиваться одним именем), пятеро ленинградцев, из которых двое — студенты географического факультета университета; две ученые дамы из Новосибирска, специалисты по спутниковой информации, и, наконец, их земляк — самый молодой на судне кандидат наук Петр Юрьевич Пушистов.
Петя — мой первый добрый знакомый. Он крупный и сильный, его массы и энергии вполне хватило бы на двух ученых, У него широкие плечи и грудь, мускулистые руки и мощный лоб, который продолжает расширяться за счет волос, с пугающей быстротой покидающих Петину голову. Коренной сибиряк, выросший в деревне, Петя обожает Сибирь, физический труд на свежем воздухе, науку и своего шефа академика Марчука, про которого может рассказывать часами. В двадцать восемь лет Петя уже заведует лабораторией и ведет самостоятельную научную программу — совсем не мало для человека, поднявшегося по ступенькам науки без посторонней помощи. Он бесспорно умен, общителен и обладает хорошим чувством юмора — весьма привлекательное сочетание.
Еще одно прекрасное качество нашлось у Пети — доброта. Когда он узнал, что я не имею к науке вообще и к его любимой метеорологии в частности никакого отношения, он отнесся ко мне с редкостной снисходительностью. Бывает, утешал он, что и литераторы приносят людям некоторую пользу. Да, да, безусловно бывает. И вообще уважения достоин каждый человек, хорошо делающий свою работу.
Не всем же быть учеными, кому-то нужно и книжки писать, закончил он, сочувственно глядя на меня.
Я тут же решил, что Петя именно тот человек, который может ввести меня в курс дела, и попросил его популярно изложить суть нашей программы. Петя с готовностью согласился, подумал, с чего начать, и спросил, что я знаю о воздушных течениях. Я уклончиво ответил, что воздушные течения — это не мой конек, но кое-что о них мне известно. Например, что в отличие от морских течений они состоят из воздуха. Петя чуточку изменился в лице и поинтересовался, каково мое отношение к математическому моделированию атмосферных процессов. Я честно признался, что своего окончательного отношения к этому моделированию еще не выработал, поскольку слышу о нем первый раз в жизни. Петя почему-то стал нервничать, протер очки и тихо осведомился, какие монографии о взаимодействии океана и атмосферы я проштудировал. Я чуть было не выпалил, что крупнейшими авторитетами по этому вопросу считаю Джека Лондона и Майна Рида, но подумал, что такой ответ может Петю не удовлетворить.
Поэтому я ограничился заявлением, что, по моему глубокому убеждению, такое взаимодействие имеет место. В самом деле, продолжал я развивать свою мысль, а почему бы и нет? С одной стороны — океан, а с другой — атмосфера. Что им еще делать, если не взаимодействовать? Со скуки помрешь!
Петя поспешно согласился с этой мыслью и заметил, что его скромные познания вряд ли расширят мой кругозор. Он очень извиняется, но столь интенсивная научная беседа его несколько утомила.
К тому же у него сильно разболелась голова и ему нужно срочно принять таблетку анальгина. На том мы и расстались. Уж эти мне ученые!
В отличие от Пушистова Виталий Сергеевич Красюк не заводил меня в дебри науки. Он старше Пети, опытнее его и сразу понял, что его ждет на этом тернистом пути. Виталий Сергеевич, или Вилли, как его зовут друзья, — кандидат наук, океанолог. Он уже давно москвич, но родился и получил образование в Одессе, которую любит преданно и самозабвенно.
— Океан, течения, атмосфера… — — Вилли пренебрежительно махнул рукой. — Я вам дам учебник, сами почитаете… Лучше я расскажу вам об Одессе. Вы, конечно, были в Одессе и знаете лестницу и Дюка…
Вилли высокий, чуть сутулый, любознательный и веселый. Его одесская тема неистощима, мы ею будем обеспечены на все плавание.
Вилли это гарантирует. А как-нибудь потом он расскажет про течения, а еще лучше про Нефтяные Камни, на которых он провел несколько лет, про Париж, Бордо и Лондон, где он был на конференциях, и про многое другое, а сейчас ему некогда, нужно работать.
В поисках собеседников я отправляюсь на корму, но море немного штормит, баллов под пять, накрапывает дождик, и корма, главный судовой клуб и «вечевая площадь», пустынна. Что ж, море тоже собеседник, причем из самых лучших. Оно умеет слушать, не перебивая и ничем не проявляя недовольства и скуки. Какая жалость, что только слушать, сколько бы оно — могло рассказать! Оно знает главную тайну бытия — как зародилась жизнь. Люди могут выдвигать гипотезы и строить теории, а море знает. Как сказал не помню кто: «Люди кружатся и гадают, а тайна сидит в середине и знает». Сто лет назад многие были шокированы, когда им дали понять, что их предки резвились на деревьях, цепляясь хвостами за сучья. Теперь уже родство с обезьяной никого не оскорбляет; объявились куда менее почтенные предки; ведь, по общепринятой гипотезе, жизнь-то зародилась в океане. А раз так, то можно представить себе, что именно оттуда миллиарды лет назад выбрались на сушу существа, дерзко решившие рано или поздно стать человеком. Вообразите, какой-нибудь высокочтимый лорд вылавливает из пруда не просто карпа, а своего дальнего родственника! И карп с упреком говорит: «Постыдился бы! Мы с тобой одной крови — ты и я». Рехнуться можно!
Человечество вышло из моря и понемногу возвращается к нему.
Пока только в фантастике, а пройдет сто, пятьсот, тысяча лет — и там, где плещутся волны океана, появятся плавучие города и страны, люди-амфибии заселят Маракотовы бездны. Море необъятно, оно всех примет и прокормит…
От дальнейших туманных мыслей меня отвлекает появление «бога погоды» — шефа синоптиков Александра Васильевича Шарапова.
Как только погода портится, Александр Васильевич становится самым популярным на судне человеком: у него всегда можно узнать свежие новости. А одна новость может оказаться чрезвычайно злободневной.
Дело в том, что в полутора тысячах миль от нас образовался тайфун.
Несколько дней подряд на диспетчерских совещаниях все с растущим интересом следили по синоптическим картам за его движением. Сначала он, как доложил Шарапов, сместился на северо-запад, параллельно нашему курсу, и все успокоились. Потом тайфун стал отклоняться на север, и все засуетились, потому что мощность этого изверга 10 баллов и будет мало хорошего, если он зацепит нас своим хвостом.
— Ну, как поживает «Бэйб»? — поинтересовался я, фамильярно называя тайфун по имени, которое он, едва родившись, уже успел получить.
— Ловит нас, как муху, — отозвался Александр Васильевич и, оценив мое повышенное внимание, добавил: — Видимо, ничего у него не выйдет, ускользнем. Пока он еще только в первой фазе.
Я кивнул. Про фазы я уже слышал. Первая — это депрессия, вторая — шторм, третья — сильный шторм, а четвертая — тайфун. Конечно, неплохо бы с ним познакомиться поближе, но лучше не надо. Лучше про тайфуны читать в книгах и смотреть на них в кинохронике.
Будто угадав мои мысли, Александр Васильевич поведал:
Вокруг света за погодой - Санин Владимир Маркович => читать онлайн электронную книгу дальше
Было бы хорошо, чтобы книга Вокруг света за погодой автора Санин Владимир Маркович дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Вокруг света за погодой у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Вокруг света за погодой своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Санин Владимир Маркович - Вокруг света за погодой.
Если после завершения чтения книги Вокруг света за погодой вы захотите почитать и другие книги Санин Владимир Маркович, тогда зайдите на страницу писателя Санин Владимир Маркович - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Вокруг света за погодой, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Санин Владимир Маркович, написавшего книгу Вокруг света за погодой, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Вокруг света за погодой; Санин Владимир Маркович, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн