На ней все еще можно было безошибочно прочесть последние записи. Это были главным образом группы цифр, о которых шериф сказал, что это коды для обозначения заданий и состава групп. Сообщение «Сегодня дни рождения: Локни и Ньюсом», скорее всего не содержало никакого зловещего подтекста.
Мы принялись за поиск патронов для пистолета, но в большинстве рабочих кабин или вовсе не имелось оружия, или находились какие-то новомодные варианты, ни на что не пригодные при отсутствии энергии.
В конце концов мы наткнулись на оружейную комнату с полуоткрытой дверью, состоявшей из двух половинок, верхняя из которых служила окошечком. Я спросил шерифа, продолжают ли они называть такие двери голландскими, а тот ответил, что нет, это называется секционная дверь. (У меня все время возникали трудности с их языком, потому что в нем было очень много слов, идентичных английским, но не имевших с ними ничего общего, кроме звучания.)
Боеприпасов там было столько, что мы все втроем не смогли бы увезти их на тачке. Мы с Чарли взяли по тяжелой коробке, хотя я спрашивал себя, во что, черт возьми, он собирался стрелять в этом мире.
Всего шериф взял четыре коробки. Когда мы несли их обратно в нашу санитарную машину, он дал уклончивый ответ на мой невысказанный вопрос.
– Знаете, – сказал он, – это похоже на результат применения действия какого-то идеального оружия. Убивает всех людей и оставляет нетронутыми неодушевленные предметы.
– У нас в двадцатом веке было нечто подобное, – заметил я. – Нейтронная бомба.
– Она заставляла тела исчезать?
– Нет, об этом вам пришлось бы позаботиться самому. Я даже думаю, что ее излучение должно было на некоторое время сохранять трупы. Она никогда не применялась.
– Неужели?
– А вы-то, наверно, думали, что они должны быть в каждом полицейском участке. Чарли рассмеялся.
– Это сильно все упростило бы. Они были предназначены для уничтожения целых городов.
– Целых городов с людьми? – Он помотал головой. – И после этого вы считаете странными нас?
Мы вышли наружу как раз перед тем, как из-за горизонта появилась флотилия Мэригей. Моя жена сообщила, что они намереваются уже на следующем витке начать сход с орбиты, так что мы решили найти какой-нибудь по-настоящему массивный заслон между нами и космодромом.
Они решили не дожидаться отставших. Слишком уж много происходило сверхъестественного. Исчезновение антивещества было не более и не менее странным явлением, чем то, что мы увидели на планете, и мы знали, что топливо точно так же могло пропасть здесь и оставить их пленниками орбиты.
Глава 5
Я был уверен, что приземление будет зрелищем неземной красоты. Мне уже приходилось наблюдать действие аннигиляционных двигателей с безопасного или, может быть, почти безопасного расстояния. Это был жуткий лиловый бриллиант, сиявший ярче солнца.
Мы не знали точно, какой толщины должен быть экран и из какого материала состоять, чтобы он смог обезопасить нас от излучения, и поэтому в назначенное время дисциплинированно спустились во второе отделение подвала Дворца Законов.
В свете фонарика мы увидели аккуратно расставленные коробки с документами и стены, вдоль которых тянулись стеллажи со старыми юридическими книгами, доставленными с Земли; в основном на английском языке. Дальше, за запертыми железными решетчатыми воротами, виднелась и другая стена, стеллажи вдоль которой были уставлены сотнями винных бутылок. Судя по этикеткам, возраст некоторых из них превышал сорок лет Среднего Пальца или сто двадцать земных.
Я резко дернул замок, и он со щелчком открылся. Я вынул наугад три бутылки, на каждого из нас. Шериф заметил, что он не пьет вина, на что я сказал ему, что я не намереваюсь больше стрелять, но тем не менее тащил его проклятые патроны.
В это время послышались три удара звуковой волны; они прозвучали довольно громко даже в нашем подземелье, и сразу же сменились протяжным басистым звуком, словно рвали толстую материю. Я со всех ног помчался наверх.
Моей энергии хватило лишь на лестницу. Оказавшись наверху, я, измученный непривычным физическим упражнением, перешел на легкую рысцу, пересек мертвый зал и вывалился наружу.
Стоя посреди Главной улицы, я мог видеть на горизонте три золотых иглы – следы в атмосфере пролетевших спасательных шлюпок.
Я с трудом разобрал слова Мэригей сквозь рев статических разрядов от вторичной радиации.
– Приземление прошло хорошо, – сказала она. – Некоторые вещи оказались плохо закреплены и теперь валяются на полу разбитые.
– Как скоро вы сможете начать выгружаться? – заорал я.
– Ты можешь не кричать так. Динамик находится прямо передо мной. Возможно, через час. А до тех пор не подходите слишком близко.
Мы потратили отпущенное время, загружая в санитарную машину девяносто меховых курток, найденных в гардеробе полицейского управления, – лучше иметь слишком теплую одежду, чем слишком холодную. Я также добежал до находившегося неподалеку магазина и притащил оттуда несколько коробок с продуктами.
Запасов еды в городе должно было хватить нам на ближайшие несколько лет – если, конечно, все пропавшие не вернутся так же внезапно, голые и голодные. И обмочившиеся от страха. Если возможно одно волшебство такого сорта – или два, считая случай с антивеществом, – то какого еще волшебства можно ожидать назавтра?
Шериф, похоже, обдумывал то же, что и я. Он почти все время молчал, но когда мы закончили загружать одежду, продовольствие и еще несколько бутылок вина – по одной на десять человек было все-таки маловато, – заговорил:
– Нужно поговорить с Антаресом-906.
– О чем?
– Об этом. Я никогда не мог понять тельцианского юмора. Но мне кажется, что это было бы как раз в их духе: продемонстрировать новый научный принцип при помощи грандиозного розыгрыша, пусть даже самого дурного тона.
– Куда уж дурнее. Уничтожение целой планеты.
– Мы не знаем наверняка, что люди мертвы. Пока мы не имеем тел, следует все еще говорить о «бесследном исчезновении».
Я не мог понять, говорил он серьезно или иронически, играя в полицейского. Возможно, посещение управления полиции большого города сказалось на нем каким-то непонятным образом.
В одном из множества помеченных только цифрами закрытых ящиков нашего транспортера мы нашли дистанционный радиометр. При дневном свете работает автономно, не требуя дополнительных источников энергии. Я направил его в сторону приземлившихся шлюпок, и стрелка чуть заметно дернулась, далеко не дойдя до красного сектора, на котором красовалась крупная надпись: «ПОКИНЬТЕ РАЙОН».
– Ну что? Можно ехать?
– Закон обратных квадратов, – сказал я. – На расстоянии в полкилометра мы, возможно, окажемся изжаренными. – Конечно, я лишь предполагал, так как не знал свойств вторичной радиации, возникшей в данном случае.
Я щелкнул тумблером радио.
– Мэригей, ты уже спросила судно, через сколько времени вам можно будет выгружаться?
– Секундочку. – Я слышал невнятное бормотание, перебиваемое треском статических разрядов. – Оно говорит, что через пятьдесят восемь минут.
– Отлично. Мы встретим вас примерно в это время. – Я кивнул Чарли и шерифу. – Можно двигаться, только не забывать поглядывать на радиометр.
Возвращаться было намного легче, чем ехать в город. Мы перебрались через кювет, а затем не спеша потащились по ровной сырой земле параллельно разбитой дороге. Возле двухкилометровой отметки мы в течение пятнадцати минут ждали, глядя, как стрелка прибора медленно отползала вниз.
Что делать с девятью десятками или полутора сотнями людей? Обеспечение продовольствием не представляло проблемы. Не было трудностей и с жильем: достаточно сломать любой замок и войти внутрь. Пожалуй, могли возникнуть сложности с водой.
Шериф предложил университетский городок. В нем были спальни, а посредине протекала река. Можно было даже попытаться наладить на скорую руку и электричество, подумал я. Когда-то мне бросилось в глаза совсем рядом с университетским городком целое поле, уставленное солнечными батареями. Как сейчас помню: тогда я долго пытался угадать их назначение: исследования, обучение студентов, а может быть, резервное электроснабжение.
Наша санитарная машина только-только вползла на посадочную площадку, как погрузочная рампа на шлюпке Мэригей опустилась. Люди, покачиваясь, помогая друг другу, группами по пятеро – столько вмещал подъемник – осторожно спускались из отсека анабиозных камер и рубки управления.
Когда Мэригей в последней группе спустилась на землю, я вздохнул полной грудью и впервые понял, какое напряжение я испытывал с того момента, когда мы допустили возможность для них застрять на орбите. Я пошел ей навстречу, мы встретились посреди рампы, и я стиснул ее в объятиях.
Одновременно прошла выгрузка и из двух других шлюпок. Люди копошились вокруг машины, примеряли куртки, увлеченно болтали друг с другом, давая выход владевшему всеми напряжению и радуясь воссоединению: ведь, хотя по субъективным ощущениям, прошла лишь пара месяцев, но и двадцать четыре года были, так или иначе, столь же реальны.
Конечно, все уже знали, что мы нашли – или не нашли – на поверхности планеты, и были полны предчувствиями и вопросами. Я уклонился от них, отведя Мэригей в сторону для «совещания». После того как все оказались на земле и облачились в теплую одежду, я поднялся на рампу и замахал обеими руками над головой, призывая к вниманию.
– Мы решили временно поселиться в университете. Пока что эта санитарная машина – единственное у нас действующее средство передвижения. Она может забрать лишь десять, от силы двенадцать человек. Так что давайте сейчас перейдем в закрытое помещение, чтобы хотя бы укрыться от ветра.
Мы отобрали для первого рейса десять самых крупных и сильных мужчин, которые могли без особого труда взломать двери спальных комнат. Мы же с Чарли повели оставшихся в тот кафетерий, где нашли первую после высадки на планету пищу. Они молча шли между жуткими грудами старой одежды, которая производила впечатление останков тел, поваленных наземь внезапным бедствием, наподобие того, что произошло в Помпеа.
Еда, даже пролежавшие много лет консервированные фрукты, взбодрили их. Они ели, а Чарли и я отвечали на вопросы о том, что мы видели в городе.
Алиса Бертрам спросила, когда можно будет приступить к полевым работам. Я совершенно ничего об этом не знал, но и без меня нашлось много знатоков, у каждого из которых было свое мнение. Никто из жителей Центруса не был крестьянином, зато крестьяне из Пакстона были незнакомы с местными условиями. Тем не менее было очевидно, что проблема заключается вовсе не в том, чтобы просто возобновить обработку полей, заброшенных предыдущими арендаторами. Сельское хозяйство здесь было специализированным и велось по интенсивной технологии. Нам следовало придумать, как пахать землю и орошать плантации без помощи электричества.
Лар По, тоже не имевший ни наклонностей к крестьянскому труду, ни опыта в этом деле, не слушал спор, а серьезно доказывал, что наилучший шанс для выживания должно нам дать переселение в Пакстон, где, при условии, что будем напряженно трудиться, мы сможем получить урожай, достаточный для того, чтобы прокормиться. Хотя для этого понадобится долгая прогулка.
– У нас впереди масса времени для экспериментов, – напомнил я. – Мы, вероятно, сможем прожить здесь весь срок, отпущенный нашему поколению, убирая мусор и подъедая корабельные рационы. – Хотя несколько недель на корабельных рационах заставят кого угодно обратиться к сельскому хозяйству. Это было, несомненно, частью плана.
Шериф возвратился с долгожданными новостями: они нашли над рекой спальный корпус, который даже не потребовалось взламывать. Комнаты запирались на электронные замки, и после того, как пропала энергия, все двери открылись.
Я направил Чарли осмотреться и набросать график работ. Нам было необходимо как можно скорее наладить водоснабжение и временные уборные, а затем организовывать поисковые партии, чтобы определиться с количеством и местоположением запасов в городе.
Ну а мы с Мэригей намеревались отправиться в центр города и поискать там в Управлении межпланетных коммуникаций какие-нибудь дополнительные фрагменты для нашей мозаики.
Глава 6
Как и Дворец Законов, здание центра связи в середине дня было не заперто. Шериф высадил нас возле входа, мы вошли внутрь – и были поражены, обнаружив за дверью искусственный свет! Здание не зависело от городской энергетической системы и, независимо от того, какой источник в нем использовался, свет все еще горел.
Прямая радиосвязь с Землей не имела смысла, так как до нее было 88 световых лет. Но обмен сообщениями при помощи коллапсарного скачка занимал всего лишь десять месяцев, и где-нибудь обязательно должен был иметься журнал регистрации поступивших и отправленных депеш.
Был также Мицар на расстоянии каких-нибудь трех световых лет. На тамошней тельцианской планете Цогот имелась колония Человека, и мы могли услышать что-нибудь от них или, по крайней мере, вызвать их и через шесть лет услышать ответ.
Для того чтобы воспользоваться системой межпланетной связи, недостаточно было взять в руки микрофон и щелкнуть выключателем. Необходимо было знать, какой взять микрофон и какими выключателями в каком порядке щелкать. Конечно, ни один из приборов не имел английских подписей, а мы с Мэригей знали стандартный язык лишь в объеме, необходимом для бытового разговора.
Мне пришлось воспользоваться рацией и попросить шерифа приехать и перевести нам надписи на пультах. Правда, сначала он должен был загрузить в центре города продовольствие, доставить его в занятое нами общежитие, а лишь затем, во время следующей поездки, завернуть к нам.
За время ожидания мы довольно подробно изучили здание. В главном зале имелось два пульта, надписи на которых мы перевели как «прием» и «передача» (хотя слова были настолько похожи, что мы могли ошибиться в обоих случаях). Каждый пульт был разделен на три консоли: Земля, Цогот и что-то еще, вероятно, «другие абоненты». Возле цоготской консоли стояли человеческие стулья и тельцианские сиденья.
Шериф приехал в обществе Марка Талоса, который до полета работал на телефонной станции Центруса и довольно хорошо знал стандартный язык.
– Они не поддерживают непрерывный канал связи с Землей, – сказал Марк. – Это было бы бессмысленно, а может быть, и просто невозможно. Но существует одна частота, за которой они все же следят и все время ведут запись. Это нечто вроде архива. Важные сообщения в обе стороны направляются через коллапсарную антенну – беспилотный корабль-передатчик, мотающийся туда и сюда, – ну, а по этому каналу мы в основном узнаем о том, что случилось на Земле восемьдесят восемь и больше лет тому назад.
Он склонился над пультом и внимательно осмотрел его.
– А-а, вот оно, монитор 1. – Он щелкнул выключателем. Откуда-то послышался высокий голос, быстро тараторивший что-то на том языке, который Человеки называли стандартным.
– Значит, вот это, рядом, монитор 2?
– Не совсем так. Скорее 1-а. – Он выключил первый монитор и включил 1-а. Никакой реакции. – Я думаю, что это предназначено для связи с коллапсарной антенной, и возможно, пилотируемыми кораблями, находящимися между планетой и коллапсаром. Хотя, пожалуй, такое устройство полезнее было бы расположить в космопорте.
– Мы можем послать сообщение на Землю? – спросила Мэригей.
– Наверняка. Но вы… мы все изрядно состаримся к тому времени, когда оно попадет туда. – Он ткнул пальцем в сторону кресла. – Просто сядьте туда и нажмите красную кнопку, под которой написано «hin/han». А когда закончите, нажмите еще раз.
– Дайте я сначала приготовлю текст. – Она взяла меня за руку. – Мы все его прочтем и убедимся, что ничего важного не пропущено.
– Думаю, что все это должно их изрядно заинтересовать, – предположил Марк.
– Неужели? – деланно удивился я. – Тогда где же они? – Я взглянул на шерифа. – Может ли быть, чтобы наше население занимало столь незначительное место в картине мира землян? Похоже на то: население целой планеты внезапно исчезло, а они даже не потрудились послать корабль, чтобы узнать, в чем дело!
– Ну они еще могли не заметить перерыва в радиосвязи…
– Конечно, восемьдесят восемь лет, и все такое. Но, прах побери! Неужели они не считают, что двадцатичетырехлетнее молчание, отсутствие даже срочных сообщений через коллапсарную антенну может быть поводом для беспокойства? Мы каждый год посылали по нескольку штук.
– Я не могу говорить за них…
– А я – то думал о вас, как о ё-ном групповом сознании!
– Уильям! – предостерегающе воскликнула Мэригей.
Губы шерифа сжались в твердую линию; я хорошо знал это выражение.
– Мы не можем утверждать, что они не отреагировали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
Мы принялись за поиск патронов для пистолета, но в большинстве рабочих кабин или вовсе не имелось оружия, или находились какие-то новомодные варианты, ни на что не пригодные при отсутствии энергии.
В конце концов мы наткнулись на оружейную комнату с полуоткрытой дверью, состоявшей из двух половинок, верхняя из которых служила окошечком. Я спросил шерифа, продолжают ли они называть такие двери голландскими, а тот ответил, что нет, это называется секционная дверь. (У меня все время возникали трудности с их языком, потому что в нем было очень много слов, идентичных английским, но не имевших с ними ничего общего, кроме звучания.)
Боеприпасов там было столько, что мы все втроем не смогли бы увезти их на тачке. Мы с Чарли взяли по тяжелой коробке, хотя я спрашивал себя, во что, черт возьми, он собирался стрелять в этом мире.
Всего шериф взял четыре коробки. Когда мы несли их обратно в нашу санитарную машину, он дал уклончивый ответ на мой невысказанный вопрос.
– Знаете, – сказал он, – это похоже на результат применения действия какого-то идеального оружия. Убивает всех людей и оставляет нетронутыми неодушевленные предметы.
– У нас в двадцатом веке было нечто подобное, – заметил я. – Нейтронная бомба.
– Она заставляла тела исчезать?
– Нет, об этом вам пришлось бы позаботиться самому. Я даже думаю, что ее излучение должно было на некоторое время сохранять трупы. Она никогда не применялась.
– Неужели?
– А вы-то, наверно, думали, что они должны быть в каждом полицейском участке. Чарли рассмеялся.
– Это сильно все упростило бы. Они были предназначены для уничтожения целых городов.
– Целых городов с людьми? – Он помотал головой. – И после этого вы считаете странными нас?
Мы вышли наружу как раз перед тем, как из-за горизонта появилась флотилия Мэригей. Моя жена сообщила, что они намереваются уже на следующем витке начать сход с орбиты, так что мы решили найти какой-нибудь по-настоящему массивный заслон между нами и космодромом.
Они решили не дожидаться отставших. Слишком уж много происходило сверхъестественного. Исчезновение антивещества было не более и не менее странным явлением, чем то, что мы увидели на планете, и мы знали, что топливо точно так же могло пропасть здесь и оставить их пленниками орбиты.
Глава 5
Я был уверен, что приземление будет зрелищем неземной красоты. Мне уже приходилось наблюдать действие аннигиляционных двигателей с безопасного или, может быть, почти безопасного расстояния. Это был жуткий лиловый бриллиант, сиявший ярче солнца.
Мы не знали точно, какой толщины должен быть экран и из какого материала состоять, чтобы он смог обезопасить нас от излучения, и поэтому в назначенное время дисциплинированно спустились во второе отделение подвала Дворца Законов.
В свете фонарика мы увидели аккуратно расставленные коробки с документами и стены, вдоль которых тянулись стеллажи со старыми юридическими книгами, доставленными с Земли; в основном на английском языке. Дальше, за запертыми железными решетчатыми воротами, виднелась и другая стена, стеллажи вдоль которой были уставлены сотнями винных бутылок. Судя по этикеткам, возраст некоторых из них превышал сорок лет Среднего Пальца или сто двадцать земных.
Я резко дернул замок, и он со щелчком открылся. Я вынул наугад три бутылки, на каждого из нас. Шериф заметил, что он не пьет вина, на что я сказал ему, что я не намереваюсь больше стрелять, но тем не менее тащил его проклятые патроны.
В это время послышались три удара звуковой волны; они прозвучали довольно громко даже в нашем подземелье, и сразу же сменились протяжным басистым звуком, словно рвали толстую материю. Я со всех ног помчался наверх.
Моей энергии хватило лишь на лестницу. Оказавшись наверху, я, измученный непривычным физическим упражнением, перешел на легкую рысцу, пересек мертвый зал и вывалился наружу.
Стоя посреди Главной улицы, я мог видеть на горизонте три золотых иглы – следы в атмосфере пролетевших спасательных шлюпок.
Я с трудом разобрал слова Мэригей сквозь рев статических разрядов от вторичной радиации.
– Приземление прошло хорошо, – сказала она. – Некоторые вещи оказались плохо закреплены и теперь валяются на полу разбитые.
– Как скоро вы сможете начать выгружаться? – заорал я.
– Ты можешь не кричать так. Динамик находится прямо передо мной. Возможно, через час. А до тех пор не подходите слишком близко.
Мы потратили отпущенное время, загружая в санитарную машину девяносто меховых курток, найденных в гардеробе полицейского управления, – лучше иметь слишком теплую одежду, чем слишком холодную. Я также добежал до находившегося неподалеку магазина и притащил оттуда несколько коробок с продуктами.
Запасов еды в городе должно было хватить нам на ближайшие несколько лет – если, конечно, все пропавшие не вернутся так же внезапно, голые и голодные. И обмочившиеся от страха. Если возможно одно волшебство такого сорта – или два, считая случай с антивеществом, – то какого еще волшебства можно ожидать назавтра?
Шериф, похоже, обдумывал то же, что и я. Он почти все время молчал, но когда мы закончили загружать одежду, продовольствие и еще несколько бутылок вина – по одной на десять человек было все-таки маловато, – заговорил:
– Нужно поговорить с Антаресом-906.
– О чем?
– Об этом. Я никогда не мог понять тельцианского юмора. Но мне кажется, что это было бы как раз в их духе: продемонстрировать новый научный принцип при помощи грандиозного розыгрыша, пусть даже самого дурного тона.
– Куда уж дурнее. Уничтожение целой планеты.
– Мы не знаем наверняка, что люди мертвы. Пока мы не имеем тел, следует все еще говорить о «бесследном исчезновении».
Я не мог понять, говорил он серьезно или иронически, играя в полицейского. Возможно, посещение управления полиции большого города сказалось на нем каким-то непонятным образом.
В одном из множества помеченных только цифрами закрытых ящиков нашего транспортера мы нашли дистанционный радиометр. При дневном свете работает автономно, не требуя дополнительных источников энергии. Я направил его в сторону приземлившихся шлюпок, и стрелка чуть заметно дернулась, далеко не дойдя до красного сектора, на котором красовалась крупная надпись: «ПОКИНЬТЕ РАЙОН».
– Ну что? Можно ехать?
– Закон обратных квадратов, – сказал я. – На расстоянии в полкилометра мы, возможно, окажемся изжаренными. – Конечно, я лишь предполагал, так как не знал свойств вторичной радиации, возникшей в данном случае.
Я щелкнул тумблером радио.
– Мэригей, ты уже спросила судно, через сколько времени вам можно будет выгружаться?
– Секундочку. – Я слышал невнятное бормотание, перебиваемое треском статических разрядов. – Оно говорит, что через пятьдесят восемь минут.
– Отлично. Мы встретим вас примерно в это время. – Я кивнул Чарли и шерифу. – Можно двигаться, только не забывать поглядывать на радиометр.
Возвращаться было намного легче, чем ехать в город. Мы перебрались через кювет, а затем не спеша потащились по ровной сырой земле параллельно разбитой дороге. Возле двухкилометровой отметки мы в течение пятнадцати минут ждали, глядя, как стрелка прибора медленно отползала вниз.
Что делать с девятью десятками или полутора сотнями людей? Обеспечение продовольствием не представляло проблемы. Не было трудностей и с жильем: достаточно сломать любой замок и войти внутрь. Пожалуй, могли возникнуть сложности с водой.
Шериф предложил университетский городок. В нем были спальни, а посредине протекала река. Можно было даже попытаться наладить на скорую руку и электричество, подумал я. Когда-то мне бросилось в глаза совсем рядом с университетским городком целое поле, уставленное солнечными батареями. Как сейчас помню: тогда я долго пытался угадать их назначение: исследования, обучение студентов, а может быть, резервное электроснабжение.
Наша санитарная машина только-только вползла на посадочную площадку, как погрузочная рампа на шлюпке Мэригей опустилась. Люди, покачиваясь, помогая друг другу, группами по пятеро – столько вмещал подъемник – осторожно спускались из отсека анабиозных камер и рубки управления.
Когда Мэригей в последней группе спустилась на землю, я вздохнул полной грудью и впервые понял, какое напряжение я испытывал с того момента, когда мы допустили возможность для них застрять на орбите. Я пошел ей навстречу, мы встретились посреди рампы, и я стиснул ее в объятиях.
Одновременно прошла выгрузка и из двух других шлюпок. Люди копошились вокруг машины, примеряли куртки, увлеченно болтали друг с другом, давая выход владевшему всеми напряжению и радуясь воссоединению: ведь, хотя по субъективным ощущениям, прошла лишь пара месяцев, но и двадцать четыре года были, так или иначе, столь же реальны.
Конечно, все уже знали, что мы нашли – или не нашли – на поверхности планеты, и были полны предчувствиями и вопросами. Я уклонился от них, отведя Мэригей в сторону для «совещания». После того как все оказались на земле и облачились в теплую одежду, я поднялся на рампу и замахал обеими руками над головой, призывая к вниманию.
– Мы решили временно поселиться в университете. Пока что эта санитарная машина – единственное у нас действующее средство передвижения. Она может забрать лишь десять, от силы двенадцать человек. Так что давайте сейчас перейдем в закрытое помещение, чтобы хотя бы укрыться от ветра.
Мы отобрали для первого рейса десять самых крупных и сильных мужчин, которые могли без особого труда взломать двери спальных комнат. Мы же с Чарли повели оставшихся в тот кафетерий, где нашли первую после высадки на планету пищу. Они молча шли между жуткими грудами старой одежды, которая производила впечатление останков тел, поваленных наземь внезапным бедствием, наподобие того, что произошло в Помпеа.
Еда, даже пролежавшие много лет консервированные фрукты, взбодрили их. Они ели, а Чарли и я отвечали на вопросы о том, что мы видели в городе.
Алиса Бертрам спросила, когда можно будет приступить к полевым работам. Я совершенно ничего об этом не знал, но и без меня нашлось много знатоков, у каждого из которых было свое мнение. Никто из жителей Центруса не был крестьянином, зато крестьяне из Пакстона были незнакомы с местными условиями. Тем не менее было очевидно, что проблема заключается вовсе не в том, чтобы просто возобновить обработку полей, заброшенных предыдущими арендаторами. Сельское хозяйство здесь было специализированным и велось по интенсивной технологии. Нам следовало придумать, как пахать землю и орошать плантации без помощи электричества.
Лар По, тоже не имевший ни наклонностей к крестьянскому труду, ни опыта в этом деле, не слушал спор, а серьезно доказывал, что наилучший шанс для выживания должно нам дать переселение в Пакстон, где, при условии, что будем напряженно трудиться, мы сможем получить урожай, достаточный для того, чтобы прокормиться. Хотя для этого понадобится долгая прогулка.
– У нас впереди масса времени для экспериментов, – напомнил я. – Мы, вероятно, сможем прожить здесь весь срок, отпущенный нашему поколению, убирая мусор и подъедая корабельные рационы. – Хотя несколько недель на корабельных рационах заставят кого угодно обратиться к сельскому хозяйству. Это было, несомненно, частью плана.
Шериф возвратился с долгожданными новостями: они нашли над рекой спальный корпус, который даже не потребовалось взламывать. Комнаты запирались на электронные замки, и после того, как пропала энергия, все двери открылись.
Я направил Чарли осмотреться и набросать график работ. Нам было необходимо как можно скорее наладить водоснабжение и временные уборные, а затем организовывать поисковые партии, чтобы определиться с количеством и местоположением запасов в городе.
Ну а мы с Мэригей намеревались отправиться в центр города и поискать там в Управлении межпланетных коммуникаций какие-нибудь дополнительные фрагменты для нашей мозаики.
Глава 6
Как и Дворец Законов, здание центра связи в середине дня было не заперто. Шериф высадил нас возле входа, мы вошли внутрь – и были поражены, обнаружив за дверью искусственный свет! Здание не зависело от городской энергетической системы и, независимо от того, какой источник в нем использовался, свет все еще горел.
Прямая радиосвязь с Землей не имела смысла, так как до нее было 88 световых лет. Но обмен сообщениями при помощи коллапсарного скачка занимал всего лишь десять месяцев, и где-нибудь обязательно должен был иметься журнал регистрации поступивших и отправленных депеш.
Был также Мицар на расстоянии каких-нибудь трех световых лет. На тамошней тельцианской планете Цогот имелась колония Человека, и мы могли услышать что-нибудь от них или, по крайней мере, вызвать их и через шесть лет услышать ответ.
Для того чтобы воспользоваться системой межпланетной связи, недостаточно было взять в руки микрофон и щелкнуть выключателем. Необходимо было знать, какой взять микрофон и какими выключателями в каком порядке щелкать. Конечно, ни один из приборов не имел английских подписей, а мы с Мэригей знали стандартный язык лишь в объеме, необходимом для бытового разговора.
Мне пришлось воспользоваться рацией и попросить шерифа приехать и перевести нам надписи на пультах. Правда, сначала он должен был загрузить в центре города продовольствие, доставить его в занятое нами общежитие, а лишь затем, во время следующей поездки, завернуть к нам.
За время ожидания мы довольно подробно изучили здание. В главном зале имелось два пульта, надписи на которых мы перевели как «прием» и «передача» (хотя слова были настолько похожи, что мы могли ошибиться в обоих случаях). Каждый пульт был разделен на три консоли: Земля, Цогот и что-то еще, вероятно, «другие абоненты». Возле цоготской консоли стояли человеческие стулья и тельцианские сиденья.
Шериф приехал в обществе Марка Талоса, который до полета работал на телефонной станции Центруса и довольно хорошо знал стандартный язык.
– Они не поддерживают непрерывный канал связи с Землей, – сказал Марк. – Это было бы бессмысленно, а может быть, и просто невозможно. Но существует одна частота, за которой они все же следят и все время ведут запись. Это нечто вроде архива. Важные сообщения в обе стороны направляются через коллапсарную антенну – беспилотный корабль-передатчик, мотающийся туда и сюда, – ну, а по этому каналу мы в основном узнаем о том, что случилось на Земле восемьдесят восемь и больше лет тому назад.
Он склонился над пультом и внимательно осмотрел его.
– А-а, вот оно, монитор 1. – Он щелкнул выключателем. Откуда-то послышался высокий голос, быстро тараторивший что-то на том языке, который Человеки называли стандартным.
– Значит, вот это, рядом, монитор 2?
– Не совсем так. Скорее 1-а. – Он выключил первый монитор и включил 1-а. Никакой реакции. – Я думаю, что это предназначено для связи с коллапсарной антенной, и возможно, пилотируемыми кораблями, находящимися между планетой и коллапсаром. Хотя, пожалуй, такое устройство полезнее было бы расположить в космопорте.
– Мы можем послать сообщение на Землю? – спросила Мэригей.
– Наверняка. Но вы… мы все изрядно состаримся к тому времени, когда оно попадет туда. – Он ткнул пальцем в сторону кресла. – Просто сядьте туда и нажмите красную кнопку, под которой написано «hin/han». А когда закончите, нажмите еще раз.
– Дайте я сначала приготовлю текст. – Она взяла меня за руку. – Мы все его прочтем и убедимся, что ничего важного не пропущено.
– Думаю, что все это должно их изрядно заинтересовать, – предположил Марк.
– Неужели? – деланно удивился я. – Тогда где же они? – Я взглянул на шерифа. – Может ли быть, чтобы наше население занимало столь незначительное место в картине мира землян? Похоже на то: население целой планеты внезапно исчезло, а они даже не потрудились послать корабль, чтобы узнать, в чем дело!
– Ну они еще могли не заметить перерыва в радиосвязи…
– Конечно, восемьдесят восемь лет, и все такое. Но, прах побери! Неужели они не считают, что двадцатичетырехлетнее молчание, отсутствие даже срочных сообщений через коллапсарную антенну может быть поводом для беспокойства? Мы каждый год посылали по нескольку штук.
– Я не могу говорить за них…
– А я – то думал о вас, как о ё-ном групповом сознании!
– Уильям! – предостерегающе воскликнула Мэригей.
Губы шерифа сжались в твердую линию; я хорошо знал это выражение.
– Мы не можем утверждать, что они не отреагировали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27