Дальше лично контролировал смену воды в не
большом двадцатиметровом бассейне. Воду меняли каждый день, и вначале я
недоумевал, почему так часто, но позже, когда влез в криминальные понятия,
то понял почему. Включал на разогрев электротехнику сауны и начинал ждат
ь посетителей. Согласитесь Ц ничего трудного и сколько-нибудь обремени
тельного, фартовая работенка. Более того, до пяти вечера, когда зал начина
л заполняться людом, я занимался собственным здоровьем: крутил педали ве
лотренажера, бегал по черной ленте беговой дорожки, совершал подход за п
одходом на тренажеры, и чувствовал, как с каждым днем укрепляются мои мыш
цы и становится выносливее сердечно-сосудистая система. Я добросовестн
о потел, а потом шел в душ и смывал трудовой пот, и нравился сам себе, когда р
азглядывал себя в зеркала, во множестве вмонтированные в стены. Я нравил
ся себе, и все больше нравился Любке (в первую очередь, думаю, из-за резко вы
росшей зарплаты), и вполне нравился моим новым клиентам.
А вот мне они не нравились совсем. Но мое мнение (впрочем, как и раньше, как и
всю мою дальнейшую жизнь) никого не интересовало.
Эти люди называли себя «люди». Слово «человек» означало в их устах вовсе
не отношение к виду «гомо сапиенс», а принадлежность к криминальной сред
е. Особи некриминальные в этой среде людьми не считались, для них существ
овали такие понятия, как «лохи» и «фраера». Иногда «люди» называли себя «
братвой», но редко, в состоянии подпития. Вы спросите, что делает пьяный че
ловек в спортзале? Качается, скажу я вам. Тягает железо, с остервенением лу
пит боксерский мешок и, распарившись в стотридцатиградусной сауне, в пол
убесчувственном состоянии, голый, криво, боком рушится в бассейн Ц охла
диться. А теперь спросите: есть ли у такого человека шанс получить сердеч
ный приступ или утонуть в том же бассейне? Есть, отвечу я вам, еще какой шан
с! Море шансов, особенно если перед заходом в сауну, клиент закинулся «гер
ычем», то есть пустил по вене дозу героина. Угадайте, кто должен спасти бед
олагу, отстоять его жизнь в жестокой борьбе со смертью для дальнейшей ус
пешной противоправной деятельности? Вы не ошиблись. Герой-спаситель Ц
я.
Опять хочется выругаться, но не буду, нужно следовать принципам. Тогда, ко
гда я работал «владельцем» клуба, я не ругался, и теперь, когда сижу в псих
ушке, тем более не буду.
Треть моих посетителей была наркоманами. С ними было хлопотнее всего Ц
алкоголики по сравнению с ними кажутся невинными агнцами. Алкоголиков б
ыла еще треть. Естественно, они не считали себя алконавтами, и даже намека
ть на это не стоило Ц можно сразу схлопотать по морде. Просто они напивал
ись каждый день, зачастую прямо в спортзале, ну и делов-то? День был тяжелы
й, вот и вмазали, отдохнули. И завтрашний день будет тоже тяжелым, и завтра
опять вмажем, отдохнем. А физкультура, бассейн, сауна Ц это ведь для здоро
вья, да? Поэтому, док, не дрейфь Ц спирт он ведь с потом выходит, да? Чо ты мне
базар ведешь, что не выходит, если я тебе говорю, что выходит? Это я тебе ска
зал, а не кто… Ладно, док, кончай трендеть, пойдем лучше вмажем. Чо, значит, н
е будешь? Вискарь чистый, Джонни, блин, Вокер, ты такого в жизни не нюхал. Пой
дем, док, накатим…
«Док» Ц так они меня звали. Естественно, от слова «доктор». Они знали, что
я выходец из другого, лоховского мира, и не забывали об этом напомнить, но
уважали меня. Я сумел себя правильно поставить.
Оставшаяся треть не пила и не употребляла наркотиков. Именно она и была, т
ак сказать, элитой криминального народа. Алкаши и наркоманы были для них
расходным материалом. Все наркоманы были молодыми парнями и не заживали
сь долго Ц мерли, как мухи. Алкоголики, как водится, отличались куда больш
ей живучестью, но после сорока в спортзал не ходили Ц здоровье не позвол
яло. А вот люди элиты заботились о себе по полной программе Ц боксом, боди
билдингом и прочими травмоопасными вещами не баловались, предпочитали
беговую дорожку, велотренажер, сауну и бассейн. А еще им полагался массаж (
у нас работали два отличных массажиста), иглорефлексотерапия (это пришло
сь освоить мне), магнитотерапия и даже при желании солярий.
Казалось, жить можно было припеваючи, но отчего-то я не припевал. Не нрави
лись мне эти люди, и все тут. Можно сколько угодно романтизировать кримин
ал, снимать всякие «Бригады» и «Бумеры», но тесное общение с уголовникам
и никакого удовольствия интеллигентному человеку не доставляет. В тече
ние первого месяца я раз пять получил по физиономии за то, что ляпнул что-
то не по «понятиям», и извинений, само собой, не дождался. И тогда я решил, чт
о мне нужно научиться драться.
Возможности для этого были: при клубе существовал некий кружок боевых ис
кусств, вел его бывший мастер спорта по самбо, неоднократно судимый и мно
го сидевший Иван Дыряхин по кличке Бритый. Был он, нужно заметить, не прост
о бритый, а лысый Ц квадратный тип с громадными лапищами, весь состоящий
из мышц Ц не то что железных, а буквально вольфрамовых. Ваня Бритый отлич
ался злым и вспыльчивым характером, людей не любил, по причине выбитых зу
бов говорил неразборчиво Ц в общем, в образцовые учителя не годился. Одн
ако учил желающих Ц по личной просьбе Некрасова. Желающих, как вы понима
ете, было немного, мало кому хотелось бегать и прыгать по залу, отжиматься
, приседать и делать растяжку. Еще меньше хотелось отрабатывать друг на д
руге боевые приемы, выслушивая раздраженные крики Бритого, а временами и
получать от него основательных тумаков за недостаточный энтузиазм. Одн
ако человек пятнадцать посещали секцию регулярно Ц в основном молодые,
только пришедшие в «бригаду» парни. Делали они это по настоянию все того
же Некрасова. Настоянию, равному безоговорочному приказу.
Тяжело мне пришлось вначале… Когда-то, в студенческие годы, я занимался к
арате, тогда это было модно. Занимался без особого усердия, да и организм б
ыл куда моложе, легче все переносил. Теперь было по-другому: Бритый гонял
нас жестоко, до белых кругов перед глазами, и заставлял бить в полную силу
. Не убивали мы друг друга только потому, что были одинаково неумелыми (для
умелых была отдельная секция, в другом спортзале, и с ними занимался норм
альный тренер, не уголовник). На пару месяцев это избавило меня от посещен
ия танцулек, Любка ходила на дискотеки без меня. Через два месяца я выбрал
ся-таки в ночной клуб, сорвался и избил троих наглых мордоворотов, тусующ
ихся, оказывается, вокруг моей женушки и предъявляющих на нее какие-то пр
ава. Меня загребли в ментовку, но я успел позвонить куда надо. Ребятки Некр
асова приехали и забрали меня из участка, даже не заплатив денег, к разоча
рованию ментов. А потом мы вернулись домой, и Любка плакала и просила прощ
ения, и мы занимались с ней любовью бешено, с остервенением. А на следующий
день притащили троих избитых мною качков, кинули к моим ногам, положили м
ордами на пол и спросили, сам я их добью или сделать это за меня. Я отпустил
их, пальцем не тронул, чем заслужил неудовольствие ребяток Некрасова. Но
к тому времени я уже мог выбирать, что мне делать, потому что за два месяца
слегка научился драться. «Слегка» означало, что в спарринге я за пять мин
ут укладывал любого парня из моей секции, а Бритый укладывал за полминут
ы меня Ц запросто, без вариантов. Это говорило о том, что определенные спо
собности бойца у меня обнаружились, но учиться предстояло еще долго и тя
жело.
Итак, я отработал на Некрасова два с половиной года. За это время я не стал
матерым жуликом, так и остался доктором на контракте. Но насмотрелся, пов
ерьте, всякого. У бандитов есть обычай время от времени устраивать разбо
рки с применением всяких острых ножиков, и пальбой друг в друга, и просто и
нтенсивным мордобоем. После такого действа, именуемого на их языке «стре
лой», в больницы города попадает от пяти до тридцати разрезанных, полома
нных и простреленных братков. Смерти при «стрелах», как ни странно, случа
ются нечасто, убийства уголовных авторитетов Ц отдельная отрасль экон
омики, и к ней я не имел отношения. А вот к покалеченным браткам отношение
имел самое непосредственное. К ужасу своему, я быстро обнаружил, что пост
радавшую при разборках молодежь привозят и складируют штабелями именн
о в моем спортзале. По высочайшему распоряжению Некрасова я стал проводи
ть первичный врачебный осмотр, оказывать первую помощь и определять, кто
уйдет на своих ногах, кто сможет вылечиться дома, без привлечения лишнег
о внимания, а кого нужно госпитализировать, и если такое необходимо, то в к
акую больницу и к какому врачу. Список врачей, обслуживающих ребяток Нек
расова, я получил, с этим проблем не было. Проблемы были со мной. Меня посто
янно дергали на работу, в спортивный клуб, ставший вдруг полевым госпита
лем, Ц и днем, и ночью. В это время междубандитские разборки в нашем город
е перешли в стадию обострения Ц Некрасов рвался наверх, ему, само собой, в
се мешали, братва стреляла друг в друга, и за мной приезжали чуть ли не каж
дую ночь. Я начал уставать снова Ц больше, чем на нормальной больничной р
аботе. Эти люди почему-то считали, что если я врач, то могу спасти их подстр
еленных коллег простым наложением рук, без посредства необходимых инст
рументов. Люди орали на меня, сочетая в своей речи вульгарные матюги и уго
ловную феню. Они пытались ударить меня, если им что-то не нравилось, а не нр
авилось им все. Через три месяца я дошел до ручки. Я пошел к Некрасову и ска
зал, что меня это не устраивает, что мы о таком не договаривались, и все так
ое прочее. Я бледнел, потел и нервничал Ц общаться с бандюком, когда он ле
жит на кроватке весь в дырках от выковырянных пуль, слабенький, весь в тво
ей власти, и когда он здоровый, на своем рабочем месте, весь в бандитских н
епонятных тебе условностях Ц это, как говорится, две большие разницы. Не
красов и бровью не повел Ц спросил, какие инструменты мне нужны, и сказал
, что завтра все будет куплено (и было куплено, а вы сомневались?). Выдал мне
третий сотовый телефон (к тому времени у меня было их уже два) Ц специальн
о для связи с «правильными» врачами. И лениво сказал, что не добавит мне ни
копейки бабок, что я и так до хрена получаю, а получал я тогда более чем дос
таточно, вы бы просто обзавидовались, если бы узнали сколько. И еще заявил
, чтобы я не дергался и работал свое дело, потому что если я не пойму, как мне
сейчас хорошо, то завтра же пойму, как может быть плохо.
Я заткнулся и продолжил «работать свое дело». Не могу быть благодарным Н
екрасову: благодарность Ц душевная субстанция и не подлежит рациональ
ному контролю, но немалый жизненный опыт я приобрел именно благодаря ему
. Это пригодилось, когда судьба моя начала выписывать хитрые коленца.
Дрянная была работенка. Бандиты и жулики Ц народ нервный, грубый, хороше
го обхождения не понимают, наезжать на них надо умеючи, иначе хлопот не об
ерешься. Я старался вести себя правильно, но все же регулярно нарывался н
а неприятности. Один раз нарвался крупно: умер один парнишка, прямо в спор
тзале, я и сделать ничего не успел. Огнестрельное ранение головы, полбашк
и разворочено. Этим олухам нужно было везти его прямиком в нейрохирургию
, а не в спортклуб, и то вряд ли бы успели. Принесли его, я кинулся со шприцом,
но через минуту он перестал дышать. Он лежит на полу весь в крови, я стою ря
дом с ним на коленях, щупаю пульс Ц нет пульса. «Все, Ц говорю я, Ц умер па
рень». А у парня был брат Ц он, собственно, его и привез. Не знаю, какой нрав
был у покойного, я его вообще в первый раз видел, но вот у братца его, к сожал
ению оставшегося в живых (лучше бы его шлепнули), характер оказался препо
ганейший. Он устроил жуткую истерику. Если в истерику впадает какая-нибу
дь дамочка Ц тоже не подарок, но по крайней мере не опасно для вашей жизни
. А когда начинает психовать амбал двухметрового роста, опасный, как медв
едь гризли, это, скажу я вам, совсем плохо. Верзила по имени Егор никак не мо
г поверить, что его братишка покинул, образно выражаясь, земную юдоль, он х
ватал меня за грудки и требовал, чтобы я немедленно привел пацана в чувст
во. Обстановка в зале накалялась, присутствовало множество пьяных и раст
орможенных бандюков, единственный, кто казался адекватным, Ц шеф «бриг
ады» Ц начальник над Егором и всеми прочими. Он запретил везти убитого п
арня в больницу Ц мол, раз уж умер парняга, так чего светиться. Это довело
Егора до ручки, он кинулся на меня с ножом. Естественно, я прибег к самообо
роне. Прежде чем нас успели растащить, я разбил ему морду в кровь. Ну да, сор
вался я, не выдержал Ц достал меня сей отморозок хуже некуда. Непростите
льная ошибка с моей стороны.
Егор был не из тех, кто испытывает пиетет перед докторами. Я уже говорил, ч
то для многих нынешних «клиентов» я был человеком третьего сорта, потому
что упорно отказывался перенимать уголовные замашки. А для Егора стал в
рагом номер один Ц он твердо решил, что именно я угробил его братца. По ид
ее, мне нужно было сразу пойти к Некрасову и доложиться: так, мол, и так, наез
жает на меня человек без причины, и дело замяли бы «по понятиям». К сожален
ию, я пренебрег бандитскими условностями и поплатился Ц через три дня с
ам оказался в нейрохирургии с проломленной головой.
Повезло, что не убили. Отдубасили меня ночью, когда я возвращался из гараж
а домой. Поставил машину, все чин-чинарем, подхожу к подъезду. И тут эти пят
еро. Егора, само собой, с ними не было, я видел этих жлобов впервые в жизни. Я
оборонялся, свалил троих с ног, но два остальных оказались достаточно ре
звыми и умелыми. Огребли меня чем-то тяжелым по затылку. Дальше ничего не
помню.
К счастью, обошлось без трепанации черепа, хотя мозговое кровоизлияние я
все же словил. Я пролежал в больнице полтора месяца, а полностью оправилс
я только через полгода. И еще потерял способность к обонянию.
Кроме затылка, мне сломали нос, но это полбеды. Есть такая костная пластин
ка, по-латински она называется «lamina cribrosa», «продырявленная». Сквозь нее от мо
зга отходят тонкие нити Ц обонятельные нервы. Они проходят через отверс
тия в пластинке и закачиваются чувствительными окончаниями в слизисто
й носовой полости. Так вот, при сильнейшем ударе пластинка сдвигается и р
азом перерезает все нити-нервы. Здорово? Именно это со мной и случилось.
Обоняние в таком случае не восстанавливается никогда. Неприятно, конечн
о, но жить можно. Это вам не глаз лишиться.
А когда я вышел из больницы, то обнаружил, что лишился Любки. Дела у нас с не
й в последние два года шли наперекосяк, ругались мы постоянно, ее любовь к
о мне угасла и сменилась полным равнодушием. Деньги мои ее по-прежнему ра
довали, а вот я Ц нет. Не буду рассказывать подробности того, как мы с ней о
тдалялись друг от друга, как ругались и мирились, не хочу портить настрое
ние ни вам, ни себе. Во всяком случае, в больницу ко мне она пришла всего раз
а три, а потом и вовсе перестала навещать. Дома я обнаружил пустоту Ц она
забрала все свои вещи, а именно они составляли большую часть того, что зап
олняло комнаты. Созвонились, встретились в кафе… Она сказала: «Я подаю на
развод». Я сказал: «Ладно, что ж тут поделать». Она сказала: «Не сердись, лад
но?» Я не удержался, слезы потекли из глаз. «И как же ты будешь без моих дене
г?» Ц спросил. «Это не проблема, не беспокойся», Ц ответила Люба, и я понял
, что она уже нашла кого-то с деньгами.
Очень тяжело мне тогда было, еле выбрался из депрессии. Родители помогли.
Они всегда поддерживают меня, непутевого. Всегда. Дай вам бог таких родит
елей.
Подвожу итоги. Что дали мне годы работы с бандитами? Я научился драться. Я
познал криминальный мир и усвоил, на чем стоит мир обычный, как бы не крими
нальный, но пропитанный дрянью всякого сорта, как торт «Наполеон» Ц мас
лом и сгущенкой. Я разошелся с Любкой, потерял любовь. Тогда это казалось н
евыносимым, почти концом жизни, но в действительности передвинуло меня н
а очередную ступень, освободило в душе место для новой, настоящей любви.
Я отпахал на Некрасова два с половиной года, а потом ушел и снова стал рабо
тать хирургом в своей больнице. Вряд ли бы я «откололся» незатейливо, без
разборок, без наездов и увечий, но помог случай. К Некрасову пришли сразу д
ва врача Ц молодых, амбициозных и без особых моральных предрассудков. О
ткровенно говоря, они были подонками Ц таких я не пустил бы и на порог бол
ьницы. Они были готовы делать все, что угодно, никаких тормозов у них не на
блюдалось. По воровским понятиям они возвышались надо мной, как облака н
ад навозом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9
большом двадцатиметровом бассейне. Воду меняли каждый день, и вначале я
недоумевал, почему так часто, но позже, когда влез в криминальные понятия,
то понял почему. Включал на разогрев электротехнику сауны и начинал ждат
ь посетителей. Согласитесь Ц ничего трудного и сколько-нибудь обремени
тельного, фартовая работенка. Более того, до пяти вечера, когда зал начина
л заполняться людом, я занимался собственным здоровьем: крутил педали ве
лотренажера, бегал по черной ленте беговой дорожки, совершал подход за п
одходом на тренажеры, и чувствовал, как с каждым днем укрепляются мои мыш
цы и становится выносливее сердечно-сосудистая система. Я добросовестн
о потел, а потом шел в душ и смывал трудовой пот, и нравился сам себе, когда р
азглядывал себя в зеркала, во множестве вмонтированные в стены. Я нравил
ся себе, и все больше нравился Любке (в первую очередь, думаю, из-за резко вы
росшей зарплаты), и вполне нравился моим новым клиентам.
А вот мне они не нравились совсем. Но мое мнение (впрочем, как и раньше, как и
всю мою дальнейшую жизнь) никого не интересовало.
Эти люди называли себя «люди». Слово «человек» означало в их устах вовсе
не отношение к виду «гомо сапиенс», а принадлежность к криминальной сред
е. Особи некриминальные в этой среде людьми не считались, для них существ
овали такие понятия, как «лохи» и «фраера». Иногда «люди» называли себя «
братвой», но редко, в состоянии подпития. Вы спросите, что делает пьяный че
ловек в спортзале? Качается, скажу я вам. Тягает железо, с остервенением лу
пит боксерский мешок и, распарившись в стотридцатиградусной сауне, в пол
убесчувственном состоянии, голый, криво, боком рушится в бассейн Ц охла
диться. А теперь спросите: есть ли у такого человека шанс получить сердеч
ный приступ или утонуть в том же бассейне? Есть, отвечу я вам, еще какой шан
с! Море шансов, особенно если перед заходом в сауну, клиент закинулся «гер
ычем», то есть пустил по вене дозу героина. Угадайте, кто должен спасти бед
олагу, отстоять его жизнь в жестокой борьбе со смертью для дальнейшей ус
пешной противоправной деятельности? Вы не ошиблись. Герой-спаситель Ц
я.
Опять хочется выругаться, но не буду, нужно следовать принципам. Тогда, ко
гда я работал «владельцем» клуба, я не ругался, и теперь, когда сижу в псих
ушке, тем более не буду.
Треть моих посетителей была наркоманами. С ними было хлопотнее всего Ц
алкоголики по сравнению с ними кажутся невинными агнцами. Алкоголиков б
ыла еще треть. Естественно, они не считали себя алконавтами, и даже намека
ть на это не стоило Ц можно сразу схлопотать по морде. Просто они напивал
ись каждый день, зачастую прямо в спортзале, ну и делов-то? День был тяжелы
й, вот и вмазали, отдохнули. И завтрашний день будет тоже тяжелым, и завтра
опять вмажем, отдохнем. А физкультура, бассейн, сауна Ц это ведь для здоро
вья, да? Поэтому, док, не дрейфь Ц спирт он ведь с потом выходит, да? Чо ты мне
базар ведешь, что не выходит, если я тебе говорю, что выходит? Это я тебе ска
зал, а не кто… Ладно, док, кончай трендеть, пойдем лучше вмажем. Чо, значит, н
е будешь? Вискарь чистый, Джонни, блин, Вокер, ты такого в жизни не нюхал. Пой
дем, док, накатим…
«Док» Ц так они меня звали. Естественно, от слова «доктор». Они знали, что
я выходец из другого, лоховского мира, и не забывали об этом напомнить, но
уважали меня. Я сумел себя правильно поставить.
Оставшаяся треть не пила и не употребляла наркотиков. Именно она и была, т
ак сказать, элитой криминального народа. Алкаши и наркоманы были для них
расходным материалом. Все наркоманы были молодыми парнями и не заживали
сь долго Ц мерли, как мухи. Алкоголики, как водится, отличались куда больш
ей живучестью, но после сорока в спортзал не ходили Ц здоровье не позвол
яло. А вот люди элиты заботились о себе по полной программе Ц боксом, боди
билдингом и прочими травмоопасными вещами не баловались, предпочитали
беговую дорожку, велотренажер, сауну и бассейн. А еще им полагался массаж (
у нас работали два отличных массажиста), иглорефлексотерапия (это пришло
сь освоить мне), магнитотерапия и даже при желании солярий.
Казалось, жить можно было припеваючи, но отчего-то я не припевал. Не нрави
лись мне эти люди, и все тут. Можно сколько угодно романтизировать кримин
ал, снимать всякие «Бригады» и «Бумеры», но тесное общение с уголовникам
и никакого удовольствия интеллигентному человеку не доставляет. В тече
ние первого месяца я раз пять получил по физиономии за то, что ляпнул что-
то не по «понятиям», и извинений, само собой, не дождался. И тогда я решил, чт
о мне нужно научиться драться.
Возможности для этого были: при клубе существовал некий кружок боевых ис
кусств, вел его бывший мастер спорта по самбо, неоднократно судимый и мно
го сидевший Иван Дыряхин по кличке Бритый. Был он, нужно заметить, не прост
о бритый, а лысый Ц квадратный тип с громадными лапищами, весь состоящий
из мышц Ц не то что железных, а буквально вольфрамовых. Ваня Бритый отлич
ался злым и вспыльчивым характером, людей не любил, по причине выбитых зу
бов говорил неразборчиво Ц в общем, в образцовые учителя не годился. Одн
ако учил желающих Ц по личной просьбе Некрасова. Желающих, как вы понима
ете, было немного, мало кому хотелось бегать и прыгать по залу, отжиматься
, приседать и делать растяжку. Еще меньше хотелось отрабатывать друг на д
руге боевые приемы, выслушивая раздраженные крики Бритого, а временами и
получать от него основательных тумаков за недостаточный энтузиазм. Одн
ако человек пятнадцать посещали секцию регулярно Ц в основном молодые,
только пришедшие в «бригаду» парни. Делали они это по настоянию все того
же Некрасова. Настоянию, равному безоговорочному приказу.
Тяжело мне пришлось вначале… Когда-то, в студенческие годы, я занимался к
арате, тогда это было модно. Занимался без особого усердия, да и организм б
ыл куда моложе, легче все переносил. Теперь было по-другому: Бритый гонял
нас жестоко, до белых кругов перед глазами, и заставлял бить в полную силу
. Не убивали мы друг друга только потому, что были одинаково неумелыми (для
умелых была отдельная секция, в другом спортзале, и с ними занимался норм
альный тренер, не уголовник). На пару месяцев это избавило меня от посещен
ия танцулек, Любка ходила на дискотеки без меня. Через два месяца я выбрал
ся-таки в ночной клуб, сорвался и избил троих наглых мордоворотов, тусующ
ихся, оказывается, вокруг моей женушки и предъявляющих на нее какие-то пр
ава. Меня загребли в ментовку, но я успел позвонить куда надо. Ребятки Некр
асова приехали и забрали меня из участка, даже не заплатив денег, к разоча
рованию ментов. А потом мы вернулись домой, и Любка плакала и просила прощ
ения, и мы занимались с ней любовью бешено, с остервенением. А на следующий
день притащили троих избитых мною качков, кинули к моим ногам, положили м
ордами на пол и спросили, сам я их добью или сделать это за меня. Я отпустил
их, пальцем не тронул, чем заслужил неудовольствие ребяток Некрасова. Но
к тому времени я уже мог выбирать, что мне делать, потому что за два месяца
слегка научился драться. «Слегка» означало, что в спарринге я за пять мин
ут укладывал любого парня из моей секции, а Бритый укладывал за полминут
ы меня Ц запросто, без вариантов. Это говорило о том, что определенные спо
собности бойца у меня обнаружились, но учиться предстояло еще долго и тя
жело.
Итак, я отработал на Некрасова два с половиной года. За это время я не стал
матерым жуликом, так и остался доктором на контракте. Но насмотрелся, пов
ерьте, всякого. У бандитов есть обычай время от времени устраивать разбо
рки с применением всяких острых ножиков, и пальбой друг в друга, и просто и
нтенсивным мордобоем. После такого действа, именуемого на их языке «стре
лой», в больницы города попадает от пяти до тридцати разрезанных, полома
нных и простреленных братков. Смерти при «стрелах», как ни странно, случа
ются нечасто, убийства уголовных авторитетов Ц отдельная отрасль экон
омики, и к ней я не имел отношения. А вот к покалеченным браткам отношение
имел самое непосредственное. К ужасу своему, я быстро обнаружил, что пост
радавшую при разборках молодежь привозят и складируют штабелями именн
о в моем спортзале. По высочайшему распоряжению Некрасова я стал проводи
ть первичный врачебный осмотр, оказывать первую помощь и определять, кто
уйдет на своих ногах, кто сможет вылечиться дома, без привлечения лишнег
о внимания, а кого нужно госпитализировать, и если такое необходимо, то в к
акую больницу и к какому врачу. Список врачей, обслуживающих ребяток Нек
расова, я получил, с этим проблем не было. Проблемы были со мной. Меня посто
янно дергали на работу, в спортивный клуб, ставший вдруг полевым госпита
лем, Ц и днем, и ночью. В это время междубандитские разборки в нашем город
е перешли в стадию обострения Ц Некрасов рвался наверх, ему, само собой, в
се мешали, братва стреляла друг в друга, и за мной приезжали чуть ли не каж
дую ночь. Я начал уставать снова Ц больше, чем на нормальной больничной р
аботе. Эти люди почему-то считали, что если я врач, то могу спасти их подстр
еленных коллег простым наложением рук, без посредства необходимых инст
рументов. Люди орали на меня, сочетая в своей речи вульгарные матюги и уго
ловную феню. Они пытались ударить меня, если им что-то не нравилось, а не нр
авилось им все. Через три месяца я дошел до ручки. Я пошел к Некрасову и ска
зал, что меня это не устраивает, что мы о таком не договаривались, и все так
ое прочее. Я бледнел, потел и нервничал Ц общаться с бандюком, когда он ле
жит на кроватке весь в дырках от выковырянных пуль, слабенький, весь в тво
ей власти, и когда он здоровый, на своем рабочем месте, весь в бандитских н
епонятных тебе условностях Ц это, как говорится, две большие разницы. Не
красов и бровью не повел Ц спросил, какие инструменты мне нужны, и сказал
, что завтра все будет куплено (и было куплено, а вы сомневались?). Выдал мне
третий сотовый телефон (к тому времени у меня было их уже два) Ц специальн
о для связи с «правильными» врачами. И лениво сказал, что не добавит мне ни
копейки бабок, что я и так до хрена получаю, а получал я тогда более чем дос
таточно, вы бы просто обзавидовались, если бы узнали сколько. И еще заявил
, чтобы я не дергался и работал свое дело, потому что если я не пойму, как мне
сейчас хорошо, то завтра же пойму, как может быть плохо.
Я заткнулся и продолжил «работать свое дело». Не могу быть благодарным Н
екрасову: благодарность Ц душевная субстанция и не подлежит рациональ
ному контролю, но немалый жизненный опыт я приобрел именно благодаря ему
. Это пригодилось, когда судьба моя начала выписывать хитрые коленца.
Дрянная была работенка. Бандиты и жулики Ц народ нервный, грубый, хороше
го обхождения не понимают, наезжать на них надо умеючи, иначе хлопот не об
ерешься. Я старался вести себя правильно, но все же регулярно нарывался н
а неприятности. Один раз нарвался крупно: умер один парнишка, прямо в спор
тзале, я и сделать ничего не успел. Огнестрельное ранение головы, полбашк
и разворочено. Этим олухам нужно было везти его прямиком в нейрохирургию
, а не в спортклуб, и то вряд ли бы успели. Принесли его, я кинулся со шприцом,
но через минуту он перестал дышать. Он лежит на полу весь в крови, я стою ря
дом с ним на коленях, щупаю пульс Ц нет пульса. «Все, Ц говорю я, Ц умер па
рень». А у парня был брат Ц он, собственно, его и привез. Не знаю, какой нрав
был у покойного, я его вообще в первый раз видел, но вот у братца его, к сожал
ению оставшегося в живых (лучше бы его шлепнули), характер оказался препо
ганейший. Он устроил жуткую истерику. Если в истерику впадает какая-нибу
дь дамочка Ц тоже не подарок, но по крайней мере не опасно для вашей жизни
. А когда начинает психовать амбал двухметрового роста, опасный, как медв
едь гризли, это, скажу я вам, совсем плохо. Верзила по имени Егор никак не мо
г поверить, что его братишка покинул, образно выражаясь, земную юдоль, он х
ватал меня за грудки и требовал, чтобы я немедленно привел пацана в чувст
во. Обстановка в зале накалялась, присутствовало множество пьяных и раст
орможенных бандюков, единственный, кто казался адекватным, Ц шеф «бриг
ады» Ц начальник над Егором и всеми прочими. Он запретил везти убитого п
арня в больницу Ц мол, раз уж умер парняга, так чего светиться. Это довело
Егора до ручки, он кинулся на меня с ножом. Естественно, я прибег к самообо
роне. Прежде чем нас успели растащить, я разбил ему морду в кровь. Ну да, сор
вался я, не выдержал Ц достал меня сей отморозок хуже некуда. Непростите
льная ошибка с моей стороны.
Егор был не из тех, кто испытывает пиетет перед докторами. Я уже говорил, ч
то для многих нынешних «клиентов» я был человеком третьего сорта, потому
что упорно отказывался перенимать уголовные замашки. А для Егора стал в
рагом номер один Ц он твердо решил, что именно я угробил его братца. По ид
ее, мне нужно было сразу пойти к Некрасову и доложиться: так, мол, и так, наез
жает на меня человек без причины, и дело замяли бы «по понятиям». К сожален
ию, я пренебрег бандитскими условностями и поплатился Ц через три дня с
ам оказался в нейрохирургии с проломленной головой.
Повезло, что не убили. Отдубасили меня ночью, когда я возвращался из гараж
а домой. Поставил машину, все чин-чинарем, подхожу к подъезду. И тут эти пят
еро. Егора, само собой, с ними не было, я видел этих жлобов впервые в жизни. Я
оборонялся, свалил троих с ног, но два остальных оказались достаточно ре
звыми и умелыми. Огребли меня чем-то тяжелым по затылку. Дальше ничего не
помню.
К счастью, обошлось без трепанации черепа, хотя мозговое кровоизлияние я
все же словил. Я пролежал в больнице полтора месяца, а полностью оправилс
я только через полгода. И еще потерял способность к обонянию.
Кроме затылка, мне сломали нос, но это полбеды. Есть такая костная пластин
ка, по-латински она называется «lamina cribrosa», «продырявленная». Сквозь нее от мо
зга отходят тонкие нити Ц обонятельные нервы. Они проходят через отверс
тия в пластинке и закачиваются чувствительными окончаниями в слизисто
й носовой полости. Так вот, при сильнейшем ударе пластинка сдвигается и р
азом перерезает все нити-нервы. Здорово? Именно это со мной и случилось.
Обоняние в таком случае не восстанавливается никогда. Неприятно, конечн
о, но жить можно. Это вам не глаз лишиться.
А когда я вышел из больницы, то обнаружил, что лишился Любки. Дела у нас с не
й в последние два года шли наперекосяк, ругались мы постоянно, ее любовь к
о мне угасла и сменилась полным равнодушием. Деньги мои ее по-прежнему ра
довали, а вот я Ц нет. Не буду рассказывать подробности того, как мы с ней о
тдалялись друг от друга, как ругались и мирились, не хочу портить настрое
ние ни вам, ни себе. Во всяком случае, в больницу ко мне она пришла всего раз
а три, а потом и вовсе перестала навещать. Дома я обнаружил пустоту Ц она
забрала все свои вещи, а именно они составляли большую часть того, что зап
олняло комнаты. Созвонились, встретились в кафе… Она сказала: «Я подаю на
развод». Я сказал: «Ладно, что ж тут поделать». Она сказала: «Не сердись, лад
но?» Я не удержался, слезы потекли из глаз. «И как же ты будешь без моих дене
г?» Ц спросил. «Это не проблема, не беспокойся», Ц ответила Люба, и я понял
, что она уже нашла кого-то с деньгами.
Очень тяжело мне тогда было, еле выбрался из депрессии. Родители помогли.
Они всегда поддерживают меня, непутевого. Всегда. Дай вам бог таких родит
елей.
Подвожу итоги. Что дали мне годы работы с бандитами? Я научился драться. Я
познал криминальный мир и усвоил, на чем стоит мир обычный, как бы не крими
нальный, но пропитанный дрянью всякого сорта, как торт «Наполеон» Ц мас
лом и сгущенкой. Я разошелся с Любкой, потерял любовь. Тогда это казалось н
евыносимым, почти концом жизни, но в действительности передвинуло меня н
а очередную ступень, освободило в душе место для новой, настоящей любви.
Я отпахал на Некрасова два с половиной года, а потом ушел и снова стал рабо
тать хирургом в своей больнице. Вряд ли бы я «откололся» незатейливо, без
разборок, без наездов и увечий, но помог случай. К Некрасову пришли сразу д
ва врача Ц молодых, амбициозных и без особых моральных предрассудков. О
ткровенно говоря, они были подонками Ц таких я не пустил бы и на порог бол
ьницы. Они были готовы делать все, что угодно, никаких тормозов у них не на
блюдалось. По воровским понятиям они возвышались надо мной, как облака н
ад навозом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9