Скользя внутри тела заретты, клеточки Нимбуса нашли узел желез, ответственных за ССС-вещание, и активировали эти железы.Он вызвал у «Звездной кусаки» легкий зуд, что-то вроде того, когда в горле царапает и ты то и дело откашливаешься, чтобы избавиться от этого ощущения. Малышка среагировала на раздражение чем-то вроде кудахтанья: слабые сверхсветовые звуки, безусловно не складывающиеся в слова, но способные привлечь внимание того, кто находился достаточно близко.Именно это и произошло. Кто-то услышал сигнал и направился к нам, чтобы разобраться, в чем дело. Нимбус следил за приближением неизвестного через механизм сканирования дальнего действия «Кусаки»: его клеточки, проникшие в тело малышки, видели то же самое, что и сканеры. Ему было стыдно за то, что он это делал.Ладжоли шепотом прокомментировала услышанное, из чего стало ясно, что мужчины-заретты в высшей степени неохотно идут на то, чтобы использовать любые способности женщин, – Нимбус и другие существа его пола следят за здоровьем своих подруг, но тщательно избегают любых действий, которые могут быть расценены как попытка руководить ими.Превосходное качество, которым следовало бы руководствоваться всем мужчинам.– Я поступил правильно, пощекотав девочку и тем самым заставив ее послать призыв о помощи, – бормотал призрачный человек. – Уклод определенно хотел этого, а он ее хозяин. Получается, я просто выполнил волю хозяина, верно? Однако наблюдать за происходящим через ее сканеры дальнего действия… ну, разве мне не следовало этого делать? Пусть хозяин и не высказал в точности такого желания, но наверняка хотел бы знать, кто к нам приближается, шадиллы или человеческий флот…– И кто же это? – прервал Аархус исполненное вины бормотание Нимбуса, поскольку, очевидно, в данный момент сержанта больше всего волновала текущая ситуация. – Сигнал был послан не больше часа назад. Кто оказался настолько близко, чтобы успеть добраться до нас?– Не могу разглядеть, – ответил призрачный человек. – «Звездная кусака» еще очень плохо умеет фокусировать сканеры на чем-то конкретном.Я стараюсь сделать так, чтобы она смотрела в нужном направлении, но ее взгляд перескакивает с одного на другое. Это совершенно нормально для ребенка ее возраста, – добавил он извиняющимся тоном.– Конечно, конечно, – нетерпеливо отозвался сержант. – Однако что, все-таки, ты видишь?– В основном расплывчатые пятна. По размерам ничего похожего ни на шадиллов, ни на земной флот. Такое впечатление, будто это целый рой небольших кораблей: небольшие суда, рассчитанные на одного пассажира, или семейные яхты.– Это объясняет, почему нас дергало, когда они брали «Гемлок» на буксир, – заметила Ладжоли. – Наш корабль настолько велик, что маленькие суда могли захватить его, только если их много. В этом случае координировать свои действия им достаточно сложно – в смысле, кто куда и когда тянет.Она посмотрела на Аархуса, видимо интересуясь его мнением. Однако голова сержанта явно была занята другим, и выражение лица у него было отнюдь не самое счастливое.– Что такое? – спросила я.– Беда! – ответил он. – Если моя догадка верна, на наш призыв откликнулись суда, участвующие в крестовом походе. – Состроив гримасу, он обвел всех нас взглядом. – Что бы вы ни планировали на ближайшие десять лет, забудьте об этом – отныне мы рабы кашлингов. ЧТО МЫ МОЖЕМ ПРЕДЛОЖИТЬ В КАЧЕСТВЕ ВЫКУПА Краски покинули лицо Ладжоли; оно стало неприятно-желтоватым.– Ты уверен? – прошептала она.– Много шансов за то, что моя догадка верна, – ответил сержант. – Перед тем как «Гемлок» вышел из строя, мы летели к планете Джалмут, миру кашлингов; вероятнее всего, наш призыв о помощи услышали именно они. Однако кашлинги редко путешествуют большими группами – для этого они слишком эгоистичны. Стоит нескольким кораблям собраться вместе, и спустя пять минут они уже разлетятся в разные стороны. Существует лишь одна ситуация, в которой корабли кашлингов действуют согласованно, – это когда один из их пророков затевает крестовый поход.– Что еще за поход? – спросила я. – Религиозное паломничество?– Они рассвирепеют, если ты употребишь слово «религия», – большинство кашлингов яростные атеисты и впадают в бешенство от разговоров о божествах и душе. Однако соль в том, что на самом деле кашлинги чертовски религиозны. Настоящие фанатики. Просто они меняют свои верования чуть не каждый день.– Как такое возможно?– Лично мне это кажется совершенно лишенным смысла, но кашлинги верят в нечто под названием «пу нарам», что в переводе означает «благочестивая жадность». Только не просите меня дать определение того, что это такое. Одну неделю это означает заботиться о себе и плевать на всех остальных; другую – трудиться сообща, в согласии друг с другом, увеличивая тем самым всеобщее благосостояние; потом во главу угла ставится сострадание и помощь другим, потому что, бросая монетку калеке, ты возвеличиваешь собственное эго, – сержант демонстративно закатил глаза. – Кашлинги всегда хвастаются тем, что, в отличие от людей и других существ нашего уровня эволюции, у них цельная, единообразная культура… но если я и видел у них какое-то единообразие, то оно состоит в том, что они мечутся от одного пророка к другому… точно мухи, ищущие самую вонючую навозную кучу.– Что же касается крестовых походов, – продолжал он, сделав неопределенный жест в сторону корпуса корабля, – это у них традиционная забава: пророк собирает своих последователей и несколько лет шатается по космосу. В основном они посещают другие свои миры, приобретая во время каждой стоянки некоторое количество новых сторонников и теряя примерно столько же старых. Обычно после трех стоянок не остается практически никого из тех, кто начинал поход… даже и самого затеявшего его пророка. Появляется некто, решающий, что теперь он новый пророк, и берет на себя руководство всей флотилией.Ладжоли наградила меня слабой улыбкой.– Мой муж говорил, что эти походы не имеют никакого отношения к вере. Ими движет могучий инстинкт постоянного перемешивания народонаселения: они стремятся разрушить ставшие слишком замкнутыми сообщества, вливая в них «свежую кровь». Уклод также рассказывал, что кашлинги на протяжении всей своей истории постоянно перемещались с места на место, а походы были придуманы уже позже – просто как оправдание.Аархус кивнул.– Только никогда не говорите ничего подобного никому из кашлингов – если не хотите, чтобы ублюдок пришел в ярость. Давайте воздерживаться от этого… у нас и так хватает хлопот.– Ты имеешь в виду, что они хотят поработить нас? – спросила я. – Нужно объяснить им, что ни одна нормальная религия таких вещей не допускает.– Я же сказал, пу нарам – не религия; кашлинги называют ее «надежной экономической доктриной», – Аархус состроил гримасу. – И хотя текущее определение меняется десять раз за год, один ведущий принцип сохраняется всегда: извлекай из чужаков любую выгоду, какую сможешь; в особенности из тех, кто не в состоянии дать отпор. Шляясь по космосу, флотилии время от времени наталкиваются на чужаков, попавших в беду, – у кашлингов нет навигации нашего уровня, поэтому эти их походы являются важнейшим источником заработка: по давным-давно сложившейся традиции кашлинги не станут спасать твою жизнь, если ты не заключишь с ними контракт о десятилетнем рабстве.– Но они обязаны спасти нам жизнь, – возразила я. – Разве не этого требует от них Лига Наций?Ладжоли покачала головой.– Нет, если не они причина наших неприятностей. Они не обязаны помогать нам, и если делают это, то вправе запрашивать любую цену.– Не слишком достойная политика.– Только вот беда – кашлингам она нравится, – усмехнулся сержант. – К тому же повышает престиж пророка. Конечно, если нам исключительно повезет, конкретно этот пророк может оказаться достаточно либеральным, чтобы согласиться на какой-нибудь выкуп вместо требования десяти лет тяжелой работы.Судя по тону, эта перспектива его не слишком радовала, но мне в голову пришла, на мой взгляд, превосходная идея.– Тогда нужно отдать им «Королевский гемлок», – сказала я. – Большой, великолепный корабль, пусть и разрушенный. Кое-где здесь даже есть ковры. По-моему, это прекрасный выкуп.– Наверно, – согласился Аархус, – но ничего из этого не получится. По закону кашлингов «Гемлок» уже принадлежит им – с той минуты, как они взяли его на буксир. И все на борту тоже принадлежит им, даже одежда, которую мы носим. Если они вообще согласятся на выкуп, это должно быть что-то за пределами корабля. – Он бросил на меня сочувственный взгляд. – Почему-то мне не кажется, что у тебя дома осталась богатая семья. – Он посмотрел на Ладжоли. – А как насчет тебя?Она прикусила губу.– Мои родственники ничего не дадут. Что же касается семьи мужа…– Знаю, – перебил ее Аархус. – Они исчезли.– А ты? – спросила Ладжоли.Сержант покачал головой.– Моя единственная семья – флот, и в данный момент мне не хочется просить Адмиралтейство о помощи. Десять лет рабства ничто по сравнению с тем, что Высший совет намерен сделать с нами… что он все еще может сделать с нами, если услышит, что нас захватили кашлинги. Разумеется, он заплатит выкуп, заберет нас – после чего все мы исчезнем без следа.– Тогда нужно сделать все, чтобы этого не произошло, – сказала я. – Нужно сражаться с кашлингами и… и…Аархус молча смотрел на меня. Ему не было нужды объяснять, почему мы не можем сражаться; если мы окажем сопротивление, кашлинги просто бросят нас дрейфовать в космосе и уйдут. Может, стоит изобразить покорность, пока мы не перейдем на их корабли… но к тому времени они, возможно, уже закуют нас в оковы. Хуже того, нас раскидают по разным маленьким судам. Очень может быть, что я окажусь отдельно от Фестины, Нимбуса, малышки «Кусаки», Уклода, Ладжоли… Это было бы ужасно!– Как будут действовать кашлинги? – спросила я Аархуса.– Поскольку связь у нас не работает, они не могут вызвать нас и предложить сдаться. Скорее всего, они пошлют сюда кого-нибудь лично.– Каким образом посланцы попадут на борт?– Единственный безопасный способ – проникнуть через управляемую вручную шлюзовую камеру, на кормовой транспортной платформе.– Значит, нужно идти туда, чтобы встретить кашлингов и обсудить условия.Я взяла одну из лежащих вокруг светящихся палочек. Поднявшись, я почувствовала головокружение… поэтому собрала остальные палочки и прижала их к груди.– Ладжоли, – сказала я, – пожалуйста, понеси мою куртку. Я не хочу надевать ее сейчас, только перед самой встречей с кашлингами.– Ты уверена, что это хорошая идея? – спросил Аархус. – Кашлинги легко обижаются, а нам сейчас ни к чему, чтобы они фыркнули и смылись. Может, пусть лучше кто-нибудь другой поговорит с ними?– Если ты боишься встретиться с ними лицом к лицу, можешь остаться здесь. Я и без тебя найду кормовую транспортную платформу; я уже была там.– Я всего лишь сказал, что разговор с этими парнями требует такта и дипломатичности.– Мне нет равных в том, что касается такта и дипломатичности. Пошли.Я решительно зашагала по коридору, Ладжоли следом, а Нимбус скользил вдоль стены, обнимая малышку.С тяжким вздохом сержант Аархус присоединился к нашей процессии. ЧАСТЬ XIXКАК Я ВСТРЕТИЛАСЬ С ЧУЖАКАМИ… КОТОРЫЕ МНЕ НЕ ПОНРАВИЛИСЬ ЧЕГО НЕ МОЖЕТ ДАТЬ ФОТОСИНТЕЗ Идти по коридорам оказалось на удивление легко. Сначала я подумала, что это просто результат восстановившегося здоровья и целеустремленности. Но нет; идти было легко, потому что я стала легче! Гравитация на борту корабля начала ослабевать… и хотя совершать совсем уж невероятные скачки я не могла, но прыгучесть определенно повысилась. Удивительно интересное переживание, и оно развлекало меня (скок, скок, скок!) на всем пути к транспортной платформе.Фестина уже находилась там – у моей лучшей подруги есть замечательное свойство: она способна вычислить, где ты окажешься, и явиться туда же. Конечно, женщина разыграла удивление при виде меня и притворилась, что пришла сюда, просто чтобы дождаться тех, кто взял корабль на буксир. Все правильно: не может же важный флотский адмирал признаться, что чувствовал себя потерянным и одиноким без своего лучшего друга?Уклод тоже был на транспортной платформе, и они с Ладжоли тут же вернулись к своим нежностям. Их перешептывание и объятия раздражали едва ли не больше обычного, поэтому я подчеркнуто повернулась к ним спиной; однако остальные мои спутники тоже нагоняли на меня тоску. Фестина хотела выяснить, каким образом Нимбус заставил малышку послать призыв о помощи. Последовало повторение рассказа о крестовых походах, и вдобавок разговор сопровождался беспрерывным нытьем призрачного человека по поводу того, правильно ли он поступил, пощекотав свою дочку… Я уже все это слышала, и мне стало скучно.Оставалось лишь бродить по транспортной платформе в надежде, что кто-нибудь в конце концов вспомнит о моем существовании и спросит, не возникла ли у меня новая блестящая идея. Однако никто даже не заметил моего ухода, что еще больше раздражало и злило. Наверное, придется высказаться по поводу недостатка внимания, но тут весь мой пыл обернулся сильнейшим головокружением, и я почти рухнула на пол.Ох!Питаться светом – прекрасная вещь… но этого недостаточно, чтобы вести деятельный образ жизни. Вот почему деревья не кувыркаются колесом. (И еще потому, что у них нет ни рук, ни ног.) Я по-прежнему прижимала к груди светящиеся палочки, но их было недостаточно для того, чтобы найти силы хотя бы расхаживать туда и обратно.– С тобой все в порядке, Весло? – Голос Фестины доносился откуда-то сзади.– Все прекрасно, – я постаралась, чтобы мой голос не дрожал. – Я просто… – какое-то время мне в голову не приходило никакого разумного оправдания моей позе; но потом я заметила на ближайшей стене многоцветное изображение гемлока, – просто изучаю произведение искусства. Сидя это делать удобнее.Мне не хотелось, чтобы со мной обращались как с немощной больной, неспособной принимать участие в серьезных делах.– Понятно. Получаешь удовольствие, разглядывая произведение искусства.Это как сказать… Чего-чего, а удовольствия от разглядывания нарисованного на стене растения я не получала. Ради повышения достоинства изображения на поверхности картины должны выступать сухие мазки краски – чтобы зритель мог отковырнуть кусочек и понюхать, как нарисованное дерево пахнет; по крайней мере, такой вывод сделали мы с сестрой, изучая древние картины, выставленные у нас в городке. Однако изображение передо мной этим достоинством не обладало – оно было скучно двухмерным, никаких выступающих мазков и засохших капель краски. Я совсем уже собралась сделать критическое замечание по поводу столь убогой текстуры, как вдруг заметила на картине нечто такое, что поначалу проглядела.Среди разноцветных веток тускло мерцали два красных глаза – словно там пряталось некое хорошо известное безголовое создание. РАЗГОВОР С КАРТИНОЙ – Поллисанд? – прошептала я.– А кто же еще? – ответил он. – Дурацкий Чеширский Кот?Он говорил своим обычным гнусаво-скрипучим голосом. Я быстро оглянулась, но остальные, похоже, не слышали его. Странно… учитывая, как громко голос Поллисанда звучал для меня. .– Нет, твои приятели в этой беседе принимать участия не будут, – заявил он. – Только я да ты, моя сладкая.– Другими словами, на самом деле ты не здесь. Опять проецируешь изображение и звуки прямо в мое сознание… Но ведь сейчас я не связана с «Кусакой»! Как тебе удается контактировать с моим мозгом, если я ни с кем не связана?– Эй, подруга! Разве я не говорил, что стою на эволюционной лестнице на семьдесят пять триллионов ступеней выше тебя? К чему мне какая-то заретта, чтобы иметь возможность проецировать что пожелаю и куда пожелаю?Что за скверная привычка у Поллисанда – не отвечать на вопросы. Он просто делает вид, что отвечает, хотя на самом деле уклоняется от темы. У меня даже мелькнула мысль, что сейчас, когда мы оказались в такой скверной ситуации, он может в этой своей манере попытаться скрыть от нас что-нибудь важное.– Ты что-то со мной сделал? – прошептала я. – Когда вынес меня из Башни и срастил сломанные кости, ты сделал что-то еще? Может, вставил мне в мозг некое устройство, которое позволяет тебе в любой момент связываться со мной?– О-о-о! Какие мы смышленые! Гораздо смышленее доктора Хавела, который не нашел у тебя ничего. Хотя, может, и находить было нечего.Красные глаза вспыхнули ярче, а затем тело, приобретая объемность, вышло прямо из стены. Если вам когда-нибудь приходилось видеть, как безголовый чужак выходит из двумерной картины… Ну, вот так все и происходило, только лучше, потому что это случилось со мной. Я все еще сидела на полу, и его огромное белое тело нависало надо мной. Он выглядел совершенно реальным, когда выдергивал задницу из стены, а коротким хвостом очищал свою огромную тушу от прилипших к ней хлопьев краски;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41