— Вы полагаете, ему это еще не известно?— Они, возможно, удивляются, куда я пропала, но вряд ли им придет в голову, что вы женились не на Кэролайн.— И как они поступят в отношении вас? Рокуэйна пожала плечами.— Герцогиня будет счастлива, что избавилась от меня, хотя, конечно, удивится, что я убежала без денег и даже без лошади!— Неужели вы серьезно говорите, что она ненавидит вас? Но с какой стати?— Ответ очень прост. Мой отец умер, оставив долги, а моя мама была француженкой!— Француженкой? Так вот откуда у вас такой цвет глаз.Рокуэйна усмехнулась.— Я ужасно боялась, что глаза меня выдадут.— Если Кэролайн ваша кузина, — размышлял маркиз вслух, — значит, вы дочь лорда Лео!— Так вы знали папу?— Я восхищался им! Он был отличным наездником, и теперь я понимаю, откуда у вас такой дар укрощать лошадей.— Папа свободно справлялся с любым конем, даже самым строптивым.— Как и вы. Рокуэйна улыбнулась.— Я считала… что мы… что у нас будет хотя бы какой-то общий… интерес!Маркиз пристально глядел на нее.— Вы намерены и дальше играть роль моей жены?— Это не роль. Мы обвенчаны, и хотя вы можете ужасно сердиться, все сделано по закону, поэтому вряд ли вам удастся что-либо изменить!Маркиз поставил бокал на каминную полку и посмотрел на стоявшие на камине букеты цветов.— Я не просто сердит, я вне себя. Вы с Кэролайн превратили меня в болвана, и вряд ли это может веселить меня.— Мне казалось, — медленно заговорила девушка, — что единственным выходом для вас было бы заставить всех поверить, что вы знали, что делаете, и… женились на мне, зная, кто я такая.— Зачем это мне?— Чтобы не быть посмешищем в глазах света и избежать сплетен!Эта мысль пришла девушке в голову только сейчас, но она показалась ей вполне логичной.Когда маркиз удивленно обернулся к ней, она поняла, что он быстро сообразил что к чему.— Вы можете сказать, — опередила она его, — что, когда вы делали предложение Кэролайн, она рассказала вам, что влюблена в Патрика Фэрли и уговорила помочь ей и вести себя так, будто она приняла ваше предложение.Рокуэйна говорила так, словно смотрела на картину, представшую ее мысленному взору.— И никому не было известно, кроме нас с вами, — продолжала она, — что мы случайно встретились перед скачками и влюбились друг в друга с первого взгляда!Она посмотрела на маркиза, потом отвела взгляд до того, как он успел сказать что-либо.— Это было именно вашей хитроумной идеей, что я должна занять в церкви место Кэролайн, и поэтому-то вы так настаивали на быстром венчании и отъезде, чтобы никто не разоблачил меня на приеме после венчания!Маркиз снова пристально посмотрел на нее, а потом внезапно запрокинул голову и расхохотался.— Не могу поверить этому! Наверно, я просто сплю!— Я тоже все время, с той самой минуты, как согласилась на просьбу Патрика, думала, что вижу это во сне. Я не сомневалась, что все это закончится катастрофой.— И вы всерьез думаете, что кто-нибудь поверит этой сказке, которая могла бы занять достойное место в «Тысяче и одной ночи»?— Для меня это не менее фантастично, чем ваше настойчивое предложение руки и сердца девушке, с которой вы виделись всего трижды и едва перемолвились двумя словами, или ваш рекордный переезд из Англии в Париж, который, надо думать, должен рассматриваться как романтическое путешествие в медовый месяц!Маркиз снова расхохотался. Затем сказал:— Пожалуй, мне следует объяснить причину такой спешки!— Признаюсь, я очень любопытна, и мне ужасно хотелось бы знать, почему торжеству бракосочетания было отведено так мало времени.Маркиз нахмурился, словно она затронула тему, которая ее не касалась.Но в этот момент их пригласили на ужин; она поднялась, он предложил ей руку, и они не спеша пошли по коридору в роскошную столовую, украшенную бесценными гобеленами.В центре стола стоял огромный золотой подсвечник с восемью свечами, а вокруг — золотые кубки, многочисленные вазы с зелеными орхидеями.— Какая красота! — воскликнула Рокуэйна.— Жаль, что они не белые, ведь белый цвет — цвет невесты, но эти орхидеи только-только расцвели, и они показались мне красивее тривиальных белых гвоздик.— Возможно, этот цвет даже лучше.— И не думайте, что он может предвещать мне неудачу. На скачках мои цвета — зеленый и черный.— И я знаю, что вам всегда сопутствует удача, особенно если принять во внимание, какие отличные у вас лошади.— Не могу пожаловаться, — спокойно сказал маркиз, — хотя мне и не удалось опередить того молодого человека, который бросил мне вызов в самый последний момент на скачках у герцога. Вы, кажется, сказали, что его имя — Патрик Фэрли.— Я молилась, чтобы победил он, так как это было бы предзнаменованием удачи для него и Кэролайн.— Теперь мне понятно, почему он так боролся со мной.Рокуэйна чуть вздохнула.— Это были волнующие скачки, правда, я даже не думала, что у Патрика есть хоть какой-то шанс. Но теперь пришла его очередь праздновать победу, и мне хочется надеяться, что вы как настоящий джентльмен пожелаете ему счастья.— А я думал, что и мне пожелают того же! — усмехнулся маркиз.Рокуэйна не стала возражать, подняла бокал и сказала:— За Патрика, который выиграл изумительный трофей, несмотря на то, что у него не было никаких шансов.Маркиз поднял бокал и выпил. Затем он сказал:— По правде говоря, вы должны были бы поднять бокал и за меня, но, чтобы вас не смущать, я попрошу сделать это позднее.Рокуэйна не сразу сообразила, что он намекает на то, что и он выиграл трофей — ее саму. Вместо этого она сказала:— Скоро слуги принесут следующее блюдо, а я рассчитываю, что вы все-таки скажете, почему так спешили в Париж.— Конечно, — согласился маркиз. — Все очень просто: принц-регент попросил меня конфиденциально купить для него пять чудесных картин, и мне пришлось поспешить, так как завтра их собираются выставить на аукцион.— Картины! Вот этого я не ожидала!— А, кстати, просто ради интереса, в чем, по-вашему, была причина спешки?Рокуэйне не хотелось говорить правду, но она все-таки с вызовом сказала:— Сначала я думала, что причина касается покупки лошадей, но, поскольку у вас их и так достаточно, в этом деле может быть замешана только… женщина!Маркиз посмотрел на нее так, словно не верил, что такая девушка может говорить подобные вещи. Затем он сказал:— Я вижу, Рокуэйна, что вы совсем не похожи на неопытную, неискушенную девушку.— Мне жаль, что я так разочаровала вас, — ответила она, — но меня не вывозили в качестве дебютантки, а мне уже девятнадцать лет, то есть я на целый год старше Кэролайн.— И, насколько я понимаю, за этот год вы накопили уйму знаний!Маркиз снова подсмеивался, и она приняла вызов.— Все мои знания, смею вас заверить, получены из книг, ибо ни вы, ни другой гость замка никогда не видели меня и не разговаривали со мной. Мне строго запрещалось общаться с кем бы то ни было.Она говорила все тише.— Со дня кончины моих родителей меня держали взаперти, унижали, оскорбляли и наказывали. Поэтому, если сейчас я веду себя в какой-то степени игриво, вы должны простить меня, ведь я словно только откупоренная бутылка шампанского.Слова сами неудержимым потоком слетали с ее губ, и маркиз снова смеялся.— Я уже убедился в том, как активно работает ваше воображение, а таким сравнением вы еще раз подтвердили это.— Хотите верьте, хотите нет, но я всегда говорю правду.— Если не считать того, что выдали себя за другую.— У каждого правила есть исключение.— Либо вы чрезвычайно умны, либо чрезвычайно глупы, и мне нужно отделить зерна от плевел или, точнее, правду от лжи.Во время ужина Рокуэйна отметила про себя, что, поставив очередные блюда, слуги покидали столовую — это показалось ей необычным.Когда наступала очередь сменить блюда, маркиз звонил в маленький золотой колокольчик, стоявший перед ним на столе.После очередной смены блюд слуги вышли, и Рокуэйна обратилась к маркизу:— Могу сказать вам — и клянусь, это так, — что Кэролайн ужасно боялась и ненавидела вас! Я тоже… побаиваюсь и, хотя у меня нет причин ненавидеть вас, считаю, что вы человек с необычайно тяжелым характером.Маркиз молчал, и она продолжала:— И когда я думаю об этом, мне вспоминаются наставления дяди по пути в церковь. Он говорил, что с вами непросто иметь дело и что мне лучше подчиняться вам.— И вы намерены следовать советам дяди?— Это зависит от того, что вы потребуете. За последние дни я была свидетельницей того, насколько вы педантичны, как умеете распланировать все до мелочей; в этой связи хотелось бы знать, чего мне ожидать от вас, вместо того чтобы прикидывать так и эдак и дрожать от страха.С минуту маркиз молчал. Затем сказал:— Вы все время говорите, что я страшный человек. Неужели это действительно так?Рокуэйна удивленно смотрела на него.— А разве вы до сих пор не знали, что все боятся вас, за исключением, возможно, тех прелестниц, которые пытаются завлечь вас в свои сети, хотя подозреваю, что и они побаиваются вас! И ваши грумы говорили мне в замке, что ужасно страшатся вас, вернее, вашего гнева.Маркиз взглянул на нее.— Видимо, иногда следует посмотреть на себя со стороны. Я действительно люблю, чтобы был порядок, но до сих пор не знал, что люди подчиняются мне из чувства страха, а не уважения.— Пожалуй, вам очень хочется, чтобы люди восхищались вами, и они восхищаются, даже когда не одобряют вашего поведения.— А что вы знаете обо мне? Вы говорите: вас держали взаперти. Слыхали ли вы обо мне до того, как я встретился с Кэролайн?— Конечно, слыхала! Слыхала о ваших достижениях на конных состязаниях, в боксе, о дуэлях, из которых вы выходили победителем, и, конечно, о ваших многочисленных романах!Девушка вдруг разговорилась, увлеченная редкой возможностью свободного общения, чего она была лишена после кончины родителей.И вдруг маркиз с такой силой ударил кулаком по столу, что тарелки задребезжали, а стаканы подпрыгнули.— Как вы смеете! Как смеете так говорить со мной! Что вы знаете о моей жизни? И кто вообще посмел рассказывать вам обо мне, когда это вас совершенно не касается?Он чуть ли не кричал, и с минуту девушка лишь пристально смотрела на него широко открытыми глазами, но все же овладела собой.— Простите… Я говорила не подумав… понимаю, это было ужасно невежливо с моей стороны.Она сказала это с таким смирением, что у маркиза тут же пропал гнев и он заговорил совсем другим тоном:— Я напугал вас, простите. Вы были искренни со мной, Рокуэйна, и именно этого мне и следовало от вас ожидать, хотя мало кто бывает со мной так откровенен.Рокуэйна смотрела на орхидеи, стоящие на столе, и не видела их.— Я нагрубила вам, вы тоже простите, я ведь еще никогда не разговаривала ни с кем вот так, наедине…Маркиз неожиданно протянул ей руку ладонью вверх.— Да, конечно. Просто вы так удивили меня, что я совсем забыл, как вы молоды.Она была так расстроена, что неохотно положила руку на его ладонь.Он сжал ее пальцы, и она вновь ощутила его силу, и снова какие-то волны передались ей от него, как в тот раз, в церкви.— Мне кажется, что мы должны заключить договор, — тихо сказал маркиз.— Договор?— О том, что всегда будем откровенны друг с другом и не станем обижаться на правду. Нам нужно попытаться превратить наш странный и пока кажущийся довольно смешным брачный союз в настоящий. Глава 6 Поскольку теперь слуги постоянно присутствовали в комнате за ужином, у Рокуэйны больше не было возможности поговорить с маркизом так, как ей хотелось.Затем они перешли в салон. Он удобно устроился в кресле, а девушка бездумно уселась на коврике перед камином.Она так привыкла к этой позе, когда болтала с Кэролайн и раньше, дома с родителями, что даже не подумала о том, что в ее новом качестве это может выглядеть неприлично.Однако маркиз промолчал. Он лишь смотрел на девушку в элегантном платье с бриллиантовыми звездочками. Она была похожа на цветок после дождя.Затем он сказал:— А теперь давайте спокойно, без лишних эмоций поговорим о нас с вами.— Мне казалось, что мы так и делали?— Нужно решить еще целый ряд вопросов. Во-первых, когда мне нужно будет написать вашим дяде и тете?Рокуэйна затрясла головой.— О нет. Пожалуйста… пока не нужно. Я хочу быть абсолютно уверена, что Кэролайн в безопасности, а также…Она запнулась.— А также? — подсказал маркиз. Рокуэйна подыскивала нужные слова.— Я… не уверена, что… вы… действительно примете меня в качестве своей жены.— А если нет? Как вы тогда поступите?— Может быть, это покажется вам неслыханной наглостью с моей стороны, — тихо проронила девушка, — но, поскольку у меня нет денег, я буду вынуждена попросить у вас некоторую сумму, чтобы уехать и укрыться там, где тетя Софи меня не сможет отыскать.Помолчав, она предельно откровенно сказала:— Я не смогу вернуться в замок, зная, какое наказание меня ожидает за то, что я обманула ее и вас.— Значит, этого нельзя допустить. За ужином я предложил попытаться превратить наш фиктивный брак в настоящий.— Вы это… серьезно?— Я редко говорю несерьезно. Признаюсь, что поначалу я думал о том, как мне выйти из дурацкого положения, в которое вы меня поставили, но вижу, что без скандала это невозможно.— Я знала, что вы постараетесь избежать скандала! — тихо заметила девушка.— Да, это меня не устраивает, и поэтому я соглашусь на ваш план: скажу, что женился на вас потому, что таково было мое желание.Лицо девушки просветлело.— Какое счастье для Кэролайн, это спасет ее… Иначе ее родители, я уверена, попытались бы аннулировать их брак.— Значит, ее жизнь будет устроена. Ну а как насчет нашей? Наступило молчание. Потом Рокуэйна ответила:— Поскольку вы так добры, я постараюсь быть…по возможности ненавязчивой.— Что вы хотите сказать?— Я имею в виду, — неуверенно сказала она, — словом, я знаю, что вы любите одну женщину, с которой, по всей видимости, захотите проводить как можно больше времени.— Кто это вам сказал? — сердито спросил он. Рокуэйна с опаской посмотрела на него.— В Лондоне Кэролайн слышала, что вы торопитесь с женитьбой потому, что оказались замеченным в любовной связи с рыжей красавицей с зелеными глазами.Она немного помолчала и добавила:— Говорили, что ваша связь с ней может вызвать дипломатический скандал и потому вы решили поскорее жениться.При этом она увидела, что маркиз буквально вне себя от ярости.В то же время она понимала, что лучше с самого начала поставить все точки над «i», и потому продолжала:— Поэтому я не буду вмешиваться в ваши дела и, если вы пожелаете встречаться с леди, к которой испытываете чувство, пусть так и будет. Тогда, возможно, мы могли бы стать с вами хорошими друзьями.Воцарилось молчание, которое наконец было прервано маркизом.— Я думал вовсе не о таком браке. Рокуэйна быстро взглянула на него.— Но вы же не имели в виду, что мы должны в действительности стать мужем и женой?— Почему бы нет?У нее округлились глаза, так как она не могла поверить тому, что слышит. Наконец Рокуэйна ответила:— Я не знаю, что делают люди, когда они по-настоящему любят, но знаю, что для Кэролайн это будет чудесно!Помолчав, она продолжала:— Но, поскольку вы не любите меня, а я не люблю вас, это было бы ошибкой, большой ошибкой.— Но ведь мы женаты, Рокуэйна! — невозмутимо сказал маркиз.— Фиктивно, с вашей точки зрения, и хотя я в восторге от ваших лошадей и картин, это совсем не то!У маркиза скривились губы, когда он заметил:— Я впервые беседую с женщиной, которая настолько откровенна со мной.— Простите, если я задеваю ваше самолюбие, но все же я должна заметить, что наш брак совсем не то, чего ожидали вы и чего хотелось бы мне!— Мне кажется, каждая невеста хочет любви!— Конечно, хочет! Разве может быть иначе? С какой стати девушку принуждать выходить замуж за человека только потому, что он богат и занимает высокое положение? Это же неправильно! Это противоречит велению Господа.— И все же вы вышли за меня, чтобы спасти Кэролайн и себя.— Да, это так…— Значит, при этих обстоятельствах вы же не можете думать, что вас кто-то к чему-то принуждает?Она выглядела озадаченной.— Я говорила, что очень вам благодарна… но больше мне нечем выразить свою признательность… кроме как… постараться вам не противоречить.Наступило молчание. Потом маркиз снова заговорил:— А если я скажу вам, что предпочел бы, чтобы вы и в самом деле были моей супругой?Его слова взволновали Рокуэйну, она поднялась и подошла к окну.Шторы были задернуты на всех окнах, кроме одного, из которого открывался вид на сад.Она пристально смотрела в окно. Сумерки сгущались, и на небе одна за другой загорались звезды.Было очень тихо, лишь от легкого ветерка шелестели листья деревьев.Рокуэйне казалось, что в воздухе разлита какая-то магия, которую она всегда искала и находила в красоте, эта магия была частью ее самой, ее инстинктов, ее грез и ее жажды счастья.У нее было такое ощущение, что она тщетно тянется к чему-то неуловимому, чему-то такому, чего, к несчастью, ей никогда не удастся достичь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12