— Если бы у нас было время, ты бы могла переделать одно из моих новых платьев, — подсказала Фелисия.
— Но времени у нас не было, кроме того, ты представляешь, что сказала бы мама? — спросила Антония, с неподдельным ужасом глядя на Фелисию, — ее сестра, несомненно, сошла с ума, посмев предложить такое. Но, замечая, как сильно расстроена Фелисия, она попыталась успокоить ее:
— Может, все еще уладится, Фелисия. Надо молиться, чтобы герцог попросил моей руки, потому что я могу выйти за него, тебе же сама эта идея противна.
— Я не выйду за него, Антония! Скорее уж умру! — воскликнула Фелисия, и слезы ручьями потекли по ее бледным щекам. — Я принадлежу Гарри… Я всегда… Я бы не могла… Я бы не допустила, чтобы другой мужчина… прикасался ко мне!
— Наверное, все влюбленные женщины чувствуют то же самое, что сейчас чувствуешь ты, — задумчиво произнесла Антония. — Но почему мужчины совсем другие? Они, кажется, способны любить двух или даже трех женщин одновременно, и это ничуть не беспокоит их.
— Это не любовь! — заявила Фелисия. — Это нечто ужасно противное! Гарри говорит, что из-за того, что он любит меня, он даже видеть не может других женщин! Они не существуют для него!
Антония ничего не ответила. Фелисия вдруг обняла сестру.
— О, Антония, помоги мне, помоги! — разрыдалась она. — Я так напугана, я просто в ужасе оттого, что мне придется выйти за этого герцога и никогда больше я не увижу Гарри!
— Я уверена, что все обойдется, — сказала Антония, успокаивающе похлопывая Фелисию по плечу.
Однако голос ее прозвучал неуверенно — даже для нее самой.
Герцог прибыл в дом ј 29 по Чешем-стрит в три часа пополудни и ввиду важности события приехал туда в закрытом экипаже.
Расстояние от площади Беркли до Чешем-стрит в Белгравии, где у графа имелся небольшой и сравнительно недорогой особняк, было невелико.
Лондонский экипаж герцога, с гербом на дверце и с серебряными украшениями, смотрелся крайне внушительно, и лошади были не менее великолепны.
Герцог выглядел блистательно в узком пиджаке и самых модных в этом сезоне полосатых брюках, сшитых по последней моде, а цилиндр, который обычно он надевал немножко набок, на этот раз имел подвернутые поля, что некто Локк незадолго до этого объявил «последним криком моды».
Атол Донкастер держал себя с естественной непринужденностью, что отличает англичан благородного происхождения.
Старый дворецкий проводил герцога по винтовой лестнице на второй этаж, где в гостиной его ожидал граф.
Вопрос о том, где же лучше устроить встречу герцога с хозяином дома — в маленьком, довольно скромном кабинете в глубине дома, где граф имел обыкновение проводить время, или же в гостиной, — был также предметом бурного и долгого спора накануне вечером.
Но графиня считала, что разговор с гостем в тесном кабинете не произведет должного впечатления, к тому же стулья там были сильно потертые, чего нельзя было не заметить, потому решено было назначить встречу в гостиной.
Что же касалось этой комнаты, украшенной свежими цветами, то она представляла собой вполне приятное помещение, хотя и несколько чопорно обставленное, ибо обычно использовалась графиней для приемов, а также в некоторых иных торжественных случаях. Такой именно случай должен был вскоре иметь место.
— Добрый день, ваша светлость, — с добродушной сердечностью приветствовал гостя граф. — Рад видеть вас. Я знал еще вашего отца, но, к сожалению, не имел удовольствия видеть вас с тех пор, как вы перестали быть ребенком.
Как он ни старался скрыть свою обиду, она все же сквозила в его голосе.
— Непростительно с моей стороны, дорогой друг, что я до сих пор не пригласил вас в Донкастер-Парк, — вежливо извинился герцог. — Могу лишь сказать в свое оправдание, что, как вам, вероятно, известно, я редко бываю в этом моем загородном доме. Обязанности в палате лордов держат меня в Лондоне. К тому же лейчестерширские леса предоставляют лучшие возможности для охоты, чем хартфордширские.
— Да, согласен с вами, у нас не самые лучшие охотничьи места, — кивнул граф. — Но тем не менее мы могли бы когда-нибудь провести день в южной части вашего поместья. Чащи Хаммер-Грина в прошлом декабре, например, позволили нам организовать лучшую охоту сезона.
— Да, я слышал об этом, — ответил герцог с вежливой улыбкой.
— Полагаю, каждый, кто там присутствовал, получил истинное удовольствие, — продолжал граф. — К сожалению, я не поспел к месту, где затравили зверя. Я уже несколько тяжеловат, нет былых здоровья и энергии!
— Видимо, день для вас сложился неудачно, — сказал герцог беспечно. — Однако я рискну предположить, что ваша дочь, леди Антония, в красках живописала вам все, что там происходило.
— Антония? — изумленно воскликнул граф, слыша имя младшей дочери. — Ах да, она действительно все мне рассказала. Она прекрасно ездит верхом, ваша светлость, так же, как и моя дочь Фелисия, что само собой разумеется.
— Уверен, что обе ваши дочери научились этому под вашим руководством, — вежливо заметил герцог.
Наступило неловкое молчание, затем граф отважился заговорить:
— Вы написали в своем письме, ваша светлость, что у вас возникла мысль, чтобы между нашими семьями установить более близкие отношения, чем они были до сих пор. Позвольте узнать, что в точности вами имелось в виду?
— Полагаю, вы уже успели составить правильное представление о моих намерениях, — медленно произнес герцог.
— Вы подразумевали брак с моей дочерью? — спросил граф, тяжело дыша от волнения.
— Именно это я и подразумевал, — подтвердил герцог.
Выражение несомненного удовольствия появилось на лице графа, когда он вновь заговорил:
— Разумеется, это такое предложение, ваша светлость, на которое я могу лишь от всего Сердца ответить согласием и поддержать его. Хотя могу вас заверить, что Фелисия — очень миловидная девушка, я все же чувствую, что вам, несомненно, хочется ее повидать. Должен ли я сейчас же послать за ней с тем, чтобы она через несколько минут присоединилась к нам, еще до того, как мы станем обсуждать дальнейшее?
Не дожидаясь ответа герцога, граф направился к колокольчику, висевшему возле камина, но не успел он протянуть руку, чтобы позвонить, когда герцог спокойно сказал:
— На самом деле, граф, я имел в виду вашу младшую дочь, леди Антонию!
Граф поспешно отдернул руку от ленты, па которой висел колокольчик, повернулся и непонимающе уставился на герцога.
— Антонию! — воскликнул он, судорожно глотая воздух открытым ртом. — Полагаю, ваша светлость ошибается!
Пальцы герцога небрежно перебирали тонкие звенья золотой цепочки часов.
— Полагаю, что нет, — ответил он. — Вероятно, я допустил оплошность, не сообщив четко в своем письме, которой из ваших дочерей я интересуюсь. На самом деле это леди Антония!
— Но… Я никак не предвидел этого, — оправдывался граф. — Так же, как и моя жена… Антония — младшая дочь, и…
Он запнулся и замолчал, и герцог понял, что граф подыскивает слова, в которых мог бы описать свое второе дитя.
— Прошу прощения, если невольно ввел вас в заблуждение, — извинялся герцог, — однако теперь, когда все прояснилось, могу ли я попросить вас, граф, позвонить в этот колокольчик, как вы и намеревались?
Казалось, граф был слишком ошеломлен, чтобы возражать.
Он дернул за ленту колокольчика… Когда дворецкий, явно поджидавший за дверью, появился, граф резко сказал:
— Попросите леди Эмилию прийти сюда немедленно, и… одну!
— Одну, ваша милость? — недоуменно переспросил слуга.
— Делайте, что вам велено, — суровым тоном приказал граф.
Дворецкий поспешно удалился, а через несколько минут в гостиную вошла графиня в шуршащем шелковом платье. По случаю визита герцога она надела все свои драгоценности, которых, впрочем, было не так уж и много.
Ее лицо расплылось в улыбке, когда она, приветствуя гостя, сказала:
— Ваша светлость! Какое счастье видеть вас здесь! Я всегда так страстно желала увидеть нашего соседа по Хартфордширу. Просто невероятно, что прошло столько лет, а мы все не были знакомы!
— Да, в самом деле прямо досадное недоразумение, — согласился герцог. — Однако теперь, что граф может сам подтвердить, это упущение будет непременно исправлено.
— Герцог желает жениться на Антонии, — громко произнес граф, глядя на супругу.
— На Антонии?! — не поняла леди Эмилия.
Она была ошеломлена не меньше, чем ее супруг полчаса назад, однако быстрее, чем граф, пришла в себя.
— Полагаю, вы ошиблись, ваша светлость. Вы наверняка имели в виду Фелисию, нашу старшую дочь. Она очень мила, очень привлекательна, и я всегда считала, что именно она сделает блестящую партию и осчастливит мужчину, который станет ее супругом.
— Здесь нет никакой ошибки, Эмилия, — вмешался граф, прежде чем герцог смог заговорить. — Его светлость имеет в виду Антонию.
Но я не могу поверить!… — воскликнула графиня. — Как можно предпочесть Фелисии Антонию?!
Герцогу стала надоедать подобная дискуссия.
— Разумеется, — сказал он, обращаясь к графу, — если вы не захотите дать вашего согласия на этот союз, я пойму вас. В таком случае, граф, мне останется только взять мое предложение назад, извиниться перед вами за то, что отнял у вас столько времени, и откланяться.
Его слова не на шутку испугали графа и графиню.
— Дорогой друг, — быстро проговорил граф, — я вовсе не сказал, что вам отказано получить руку Антонии, если вы этого желаете…
— Конечно же, нет! — прервала его графиня. — Безусловно, мы будем в восторге, если вы станете нашим зятем, независимо от того, какую из наших дочерей вы осчастливите, предложив ей руку и сердце, но это просто несколько неожиданно. Антония…
Графиня остановилась, подыскивая нужные слова.
— …младшая, — закончила она довольно неудачно.
— Мне хотелось бы познакомиться с леди Антонией, — проговорил герцог.
— Пойду разыщу ее, — ответила графиня и, бросив встревоженный взгляд на супруга, вышла из гостиной.
— Боюсь, что из-за этой неразберихи я забыл предложить вам выпить, — заволновался граф. — Не желает ли ваша светлость стаканчик шерри или, может, вы предпочтете портвейн?
— Ни то, ни другое, благодарю вас, — отказался герцог. — Я взял за правило никогда не пить в послеобеденные часы. Стоит вам знать, граф, что на многих вечерних приемах, особенно во дворце Мальборо, приходится пить столько, что лишь самые изощренные меры предосторожности помогают избавиться от неприятных последствий на следующее утро.
— Вы правы! Вы, безусловно, правы! — согласился граф. — Действительно, очень трудно отказаться выпить, когда находишься в веселой компании.
Герцог обдумывал подходящий ответ, чтобы поддержать этот весьма банальный разговор, когда дверь отворилась и появилась Антония в сопровождении матери.
На девушке было то же платье, что и утром, но без уродливой шляпки она выглядела намного привлекательней, а когда ее взгляд встретился со взглядом герцога, он почувствовал, что Антония пытается без слов поблагодарить его за то, что он все-таки выполнил ее просьбу.
— Это в самом деле большая честь для меня, ваша светлость, — тихо проговорила Антония.
— Надеюсь сделать вас счастливой, — ответил герцог, почему-то испытывая неловкость от этих слов.
— А я надеюсь, что сумею… угодить вашей светлости, — прошептала девушка.
— Это пока все, Антония, — вмешался граф в нехитрый разговор. — Теперь его светлости и мне нужно обсудить кое-какие вопросы.
Граф посмотрел на жену и добавил:
— Думаю, Эмилия, будет лучше, если мы останемся одни.
— Конечно, Эдуард, — кротко согласилась графиня. — Прощайте, ваша светлость. Надеюсь, вы не откажетесь отобедать у нас на этой либо на следующей неделе. Нам необходимо обговорить многие детали свадебной церемонии в самое ближайшее время.
— Разумеется, леди Эмилия, — ответил герцог, учтиво кланяясь.
Графиня сделала реверанс, прощаясь.
Антония также сделала реверанс и последовала за матерью.
Герцог был почти уверен, что в тот момент, когда девушка повернулась к двери и отец уже не мог видеть ее лица, Антония подмигнула ему.
Глава 3
— Ваше здоровье, Атол!
Это был уже четвертый тост, который джентльмены, сидевшие за обеденным столом, поднимали за здоровье герцога, и ему показалось, что некоторые из его друзей слегка перебрали.
Обед был превосходный. Повар продемонстрировал все свое мастерство, чтобы произвести должное впечатление на многочисленных родственников и друзей герцога, которые приняли приглашение и приехали в Донкастер-Парк на обед по случаю предстоящей женитьбы хозяина дома.
Герцог сознавал, что очень многие из его гостей испытывали не только большое любопытство, но и чувство облегчения, вызванное тем, что он наконец исполнит долг по отношению к своему древнему роду и теперь уже можно ожидать появления наследника.
Однако их многочисленные советы насчет того, что герцог должен брать жену с собой на приемы, ужины и даже на балы в Лондоне, дабы ввести ее в семейный круг, не находили со стороны Донкастера никакого ответа, и до сих пор ни один из них не встречался с Антонией.
«Им будет о чем поговорить завтра», — подумал герцог, украдкой поглядывая на гостей.
Сделав вид, что приготовления к завтрашней свадебной церемонии требуют его особого внимания и забот, герцог извинился перед кузеном, сидевшим рядом с ним, и покинул столовую в полной уверенности, что большинство гостей не заметили его ухода.
Миновав огромный, облицованный мрамором вестибюль, выдержанный в неподражаемом стиле Роберта Адама, украшенный классическими скульптурами, расположенными в нишах, и не обращая внимания на предупредительных лакеев, герцог спустился во двор по парадной лестнице. Дойдя до дорожки, посыпанной гравием, он свернул не в сторону сада, а к конюшням.
Было поздно — позже, чем он думал. Солнце уже село, наступили сумерки, и в свете гаснущего дня громадный особняк стал похожим на сказочный дворец.
Герцог собирался попасть в конюшни намного раньше. Он давно поручил мистеру Грэхэму известить Ива о том, что хозяин намерен перед обедом прокатиться по аллее древнего парка.
Направляясь к конюшням, герцог думал о том, что охотничий сезон почти закончился и теперь все внимание следует сосредоточить на подготовке к соревнованиям по скачкам с препятствиями.
Ив уже получил соответствующие инструкции по обустройству участка для тренировки лошадей, включающего и новую землю, которую герцог Донкастер только что получил от графа Лемсфорда в качестве приданого его дочери.
Иметь собственный ипподром герцог мечтал давно. Прекрасный наездник, он был многократным призером всевозможных конных соревнований и считал делом чести выставлять на скачках собственных лошадей.
Большие национальные скачки с препятствиями, впервые состоявшиеся в 1839 году, проводились в последнюю неделю марта.
Скачки с препятствиями всегда означали азартную гонку по пересеченной местности.
Неожиданную популярность обрели ливерпульские скачки с препятствиями, как стали называться эти соревнования, из-за ценных призов, которыми награждались победители.
В 1839 году призовой фонд составлял тысячу двести фунтов.
Гонки по пересеченной местности на дистанции четырех миль усложнялись двадцатью девятью препятствиями, пятнадцать из которых следовало преодолеть в первом заезде, остальные четырнадцать — во втором.
В 1868 году, два года назад, скачки выиграла лошадь по кличке Лэрд; несмотря на небольшой рост — всего полтора метра в холке, — в этом году она опять взяла главный приз, выиграв скачки под исступленные крики зрителей.
Герцог надеялся, что в гонках в 1871 году его лошади первыми придут к финишному столбу, и серьезно готовился к скачкам.
Совсем недавно он купил коня по кличке Черный Рыцарь, который, как ему казалось, обладал всеми качествами скаковой лошади. Это было великолепное животное, и герцог много слышал о его выдающихся возможностях. Сегодня хозяин пожелал лично испытать Черного Рыцаря.
К сожалению, эти намерения он не смог осуществить ни утром, ни днем, поскольку маркиза Норто пускалась на любые известные ей хитрости, чтобы удержать герцога около себя;
Она, как, впрочем, любая другая женщина, убедив его жениться против его же воли, теперь горько сожалела о потерянной им свободе.
— Мне невыносимо больно представлять вас в объятиях жены во время вашего медового месяца, Атол, — говорила она, с грустью глядя на любовника. — А вы? Как же вы переживете целых три, а может, даже четыре недели вдали от Англии, вдали от меня?
— Я буду скучать, Кларисса, вы ведь знаете, — ободрил ее герцог, поскольку она ждала от него слов утешения.
— Обещайте, что когда вы будете в Париже, то будете думать обо мне каждую минуту, каждую секунду! — просила маркиза.
Ее руки обвились вокруг его шеи, и она проговорила:
— Меня беспокоит и заставляет волноваться не ваша жена вовсе, а тот экзотический и требующий больших расходов круг людей, в котором вы провели столько времени и потратили огромные средства в прошлом году.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18