Зато я вспомнил, как Барко
в рассказывал мне об аварии, что случилась во время сильной грозы. Тогда «
выбило» весь корпус, и починили только к утру. Так получилось, что электри
ки работали под носом у Владислава часа три, меняя выгоревший кабель. Нав
ерняка, он запомнил кого-то в лицо. На технический этаж мне не попасть чис
то физически, тут никакой гипноз не поможет; лифт просто не отреагирует н
а мою карту доступа, а лестница перекрыта с той стороны.
Значит, оставалось посвятить Баркова, изобразить утренний пикник у выхо
да из тоннеля, и если он узнает кого-то из электриков, взять этого человек
а «в разработку».
Посвятить Баркова, сдвинутого, полусумасшедшего рокера и бывшего нарко
мана…
Несколько дней я привыкал к этой мысли. Мы и так достаточно откровенно с н
им балагурили, Владислав не скрывал «горячей любви» к своей кураторше, п
очтенной мадам Сью. Но одно дело Ч хохмить или даже критиковать, а совсем
другое Ч сподвигнуть больного человека на преступление.
Я думал. И придумал. Ведь Барков почти телепат, вот пусть сам все и сообраз
ит. Пусть первый ко мне подойдет и спросит. Не могу же я против невротика в
нушение применять!
Еще два дня мы, на пару с Владиславом, встречались в моей студии, жевали на
против друг друга в столовой, он поглядывал на меня, хмыкал и молчал. Потом
заговорил. Ч У тебя есть что-то, Ч сказал он.
Ч Что-то?
Ч Да, что-то тайное. Ты спрятал это и каждый день перекладываешь. Боишься,
что найдут. Тебе станет легче, если с тобой будет бояться кто-то еще.
Ч Мне станет легче, это точно. Но не станет ли тяжелее тому, кто разделит с
о мной страхи?
Ч А ты проверь, Ч невозмутимо предложил он.
Ч Чур потом не ныть, Ч предупредил я. Ч Без базара.
Ч Проще показать, чем рассказать. Ч Яволь. Назначь мне свидание, крошка!
Секунду я обдумывал, как нам обмануть Сэма и Александра.
Ч Приходи после ужина, когда инженеры уйдут. Я скажу Винченто, что мы реш
или вместе сочинить песню. Он разозлится, что не согласовали, но на это клю
нет.
Ч Представляю эту песню, Ч поморщился Барков, Ч Мои крутые слова, про к
окаин, и твое карканье…
Ч Карканье? Ч от возмущения я чуть не подавился спаржей. Ч Ты назвал мо
ю речь карканьем?! Ч Я назвал карканьем, Ч понизив голос, сообщил Барков,
Ч то, что у тебя проскакивает между слов.
Тут я окончательно избавился от спаржи, не заботясь о чистоте тарелки. Ч
Ты хочешь сказать, что слышал?..
Ч Я много чего слышу. Например, слышу, что у тебя в башке последние дни скв
озняк почище моего. И если ты не поделишься сквозняком, даю зуб, что снесет
крышу! Я такого навидался, поверь мне, заморыш!
На кличку я не обиделся. Это у нас привычные формы обращения. Влад, когда в
хорошем настроении, зовет меня заморышем, а я его ласково называю метрон
омом. Потому что стучит ногой.
Ч Ты слышал, но ни разу не сказал? Это… Это может быть опасно.
Ч А мне в кайф, Ч ухмыльнулся «метроном». Ч Я думал, что это нервное. Ты с
ам-то замечаешь?
Ч Приходи в восемь, Ч сказал я и выехал из-за стола.
Вечером я на всю мощь включил магнитофон и дал ему посмотреть кусочек фа
йла с моим личным делом. Барков не стал спрашивать, как я его раздобыл. Он п
оходил по комнате, притрагиваясь к аппаратуре, дергая себя попеременно т
о за ухо, то за нижнюю губу.
Ч Это все?
Ч Нет, Ч честно признался я.
Ч Есть про меня? Это ведь я, сто одиннадцатый?
Ч Про тебя нет, но есть другая папка, с директивами за прошедший год.
Ч За нами сейчас следят? Ч вдруг спросил он, незаметно кивнув на глазок
камеры в углу.
Ч Следят, но не слышат из-за музыки.
Ч Какие еще директивы?
Ч Ну… Я неверно выразился. Там обрывки документации, нечто вроде програ
ммных установок. Примерно такие выкладки существуют для менеджеров в кр
упных корпорациях.
Ч Дашь взглянуть?
Ч Сначала скажи, что ты об этом думаешь.
Барков перестал кружить, уселся напротив и начал раскачиваться, как вань
ка-встанька. Он прижал обе руки к груди, точно баюкал ребенка, и размахива
л торсом со все возрастающей амплитудой.
Он качался, а я ждал, что ворвется дежурный санитар или вызовет врача. Но н
ичего такого не произошло, наверное, дежурный неплохо представлял, как в
ыглядит настоящий припадок Баркова.
Ч Я думаю, что всем нам жопа, Ч не переставая качаться, прохрипел мой про
ницательный товарищ. Ч Вытянут, что сумеют, высушат и зашвырнут, как поль
зованный гондон. У тебя свистит в башке, заморыш. Поделись сквозняком…
Ч Ты узнаешь в лицо тех, кто чинил проводку во время грозы?
Ч Вот оно что… Хочешь им разводной ключ на клеммы кинуть?
Ч Вроде того, Ч в который раз я подивился фантастической прозорливост
и «маятника».
Ч Так силовая не здесь, Ч хихикнул Барков. Ч Она там, за щелью, снаружи.
Ч Это неважно. Ты поможешь мне?
Ч Что помочь? Пожар? Взрыв? Ч Владислав легонько щелкнул меня по носу. Ч
Я свое отбегал, заморыш. Я хочу тихо сочинять песни и ловить кайф оттого, ч
то их слушают. Потом я сдохну, и мне будет до фонаря, что творят эти мудозво
ны.
Ч Так тебе наплевать на это? Ч Я кивнул на экран. Ч Я не буду ничего взры
вать. Я хочу узнать, чем заняты в других отделах. Тебе наплевать, что от тво
их песен люди в петлю лезут?
Ч Болтовня! Ч не очень решительно отрубил Барков. Ч На рок вечно катят
бочку. На то и искусство, чтобы трясина не застаивалась!
Ч Как хочешь. Сам разберусь, и сам выберусь отсюда. Ч Я вытащил дискету, с
тер запись и выключил компьютер. Внезапно я почувствовал жуткую усталос
ть. Какого дьявола я связался с этим великовозрастным хлюпиком?
Ч Петя, а Петя? Ч совсем другим тоном позвал Влад. Ч Так ты же выездной. Т
ы же можешь просто сбежать от Томми, во время каникул. Отнеси диск в полици
ю или в газету. Те зубами ухватятся, гадом буду!
Ч Ты же не тупой, Барков, а прикидываешься… Ч Я повернул к двери, спорить
с ним больше не хотелось. Ч Ты на каком языке стихи-то пишешь, Влад? Мне ка
залось, что на русском. Так кто ты, после этого? Ладно, топай, а то отбой скор
о…
Не оборачиваясь, я выкатился в спальню, нащупал пульт телевизора. Техасц
ы давили Аризону в отборочном матче. Стадион раскачивался от воплей, ком
ментатор орал, будто с него живьем сдирали кожу. По второму каналу ведуща
я встречалась в студии с интересными людьми. Там был мужчина с членом в че
тырнадцать дюймов и девушка с естественной грудью седьмого размера.
Я еще раз переключил. Скопище юристов с серьезными лицами обсуждали, счи
тать ли сексуальным домогательством, если мужчина в транспорте рядом с ж
енщиной листает журнал «Дикие кошечки»?
Ч Петя, ты пойми, Ч Барков заслонил телевизор. Его физиономия дергалась
сразу в трех направлениях, в глазах стояли слезы. Ч Я ведь псих, недееспо
собен. Они меня мигом упрячут, если что. Ты мне можешь обещать, что мы прорв
емся домой?
Ч Российское посольство, Ч сказал я. Ч Это максимум обещаний.
Ч Да хрен с ним, с песнями! Ч Он махнул рукой. Ч Найду я тебе электрика, то
лько ты из меня говно не делай, лады?
25. ЛИШНЕЕ СЕРДЦЕ
До девяти лет я верила в аварию. До девяти лет я верила, что папочка погиб в
аварии на химическом заводе, и из-за аварии я родилась такой, какая я есть.
Мама получила такую замечательную страховку. О, Питер, я ведь чувствовал
а себя настоящей миллионершей! Помнишь, когда Дэвид возил тебя в галерею
и Музей искусств, и меня отпустили с вами?
Мы смотрели картины, а потом хотели поесть мороженого, но оказалось, что з
акончились деньги. А у Дэвида мы постеснялись попросить, плюнули и купил
и один шарик на двоих. А Дэвид намеревался тебя поругать, потому что тебе н
е положено много сладкого, но я его уговорила. Я его два раза чмокнула, а ты
обиделся! Да, да, не спорь, я прекрасно видела, что ты приревновал. Так что не
выделывайся, Питер, и не притворяйся святошей, ты такой же мужчина, как вс
е остальные! Ты дулся целый час, пока я не поцеловала тебя в губы и еще в каж
дый глаз. Ты заявил, что если я все крупные проблемы вроде покупки морожен
ого, собираюсь решать при помощи поцелуев, то надолго меня не хватит. Я сна
чала решила воспринять это как оскорбление, но разве на тебя можно долго
сердиться?
А хочешь честно, Питер? Раньше я бы тебе ни за что не призналась, но мне стра
шно нравится, что ты меня ревнуешь. Оказывается, это так сладко! Я и предст
авить себе не могла, как это чудесно, когда мужчина впадает из-за тебя в яр
ость. Наверное, я извращена? То есть я, безусловно, извращена, раз связалас
ь с тобой. Можешь обижаться, так тебе и надо.
Помнишь, мы сидели с тобой в парке и мечтали поехать в Чили, смотреть, как б
ьют горячие гейзеры, а еще я поклялась тебе, что вырасту, заработаю денег и
свожу тебя на карнавал. Тебе в тот день исполнилось пятнадцать, санитары
переодели тебя в белую рубашку с галстуком.
Боже мой, я плачу, Питер! Ты был такой красивый, я держала зеркало, чтоб ты мо
г увидеть себя в галстуке, ты был как настоящий бакалавр, с ума сойти. Докт
ор Винченто даже разрешил, в честь Дня рождения, налить нам шампанского, а
мне доверили ножницы, чтобы состричь твои завитушки на ушах. Мне очень нр
авится, Питер, что ты кудрявый, я не возражала бы, если бы ты отрастил насто
ящие длинные кудри, как у девчонок. Ничего в этом излишне женственного не
т, уж поверь мне. Я знаю, ты немножко стесняешься своих локонов. Но я-то женщ
ина, поверь мне, это очень красиво, гораздо приятнее, чем одинаковые стриж
еные затылки.
Они переодели тебя в белую рубаху со стоячим воротничком и на галстук пр
ицепили настоящую золотую заколку, подарок моей мамы. Охранники скинули
сь тебе на новый монитор, такого огромного нет даже у Сикорски. Утром прие
хали обе свободные смены и прятались, чтобы ты не заметил, чтобы выйти нео
жиданно. Ведь тебя все любят, Питер, ты даже сам не представляешь, наскольк
о. Держу пари, ты и не подозревал, что столько людей захотят тебя поздравит
ь. И совсем не потому, что ты помогаешь им решать задачи, или находишь нужн
ые поправки в законах, хотя Франсуа всем подряд твердил о том, как ты решил
за его сына какой-то там аналитический курс…
А сам Сикорски подарил тебе новые колонки к компьютеру и пульт для спецэ
ффектов. Можешь на меня обижаться, но я заметила, что ты чуть не заплакал в
то утро, глаза у тебя были красные. Все-таки замечательно, когда тебя не за
бывают, правда? Я помню, ты рассказывал, как в России про тебя вечно забыва
ли. Ты сидел среди разноцветной горы подарков, а потом Дэвид погасил свет,
и мы хором запели. Наш повар принес из кухни торт со свечками, и я помогала
тебе их задувать. Вот видишь, я все помню, не верь им, если они скажут, что я с
ошла с ума.
Мне вот до ужаса любопытно, запомнил ли ты, какое я платье тогда надела, ра
ди тебя? Если бы не твой праздник, я ни за что бы не отважилась нацепить роз
овое открытое платье и туфли, я бы умерла от стыда, это точно. Кто в наше вре
мя ходит в платьях? Только актрисы при вручении «Оскаров»!
Милый Питер! Я опять несу всякую чушь вместо того, чтобы потратить время с
о смыслом. Но кто знает, что такое смысл? Может быть, то, что я пишу обо мне и о
тебе, и есть самое важное?..
Когда я перестала верить в папину смерть, мы переехали в Крепость. Здесь м
еня еще четырежды оперировали, последний раз за два месяца до нашего зна
комства. Сикорски шел на оперативное вмешательство, когда не оставалось
других средств. Так что я его не обвиняю в лишней кровожадности. Милый Пит
ер, я так не хочу делать тебе больно, но ты должен это знать, иначе тебе не по
нять дальнейшего. Помнишь, когда мы с тобой были близки…
Нет, нет, к черту! Когда мы с тобой занялись любовью, ведь это так называетс
я, правильно? Нельзя сказать, как говорят во всех этих фильмах Ч «мы траха
лись», потому что ты у меня первый и, скорее всего, единственный мужчина, и
все было по любви. Хочешь честно? У тебя было во время близости такое лицо,
я испугалась, что ты сейчас потеряешь сознание. Или начнется припадок, и ч
то я тогда скажу? Да, я улыбалась, мне почти не было больно, но стало совсем н
е смешно, когда я открыла глаза. Помнишь, ты спросил, как тот шут в кино: Ч У
нас будет бэби, крошка? Я тогда шлепнула тебя по физиономии, легонько так,
я ведь боялась сломать тебе шею, и сказала, что эти проблемы я беру на себя.
На самом деле…
На самом деле, когда я лежала после операции, я кое-что услышала. Они думал
и, я сплю, кроме того, они привыкли считать меня ребенком. Они изучали меня
шестнадцать лет, и я ни разу не принесла им серьезных хлопот, вроде того па
рня, что цветастой мазней смог отправить человека в петлю.
Я проснулась с этим поганым железным привкусом во рту, какой всегда быва
ет от полного наркоза. Гадкое ощущение, сутки после наркоза то забываешь
ся, то очнешься ненадолго, начинаешь говорить и проваливаешься на полусл
ове. Я открыла глаза и поняла, что почти не могу дышать, так болело в груди, и
так туго меня забинтовали. Обе руки лежали привязанные, и с двух сторон ст
ояли капельницы. В остальном я чувствовала себя классно, намного лучше, в
едь до этого у меня пульс скакал от сорока до полутора сотен. То начиналис
ь дикие приливы к голове, я хватала ртом воздух и походила на вареную свек
лу, а минуту спустя Куколка уже напоминала белизной маринованную рыбу.
Питер, помнишь, я показала тебе шрамики, я так хотела, чтобы ты меня пожале
л, а ты вместо этого спросил, по поводу чего была операция. Я тогда точно ли
цом стукнулась о стеклянную дверь. Никогда мамочка не обсуждала со мной
такие темы. Они говорили, что немножко надо подправить, и я не спорила. Пот
ому что сама чувствовала Ч пора подправить, так было худо. Мамочка сказа
ла, что не совсем в порядке аорта, что-то там внутри перекрутилось и препя
тствовало нормальной работе сердца.
Ч Ты почти здорова, Ч успокаивал меня Сикорски. Ч Не сравнить с тем, что
было раньше. Полчаса работы, и сможешь пробежать марафонскую дистанцию!
Хорошо, что ты не видел меня до операции. Куколка хваталась за стены и зами
рала, словно девяностолетняя старуха… Я очнулась, сделала первый робкий
вдох. Жутко стреляло в груди, но пульс не менялся. И я сказала себе: о'кей, Ку
колка, мы еще побегаем! И собралась уже открыть глаза, но тут за ширмой заг
оворили, и я прикусила язык.
Им следовало быть осторожнее. Им следовало учитывать, с кем они имеют дел
о. Обычный человек должен был бы спать еще два часа, не меньше…
Разговаривали Сикорски, Сью и двое чужих мужчин. Возможно, они принимали
участие в операции. Я догадалась, что они разглядывают рентгеновский сни
мок. Один из чужих спросил, какие перспективы, другой чиркнул зажигалкой,
затем раздался звук открываемой форточки.
Ч С почкой проблем не возникло, Ч ответил Сикорски. Ч Обратный синтез
прошел успешно.
Ч Но почкой вы занимались в трехлетнем возрасте.
Ч Однако маткой мы занимались лишь год назад! Ч возразила доктор Сью.
Ч Легко проследить. Никаких следов регенерации.
Доктор Сью заметно нервничала. Слава Богу, я знала их обоих достаточно хо
рошо, чтобы по голосу понять Ч что-то идет не так, как они хотят. Тут я прис
лушалась изо всех сил. Я почти ничего не понимала в их болтовне, но женскую
анатомию уже представляла неплохо. Что они сделали с моей маткой? Почему
мне об этом ничего не известно? Я стала вспоминать предыдущую операцию. В
роде бы, речь велась о камешках в желчной протоке… Почему-то меня здорово
зацепило это небрежное упоминание о детородных органах. Я бы пропустила
мимо ушей, если бы речь шла о легких или печени. Надо так надо, докторам вид
нее.
Но матка… Что еще за регенерация? Я ведь еще не стала женщиной, а психанула
так, будто мне сообщили о смерти ребенка. Если бы я не лежала, упакованная
в бинты, то не удержалась бы, сорвалась бы с места и подняла бы крик…
За ширмой пошелестели бумагой, затем скрипнул зажим, это перед светящимс
я окном меняли рентгеновские снимки. Наверное, доктора спровадили реани
мационную сестру, которая всегда наблюдает за приборами после операций.
Никому и в голову не могло прийти, что пациентка проснется. Им не терпелос
ь обсудить достижения по вскрытию Дженны Элиссон. Кто-то из чужих сказал:
Ч Следует признать, Пэн, кровеносная система нестабильна. Вы применяете
модуляторы не реже раза в неделю, ведь так?
Ч Мы уповаем на гормональную стабилизацию. Ч Сикорски произнес эти сл
ова почти жалобно, будто провинился в чем-то.
Ч Взгляните на клапан, Ч стук карандаша по стеклу. Ч Второе сердце поч
ти сформировано, мы успели буквально в последнюю минуту. И это вы называе
те стабилизацией?
От волнения я перестала дышать.
Ч Возможно, Эллисон права, и следует назначить химиотерапию?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
в рассказывал мне об аварии, что случилась во время сильной грозы. Тогда «
выбило» весь корпус, и починили только к утру. Так получилось, что электри
ки работали под носом у Владислава часа три, меняя выгоревший кабель. Нав
ерняка, он запомнил кого-то в лицо. На технический этаж мне не попасть чис
то физически, тут никакой гипноз не поможет; лифт просто не отреагирует н
а мою карту доступа, а лестница перекрыта с той стороны.
Значит, оставалось посвятить Баркова, изобразить утренний пикник у выхо
да из тоннеля, и если он узнает кого-то из электриков, взять этого человек
а «в разработку».
Посвятить Баркова, сдвинутого, полусумасшедшего рокера и бывшего нарко
мана…
Несколько дней я привыкал к этой мысли. Мы и так достаточно откровенно с н
им балагурили, Владислав не скрывал «горячей любви» к своей кураторше, п
очтенной мадам Сью. Но одно дело Ч хохмить или даже критиковать, а совсем
другое Ч сподвигнуть больного человека на преступление.
Я думал. И придумал. Ведь Барков почти телепат, вот пусть сам все и сообраз
ит. Пусть первый ко мне подойдет и спросит. Не могу же я против невротика в
нушение применять!
Еще два дня мы, на пару с Владиславом, встречались в моей студии, жевали на
против друг друга в столовой, он поглядывал на меня, хмыкал и молчал. Потом
заговорил. Ч У тебя есть что-то, Ч сказал он.
Ч Что-то?
Ч Да, что-то тайное. Ты спрятал это и каждый день перекладываешь. Боишься,
что найдут. Тебе станет легче, если с тобой будет бояться кто-то еще.
Ч Мне станет легче, это точно. Но не станет ли тяжелее тому, кто разделит с
о мной страхи?
Ч А ты проверь, Ч невозмутимо предложил он.
Ч Чур потом не ныть, Ч предупредил я. Ч Без базара.
Ч Проще показать, чем рассказать. Ч Яволь. Назначь мне свидание, крошка!
Секунду я обдумывал, как нам обмануть Сэма и Александра.
Ч Приходи после ужина, когда инженеры уйдут. Я скажу Винченто, что мы реш
или вместе сочинить песню. Он разозлится, что не согласовали, но на это клю
нет.
Ч Представляю эту песню, Ч поморщился Барков, Ч Мои крутые слова, про к
окаин, и твое карканье…
Ч Карканье? Ч от возмущения я чуть не подавился спаржей. Ч Ты назвал мо
ю речь карканьем?! Ч Я назвал карканьем, Ч понизив голос, сообщил Барков,
Ч то, что у тебя проскакивает между слов.
Тут я окончательно избавился от спаржи, не заботясь о чистоте тарелки. Ч
Ты хочешь сказать, что слышал?..
Ч Я много чего слышу. Например, слышу, что у тебя в башке последние дни скв
озняк почище моего. И если ты не поделишься сквозняком, даю зуб, что снесет
крышу! Я такого навидался, поверь мне, заморыш!
На кличку я не обиделся. Это у нас привычные формы обращения. Влад, когда в
хорошем настроении, зовет меня заморышем, а я его ласково называю метрон
омом. Потому что стучит ногой.
Ч Ты слышал, но ни разу не сказал? Это… Это может быть опасно.
Ч А мне в кайф, Ч ухмыльнулся «метроном». Ч Я думал, что это нервное. Ты с
ам-то замечаешь?
Ч Приходи в восемь, Ч сказал я и выехал из-за стола.
Вечером я на всю мощь включил магнитофон и дал ему посмотреть кусочек фа
йла с моим личным делом. Барков не стал спрашивать, как я его раздобыл. Он п
оходил по комнате, притрагиваясь к аппаратуре, дергая себя попеременно т
о за ухо, то за нижнюю губу.
Ч Это все?
Ч Нет, Ч честно признался я.
Ч Есть про меня? Это ведь я, сто одиннадцатый?
Ч Про тебя нет, но есть другая папка, с директивами за прошедший год.
Ч За нами сейчас следят? Ч вдруг спросил он, незаметно кивнув на глазок
камеры в углу.
Ч Следят, но не слышат из-за музыки.
Ч Какие еще директивы?
Ч Ну… Я неверно выразился. Там обрывки документации, нечто вроде програ
ммных установок. Примерно такие выкладки существуют для менеджеров в кр
упных корпорациях.
Ч Дашь взглянуть?
Ч Сначала скажи, что ты об этом думаешь.
Барков перестал кружить, уселся напротив и начал раскачиваться, как вань
ка-встанька. Он прижал обе руки к груди, точно баюкал ребенка, и размахива
л торсом со все возрастающей амплитудой.
Он качался, а я ждал, что ворвется дежурный санитар или вызовет врача. Но н
ичего такого не произошло, наверное, дежурный неплохо представлял, как в
ыглядит настоящий припадок Баркова.
Ч Я думаю, что всем нам жопа, Ч не переставая качаться, прохрипел мой про
ницательный товарищ. Ч Вытянут, что сумеют, высушат и зашвырнут, как поль
зованный гондон. У тебя свистит в башке, заморыш. Поделись сквозняком…
Ч Ты узнаешь в лицо тех, кто чинил проводку во время грозы?
Ч Вот оно что… Хочешь им разводной ключ на клеммы кинуть?
Ч Вроде того, Ч в который раз я подивился фантастической прозорливост
и «маятника».
Ч Так силовая не здесь, Ч хихикнул Барков. Ч Она там, за щелью, снаружи.
Ч Это неважно. Ты поможешь мне?
Ч Что помочь? Пожар? Взрыв? Ч Владислав легонько щелкнул меня по носу. Ч
Я свое отбегал, заморыш. Я хочу тихо сочинять песни и ловить кайф оттого, ч
то их слушают. Потом я сдохну, и мне будет до фонаря, что творят эти мудозво
ны.
Ч Так тебе наплевать на это? Ч Я кивнул на экран. Ч Я не буду ничего взры
вать. Я хочу узнать, чем заняты в других отделах. Тебе наплевать, что от тво
их песен люди в петлю лезут?
Ч Болтовня! Ч не очень решительно отрубил Барков. Ч На рок вечно катят
бочку. На то и искусство, чтобы трясина не застаивалась!
Ч Как хочешь. Сам разберусь, и сам выберусь отсюда. Ч Я вытащил дискету, с
тер запись и выключил компьютер. Внезапно я почувствовал жуткую усталос
ть. Какого дьявола я связался с этим великовозрастным хлюпиком?
Ч Петя, а Петя? Ч совсем другим тоном позвал Влад. Ч Так ты же выездной. Т
ы же можешь просто сбежать от Томми, во время каникул. Отнеси диск в полици
ю или в газету. Те зубами ухватятся, гадом буду!
Ч Ты же не тупой, Барков, а прикидываешься… Ч Я повернул к двери, спорить
с ним больше не хотелось. Ч Ты на каком языке стихи-то пишешь, Влад? Мне ка
залось, что на русском. Так кто ты, после этого? Ладно, топай, а то отбой скор
о…
Не оборачиваясь, я выкатился в спальню, нащупал пульт телевизора. Техасц
ы давили Аризону в отборочном матче. Стадион раскачивался от воплей, ком
ментатор орал, будто с него живьем сдирали кожу. По второму каналу ведуща
я встречалась в студии с интересными людьми. Там был мужчина с членом в че
тырнадцать дюймов и девушка с естественной грудью седьмого размера.
Я еще раз переключил. Скопище юристов с серьезными лицами обсуждали, счи
тать ли сексуальным домогательством, если мужчина в транспорте рядом с ж
енщиной листает журнал «Дикие кошечки»?
Ч Петя, ты пойми, Ч Барков заслонил телевизор. Его физиономия дергалась
сразу в трех направлениях, в глазах стояли слезы. Ч Я ведь псих, недееспо
собен. Они меня мигом упрячут, если что. Ты мне можешь обещать, что мы прорв
емся домой?
Ч Российское посольство, Ч сказал я. Ч Это максимум обещаний.
Ч Да хрен с ним, с песнями! Ч Он махнул рукой. Ч Найду я тебе электрика, то
лько ты из меня говно не делай, лады?
25. ЛИШНЕЕ СЕРДЦЕ
До девяти лет я верила в аварию. До девяти лет я верила, что папочка погиб в
аварии на химическом заводе, и из-за аварии я родилась такой, какая я есть.
Мама получила такую замечательную страховку. О, Питер, я ведь чувствовал
а себя настоящей миллионершей! Помнишь, когда Дэвид возил тебя в галерею
и Музей искусств, и меня отпустили с вами?
Мы смотрели картины, а потом хотели поесть мороженого, но оказалось, что з
акончились деньги. А у Дэвида мы постеснялись попросить, плюнули и купил
и один шарик на двоих. А Дэвид намеревался тебя поругать, потому что тебе н
е положено много сладкого, но я его уговорила. Я его два раза чмокнула, а ты
обиделся! Да, да, не спорь, я прекрасно видела, что ты приревновал. Так что не
выделывайся, Питер, и не притворяйся святошей, ты такой же мужчина, как вс
е остальные! Ты дулся целый час, пока я не поцеловала тебя в губы и еще в каж
дый глаз. Ты заявил, что если я все крупные проблемы вроде покупки морожен
ого, собираюсь решать при помощи поцелуев, то надолго меня не хватит. Я сна
чала решила воспринять это как оскорбление, но разве на тебя можно долго
сердиться?
А хочешь честно, Питер? Раньше я бы тебе ни за что не призналась, но мне стра
шно нравится, что ты меня ревнуешь. Оказывается, это так сладко! Я и предст
авить себе не могла, как это чудесно, когда мужчина впадает из-за тебя в яр
ость. Наверное, я извращена? То есть я, безусловно, извращена, раз связалас
ь с тобой. Можешь обижаться, так тебе и надо.
Помнишь, мы сидели с тобой в парке и мечтали поехать в Чили, смотреть, как б
ьют горячие гейзеры, а еще я поклялась тебе, что вырасту, заработаю денег и
свожу тебя на карнавал. Тебе в тот день исполнилось пятнадцать, санитары
переодели тебя в белую рубашку с галстуком.
Боже мой, я плачу, Питер! Ты был такой красивый, я держала зеркало, чтоб ты мо
г увидеть себя в галстуке, ты был как настоящий бакалавр, с ума сойти. Докт
ор Винченто даже разрешил, в честь Дня рождения, налить нам шампанского, а
мне доверили ножницы, чтобы состричь твои завитушки на ушах. Мне очень нр
авится, Питер, что ты кудрявый, я не возражала бы, если бы ты отрастил насто
ящие длинные кудри, как у девчонок. Ничего в этом излишне женственного не
т, уж поверь мне. Я знаю, ты немножко стесняешься своих локонов. Но я-то женщ
ина, поверь мне, это очень красиво, гораздо приятнее, чем одинаковые стриж
еные затылки.
Они переодели тебя в белую рубаху со стоячим воротничком и на галстук пр
ицепили настоящую золотую заколку, подарок моей мамы. Охранники скинули
сь тебе на новый монитор, такого огромного нет даже у Сикорски. Утром прие
хали обе свободные смены и прятались, чтобы ты не заметил, чтобы выйти нео
жиданно. Ведь тебя все любят, Питер, ты даже сам не представляешь, наскольк
о. Держу пари, ты и не подозревал, что столько людей захотят тебя поздравит
ь. И совсем не потому, что ты помогаешь им решать задачи, или находишь нужн
ые поправки в законах, хотя Франсуа всем подряд твердил о том, как ты решил
за его сына какой-то там аналитический курс…
А сам Сикорски подарил тебе новые колонки к компьютеру и пульт для спецэ
ффектов. Можешь на меня обижаться, но я заметила, что ты чуть не заплакал в
то утро, глаза у тебя были красные. Все-таки замечательно, когда тебя не за
бывают, правда? Я помню, ты рассказывал, как в России про тебя вечно забыва
ли. Ты сидел среди разноцветной горы подарков, а потом Дэвид погасил свет,
и мы хором запели. Наш повар принес из кухни торт со свечками, и я помогала
тебе их задувать. Вот видишь, я все помню, не верь им, если они скажут, что я с
ошла с ума.
Мне вот до ужаса любопытно, запомнил ли ты, какое я платье тогда надела, ра
ди тебя? Если бы не твой праздник, я ни за что бы не отважилась нацепить роз
овое открытое платье и туфли, я бы умерла от стыда, это точно. Кто в наше вре
мя ходит в платьях? Только актрисы при вручении «Оскаров»!
Милый Питер! Я опять несу всякую чушь вместо того, чтобы потратить время с
о смыслом. Но кто знает, что такое смысл? Может быть, то, что я пишу обо мне и о
тебе, и есть самое важное?..
Когда я перестала верить в папину смерть, мы переехали в Крепость. Здесь м
еня еще четырежды оперировали, последний раз за два месяца до нашего зна
комства. Сикорски шел на оперативное вмешательство, когда не оставалось
других средств. Так что я его не обвиняю в лишней кровожадности. Милый Пит
ер, я так не хочу делать тебе больно, но ты должен это знать, иначе тебе не по
нять дальнейшего. Помнишь, когда мы с тобой были близки…
Нет, нет, к черту! Когда мы с тобой занялись любовью, ведь это так называетс
я, правильно? Нельзя сказать, как говорят во всех этих фильмах Ч «мы траха
лись», потому что ты у меня первый и, скорее всего, единственный мужчина, и
все было по любви. Хочешь честно? У тебя было во время близости такое лицо,
я испугалась, что ты сейчас потеряешь сознание. Или начнется припадок, и ч
то я тогда скажу? Да, я улыбалась, мне почти не было больно, но стало совсем н
е смешно, когда я открыла глаза. Помнишь, ты спросил, как тот шут в кино: Ч У
нас будет бэби, крошка? Я тогда шлепнула тебя по физиономии, легонько так,
я ведь боялась сломать тебе шею, и сказала, что эти проблемы я беру на себя.
На самом деле…
На самом деле, когда я лежала после операции, я кое-что услышала. Они думал
и, я сплю, кроме того, они привыкли считать меня ребенком. Они изучали меня
шестнадцать лет, и я ни разу не принесла им серьезных хлопот, вроде того па
рня, что цветастой мазней смог отправить человека в петлю.
Я проснулась с этим поганым железным привкусом во рту, какой всегда быва
ет от полного наркоза. Гадкое ощущение, сутки после наркоза то забываешь
ся, то очнешься ненадолго, начинаешь говорить и проваливаешься на полусл
ове. Я открыла глаза и поняла, что почти не могу дышать, так болело в груди, и
так туго меня забинтовали. Обе руки лежали привязанные, и с двух сторон ст
ояли капельницы. В остальном я чувствовала себя классно, намного лучше, в
едь до этого у меня пульс скакал от сорока до полутора сотен. То начиналис
ь дикие приливы к голове, я хватала ртом воздух и походила на вареную свек
лу, а минуту спустя Куколка уже напоминала белизной маринованную рыбу.
Питер, помнишь, я показала тебе шрамики, я так хотела, чтобы ты меня пожале
л, а ты вместо этого спросил, по поводу чего была операция. Я тогда точно ли
цом стукнулась о стеклянную дверь. Никогда мамочка не обсуждала со мной
такие темы. Они говорили, что немножко надо подправить, и я не спорила. Пот
ому что сама чувствовала Ч пора подправить, так было худо. Мамочка сказа
ла, что не совсем в порядке аорта, что-то там внутри перекрутилось и препя
тствовало нормальной работе сердца.
Ч Ты почти здорова, Ч успокаивал меня Сикорски. Ч Не сравнить с тем, что
было раньше. Полчаса работы, и сможешь пробежать марафонскую дистанцию!
Хорошо, что ты не видел меня до операции. Куколка хваталась за стены и зами
рала, словно девяностолетняя старуха… Я очнулась, сделала первый робкий
вдох. Жутко стреляло в груди, но пульс не менялся. И я сказала себе: о'кей, Ку
колка, мы еще побегаем! И собралась уже открыть глаза, но тут за ширмой заг
оворили, и я прикусила язык.
Им следовало быть осторожнее. Им следовало учитывать, с кем они имеют дел
о. Обычный человек должен был бы спать еще два часа, не меньше…
Разговаривали Сикорски, Сью и двое чужих мужчин. Возможно, они принимали
участие в операции. Я догадалась, что они разглядывают рентгеновский сни
мок. Один из чужих спросил, какие перспективы, другой чиркнул зажигалкой,
затем раздался звук открываемой форточки.
Ч С почкой проблем не возникло, Ч ответил Сикорски. Ч Обратный синтез
прошел успешно.
Ч Но почкой вы занимались в трехлетнем возрасте.
Ч Однако маткой мы занимались лишь год назад! Ч возразила доктор Сью.
Ч Легко проследить. Никаких следов регенерации.
Доктор Сью заметно нервничала. Слава Богу, я знала их обоих достаточно хо
рошо, чтобы по голосу понять Ч что-то идет не так, как они хотят. Тут я прис
лушалась изо всех сил. Я почти ничего не понимала в их болтовне, но женскую
анатомию уже представляла неплохо. Что они сделали с моей маткой? Почему
мне об этом ничего не известно? Я стала вспоминать предыдущую операцию. В
роде бы, речь велась о камешках в желчной протоке… Почему-то меня здорово
зацепило это небрежное упоминание о детородных органах. Я бы пропустила
мимо ушей, если бы речь шла о легких или печени. Надо так надо, докторам вид
нее.
Но матка… Что еще за регенерация? Я ведь еще не стала женщиной, а психанула
так, будто мне сообщили о смерти ребенка. Если бы я не лежала, упакованная
в бинты, то не удержалась бы, сорвалась бы с места и подняла бы крик…
За ширмой пошелестели бумагой, затем скрипнул зажим, это перед светящимс
я окном меняли рентгеновские снимки. Наверное, доктора спровадили реани
мационную сестру, которая всегда наблюдает за приборами после операций.
Никому и в голову не могло прийти, что пациентка проснется. Им не терпелос
ь обсудить достижения по вскрытию Дженны Элиссон. Кто-то из чужих сказал:
Ч Следует признать, Пэн, кровеносная система нестабильна. Вы применяете
модуляторы не реже раза в неделю, ведь так?
Ч Мы уповаем на гормональную стабилизацию. Ч Сикорски произнес эти сл
ова почти жалобно, будто провинился в чем-то.
Ч Взгляните на клапан, Ч стук карандаша по стеклу. Ч Второе сердце поч
ти сформировано, мы успели буквально в последнюю минуту. И это вы называе
те стабилизацией?
От волнения я перестала дышать.
Ч Возможно, Эллисон права, и следует назначить химиотерапию?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38