Здесь выложена электронная книга Звездный зоопарк автора по имени Белогруд Игорь. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Белогруд Игорь - Звездный зоопарк.
Размер архива с книгой Звездный зоопарк равняется 9.33 KB
Звездный зоопарк - Белогруд Игорь => скачать бесплатную электронную книгу
Звездный зоопарк
Вы, конечно, удивитесь и скорее всего мне не поверите. Я бы и сам не очень-то поверил человеку, рассказавшему мне такую историю. Тем более что я даже не исследователь-межпланетчик, а простой лаборант.
Работаю я в зоопарке смотрителем отделения каракатиц. Но зоопарк не простой, а звездный.
Это огромная космическая станция, повисшая в пустоте где-то посередине исследуемого сектора галактики и похожая с расстояния на макет кристаллической решетки. Это сотни километров металлических коридоров, маленькие электромобильчики, заменяющие обслуживающему персоналу собственные ноги, искусственная гравитация, вольеры, клетки, кормушки и... тысячи самых разнообразных существ, привезенных автоматическими разведчиками с новых планет. Среди них попадаются довольно милые зверушки, например мои каракатицы, но это уж кому как повезет.
Вообще-то, в смотрители я попал по ошибке. Я только-только закончил курсы лаборантов-химиков и как раз ожидал рейса на Промакс, коротая время в буфете космопорта, когда меж столиков пробрался толстый растрепанный человек и истошно завопил: "Лаборант Иванов! Срочно следуйте за мной. Звездолет отправляется через пять минут!"
Я срочно последовал за толстяком и лишь через четверть часа обнаружил, что лечу к звездному зоопарку. Это происшествие открыло мне, что лаборанты Ивановы встречаются несколько чаще, чем я предполагал.
Возвращаться из-за меня, выйдя на трассу, естественно, не стали. Растрепанный заведующий кадрами тяжело вздохнул, но уже через минуту уговорил меня принять отделение каракатиц. Я согласился. Звездный зоопарк - это звучало так романтично...
Но романтика кончилась в первый же рабочий день. Правда, мне повезло каракатицы, как их называли запросто, а по-научному - животные с труднопроизносимым названием, отличались мирным нравом и устойчивым добродушием. Их привезли с планеты Бромб, атмосфера и тяготение которой почти ничем не отличаются от земных. Ребята мне очень завидовали: многим из них приходилось день-деньской просиживать в барокамерах или плавать в аммиачных бассейнах вместе с прожорливыми гильдинскими тюленями.
Но и с моими подопечными скучать не приходилось. Они постоянно требовали пищи и нисколько не заботились о поддержании в вольере чистоты и порядка.
Кроме того, они любили петь. Я затыкал уши ватой, но каракатицы это сразу замечали и, чтобы не лишать меня удовольствия, тут же принимались визжать с удвоенной энергией.
Обязанности мои при внешней простоте отличались трудоемкостью. Экс-смотритель отделения за два часа ввел меня в курс дела и побежал подписывать обходной лист.
Но, честно говоря, в зоопарке мне понравилось. Я подружился с ребятами, записался в секцию настольного тенниса и отпустил бороду. Через три месяца я так изучил станцию, что с завязанными глазами смог бы найти отсек каракатиц, панцирных бегемотов или каких-нибудь электрических кур.
А в тот памятный день я сидел возле вольеры и сочинял стихотворение для нашей стенной газеты "Веселая рептилия". Я поглаживал бороду, грыз карандаш, смотрел в потолок, но никак не мог придумать рифму к слову "жабры". В голову лезли какие-то "швабры", которые никак не хотели вписываться в выстраданный мной сюжет. В вольере шла обычная возня.
Собственно, вольеры в традиционном понимании этого слова не было. Была просторная комната с кондиционерами, пол которой перекрывался слоем искусственного грунта. По пластмассовым свайкам взбирались гирлянды голубого бромбского вьюнка, разраставшегося под потолком в пышную ажурную кровлю. Сверху веером расположились двенадцать мощных кварцевых ламп, поддерживающих жизнедеятельность каракатиц и со временем окрасивших мое лицо и кисти рук в цвет крепко заваренного чая.
Каракатицы, зелененькие, как молодые огурчики, покачивали овальными глянцевыми головками и задорно подпрыгивали на четырех упругих щупальцах. Их большие синие глаза тряслись на тонких антеннках и при особенно сильных прыжках стукали владельцев по головам.
Площадку огораживала стена из шести рядов оголенного провода, оставлявшая небольшое пространство для моего стола, ведер, щеток и комбинезонов. Каракатицы пролезали через любую щелку, но как огня боялись проводов под напряжением. Учитывая их миролюбивый нрав, их вполне можно было бы держать и без ограды, и если это и делалось, то только для того, чтобы любопытные четырехножки не просочились в клетки каких-нибудь не очень разборчивых в пище хищников.
К ограде припрыгала Машка - моя любимица. Она остановилась в полуметре от стены и осторожно просунула антеннки между проводами. Глазки свесились и заглянули ко мне в листок. Каракатица задумалась, механически пережевывая стебель вьюнка. Я подул на влажные глазки-капельки, и Машка, обиженно пискнув, унеслась в общую свалку.
Рифма не находилась, я вконец разозлился и порвал листок на мелкие клочки.
Психологи утверждают, что для снятия нервного напряжения и чувства неудовлетворенности полезно считать слонов, баранов... и просто одинаковые, похожие друг на друга предметы. Слонов у меня не было, и для успокоения я принялся пересчитывать каракатиц. Раньше их у меня было пятьдесят штук, затем двух увезли на Землю, так что на тот день в вольере должно было резвиться сорок восемь огуречных четырехножек. Я закончил подсчеты и не поверил глазам: между зарослями вьюна прыгало сорок девять каракатиц! Я пересчитал еще раз. Затем еще и еще... Их было сорок девять! Если бы одно животное исчезло, это все-таки как-то можно было объяснить. Могла ведь какая-нибудь шалунья удрать из электрической клетки, заглянуть в отсек хищников и закончить свою жизнь в необъятном желудке летающей крысы с планеты Гефест? Но появление лишней особы...
Для верности я сверился в журнале передачи дежурств. Сорок восемь! Не мог же кто-то пронести каракатицу под халатом и выпустить ее в вольеру ради шутки?
Я позвонил на пункт приема, где мне с иронией сказали, что с Бромба уже три месяца ничего не поступало.
Родиться сорок девятая четырехножка за то время, что я сочинял стихи, определенно не могла. Каракатицы несут салатовые граненые яички, которые высиживают никак не меньше шести месяцев. Я пробрался в вольеру и стал пристально изучать своих питомцев. Вдруг к Машке подскочила маленькая блестящая каракатица, приложила щупальце к ее голове и тут же умчалась в заросли вьюнка.
И тут случилось неожиданное. Машка замерла, неуверенно повела глазками и, завалившись на бок, пошла по какой-то странной кривой. Я вскрикнул, бросился вперед, но было уже поздно: каракатица налетела на оголенные провода и, обмякнув, повалилась на пол. Машка была мертва. Ее глазки затянуло белой мутью, а антеннки обвисли, вытянувшись желтыми ниточками. Каракатицы никогда и близко не подходили к проводам под напряжением. Они улавливали даже очень слабое электромагнитное поле и болезненно реагировали на его повышение.
Я был в панике: сначала неизвестно откуда появляется лишнее животное, а затем совершенно противоестественным образом, погибает милая, сообразительная Машка. Видимо, только моим возбужденным состоянием и можно объяснить то, что я отважился позвонить самому директору зоопарка.
Трубка прохрипела что-то неразборчивое, и послышались гудки отбоя.
Надо отметить, что директора Ганса Пфаффа на станции побаивались. Он был строг, педантичен и сух. Казалось, его взгляд проникает в глубины сознания и, не обнаружив там ничего интересного, устремляется в заоконные пейзажи.
Через несколько минут дверь отделения распахнулась и в комнату въехали на маленьких электромобильчиках тощий Ганс Пфафф со своим оруженосцем завхозом Аполлинарием Кышмарским.
Пфафф выстрелил в меня лазерным взглядом, а Кышмарский оглядел отсек с явной подозрительностью.
Я выскочил из-за стола и принялся сбивчиво докладывать о таинственном происшествии, имевшем место в моем владении. Глаза директора бегали из стороны в сторону, и я догадался, что он пересчитывает каракатиц. Наконец я закончил рассказ, и в комнате повисла напряженная тишина.
Директор кашлянул и скрипуче проговорил:
- Объявляю вам выговор за гибель животного. И за неумение считать хотя бы до пятидесяти.
Автомобильчики развернулись и, бибикая, выехали в коридор. Завхоз Аполлинарий на минутку обернулся и выразительно постучал себя пальцем по виску. Потом машины растворились в полумраке тоннеля.
Я был сбит с толку и лишь спустя некоторое время догадался заново пересчитать каракатиц.
Их было снова сорок восемь!
Все оставалось по-прежнему: Машка лежала у оголенных проводов, остальные четырехножки резвились в зарослях вьюнка, но всех теперь их было столько, сколько и положено,- сорок восемь! Мне сразу стала понятна реакция Пфаффа на мой рассказ. Сорок девятая каракатица появилась ниоткуда и исчезла в никуда...
В бессилии я опустился на стул и вызвал ребят из патологоанатомической группы. Они ввалились шумной группой, завернули Машку в полиэтилен и ушли, посоветовав мне напоследок не принимать все так близко к сердцу. Знали бы они, что творилось у меня в голове...
Внезапно заверещал телефонный звонок, я поднял трубку и услышал голос Олафа:
- Малыш! Тут у меня происшествие... Заскочи на минутку.
Я повесил трубку и вышел в коридор.
Олаф - швед-богатырь, был смотрителем отделения перевертышей. Его отсек располагался сразу за моим.
Олаф, спокойный и рассудительный, как нельзя лучше вписывался в свое отделение. Пушистые палевые зверушки, пойманные в пещерах Бергонии, отличались редкостным флегматизмом. Они существовали словно в замедленном времени. Каждое их движение тянулось так долго, что казалось, оно никогда не кончится. Перевертыши жили на потолке и не желали спускаться на землю. Они
передвигались на мягких лапках-присосках, накрепко приклеиваясь к своду искусственной пещеры. Их круглые умные глазки приветливо поблескивали в вышине, и складывалось впечатление, что перевертыши способны воспринимать действительность только вниз головой.
- Что случилось, Олаф? - спросил я.
- Перевертыш погиб.
- Но ты ведь знаешь: не было ни одного случая гибели перевертыша.
- Оказывается, может! Фантастика какая-то,- пробормотал Олаф.- Ты представляешь, малыш, сидели они, как всегда, на потолке, и вдруг один разжал присоски, рухнул на пол и... Но не это главное. Мне показалось, что его подтолкнули.
- Как подтолкнули? - не понял я.
- За секунду до этого к нему подполз какой-то перевертыш и ткнул его лапой
По спине у меня побежали мурашки. Я сосчитал животных на потолке. Вместе с погибшим их было тринадцать. Сдерживая волнение, я спросил:
- А сколько их у тебя?
- Двенадцать,- ответил Олаф.
- Ну-ка, сосчитай!
Олаф обежал взглядом потолок и, побледнев, выговорил:
- Невероятно! Что происходит. Паша?
Я присел на край стола и подробно рассказал о лишней каракатице, гибели Машки и выговоре Пфаффа.
- Что же делать, малыш? Надо бы заявить руководству.
- Я уже заявлял,- напомнил я.
- Но тогда ты просто не был подготовлен к докладу. Теперь же... Вот что! Ты оставайся здесь и понаблюдай за перевертышами, а я пойду в дирекцию, по телефону всего не объяснишь.
Олаф вскочил в электромобильчик и, заложив крутой вираж, вырвался в коридор.
Я отодвинулся подальше от раскаленного рефлектора и мрачно уставился на повисших вниз головой животных. Они сбились в плотную группу и, казалось, изучали меня веселыми влажными глазами.
Один из перевертышей отделился от группы и неловко пополз по щербатому гранитному потолку. Он сделал несколько растянутых шагов, мелко задрожал и... вдруг растаял в воздухе.
Я чуть было не свалился со стула. Перевертышей стало опять двенадцать. Только что под сводом сидел пушистый зверек, и вдруг он растворился на глазах, как кусок сахара в кипятке!
В коридоре послышались нервные гудки, и в отсек въехал завхоз Аполлинарий. Директор же составлял годовой отчет и не был расположен отрываться от дел из-за всякой ерунды. Раздражение Кышмарского перешло точку и вошло в период. Он теребил остатки волос и свирепо вращал глазами.
Подсчет перевертышей не занял много времени, и на нас с Олафом обрушился рокочущий бас:
- Когда, наконец, прекратятся эти дурацкие шутки? Я давно замечаю: творится форменное безобразие. Лаборанты распустились, животные гибнут, а смотрители сочиняют глупые истории и пытаются таким образом отделаться от справедливого возмездия. Но оно грядет! Например, в четвертом отсеке от истощения скончался плантоид! Так что, по-вашему, придумал смотритель Мелини? Он уверял меня, что животное разучилось жевать!! Но это не помогло: в соответствии с приказом ему был объявлен выговор! Вы думаете, что, если я завхоз, так уж ничего не понимаю в зоологии?
Мы промолчали, и Кышмарский, гневно махнув рукой, направился к электромобилю.
- Ну что, попробовал? - спросил я красного, как помидор, Олафа.- Пока тебя не было, лишний перевертыш взял да и растаял у меня на глазах. Так что доказательств нет.
Олаф пнул груду комбинезонов в углу комнаты и выпалил:
- И все равно, этого нельзя просто так оставить! В зоопарке
происходят странные вещи, и стоит попробовать в них разобраться. К примеру, почему мы считаем, что лишние особи появляются только в наших вольерах? Может быть, подобное происходило и в других?
- И никто ничего не заметил? - с сарказмом спросил я.
- А что? Ты и сам обнаружил прибавление чисто случайно.
- Ну хорошо,- согласился я.- Тогда как ты собираешься доказать, что мы были свидетелями реальных событий, а не какого-нибудь миража или галлюцинации?
- А вот посмотри: фантом появляется у тебя, и сразу же погибает Машка. Потом он перемещается в мой отсек - и перевертыш отклеивается от свода. Тут есть какая-то связь, с животными что-то происходит. Давай посмотрим журнал регистрации происшествий.
Часа два мы просидели над сводками отдела регистрации и наконец получили странную картину периодичности разного рода происшествий. Животные бросались на силовые барьеры, тонули в бассейнах, отказывались принимать пищу, погибали от истощения или по неизвестным причинам. Первым погиб плантоид, про которого с таким пылом рассказывал Аполлинарий Кышмарский. Произошло это две недели назад, и с тех пор погибли еще несколько животных. Мы с удивлением обнаружили, что смерть-призрак как бы путешествует из отсека в отсек.
- Ну что ты теперь скажешь? - спросил Олаф, и вдруг его осенила идея.- Предположим, что фантом появлялся во всех отсеках, где произошли несчастья с животными. Он, по-видимому, умеет как-то воздействовать на обитателей вольер.
- Но ведь тогда,- сообразил я,- кое-какие данные можно получить у патологоанатомов! Животные из других отделений, конечно, уже препарированы, но нашими-то наверняка пока еще не занимались.
Олаф повернулся к телефону и заскрипел наборным диском.
- Славик, к тебе только что привезли животных из наших двух отсеков. Нам просто необходимо узнать, что с ними случилось.
- Ну вы и шутники! - ответила трубка.- Что с ними случилось! Сами будто не знаете: у каракатицы электрический удар, а у твоего перевертыша в черепе дыра с палец!
- Я не об этом. Нужен полный отчет о состоянии органов животных. Сделай по дружбе. Залезь в каждую клеточку, но найди. Какие-то аномалии у них должны быть!
Под вечер раздался звонок, и удивленный голос Славы Сорокина сообщил:
- Вы оказались правы, ребята. Психодиагностики установили, что с каналов памяти мозга животных снята вся информация вплоть до рефлексов.
Олаф положил трубку и спросил:
- Теперь тебе понятно?
- Еще бы!-ответил я.- Фантом снимает накопленную информацию с мозга животных, и в результате те превращаются во взрослых новорожденных. Именно поэтому Машка натолкнулась на провода - она просто не знала, к чему это приведет, именно поэтому перевертыш отклеился от свода - он понятия не имел, как за него держаться, и именно поэтому плантоид смотрителя Мелини отказался принимать пищу - он действительно не представлял, как ее пережевывать. Когда мозг пуст, животное обречено: так или иначе оно погибнет.
- Но главное не в этом,- сказал Олаф.- Необходимо понять, зачем у животных снимается информация и что собой представляет фантом.
- Хорошо! - я рассуждал вслух.- Допустим, снятие информации - цель появления фантома. Но что же может извлечь он из памяти животного?
- Между прочим, из памяти животного можно извлечь не так уж мало,- задумчиво отметил Олаф.- Каждый врожденный рефлекс содержит информацию о неизменности среды обитания организма, а приобретенный - о ее эволюции. Даже анатомические признаки могут рассказать о составе атмосферы, строении поверхности планеты, температуре и ее перепадах, гравитации, звездной активности и так далее. Память же, или, вернее, ее запас, полученный при жизни, поведает об условиях обитания, повадках друзей и врагов.
Звездный зоопарк - Белогруд Игорь => читать онлайн электронную книгу дальше
Было бы хорошо, чтобы книга Звездный зоопарк автора Белогруд Игорь дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Звездный зоопарк у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Звездный зоопарк своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Белогруд Игорь - Звездный зоопарк.
Если после завершения чтения книги Звездный зоопарк вы захотите почитать и другие книги Белогруд Игорь, тогда зайдите на страницу писателя Белогруд Игорь - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Звездный зоопарк, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Белогруд Игорь, написавшего книгу Звездный зоопарк, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Звездный зоопарк; Белогруд Игорь, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн