А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

Катаев Валентин Петрович

Я, сын трудового народа


 

Здесь выложена электронная книга Я, сын трудового народа автора по имени Катаев Валентин Петрович. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Катаев Валентин Петрович - Я, сын трудового народа.

Размер архива с книгой Я, сын трудового народа равняется 64.13 KB

Я, сын трудового народа - Катаев Валентин Петрович => скачать бесплатную электронную книгу



Катаев Валентин
Я, сын трудового народа
Валентин Петрович Катаев
Я, сын трудового народа...
Повесть
Глава I
БОМБАРДИР-НАВОДЧИК
Шел солдат с фронта. На войну уходил молодым канониром, возвращался в бессрочный отпуск бомбардир-наводчиком. На руках имел револьвер, наган солдатского образца, штук десять к нему патронов и бебут - кривой артиллерийский кинжал в шагреневых ножнах с медным шариком на конце.
Это казенное оружие было перечислено в демобилизационном удостоверении за голубой батарейной печатью с куцым орлом Временного правительства (без короны, державы и скипетра), отслужившим свой недолгий срок.
Кроме того, подхватил еще наш батареец на всякий случай по дороге драгунскую винтовочку и пару ручных гранат-лимонок.
Сунув на глаза папаху из телячьих лапок, в аккуратной шинельке, раздутой в бедрах, маленький и бойкий, шел Семен Федорович Котко по замерзшей к вечеру степной дороге, подкидывая спиной ранец, туго набитый всякой всячиной.
Давно бы уже следовало ему сделать привал: переобуться и скрутить папиросу из крупно нарезанного румынского тютюна. Но каждый шаг приближал его к дому. А дома он не был больше четырех лет.
Чем ближе к родному селу, тем проворнее двигались ноги. Места становились знакомее. Последние восемь верст не шел солдат, а почти бежал.
Револьверный шнур морковного цвета болтался на груди. Подошвы горели.
В небе стоял ледяной месяц с острой звездой, которая, казалось, слетела с него вбок да так, на лету, и вмерзла в синий воздух, не достигнув земли. Февральский ветер, поднявшийся к ночи, с сухим шелестом пролетел в кукурузной ботве.
Скоро послышался собачий лай. Показались хаты. Семен узнал длинную кузню. Вязка подков висела на костыле, вбитом в облупленную стену, голубую от лунного света. Он обогнул знакомую коновязь, обгрызенную лошадьми. Знакомая телега со снятыми дробинами стояла среди знакомого двора в косой тени мазанки.
Солдат остановился и перевел дух. Затем с детскими ужимками он подобрался на цыпочках, стукнул в темное окошко и тотчас отскочил в сторону, прижавшись ранцем к стене. Он расставил руки и задрал подбородок. Не в силах вздохнуть от волнения, он закусил небритую губу. Загадочная улыбка остановилась на его круглом лице с крепко зажмуренными глазами. Сердце стукало в ключицы.
Четыре года он предвкушал эту шутку. Четыре года снилось ему: вот он возвращается с фронта домой, вот он подбирается на цыпочках к родной мазанке и стучит в родное окно; мать выходит из хаты и спрашивает: "Кто там? Чего надо?" Она сердито смотрит на незнакомого солдата, а он по-походному, грубо и весело, кричит: "Здорово, хозяйка! Принимай на ночлег героя-артиллериста, георгиевского кавалера! Вынимай из печки галушки или что там у вас есть в казане! Бомбардир-наводчик хочет исты!" Она невесело смотрит на него и все-таки не узнает. Тогда он вытягивается во фронт, прикладывает руку к головному убору и отчетливо рапортует: "Ваше высокоблагородие, так что из действующей армии сего числа прибыл в бессрочный отпуск Семен Федорович Котко, ваш законный сын. Накрывайте на стол, давайте борща, и больше никаких происшествий не случилось!" Мать вскрикнет, схватится за грудь, повиснет на шее у сына, - и пойдет веселье!
Но из хаты никто не выходил. Остатки высохшего снега мерцали вокруг села, как слюда. Вдруг брякнула щеколда. Дверь открылась. На пороге стояла высокая костлявая женщина в домотканой спиднице и суровой рубахе, раскрытой на жилистой шее.
Без страха и удивления она посмотрела на солдата, притаившегося в тени.
- Кого надо? - сказала она простуженным голосом.
Звук материнского голоса коснулся солдатского сердца, и сердце остановилось.
Солдат выступил из тени, обеими руками снял папаху и виновато опустил стриженую голову.
- Мамо, - сказал он жалобно.
Она посмотрела на него пристально и вдруг положила руку на горло.
- Мамо, - сказал он еще раз, рванулся, обхватил ее костлявые плечи и вдруг, прижавшись носом к рубахе, от которой пахло сухой овчиной, заплакал, как маленький.
Глава II
ФРОСЯ
Семен Федорович выспался на славу. Уже было позднее утро, когда он открыл глаза. Но что за странное пробуждение для солдата: проснуться от жары! Яркий солнечный свет смешивался с розовыми отблесками печки, затопленной сухими кукурузными кочанами. Стеклам тоже было жарко - они потели.
Семен Федорович скинул с себя ватное ситцевое одеяло, чересчур большое, тяжелое и плоское, как галушка. Старая еловая кровать затрещала. Бедная хата была наполнена превосходными солдатскими вещами.
Одежда и оружие занимали стены и подоконники, так что за ними скрылась вся домашняя утварь: сита, часы-ходики, картинки, восковые пасхальные писанки.
"Ишь чего только может нанести с фронта домой один солдат! - не без хвастовства подумал Семен Федорович, опоминаясь ото сна. - Полная хата вещей! Да еще полный ранец!"
Между тем девочка лет четырнадцати, повязанная коленкоровым платком, откуда ее лицо выглядывало, как из фунтика, в теплом мужском пиджаке рыжего домотканого сукна и громадных чеботах, уже давно с дерзким любопытством смотрела из-под руки, как на солнце, то на Семена Федоровича, то на раскиданные повсюду солдатские вещи.
Солдат заметил девочку. С некоторым недоумением он рассматривал ее.
- Тю! - вдруг воскликнул он с радостным изумлением. - А я смотрю и думаю: что это за такая кукла? Откудова она взялась? А это, оказывается, наша Фроська! Смотри ты, как выросла... Ну? Чего же ты молчишь, сестричка? Язык скушала? Да ты Фроська или вовсе не Фроська? Отвечай, как полагается по уставу!
- Фроська, - сказала девочка смело, ничуть не смущаясь тем, что разговаривает с солдатом.
- Где ж ты была вчера, что я тебя не заметил?
- А на печке. Вы меня не бачили, зато я вас бачила. Вы - кавалер?
- А, чтоб тебя! Кавалер! - захохотал Семен. - Такая малявка, а уже понимает, что за такое кавалер... Где ж это ты видишь, что я кавалер?
- У вас на груди крест, - сказала девочка, подходя к солдатской гимнастерке, раскинутой рукавами врозь на столе. Она потрогала крестик, пришитый к карману. - Беленький. Без бантика. Значит, четвертой степени. Георгиевский. Скажете - нет? Ой, что это! Накажи меня бог - драгунская винтовка! - продолжала Фрося болтать, не обращая внимания на брата.
Он смотрел на нее во все глаза, дивясь тому, как она выросла за эти четыре года: уходил на войну - была совсем маленькая, незаметная; возвратился - и на тебе: высокая, ничего не стесняется, с дерзкими глазами (как у той козы), а главное, понимает солдатские дела, - хоть замуж выдавай!
- Дивитесь, - говорила девочка, переходя от вещи к вещи, - дивитесь, сколько богатой справы! Бачьте - какие сапоги: юфтовые, и головки совсем ще целые! А нож какой кривой! Артиллерийский. Скажете - нет? Ух ты, а ранец! Тяжелый. Двумя руками не подымешь. Целый чемойдан. Что в нем такое?
- Не касайся до ранца.
- Та я ж не касаюся. Я только побачу и положу на место.
- Ой, Фроська, заработаешь по рукам!
- Ни. Вы меня с кровати не достанете.
- А ну, где мой пояс с медной бляхой? Он достанет.
- Нема вашего пояса с медной бляхой, - хохотала девочка, - я его на горище закинула!
- Ну тебя к черту, на самом деле! Положь ранец. Хочешь хату подорвать, чи що? Может, в этом ранце ручные гранаты лежат, откуда ты знаешь?
- Лимонки или бутылки? - быстро, с живым любопытством спросила Фрося, не выпуская из рук ранца.
Солдат всплеснул руками.
- Что вы скажете? - ахнул он. - Лимонки или бутылки! Где это ты научилась понимать? Допустим, что лимонки. Ну?
- Я знаю! Лимонку сначала надо об такую маленькую терочку чиркнуть, а без того она все равно не подорвется. Скажете - нет?
- А вот я тебя сейчас чиркну по одному месту, - пробормотал Семен и вдруг выскочил из постели с проворством, которого никак нельзя было угадать по его лицу - блаженному и слегка опухшему от долгого и счастливого сна.
Но Фрося оказалась еще быстрей и проворней брата. В мгновение ока со страшным визгом она шмыгнула в сени, - платок упал с головы и повис на крепком маленьком плечике, только довольно длинная тугая коса, заплетенная ситцевой лентой, мелькнула перед носом Семена.
Из темноты сеней на солдата смотрели блестящие глаза, круглые и настороженные.
- А вот не споймаете!
- Очень мне это надо, - с напускным равнодушием сказал Семен.
Он хитрил. Ему до страсти хотелось поймать нахальную девчонку и шлепнуть ее для примера, чтобы она имела уважение к воинскому званию.
Но он хорошо понимал - нахрапом тут ничего не выйдет. Надо действовать осторожно.
Не обращая внимания на Фросю, он озабоченно прошелся по хате, как бы разыскивая какую-то нужную ему вещь. Он даже нарочно отошел как можно подальше от двери и копался на подоконнике, чтобы усыпить всякие подозрения.
- Все равно не споймаете, - послышался сзади Фроськин голос.
Он покосился через плечо. Нахальная девочка стояла уже одной ногой в хате, держась на всякий случай за щеколду, чтобы в любой момент захлопнуть дверь перед самым носом брата.
- Очень мне это надо, - бормотал он, неторопливо перебирая вещи, а самого так и подмывало кинуться и схватить девчонку.
- А вот все равно не споймаете.
- Очень надо. Захочу, так споймаю. Вот сейчас надену сапоги и шаровары, возьму в руки пояс...
- Ни!
- Тогда побачишь.
Семен лениво потянулся к шароварам и вдруг, сделав страшное лицо, кинулся за Фроськой. Но она уже, как ветер, мчалась через сени. Упало коромысло, загремели ведра. Брякнула щеколда наружной двери. Солдат не сдержался и, как был, в бязевых кальсонах, выскочил во двор и побежал босиком по мокрой, холодной земле, ослепительно сверкавшей под сильным солнцем февральской оттепели.
Несколько любопытных дивчат и бабенок с ведрами, уже с утра околачивавшихся возле хаты, чтобы посмотреть на вернувшегося с войны мужчину - котковского Семена, - с визгом кинулись в разные стороны, притворно закрываясь платками и крича на всю улицу:
- Черт, бесстыдник! Ратуйте, люди добрые! Караул!
Семен заслонился рукой от солнца. Ему показалось, что среди бегущих дивчат одна, в короткой черной жакетке и сборчатой юбке, особенно часто оглядывается, особенно громко хохочет и особенно стыдливо закрывается концом розового платка с зелеными розами, блестя из-под него черными, как вишни, глазами.
И вдруг все его широкое, добродушное, с мелкими чертами лицо пошло бурым солдатским румянцем. Он схватился за распахнувшийся ворот, стыдливо подтянул кальсоны и, погрозив Фроське кулаком, рысью побежал в хату.
- А что, споймали? - раздался с улицы Фроськин голос.
Глава III
НЕРУШИМОЕ СЛОВО
"Кто ж это был: Соня или не Соня?" - размышлял Семен, рассматривая в зеркальце свой неделю не бритый подбородок. Намылив самодельным алюминиевым помазком щеки, он задумался: оставлять усы или не оставлять? Усы, если сказать правду, были неважные. Редкая рыжеватая щетина. Росли они только по краям рта. Под носом же ничего не росло. Так что можно было свободно сбрить. Но, с другой стороны, Георгиевский крест и воинское звание безусловно требовали усов. Усы для бомбардир-наводчика были такой же необходимой принадлежностью, как две белые лычки - одна поперек, другая вдоль погона. И хотя погоны Семен спорол давно, еще на позициях, но расставаться с усами не хотелось.
- Только усов не режьте, пускай остаются, - жалобно сказал из сеней Фроськин голос. - У всех у наших у солдат, которые повозвращались с фронта, отросли усы.
- Ты опять тут?
- Тут.
- Чего ж ты прячешься? Заходи в хату.
- Хитрые!
- Ничего, заходи.
- А вы будете биться?
- Не буду.
- Перекреститесь.
- А если я в бога не верю?
- Ни. Верите.
- Откудова ты знаешь?
- Вот знаю. Которые с артиллерии - те чисто все в бога веруют, а которые с пехоты или же с Черноморского флоту матросы - те все чисто не верят.
- Смотри на нее: все она знает. А, например, с кавалерии или же с инженерных войск, то те как: верят или не верят?
- Те - я не знаю. С кавалерии и с инженерных у нас ще не возвращалось.
Разговаривая таким образом с братом, Фрося мало-помалу вошла в хату и доверчиво остановилась совсем невдалеке от него, глядя во все глаза и наслаждаясь увлекательным зрелищем бритья.
Ловко вывернутая бритва сверкала в руке Семена, разбрасывая вокруг себя по хате зеркальных зайцев. Лезвие осторожно очищало с подбородка мыло. Под ним обнаружилась чистая, до красноты натертая кожа.
Девочка склонила набок голову и, затаив дыхание, прислушалась.
- Слухайте... Не слышите? Все равно как сверчок.
- Что?
- А бритва. Верещит. Тонюсенько-тонюсенько. Кая сверчок. Скажете - нет?
- Это, наверное, у тебя в носе сверчит.
Фрося фыркнула и сконфузилась.
Некоторое время она молчала, переминаясь с ноги на ногу. Ей уже давно надо было сказать брату одну вещь. Но вещь эта была такая важная и секретная, что девочке все никак не удавалось среди шутливого разговора кинуть нужное словечко. Кроме того, мешала мать, которая не отходила от печи, стряпая сыну добрый борщ из кислой капусты, пшена и свинины. Но вот она вышла из хаты за салом.
Фрося завернула руку за спину, подошла вплотную к брату и подергала себя за рыжую косу. Рыжие брови ее строго нахмурились. Вокруг пухлого рта сошлись морщины оборочкой, как у старухи.
- Слышь, Семен, - быстро сказала она, косясь на дверь, - посылает тебе один человек поклон - а какой человек, ты сам знаешь, - и пытает тебя той человек: какие дальше твои думки? Будешь ты посылать до нее сватов или не будешь? Или, может, ты уже забыл про того человека вспоминать?
Дернулась бритва в руке у Семена.
- А, чтоб тебя! - сердито сказал он. - Гавкаешь под руку глупости. Свободно мог порезаться!
Сердце его горячо ёкнуло. Он изо всех сил наморщил лоб, старательно вытирая бритву бумажкой.
- Передашь тому человеку, - сказал он, глядя в сторону, - что, может, она забыла про меня вспоминать, а я про нее никак не забыл, и мое слово как было, так и есть - нерушимое.
Фрося важно кивнула головой. Но вдруг, в один миг, лицо ее стало хитрым и оживленным, как у старой деревенской сплетницы. Она припала к плечу брата и жарко зашептала в самое его ухо, на котором, шурша, сохло мыло:
- Приходь сегодня на вечерку в хату до Ременюков; только не до тех Ременюков, которых баштан коло баштана Ивасенко, а до тех Ременюков, у которых двух сыновей на фронте в пехоте убило, которых хата сейчас за ставком. Сегодня очередь Ременюковой Любки. Там можешь встретить того человека. Гроши у тебя е, чтоб дивчат пряниками угощать?
- Гроши найдутся.
- Не надо. Я смеюся. С демобилизованных дивчата ничего не берут.
А уже в хату входила мать, на вытянутых жилистых руках подавая сыну вынутый из сундука праздничный утиральник, богато вышитый в крестик черной и красной бумагой.
Глава IV
ХОЗЯИН
Давненько не ел Семен такого густого и горячего борща с красным перцем, с чесноком, с хорошей картошкой. Серый плетеный хлеб из чистой пшеничной муки грубого помола показался ему вкусней белых румынских булок.
От сала трудно было оторваться. Сало это специально хранилось для него с прошлой пасхи, когда в последний раз кололи кабанчика. Густо посыпанное крупной солью и завернутое в полотняную тряпку, оно было закопано глубоко в землю и в таком виде могло лежать не портясь хоть три года. От долгого лежания в земле оно только становилось нежным, как масло.
Какое наслаждение было делить его толстый мраморный брус на тонкие ломти, счищая походным ножиком землю и соль и срезая твердую кожу, желтоватую и полупрозрачную!
Добре наевшись и запив обед кружкой чаю внакладку, - в ранце у Семена нашлись и заварка, и порядочная торба колотого сахару, - солдат встал из-за стола, поклонился низко матери, - мать тоже низко ему поклонилась, как хозяину, - кинул на плечо ватную стеганую телогрейку, которая опять-таки нашлась у него все в том же ранце, и вышел во двор хозяйновать.
Конечно, сегодня он мог бы и погулять. Но обычай требовал в первый день не отлучаться со двора. По этому признаку общество отличало человека достойного и положительного.
До этого дня Семен еще никогда не чувствовал себя хозяином вполне. Хотя батька умер года за два до войны, но оставался еще крепкий дед, который вместе со своей дочерью - матерью Семена - свободно управлялся в кузне. А ему было семьдесят с лишним лет.
Вот это был человек так человек! Высокий, сухой, - все зубы на месте, он шутя мог пронести на плечах из конца в конец через все село два мешка пшеницы, по пяти пудов каждый. И если бы в начале войны его не ударила в грудь гусарская лошадь, которую он ковал, то жить бы ему да жить. Но удар оказался чересчур сильный. Дед стал кашлять кровью, слег, да так уже и не встал. На второй год войны его похоронили, и кузню заперли на замок.
Земли не было. Скота не было. Приходилось кое-как перебиваться. Не случись в семнадцатом году Октябрьская революция - неизвестно, чем бы кончилось дело.

Я, сын трудового народа - Катаев Валентин Петрович => читать онлайн электронную книгу дальше


Было бы хорошо, чтобы книга Я, сын трудового народа автора Катаев Валентин Петрович дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Я, сын трудового народа у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Я, сын трудового народа своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Катаев Валентин Петрович - Я, сын трудового народа.
Если после завершения чтения книги Я, сын трудового народа вы захотите почитать и другие книги Катаев Валентин Петрович, тогда зайдите на страницу писателя Катаев Валентин Петрович - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Я, сын трудового народа, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Катаев Валентин Петрович, написавшего книгу Я, сын трудового народа, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Я, сын трудового народа; Катаев Валентин Петрович, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн