- Да к чему они нам, - вздохнул начальник, - вот лучше…
- Что?
- Краски масляной для стен и пола.
- Сколько?
- Ну, - замялся полковник, - в зависимости от материальных возможностей, банки две-три, и розеток электрических, шпаклевки, побелки - в общем, стройматериалов.
Я поглядела на его потное лицо.
- Сейчас съезжу в город, куплю. Разрешите тогда свидание?
- А как же, - обрадовался собеседник, - и передачку сможете отослать.
Да, про передачу-то я совсем не подумала! Магазинчик стройматериалов отыскала буквально в двух шагах от режимной зоны. Скорей всего хозяин хорошо осведомлен о проблемах лагеря, вот и устроился на бойком месте. Я смела все, что было на прилавках, - краску, мешки с побелкой и шпаклевкой, сорок розеток и еще столько же лампочек. У “Вольво” огромный багажник, но нечего было и думать о том, чтобы запихнуть туда все покупки. Пришлось возвратиться к начальнику.
Услышав о проблеме, Андрей Михайлович с трудом скрыл ликование:
- Сейчас, сейчас! - И схватился за телефон. Через пару минут в кабинете стояло пять парней в камуфляже.
- Поступаете в распоряжение Дарьи Ивановны, - строго приказал полковник.
Мальчишки покорно побрели за мной. Часть банок и мешков мы запихнули в багажник, отвезли по месту назначения и вернулись за следующей порцией. Устав, я облокотилась на капот и со вкусом закурила.
- Мамаша, - робко сказал один из парней, - сигаретки не найдется?
Я протянула им “Голуаз”. Солдатики поглядели на незнакомую пачку, почесали в затылке и аккуратно вытащили курево.
- Ребята, а что в передаче на зону посылают? Помощники оживились.
- Ой, чего только не передают. Тут один мошенник сидит, так такое получает: и бекон, и кофе, и сгущенку. Даже рыбу горячего копчения, он угощал, такая вкусная!
Примерно часа через полтора еще более вспотевший, но страшно довольный начальник ввел меня в длинную комнату. Посередине она была разделена стеклянной перегородкой. По обеим сторонам перегородки стояли столы с телефонами и колченогие стулья.
Я села за один из столов и стала ждать. Внутри помещения что-то залязгало, и по ту сторону стекла появился невысокий юноша, совершенный мальчишка. Щуплый, с длинными руками. Волосы пострижены коротко, почти брит наголо, в глазах тревога. Одет Роман был в какую-то жуткую черную куртку.
- Кто вы? - без всякого приветствия крикнул юноша, схватив телефон.
В аппарате что-то шуршало и почему-то слышалась радиопередача.
Как можно более осторожно я рассказала ему, что случилось с Катюшей. Рома закрыл лицо ладонями и заплакал. Моментально прибежал конвойный, схватил трубку и рявкнул:
- Кончай над парнем издеваться. Он уже исполняет наказание, а от твоей ругани лучше не станет. Чего передачу не шлешь? Последняя ему в конце марта была. Мамаша!!!
Я объяснила защитнику суть дела. Милиционер присмирел, потом заклацал дверью и поманил меня пальцем. Я вошла внутрь небольшого помещения без окон. Два стула, и все. Через секунду ввели Романа.
- Раз уж такое дело, - тихо пробормотал отрядный, - поговорите спокойно, без стекла, времени вам час. Мы же тут не звери, понимаем все-таки.
Вблизи Рома показался еще моложе, просто испуганный мальчишка с размазанными по щекам грязными потеками.
- Как же так, - растерянно бормотал он, - ведь она совсем вылечилась, веселая приезжала, совсем здоровая, только тошнотой мучилась.
Я еще раз повторила рассказ про капельницу.
Паренек вздохнул.
- Все Альберт с Виолеттой - сволочи. Меня досадили, а мама от горя заболела.
- Кто это? И вообще, что ты натворил? Юноша утерся грязным носовым платком и рассказал совершенно невероятную историю;
После окончания школы он пытался поступить в автодорожный институт, но неудачно. По счастью, армия ему не грозила. В детстве попал под машину, и хирурги ампутировали несколько пальцев на левой ноге. Ходить не мешает, но для службы не пригоден. Рома пристроился работать агентом в риэлторскую контору. Денег получал немного, но им с мамой, в общем, хватало. Катюша работала швеей, и жили они тихо. Отца мальчишка никогда не видел. Очевидно, жизнь и дальше бы катилась по устойчивому маршруту, но тут появилась Светлана Павловская. Она попросила Рому оказать ей услугу, продать четырехкомнатную квартиру. Вроде дело простое, но на жилплощади прописан человек, который не хочет съезжать.
- Подожди, - спросила я его, - а почему она обратилась к тебе с таким щекотливым, противозаконным делом?
Выяснилось, что Рома учился в одном классе с сыном Светланы Павловской - Игорем. Мальчики дружили, часто бывали друг у друга в гостях. Желая услужить матери приятеля, к тому же обещавшей хорошо наградить помощника, Рома переговорил с начальником. Тот, хитрый, прожженный делец, ухватился за предложение, и в два счета апартаменты продались. Деньги отдали Павловской. Светлана рассыпалась в благодарностях и сообщила, что через неделю даст Роману тысячу долларов. Но через семь дней мальчишка получил совсем другую награду. В восемь утра в их маленькую чистенькую квартирку вломились сотрудники РУОПа. Ничего не понимающего паренька уволокли в Бутырку. Рыдающая Катюша понеслась в милицию. Ее встретил гадко ухмыляющийся следователь по имени Искандер Даудович. Поблескивая маслянистыми глазками и ощупывая сальным взглядом аккуратную Катюшину фигурку, он сообщил ей совершенно невероятную информацию. Светлана Павловская пришла в милицию с заявлением. Женщина сообщала, что Роман Виноградов обманул ее при продаже квартиры. Продать продал, а денег не отдал, все сто тысяч долларов присвоил, оставив ее. Павловскую, на улице, без средств.
Первые несколько дней следователь здорово колотил Рому, чтобы выбить из него признание. Но несчастный парнишка только твердил, что доллары передавал хозяину. Положение усугублялось еще и тем, что отец Светланы Павловской - Альберт Владимирович - был высокопоставленный человек. Доктор наук, профессор, академик. По написанным им книгам училось не одно поколение экономистов. Связей и денег в семье Павловских было предостаточно, не то что у бедной Катюши.
Следствие провернули за две недели. Еще год Рома провел в Бутырке, поджидал суда. Самый справедливый и гуманный в мире вломил парню семь лет с конфискацией имущества. Но когда судебный исполнитель явился к Виноградовым, оказалось, что конфисковывать нечего. Ни золота, ни дорогой бытовой техники, ни машины.
Сто тысяч долларов как испарились. Светлана, рыдая на всех углах, рассказывала, что не получила ни копейки. Но через несколько недель после того, как Рома попал в тюрьму, она купила новую квартиру. И опять, плача, сообщила всем, что деньги, последние деньги, отдал ей папа, неспособный смотреть, как дочь с семьей мучается почти на улице.
С тех пор прошло два года. Бедная Катюша от переживаний получила онкологическое заболевание, абсолютно невиноватый Рома мотал срок, а Павловские купили дачу.
- Они все такие противные, - шмыгал носом рассказчик. - Альберт Владимирович надутый, как павлин. Светлана с виду ласковая-ласковая, просто противно. Муж ее - Валерий - жуткий бабник. А еще есть брат Светланы - Дима, тот просто кошмарный тип. Сама Виолетта Сергеевна ничего. Почему они так поступили, что я им сделал? За что?
- Кто такая Виолетта Сергеевна?
- Жена Альберта Владимировича. Он высморкался и попросил:
- Дарья Ивановна, оставьте пачку сигарет, а то здесь курево - основная валюта.
Вернулся конвойный и увел Рому. Я вышла в большую комнату, где сидели несколько человек с сумками. В окошке миловидная девушка в военной форме принимала передачи.
- До которого часа работаете?
- В пять закрою, - ласково сообщила блондинка.
- Подскажите, где лучше продукты купить?
- В нашем магазине, - оживилась приемщица. - Дверь рядом с КПП. Очень удобно. Правда, немного дороже. Но если приобретете все в городе, придется разворачивать.
- Как?
- Просто. Конфеты, шоколад, чай, кофе - все россыпью, в простых прозрачных мешочках. А из нашей лавки доставят контингенту в ненарушенной упаковке.
Я согласилась, что так удобней, и двинулась в магазин. Купила большую клетчатую китайскую сумку и стала крушить прилавок. Десять блоков сигарет, два кило бекона, сыр, тушенка, масло…
- Можно только 20 килограмм, - сообщила продавщица, щелкая калькулятором.
Гора продуктов росла, но тут в магазинчик вошли двое в камуфляжной форме.
- Зинулечка, - радостно крикнул один, - взвесь нам этих вкусненьких конфеток к чаю.
И он ткнул пальцем в дешевую “Киевскую” помадку.
- Отстань, - рявкнула продавщица, - видишь, человека обслуживаю! Денежный покупатель, не вам чета.
Мужики присмирели и пристроились возле окна.
Я быстро сказала:
- Пожалуйста, отпустите им конфеты, я никуда не тороплюсь.
Зина вздохнула, выложила на прилавок клеенчатую тетрадь и недовольно осведомилась:
- Сколько вам?
- Нет, нет, - обрадованно сообщили мужики, - заплатим наличными. Взвесь сто пятьдесят грамм.
Близоруко прищуриваясь, продавщица запустила руку с облупившимися ногтями в банку и принялась сыпать на весы неопрятного вида комочки. Она долго крошила одну конфетку, добиваясь точного веса. Парни не скрывали радости.
- Зарплату дали, - сообщил один.
- Февральскую, - уточнил другой. Они прихватили бумажный кулечек и побежали чаевничать. Я ухватила тяжеленную сумку и поволокла сдавать передачу.
На обратной дороге в голове теснились самые разнообразные мысли. Зачем такому человеку, как академик Павловский, преподавателю с мировым именем, растаптывать в пыль мальчишку? А в невиновность Ромы я поверила сразу. Видела их бед-ненькую квартирку и застиранную кофточку Катюши. Деньгами у Виноградовых и не пахнет. Так зачем засаживать парня? Ох, чует мое сердце, попал бедный Роман как кур в ощип. Надо помочь мальчишке, никого ведь у бедолаги нет, круглый сирота.
Дома я сначала долго мылась в душе, пытаясь смыть запах колонии. Потом села изучать телефонную книжку. Как подобраться к Павловским? Может, Алена Решетникова поможет? Все-таки закончила экономический факультет и работает в каком-то НИИ.
Алена великолепно знала Альберта Владимировича.
- Заведует лабораторией в нашем институте. Тот еще кадр: спесивый, надменный, злопамятный. Если невзлюбит, пиши пропало. Не остановится, пока вообще из науки не выпрет. Двоих деток родил. Дочурка Светлана - этакая змея в сиропе. Будет тебе в глаза ласково-ласково заглядывать, за руку брать и в вечной любви клясться. Мы на одном факультете с ней учились. Так вот на третьем курсе Светочку крепко избили в туалете. Выяснилось, что она наушничает куратору, тайком отмечает тех, кто пропускает лекции. И зачем ей это было надо? Ну ладно какая-нибудь провинциалка! Той выслужиться хочется, чтобы место в аспирантуре получить да из столицы не уехать. Но Светка! С таким папой! Из любви к искусству действовал а. Братик ее, Димочка, на два года моложе. Вот уж где полный караул! Бедненький Альберт Владимирович замучился, все пытался из сынули кандидата наук сделать. Потом, наверное, плюнул и сам написал ему диссертацию. Представляешь, какой цирк на защите вышел! Димочка еле-еле на вопросы отвечает, папуля красный сидит. Ну да бог с ним, жалко больного.
- Кого?
- Диму, он болен.
- Чем?
- Патологическое обжорство. Я захихикала.
- Нечего смеяться, - сообщила Алена, - на самом деле болезнь такая есть, медицинский диагноз. Дима постоянно ест, весит почти 200 килограмм, а остановиться не может. Говорят, на нервной почве возникает. Еле-еле женили бедолагу. Там вообще семейка - жуть. Один Светкин муженек Валерка дорогого стоит. Самозабвенный бабник, ни одной юбки не пропускает, хотя, если вспомнить про Светку, может, он и не виноват. Одна Виолетта Сергеевна приятная, милая и интеллигентная.
- Можешь меня с ними познакомить? Алена призадумалась.
- Надо сказать, что ты приехала из Казани и хочешь показать диссертацию.
- Господи, да я же в экономике как свинья в коньяке разбираюсь, и почему Казань?
- Альберт Владимирович родом оттуда и всех казанских привечает. Уж какие только дураки не приезжали, все позащищались. А потом тебя там никто спрашивать не будет. Но только учти, все кандидатки в аспирантки у них сначала домработницами работают.
- Как это?
- Просто. Диссертацию нужно выслужить. Вот и бегают Павловским по магазинам, полы моют, сапоги чистят да еще друг друга локтями отталкивают, чтобы лучше услужить. Подумаешь, годок грязь повыносят, зато потом кандидатская, считай, в кармане.
- А деньги?
- Альберт Владимирович открыто денег не берет, в основном услугами.
- Они что, не платят домработницам? Алена расхохоталась.
- Дурочка. За что деньги-то давать? Девчонки сами помочь научному руководителю набиваются.
ГЛАВА 4
К Павловским меня пригласили в пятницу. Уютный кирпичный дом на улице Косякова, домофон, лифтерша, ковровая дорожка на лестнице. Я робко позвонила в дверь и скромно потупилась на пороге, сжимая в руках три потрепанные гвоздики и дешевенькую коробочку конфет. Образ просительницы из Казани дался нелегко. Пришлось специально покупать на вещевом рынке дешевый трикотажный костюмчик, на ноги нацепила жуткие баретки, в которых наша домработница Ирка ходит выбрасывать мусор. В ушах сережки из ближайшего ларька. Отполированный “Вольво” удачно спрятала в соседнем дворе. Можно было еще подушиться “Красной Москвой”, но на такой ужас я не согласна даже ради торжества справедливости. -
Обитая красной кожей дверь открылась не сразу. Кто-то рассматривал меня в глазок. Потом загремели замки, и на пороге появилась мило улыбающаяся пожилая женщина. Сначала я приняла ее за домработницу, но потом увидела бриллиантовые серьги в ушах и пару дорогих колец на ухоженных руках. Передо мной стояла сама Виолетта Сергеевна.
- Проходите, душенька, раздевайтесь. Наверное, устали, - ласково пропела женщина, указывая на нарядные велюровые тапочки.
Я скинула ужасные туфли, протянула профессорше дары.
- Какой букет! - умилилась та и крикнула:
- Алик, посмотри, какие чудесные цветы принесла… Вас как зовут, милочка?
- Даша, - пролепетала я.
- Пойдемте, пойдемте, Дашенька, - обволакивала нежностью старушка, - не надо конфузиться. Альберт Владимирович не кусается.
Из просторной прихожей мы двинулись в холл. В глазах зарябило - повсюду бронза, хрусталь и зеркала. С потолка свисала пудовая люстра, вся в ужасающих подвесках. По стенам там и сям лепились жуткие картины в богатых позолоченных рамах. Мебель обита парчой. В углу торшер в виде негритенка с поднятой рукой. Весь пол устилает огромный серый ковер с кровавыми разводами. Я невольно попятилась, редко встретишь такое варварское великолепие.
Виолетта Сергеевна подумала, что при виде эдакой красоты бедная провинциалка сконфузилась окончательно, и подтолкнула меня в спину. Из двери в противоположном конце холла величаво выплыло светило экономики. Я закусила губу, чтобы не расхохотаться. Больше всего Альберт Владимирович походил на индюшонка. Маленького роста, на коротеньких ножках и с толстым животиком. Он горделиво посмотрел на меня, словно проверяя, произвел ли нужное впечатление, и неожиданно скрипучим, совершенно не преподавательским голосом спросил:
- Вы от Решетниковой? Работу принесли? Алена говорила, что диссертация готова.
Накануне прозорливая Аленка вручила мне довольно объемистую папку со своей диссертацией, защищенной примерно десять лет тому назад.
- Он не догадается? - боязливо спросила я. Алена замахала руками:
- Никогда, столько времени прошло, и потом, научным руководителем у меня был совершенно другой человек. Так, проглядит по диагонали, велит кое-что исправить. Павловскому главное, чтоб в библиографии все его труды помянули.
- Вдруг разговор заведет на научные темы! Алена всплеснула руками:
- Прикинешься робкой до невозможности. Провинциалка из Тмутаракани да в гостях у академика, вот язык и отсох. Не волнуйся, насколько знаю Альберта, он сам станет перед тобой соловьем разливаться, обожает поучать и давать советы. От тебя требуется только одно: качай головой и вздыхай от восхищения. Впрочем, можешь вытащить блокнот и конспектировать нетленные высказывания.
Я протянула ученому работу. Альберт Владимирович повел “аспирантку” в кабинет. Да уж, там было на что посмотреть. От потолка до пола высились полки, забитые роскошными томами в кожаных переплетах с золотым тиснением, наверное, специально переплетать отдавали. Письменный стол - антикварный, красного дерева, на ножках в форме медвежьих лап. Со столешницей размером с небольшой аэродром. Тяжелые бархатные шторы, роскошная кожаная мебель, на полу настоящий туркменский ковер - похоже, ручная работа. Стены украшало несколько совсем неплохих подлинников - Кустодиев, Репин, Левитан. В комнате сильно пахло деньгами. Здесь не скрывали богатства, не стеснялись его. Скорей выставляли напоказ, демонстрируя удачливость.
1 2 3 4 5