- О господи, - всплеснула руками Рита, - да его хранилище сотрудникам по двести пятьдесят рублей в месяц платит! А в последнее время и вовсе всех по домам распустили. Директор им сказал:
«Сидите, ребята, до лучших времен в неоплачиваемом отпуске. Авось через какое-то время жизнь наладится”. Ну народ и побежал в разные стороны, кто куда мог. У всех семьи, дети. Вон Иван Сергеевич на рынке встал, дрянью торгует, Ольга Михалева в школу учительницей пристроилась, Женя Зинченко с газетами у метро топчется. Все выжить хотят, один мой губы кривил: “Извини, Рита, но я кандидат наук, из архива уйти не могу, кто-то же должен думать не о своем животе, а о потомках! Историю следует сохранить!»
Ритка на секунду остановилась, я попыталась было сообщить ей неприятную новость:
- Тут такое дело…
Но соседка, очевидно, слишком долго копила в себе информацию о ленивом супруге, потому что понеслась дальше, не обращая на меня никакого внимания:
- История! Уржаться можно! Кушать-то сейчас хочется! Вон, я Катьку к родителям отправила!
Виданное ли дело, сидим на шее у двух пенсионеров! Уж я Жорку грызла, грызла и догрызла. Нашел он работу. Из архива увольняться не стал, трудовая там лежит. Это и правильно, а сам пошел в страховую компанию, агентом на проценте. Кстати, тебе не надо чего застраховать? Квартиру, машину… Или жизнь? Знаешь, выгодные условия: если помрешь от предусмотренного случая, Тамарка хорошие деньги получит, и на похороны хватит, и на поминки останется…
Я обозлилась и перестала деликатно ждать, пока соседка заткнется сама по себе.
- Твоего мужа только что увезли на “Скорой” в Склифосовского. Рита попятилась.
- Почему?
- Избили его во дворе, у гаражей, бомжи.
- Ой, мамочка, - заметалась по коридору Рита, - делать, делать-то что? Как туда добраться? Я попыталась ее успокоить:
- Утром поедешь, сейчас небось там двери закрыты, никто тебя не пустит.
- Господи, - запричитала Рита, - ну за что мне одни несчастья? Сначала у Катьки в аквариуме все рыбки передохли, а теперь Жорка в больнице!
На мой взгляд, два этих события были совершенно несопоставимы, но Ритка принялась рыться в сумке, безостановочно ноя:
- Господи, бедные рыбки, а ведь я хорошо за ними ухаживала.
Через пару минут она сказала:
- Слышь, Вилка, дай рублей пятьсот до двадцатого.
Я тяжело вздохнула. За последний месяц Рита уже три раза прибегала ко мне с подобной просьбой, правда, брала маленькие суммы, не больше сотни, но она их не вернула. Видя мои колебания, Ритка со слезой в голосе заявила:
- Сама знаешь, врачам сунуть надо, иначе в коридоре бросят и ни за что не подойдут!
- Ладно, - вздохнула я, - пошли к нам. В холле ярко горели все шесть рожков у люстры. Я удивилась, уходила тихо, чтобы не разбудить домашних, и не зажигала света. Но тут из коридора вывернула бледная Томуська с ворохом постельного белья в руках.
- Что случилось? - насторожилась я. Подруга смущенно заулыбалась.
- Ты не спишь? Чего так?
- Рита денег в долг просит, - я решила не рассказывать Томочке всю правду, незачем ей знать пока про то, как избили Жорку, - пятьсот рублей.
Тамара, совершенно не удивившись тому, что соседка заявилась с подобной просьбой в три утра, быстро сказала:
- Сейчас принесу, только простыни в бачок суну.
- Ты меняешь белье посреди ночи? Томуся замялась, потом рассмеялась:
- Знаешь, у беременных вечная беда с туалетом, каждые пять минут туда хочется… Ну… Цирк прямо, только не смейся, в общем, я проснулась, а подо мной лужа. Хорошо хоть Семен в кабинете пока спит!
- Со всяким случиться может, - философски заметила я.
- Это у тебя роды начались, - заявила Ритка, - воды отошли, у меня с Катькой так было!
- Но у меня ничего не болит, - залепетала Тамарочка.
- Потом заболит, - пообещала Рита, - не волнуйся, так прихватит, что взвоешь!
- Прекрати, - поморщилась я и пошла будить Сеню.
Вынутый из кровати Семен минут пять не мог сообразить, что происходит, потом заметался по комнате с воплем:
- Господи, вот ужас-то! Ужас! Страх божий! Глядя на потного, всклокоченного мужика, натягивающего на себя сарафан Томуськи, можно было подумать, что рожать придется ему.
- Господи, - причитал Сеня, путаясь в лямках, - что с моей рубашкой? Кому пришло в голову ее изрезать?
- Успокойся, - велела я, - это платье Тамары, если ты наденешь его, то в приемном покое роддома вызовут перевозку для психов.
- Нам ехать, да?
- Естественно, если не хочешь принимать роды сам.
- Нет!!! - завопил Сеня и ринулся в холл. - Где ключи от машины?
Тамарочка по-прежнему в халате стояла у вешалки.
- Ты почему по сих пор не оделась? - налетела я на нее.
- Так не болит ничего, может, рано?
- Иди собирайся.
- Где ключи? - кричал Сеня и расшвыривал в разные стороны обувь. - Где? Вчера вот тут положил!
- А ботинки? - ехидно осведомилась Рита. Будущий отец на секунду замер, потом вполне нормальным голосом ответил:
- Нет, повесил на крючок.
- Там и возьми!
- Но их нет…
Ритка пожала плечами. В этот момент Тамара тихо охнула.
- Что? - подскочил к ней Сеня. - Что?
- Не знаю, словно рука внутри схватила, подержала и отпустила.
- Схватки начинаются, - хладнокровным голосом специалиста пояснила Рита, - сначала коротенькие, а потом как понесутся! Криком изойдешь! Еще хорошо, если ребенок нормально лежит, а бывает ягодицами идет или того хуже - поперек устроился! Со мной вместе тетка в родильной лежала, ну никак у нее не получалось! Пришлось докторам мужа звать и спрашивать: “Вы кого хотите живого - жену или младенца?” Ну он, конечно, бабу выбрал. Вот медики и выковыривали из нее плод по частям.
Тома опустилась на стул и уставилась на Риту. Мои ладони непроизвольно начали сжиматься в кулаки, сейчас тресну противную госпожу Радько по носу… Сеня сильно побледнел и звенящим голосом поинтересовался:
- Как это, по частям?
- Сначала одну ногу, потом другую, потом кусок спины, - как ни в чем не бывало вещала Ритка, - ну разрезали внутри матери, словно цыпленка разделали. Жуткое дело! Вот если с Томуськой такая ситуация приключится и у тебя доктор спросит, ты кого выберешь? Ее или ребенка?
На секунду в холле повисла тишина, потом Семен издал странный, всхлипывающий звук и упал на пол.
- Сеня! - крикнула жена и ринулась к мужу. - Вилка, скорей валокордин, воды!
Мы начали шлепать Семена по щекам, водить по его лицу кубиком льда, вынутым из морозильника, но не добились никакого результата.
- Эх, мужики, - вздохнула Ритка, - нежные, словно цветы. Мой такой же! Как бы Сеню паралич не разбил, со страху случается. Со мной тетка работала, так у нее супружник ночью пошел в туалет и наступил коту на хвост. Тот, ясное дело, взвыл дуриной. Парень спросонок не разобрал что к чему и с перепугу в обморок свалился. Вот так же на пол упал, никак в себя прийти не мог. Десятый год в постели гниет, бревном валяется, только глазами ворочает.
Я ринулась к телефону и набрала “ОЗ”. Гудки мерно влетали в ухо. Ту-ту-ту-ту… Обалдеть можно, чем они там занимаются?
- “Скорая”, двадцать вторая, слушаю.
- Мужчине плохо.
- Возраст?
- Сорок восемь лет.
- Пил?
- Нет, что вы.
- На пьяном вызове бригада работать не станет, могу дать телефон наркологической помощи, платной.
- Семен не употребляет.
- Что случилось?
- Он в обморок упал.
- Что пил?
- Вас заклинило? - заорала я. - Говорю же, непьющий.
- Все так начинают, а врач приедет - больной на кровати весь в блевотине валяется.
- С сердцем у него плохо!
- Чем болеет?
- Здоров совсем.
- Отчего решили про сердце?
- Жена у него рожать начала, а он без чувств упал.
- Ну и что? - равнодушно заметила диспетчер. - Зачем такому “Скорая”? Нашатырь понюхать дайте, по щекам поколотите, водой побрызгайте, он и очнется. Вот народ, как бесплатная помощь, так прям изнасилуют по ерунде. Небось за деньги бы не стали дергать. Да пока я тут с вами время теряю, кто-то и впрямь загнется!
Я не успела ничего сказать, потому что “ученица Гиппократа” отсоединилась. Пришлось, кипя от негодования, вновь тыкать пальцем в кнопки. На этот раз отозвались сразу.
- Пятнадцатая, что у вас случилось?
- Мужчина, сорок восемь лет, упал в обморок.
- Сколько выпил?
Поняв, что сейчас опять состоится бесплодный диалог, я попросила:
- Дайте телефон платной помощи. Через минуту мне в ухо зажурчал милый голосок.
- “Врачи для вас”, рады помочь. Наученная горьким опытом, я рявкнула:
- Мужчина, совершенно трезвый, словно буддистский монах, упал в обморок.
- Пожалуйста, адрес. Вы наши расценки знаете? Тысяча рублей в час, время в пути включается в счет.
- Скорее, умоляю.
- Ждите, уже едут.
Я швырнула трубку и повернулась к Семену. Он лежал по-прежнему с закрытыми глазами. Томуська сидела на диване, синяя, с трясущимися губами.
- Так больно? - кинулась я к ней.
- Терпеть можно, - пробормотала она, - ерунда, главное, чтобы Сене помогли.
- Ты не сиди, - заявила Ритка, - ляг.
- Почему? - спросила подруга. - Мне так удобно.
- Ребенку шею сломаешь, - пояснила соседка, - со мной вместе баба рожала, села в потугах - и все, каюк, позвонки младенцу сместила.
Тамара послушно легла. Я вытащила из секретера пятьсот рублей и сунула Рите.
- Забирай и уходи, не до тебя сейчас!
- Нет, останусь, - не дрогнула противная баба, - может, помочь чем потребуется.
- Тут не цирк, - гаркнула я, - получила свое и утопывай!
Рита открыла рот, но тут раздался звонок, и появилась бригада врачей, удививших меня до колик.
Во-первых, они вытащили одноразовые бахилы и нацепили их на ботинки, а во-вторых, пошли мыть руки. Да и специалисты оказались хорошие, привели Сеню в чувство, сняли кардиограмму, сделали кучу уколов.
- Теперь ему поспать надо, - заметил один эскулап, - часика три-четыре, спокойненько, со вкусом, и забудет о неприятности. Не переживайте, сейчас погода быстро меняется, случаются у людей сосудистые реакции!
- Со мной баба работала, - мигом сообщила Ритка, - умерла во время грозы, давление упало, и каюк! Вон чего погода наделать может. Сенька-то у вас толстый, шея короткая, первый кандидат на инсульт!
Доктора уставились на Риту. Сеня зевнул.
- А он машину вести сможет? - поинтересовалась я.
- Вряд ли, - ответил более пожилой, - спать ему надо, незачем никуда ехать. Позвоните на работу, объясните ситуацию.
- Да он должен Тамару отвезти! Прямо сейчас!
- Вызовете такси, ей куда, на вокзал?
- Она рожает.
- Где? - оторопел врач. - Кто?
- Томуся, жена Сени, вон на диване лежит. Доктор повернул голову, заметил серую, прикусившую нижнюю губу Тамару и воскликнул:
- Ничего себе? Почему молчите?
- А зачем кричать, - прошептала подруга, - только Сеню опять перепугаю.
- Ну-ка, - забормотал терапевт, осматривая Томусю, - я, конечно, не гинеколог, но можем не успеть довезти.
- Вот, - удовлетворенно отметила Рита, - говорила же! Сейчас помрет, прямо чует сердце. Бабы в родах чисто мухами падают. Пока я рожала, трое окочурились.
Сеня, только что довольно бодро сидевший в кресле, вновь закатил глаза и сполз на пол. Врачи растерянно переглянулись и кинулись к нему.
- Ого, - отметила Рита, - точно, инсульт, вон у него какое лицо красное.
- Не пошла бы ты на…, - рявкнул фельдшер, ломая ампулу.
Я с благодарностью посмотрела на него. Может, Ритулька обидится и уйдет? Куда там, соседка, напрочь забыв о своем избитом супруге, поудобней устроилась в кресле, наблюдая за происходящим с громадным интересом, если не сказать с восторгом.
- Вилка, - прошептала Тамара, - мне что-то там мешает.
Доктор, бросив Сеню, подскочил к роженице и сообщил:
- Так, головка показалась. Быстро сюда простыни, желательно прогладить с двух сторон, горячую воду…
Я заметалась по квартире, натыкаясь на мебель. Сеня, пришедший в себя, вжался в угол кресла и спросил:
- Может, вы ее отвезете в роддом, я заплачу.
- Поздно, - ответил доктор, - рожаем тут.
- Томулечка, - забормотал муж, - потерпи чуть-чуть, ну погоди, сейчас в больницу отправят. Чего тебе стоит еще немножечко погодить!
Внезапно Тамара издала легкий крик.
- Ты тужься, - велел доктор, - давай со мной вместе на счет “три”, ну, раз, два…
- Во, ща вся порвется, - пообещала Рита. - Меня после родов два часа шили, а уж как больно!
Сеня вновь сполз на ковер, но на него уже никто не обратил внимания.
Около девяти утра Томусю и новорожденного мальчика отправили в роддом. Еле живой Сеня, оглядев ворох окровавленных простыней, шатаясь, пошел в спальню.
- Эх, пропал диван, - резюмировала Ритка, - никакая химчистка не возьмет, придется новый покупать!
- Ты, часом, не забыла про Жору? - злобно спросила я. - Небось мается мужик на каталке в коридоре, ждет, когда его женушка явится.
- Надо было мне в “Скорую помощь” сесть, - всплеснула руками Рита, - вот не додумалась. Меня бы до Склифака добросили, все не пехом переть.
- Тамару повезли в НИИ акушерства и гинекологии, - пояснила я, - совсем не по дороге.
- Ерунда, - отмахнулась Ритка, - сделали бы крючочек небольшой, чего им? Ну ладно, пойду, пока!
Я только кивнула, разговаривать с наглой эгоисткой не хотелось. Рита шумно дотопала до двери, потом повернулась и попросила:
- Вилка, дай мне еще двадцатку, куплю билет на метро, на пять поездок, неохота пятисотенную из-за такой ерунды менять!
Я вытащила из кошелька еще две бумажки. Похоже, от Ритки иначе не избавиться.
Глава 3
Без пяти три я, ощущая себя Матой Хари, встала возле памятника, сжимая в руке журнал “Лиза”. Мимо текла галдящая толпа. Основная масса молодых женщин шла в коротком, прозрачном и невесомом. Дамы постарше рискнули нацепить бриджи и капри, даже старушки скинули вязаные кофты и влезли в босоножки. Более консервативные представители мужского пола не решились поголовно облачиться в шорты, но все же отказались от пиджаков и теплых ботинок. Почти у каждого второго в руках была бутылка с водой или газета, используемая вместо веера. Воздуха словно не было, над дорогой плыло сизое марево. Я продолжала стоять на солнцепеке. По своей привычке я явилась раньше времени, а эта Лариса небось опоздает, жди ее на жуткой жаре! В десять минут четвертого я принялась расхаживать вдоль памятника, выставив перед собой журнал “Лиза”, но никто не спешил ко мне со словами:
- Ну, где моя дискета?
Я полезла в сумочку, вытащила банку “Пепси”, глотнула противную теплую жидкость и с тоской уставилась на бегущих мимо прохожих. Бывают такие женщины, которые везде и всегда опаздывают, похоже, Лариса из их числа.
Ровно в четыре я отошла от монумента и двинулась в сторону метро “Тверская”. В конце концов, я сделала что могла и больше жариться на солнце не стану. Отдам Жорке дискету, когда его выпишут из больницы, и дело с концом.
Злая, потная и усталая, я добралась до дома и обнаружила, что нам отключили электричество. Бывают такие дни, когда все идет наперекосяк! Пришлось шагать по лестнице, огибая на каждом этаже железную трубу мусоропровода. На третьем меня чуть не стошнило, кто-то бросил возле ковша пустую банку из-под селедки, и аромат стоял соответственный.
Зажав пальцами нос, я вскарабкалась на четвертый и вздохнула. Слава богу, тут пахло хорошим мужским одеколоном. Через секунду я поняла от кого. Сверху спускались два парня, одетые в легкие светло-бежевые тренировочные костюмы. Один поднял глаза, и отчего-то по моей спине пробежала дрожь. У симпатичного юноши с правильным, слегка капризным лицом был взгляд, как у тухлой рыбы, погасший, невообразимо противный. На всякий случай я прижалась к перилам. Парни легко Пробежали мимо, обдав меня запахом хорошего одеколона и сигарет. Я потащилась дальше, недоумевая, отчего так перепугалась. Ребята были аккуратно одеты, трезвы и выглядели вполне респектабельно, очевидно, африканская жара повлияла на мой ум.
Дома я быстренько сбегала в душ, а потом плюхнулась на диван. Следовало отдохнуть. Бессонная ночь давала о себе знать, глаза начали слипаться. Я повернулась на левый бок и ощутила, как мягкие лапки начали топтаться на одеяле. Наши кошки, стоит кому улечься вздремнуть, мигом торопятся к этому человеку, чтобы прижаться и заурчать. В полной тишине было слышно, как в кухне капает вода из крана.
"Надо сменить прокладку”, - вяло подумала я и отбыла в царство Морфея.
Резкий звонок будильника сдернул меня с подушки. Я села и уставилась на циферблат: восемь, кошмар, забыла вовремя разбудить Олега. Он встает в семь. Представляю, как муж начнет ругаться! Но уже через секунду до меня дошло: Олег в Петербурге, он приедет только завтра, и сейчас не утро, а вечер, да и звон исходит не от будильника, а от входной двери. Наверное, Семен забыл дома ключи.
Я влезла в тапки и не торопясь пошла в холл. Звонок разрывался.
- Чего ты так торопишься, - недовольно пробормотала я, открывая замок.
Но на пороге возник не Сеня, в проеме двери замаячила Ритка.
- Денег больше нет, и не проси!
- Вилка…
- Говорю же, все кончились!
- Вилка…
- Как Жорка? - я решила переменить тему разговора.
Но Ритка отмахнулась:
- Ты послушай, что случилось!
1 2 3 4 5