- Мало того, - вещала Николетта, - она вышла за него замуж и укатила в Америку. Слава богу, это случилось до моего замужества! Отец ее супруга был важной шишкой у себя на родине, кстати, он из русских, какой-то верующий, его предки убежали за океан всей коммуной еще при царе. Жили они очень обособленно, язык сохранили. Мэри улетела в Нью-Йорк, а мы здесь остались, о нас она не подумала!
Каково тут сестре придется! Заполнять анкеты и указывать: ближайшая родственница живет в империи зла. Ужасно. В общем, я потом осчастливила Павла, взяла его фамилию, ну и забыла про Мэри.
- Тебе это сошло с рук? - удивился я.
Николетта дернула плечиком:
- Ну да! Первое время, конечно, я вздрагивала.
К примеру, пришла я устраиваться на работу в театр, стала заполнять в отделе кадров листок и вся потом покрылась. Вижу вопрос: имеете ли родственников за рубежом? Сама не понимаю, как «нет» нацарапала. Дальше легче пошло, ну а потом я про Мэри и впрямь забыла, пока письмо не получила. Честно говоря, я думала, что она давно скончалась, никаких вестей много лет не было.
- И отец ничего не знал? - продолжал недоумевать я. - И твои подружки?
Николетта скривилась:
- Когда я осчастливила Павла, он был никем, так, заштатный литератор, неизвестный и непопулярный. Особых друзей у нас не имелось. Это я сделала из него великого прозаика Павла Подушкина.
Так вот, мы встретились через два дня после моего приезда из Стеклова…
- Откуда? - изумился я.
Николетта покраснела:
- Не перебивай. Я, талантливая девочка, приехала в Москву.., ну да это неинтересно. Встретила Павла, и что, по-твоему, я должна была ему через пять минут после знакомства заявить: моя сестра уехала в Америку? Знаешь, в те годы так не поступали. Ну а потом я просто забыла о ней, появился новый круг общения, иные заботы, мне пришлось целиком отдать себя семье: мужу и сыну. В общем, сейчас ты едешь в аэропорт и встречаешь Мэри Иванофф из Нью-Йорка. Вот тебе номер рейса и на всякий случай номер ее мобильного.
- Но как я узнаю старушку?
- Старушку?! - в негодовании воскликнула Николетта. - Да мы…
И тут раздался звонок в дверь.
- Немедленно открой, - велела маменька. - Таська на рынок удрала.
Я пошел в коридор, пытаясь переварить по дороге полученную информацию. У Николетты имеется сестра! Наверное, она младше моей маменьки. Вполне вероятно, что у нее есть дети, мои двоюродные братья и сестры. Ей-богу, не знаю, как отнестись к этому известию.
Я распахнул дверь, задумавшись и не посмотрев в глазок.
- Здравствуйте, - произнес до боли знакомый голосок, - Вероника Адилье тут живет?
Я вздрогнул. Действительно, по паспорту маменька Вероника, вернее Вероника. Ее назвали в честь итальянского города Вербна, где жили Ромео и Джульетта, во всяком случае, так мне объяснили в детстве. Но все вокруг - и друзья, и знакомые - зовут ее Николеттой.
- Да, - кивнул я, - а вы кто?
- Ее сестра Мэри! - прощебетала дама, по-прежнему стоя на лестничной площадке.
- Господи, я собрался встречать вас! - подскочил я на месте.
- Я уже прилетела. Самолет приземлился в три утра. Вероника здесь, можно войти?
- Конечно, конечно, - засуетился я, - где ваш багаж? В машине?
Мэри кивком указала на небольшую сумку.
- Вот.
- Это все? - изумился я.
- Ну да, - спокойно ответила она, - а зачем больше?
Я поднял кожаный ридикюль размером с портфель. Мэри вошла в прихожую. Она сняла коротенькую курточку из плащовки, потом прикоснулась к большой шляпе, поля которой почти полностью скрывали ее лицо, и именно в этот момент в коридоре появилась Николетта.
- Вероника! - закричала Мэри. - Мой бог! Ты не изменилась!
- Мэри! - взвизгнула маменька. - Ты уже здесь?
Но мне сообщили, что рейс прибывает в три дня!
- Это пятнадцать часов, - спокойно ответила Мэри и сняла шляпку, - если говорят «три», естественно, имеют в виду утро. Ты, как обычно, все перепутала.
- Вава! - заверещала Николетта. - Ах! Ах! Ах! И Таськи нет! Вава! Живо! Быстро! Чаю! Кофе! Икру!
Шоколад! Ванну! Постель! Ох! Ух! Эх!
Я повернулся к Мэри и хотел было поинтересоваться у неожиданно обретенной тетки, чего она хочет больше: принять после дороги ванну или выпить чашечку арабики, но слова застряли в горле, тело оцепенело, язык парализовало. Впрочем, вы хорошо поймете меня, если я расскажу, что увидел.
Справа от меня в шелковом ярко-красном халате стоит Николетта. Волосы маменьки выкрашены в цвет сливочного масла, подстрижены под пажа, довольно густая челка прикрывает лоб, голубые глаза задорно блестят, а на слишком розовых губах сияет улыбка. Слева от меня в красивом брючном ярко-красном костюме стоит… Николетта. Волосы ее выкрашены в цвет сливочного масла, подстрижены под пажа, довольно густая челка прикрывает лоб, голубые глаза задорно блестят, а на слишком розовых губах сияет улыбка.
На секунду мне стало дурно. Справа маменька и слева тоже, их две. Даже в страшном сне не могло привидеться подобное.
- Вероника, - спросила та Николетта, что находилась слева, - это кто?
- Мой сын, - ответила правая маменька. - Вава, молодой, еще не женатый мальчик.
- Похоже, он не знал, что мы с тобой близнецы, - улыбнулась Мэри.
Я без сил шлепнулся на стоящий у стены кривоногий, хлипкий диванчик, неумелую подделку под рококо. Две Николетты! О боги, пожалейте меня!
День пошел прахом. Мне и вернувшейся с покупками Тасе пришлось обустраивать комнату для Мэри и выслушивать радостные вопли воссоединившихся сестер. Тася вспугнутой кошкой металась между плитой и холодильником. Наконец я, в сто первый раз выслушав историю жизни Мэри, воспользовался моментом, когда Николетта вытащила гору альбомов со снимками, и потихоньку вышел из квартиры.
До встречи с Е. Бондаренко оставалось довольно много времени, но лучше я бесцельно поезжу по улицам, чем останусь в гостиной вместе с пришедшими в невероятный ажиотаж сестричками.
Стараясь ни о чем не думать, я медленно ехал Вдоль проспекта. Надо же, сейчас конец августа, а на улице уже быстро темнеет. В июне в Москве стояли почти белые ночи, но не успел пролететь месяц, как сумерки стали наползать на столицу ранним вечером.
Решив спокойно покурить, я припарковался около тротуара, опустил окно, вытащил сигареты…
- Если на всю ночь, то дешевле получится, - заявила появившаяся как из-под земли девица.
Я окинул ее взглядом. Стройные ножки туго обтягивали джинсы, полупрозрачная кофточка расстегнута почти до пупа, личико размалевано всеми цветами радуги, в ушах покачиваются слишком большие, чтобы быть настоящими, камни. Понятно, я случайно подъехал к стойбищу «ночных бабочек».
- Если до утра берешь, то меньше платишь, - повторила девушка, - выгодно получается.
- Спасибо, не надо.
- Ну, тогда почасовая оплата.
- Спасибо, я просто покурить остановился.
- Да? Не ври-ка! - заявила проститутка. - А то другого места не нашлось. Небось я тебе не по вкусу пришлась. Во мужики, ни слова в простоте не скажут! Наверняка тебе больше блондинки нравятся?
Эй, Римма, топай сюда!
Не успел я глазом моргнуть, как у машины материализовалась еще одна фея магистрали, на этот раз пышечка с водопадом сильно завитых волос цвета сухого сена.
- Аюшки! - воскликнула она.
- Бери, дарю, - заявила первая «бабочка», - ему брюнетки не по вкусу.
- На ночь дешевле, - мигом сообщила Римма.
Ее товарка приветственно махнула мне рукой и исчезла.
- Так как? Куда едем? - деловито поинтересовалась Римма. - Можно ко мне!
- Простите, - попытался я внести ясность в совершенно идиотскую ситуацию, - но я не имею никакого намерения заниматься любовью, просто притормозил тут.
Римма секунду молчала, потом сказала:
- А ну пусти меня в машину, пускай наши думают, что мы условия обговариваем.
- Но…
- Да открой дверь, - тихонько засмеялась Римма, - не бойся, не изнасилую.
- Садитесь, - кивнул я.
Римма влезла в автомобиль.
- Хочешь заработать?
- Денег? - глупо спросил я.
- Сто зеленых баксов, - уточнила Римма.
- Вы мне хотите заплатить?
- Точняк.
- За что?
Римма внезапно прекратила улыбаться.
- Давай отъедем в сторону, чуть подальше отсюда, а то сейчас охрана приметается, слишком долго мы торгуемся.
- Но я не хочу ничего такого!
Римма закатила глаза.
- Не хочешь, и не надо! Кому ты нужен? Дорогуша, не трясись. Уж можешь поверить, у меня никакой тоски от отсутствия потраха нет. Давай откатим на соседнюю улицу, а?
В этот момент к машине лениво подошел щуплый паренек лет семнадцати с папкой в руках и, распространяя сильный запах мятной жвачки, сказал:
- Римк, проблемы?
- Нет, шоколадно все, - ответила проститутка, - просто вот мальчик думает, на ночь подписаться или на время.
Юноша глянул на меня и неожиданно улыбнулся.
Его лицо стало открыто-беззащитным, совершенно детским.
- Если вам до утра, то дешевле выйдет, выгодно получится, - пояснил он.
Римма незаметно толкнула меня ногой.
- Ладно, - неожиданно для себя вдруг заявил я, - забираю ее.
- Ну и правильно, - кивнул паренек, - сертификат качества смотреть будешь?
От неожиданности я икнул и повторил:
- Сертификат качества?
- Ну да, на нее.
- На девушку?
Сутенер кивнул:
- Ты, между прочим, фирменную вещь берешь.
У нас массажный салон, называется «Яблочко». Не шалавы какие-нибудь работают, из деревни удравшие. Элитные девочки, все москвички, студентки, с такой и поговорить приятно, и чай попить. Утешит по полной программе, окажет психологическую помощь. Ну и о здоровье заботимся. Про СПИД слышал?
- Да, - машинально ответил я.
- Так это еще ерунда, - вздохнул торговец женским телом, - скажу тебе - худшие болячки случаются, гепатит, к примеру. Поэтому вот!
Насвистывая бодрый мотивчик, сутенер раскрыл папку и вытащил листок формата А-4. Я уставился на текст. «Римма П. Анализы. СПИД, гепатит, сифилис, генитальный герпес. Диагноз: практически здорова». В углу была приклеена фотография девушки.
- Так куда двинете? - перешел к делу парень.
- А ко мне, - быстро ответила Римма.
- Значитца, не в салон?
- Не, он хочет в домашней обстановке.
Продолжая насвистывать, юноша выудил из кармана нечто похожее на блокнот, ручку, почиркал на листке, оторвал его и протянул мне:
- Держи.
- Это что?
- Чек. Платить надо сейчас. Если понравится, приезжай еще. Расчетный документ не выбрасывай, покажешь его старшему по смене, постоянным клиентам скидка, она накопительная. У нас кое-кто давно за полцены такое обслуживание имеет, закачаешься!
Я плохо понимал, во что влип. - От Риммы сильно пахло духами, хорошими, похоже, дорогими, но согласитесь, всего должно быть в меру! Сутенер тоже пользовался парфюмом, тяжелым, слишком сладким, а еще он безостановочно тараторил. На улице стало душно, над проспектом колыхался смог, и сильно парило, вероятно, собиралась гроза.
- Плати и поезжай, - сказал он.
Я вытащил кошелек, отдал деньги и тут только понял, какого дурака свалял. Хитрая Римма попросту вынудила Ивана Павловича купить себя. Слабым оправданием совершенной мною глупости могла послужить сгустившаяся духота.
- Давай, - двинула меня в бок Римма, - чего замер? Шевелись! Прямо, налево, направо, стоп!
Я послушно нажал на тормоз и возмутился:
- Вы всегда так обманываете мужчин? Объяснил же, что не испытываю ни малейшего желания прикасаться к вам!
- И не надо, - устало отозвалась Римма.
- Но я заплатил немалые деньги!
Проститутка раскрыла крохотную сумочку, на свет появилось несколько зеленых бумажек.
- На, - сунула она мне в руки скомканные ассигнации.
Я бросил взгляд на доллары:
- Тут намного больше. Заберите лишнюю сотню.
- Она твоя.
- С какой стати?
- За работу.
Я кашлянул:
- Деточка, я не приучен брать мзду от женщин, а уж от тех, кто занимается проституцией, и подавно.
- А чего? - пожала плечами Римма. - Служба как служба, платят хорошо.
- Вылезайте, - велел я, - забирайте сто долларов и уходите.
- Слышь, - пробормотала Римма, - помоги мне, за услугу сотняшку себе оставишь. Работа плевая, подбрось меня в одно место, тут недалеко.
Мое возмущение достигло предела.
- Послушай, я еду совсем в другую сторону. Ты вполне можешь взять такси или прошвырнуться на метро. Насколько понимаю, рабочий день у тебя не нормирован, по звонку к службе ты не приступаешь!
Римма хихикнула:
- Ты перестал «выкать», классно. Слушай, помоги! Мне надо поговорить кое с кем, тайком. Да, ты прав, я работаю вроде в свободном режиме, но не все так просто. Меня привозят в определенное время на точку, и потом есть три варианта. Один - мы прямо в машине перепихиваемся.
- Неудобно же, - вырвалось у меня.
Римма снисходительно прищурилась:
- Кое-кому нравится. Но если клиент желает комфорта: кофе, ванну, кровать, на такой случай имеются квартиры. Одна здоровенная, там десять комнат, офисом называется.
- Вроде публичного дома! - догадался я.
- Ага, - кивнула Римма, - а уж для тех, кто совсем оттянуться хочет, по самому дорогому варианту, однушка предоставляется.
- Когда ты говорила: «Мы ко мне поедем», имела в виду именно этот вариант?
- Догадливый, - скорчила гримаску Римма.
- И ты там обитаешь?
- Нет, конечно.
- Извини, ну никак не пойму, в чем дело, - воскликнул я.
Римма закатила глаза:
- Прямо картина «Тупой, еще тупее»! За нами следят очень плотно. Возле квартир и офиса охрана караулит.
- Так заботятся о вашей безопасности?
Девушка тяжело вздохнула:
- О себе думают, наши девки все из Молдавии и Украины привезенные, паспорта у мамки. А парни глядят, чтобы живой товар не убежал, девчонки отработать расходы должны и прибыль принести.
Большинство б.., одних не отпускают.
- А ты, значит, на особом положении? - усмехнулся я. - Элита!
Личико Риммы осунулось.
- Да, - кивнула она, - со мной отдельная история. Для начала - я москвичка, или по речи не понял? Не «хекаю», не «гэкаю», на "а" разговариваю.
Пашка, сутенер наш, конечно, брехал, когда про девочек-студенток рассказывал. Только в отношении меня это чистая правда. Два курса института за плечами.
- Но как же так? - воскликнул я. - Небось у тебя родители нормальные, а ты на улице собой торгуешь?
Римма кивнула:
- Верно. Семья у нас обеспеченная, фамилия моя красивая - Победоносцева, отец бизнесом занимается, мама домашняя хозяйка, еще сестра есть, Надя. Я в девятнадцать лет влюбилась и замуж собралась, а родители рогами уперлись: он тебе не пара…
Я вытащил сигареты, слушая одним ухом «ночную бабочку». Ничего особенно интересного в ее повествовании нет.
Глава 3
Многие молоденькие особы полагают, что в столь юном возрасте они отлично знают жизнь. Вот и Римма принадлежала к их числу. Девушка надула губки, топнула ножкой и заявила.
- Иду в загс.
Но выполнявшие до сих пор все прихоти дочурки папа с мамой заартачились и категорично заявили:
- Нет.
Потом, правда, они попытались вразумить капризное, не знавшее ни в чем отказа дитятко, попробовали воззвать к здравому смыслу:
- Жених из провинции, гол как сокол. Мы о нем ничего не слышали, кроме того, что денег у него нет, квартиры, машины, работы тоже. Уймись, дочка, нам же придется вас содержать.
Услышав эти речи, Римма как с цепи сорвалась.
Наорав на маму с папой и сообщив им все, что она про них думает, девушка, гордо не взяв с собой ничего из вещей, с одной крохотной сумочкой заявилась к кавалеру. Единственной ценностью были сережки у нее в ушах.
Сначала пара упивалась любовью, Римма бросила институт. Сделала она очередную глупость исключительно из желания насолить родителям, кроме того, ей не хотелось, чтобы мама с папой, заявившись в учебное заведение, у всех на глазах надавали ей пощечин и отволокли домой.
Нет, Римма давно взрослая, она сама способна распорядиться своей судьбой.
Первым делом они с Игорем пошли в загс. Затем новоиспеченные муж с женой решили покончить с учебой и заняться бизнесом. Продав Риммины бриллиантовые сережки, молодая семья сняла квартиру. Особо не мучаясь, Игорь надумал торговать автомобилями.
- Дело пойдет, - уверял он Римму, - я отлично разбираюсь в механизмах.
- Деньги нужны, - вздыхала девушка. - А где их взять?
- Не волнуйся, дорогая, - воскликнул Игорь, - мне дали в долг.
- Кто? - проявила любопытство Римма.
- Не забивай себе голову ерундой, - отмахнулся муж и поцеловал ее.
Римма прижалась к нему, задыхаясь от счастья.
Вот какой ее Игорь замечательный, все у них будет хорошо, лет через пять построят особняк в Подмосковье, купят джип и приедут к ее родителям. Пусть мать с отцом поахают, поохают, станут лебезить:
- Игоречек, садись, чего хочешь? Чаю, кофе?..
И тут Римма гордо ответит:
- Ну уж нет! Значит, когда был бедный провинциал, то вы его не любили? А теперь пошли сами вон!
Затем она подхватит мужа и уйдет. Родители бросятся за ними, станут умолять простить их… Но нет!
Римма не вернется, пусть кусают локти и рвут на себе волосы.
Однако действительность оказалась не такой, как мечты. Игорь не сумел наладить бизнес, и на нем повис огромный долг. Заимодавец «включил счетчик». О неприятностях Римма узнала внезапно.
Пришла домой и обнаружила на столе записку:
1 2 3 4 5