Кира пошла под венец девушкой в прямом смысле этого слова, никаких мужчин, кроме Борьки, в жизни Нифонтовой не было. К интимной стороне брака она относилась с прохладцей, по принципу: если супругу невтерпеж, то пожалуйста. Рождение ребенка обычно меняет женщину в сексуальном плане, но Кира осталась прежней. Мы никогда не обсуждали с ней интимные подробности нашей семейной жизни. Обе небольшие любительницы беседовать на эту тему, потому что считаем: в свою постель не следует пускать посторонних, ни ближайших родственников, ни знакомых. Но сейчас Кира была откровенна сверх меры.
Борис уделял жене всего пару минут, а потом, отвернувшись к стене, мгновенно засыпал. Наивная Кира полагала, что именно таким образом обстоит дело и у других, поэтому особо не переживала. С годами Боря стал охладевать к супруге, забирался к ней под одеяло от силы раз в два, три месяца, чему Кира была только рада. Она считала сексуальные упражнения чем-то вроде гимнастики, смешной и слегка утомительной. Эдуард же показал Нифонтовой «небо в алмазах». Бедная Кирка только сейчас поняла, с какой целью женщина тащит мужчину в постель, и от этого знания ей стало плохо. Значит, большую часть своей молодости она, образно говоря, просидела в темном подвале, а теперь вдруг внезапно распахнулась дверь, и Киру вынесло на огромную поляну, залитую ярким солнцем. Было от чего обалдеть.
Ну а потом Киру окончательно сорвало с катушек. Пользуясь тем, что дети катались на лыжах в санатории, а муж решал какие-то вопросы в командировке, Кира вовсю развлекалась с Эдуардом в супружеской спальне, не испытывая при этом никаких, даже малейших угрызений совести.
Малина был не только изобретательным любовником. Он интересовался всеми делами Киры, расспрашивал ее о детстве, юности, семейной жизни.
Короче говоря, через две недели Кира поняла: она больше не может существовать без Эдуарда. Именно он ее вторая половина. И от этого ей было некомфортно, ведь половина эта официально ей не принадлежала.
Совсем плохо ей стало, когда вернулся Борис.
Ночью он полез к жене, быстренько выполнил супружеский долг и со спокойной душой заснул носом к стенке. Кира же до утра пролежала, кусая подушку, пытаясь разобраться в себе. В юности Борис ей нравился, потом любовь угасла, превратившись в дружбу. Нифонтова считала себя счастливой женой, она была достаточно умна для того, чтобы понять; брак не может всегда существовать на пике чувств.
Но сейчас у нее появилось отвращение к Борису и горячее желание, схватив сумочку, удрать прямо в чем мать родила к Эдуарду.
Поскольку дома у Киры теперь сидел муж, следующее свидание любовники наметили в кафе.
- На данном этапе нам остается лишь чай пить, - грустно констатировал Эдик, - во всяком случае, сегодня. Потерпи, любимая, мне на днях должны заплатить деньги за проект, я сниму квартиру.
- Мы не можем пойти к тебе? - робко предложила Кира.
Эдик вздохнул:
- Увы! Нет.
- Но почему? Ты живешь не один?
Тот кивнул:
- Да.
- С мамой?
Малина завздыхал, потом вытащил из сумки паспорт и положил на столик.
- Вот, смотри! Надо было сразу тебе сказать, да я смалодушничал!
Кира начала перелистывать странички, нашла штамп московской прописки, машинально запомнила адрес и ахнула. Глаза наткнулись на отметку о бракосочетании с женщиной по имени Ванда Львовна.
- Ты женат? - прошептала Кира.
- Да, - вздохнул Эдик.
- Ужасно! - вскричала Кира и осеклась.
Ну какое право она имела упрекать Эдика, сама ведь была замужней дамой.
Малина грустно улыбнулся.
- Понимаешь, я полюбил тебя сразу, как только увидел тогда на дороге. С женой у меня давно нет никаких отношений, она очень больной человек, инвалид. Детей у нас не случилось, но уйти от супруги я не могу, подло бросать почти беспомощного человека.
- Что же нам делать? - прошептала Кира. - Как жить?
Эдик обнял ее и зашептал:
- Дорогая, ну погоди чуть-чуть, Ванда умирает, врачи дают ей год или даже меньше. Пойми, я не могу сейчас уйти, она погибнет. Я не люблю ее, я вообще никого не любил до тебя. Но строить наше счастье на крови Ванды не стану.
Кира кивнула.
- Да, конечно, но мне что делать?
- Потерпеть.
- И жить с Борей?
Эдуард схватил со стола салфетку, скомкал ее и отбросил в сторону.
- Извини, извини. Но Ванда не переживет скандала, я отношусь к ней, как к своей сестре, не надо ревновать. Потом, твои дети, они окажутся в эпицентре бури. Надо поступить не так! Не столь скоропалительно!
- А как? - наивно спросила Кира.
- Мы стиснем зубы, сожмем кулаки и будем вести двойной образ жизни. Ни твой Борис, ни моя Ванда не должны ничего заподозрить. Скорей всего, осенью бедняжка умрет. И тогда я быстро продам нашу старую квартиру, куплю новую, сделаю там. ремонт, и к зиме мы сможем въехать туда. Там и начнется наша счастливая жизнь. Ты, ничего не объясняя мужу, просто исчезнешь, прихватив с собой ребят. Не волнуйся, я быстро сумею наладить контакт с детьми. С Борисом тебе не придется более встречаться, все формальности решит нанятый мною адвокат!..
- И ты ему поверила? - подскочила я.
Кира кивнула.
- Да.
- О боже!
Нифонтова нахмурилась.
- Все нормально, мы жили прекрасно. Ни Борька, ни дети ничего не заподозрили. Ванда тоже пребывала в неведении, Эдик очень осторожен.
- Тогда в чем проблема? - слегка успокоилась я.
Конечно, Кирка наделала много глупостей, но если Боря не в курсе, то ничего особенно страшного не случилось. Многие жены изменяют мужьям, а те и не замечают, что стали рогоносцами. Наверное, скоро страсти начнут остывать. Кирка с Эдиком разбегутся. Надеюсь, в дальнейшем подруга станет умней и поймет: мужа на любовника не меняют, синица в руках лучше журавля в небе.
- В ожерелье, - вдруг выпалила Нифонтова, - в том, которое Борька мне на годовщину свадьбы подарил.
- А что с ним?
Кирка замялась:
- Ну.., понимаешь…
- Говори.
- Я дала его Эдику.
- Зачем?
- Ему очень срочно понадобились деньги, Ванде пообещали сделать операцию в Германии, - заныла Кира. - Конечно, толку от нее не будет, баба одной ногой в могиле, но доктор, вот идиот, в присутствии жены сообщил Эдику: «Это ее последний шанс».
Я только хлопала глазами, слушая Киру.
Ванда стала умолять супруга отправить ее в заграничную клинику. Малина начал занимать деньги, но необходимой суммы не наскреб и попросил Киру:
- Не могла бы ты одолжить мне ожерелье, что подарил тебе муж? Я заложу его в ломбарде, отправлю Ванду в госпиталь, а сам раздобуду денег, выкуплю украшение и верну его тебе.
- И ты вручила ему баснословно дорогую вещь?
- Ага.
- Поверила, что твой Эдик найдет средства на его выкуп?
- Ему должны были заплатить гигантскую сумму за выполненный заказ, - ответила Кира, - он постоянно только об этом и говорил.
- Ты не побоялась, что Боря заметит отсутствие украшения?
- Муж не проверяет наличие драгоценностей, - вздохнула Кира, - он мне верит. Вещь слишком дорогая, чтобы ее просто так надевать. Ожерелье лежало в сейфе, дома, но сейчас…
- Что?!
- Через месяц фирма, где Боря служит замом управляющего, будет праздновать десятилетие, - мрачно ответила Кира, - мужа предупредили, что его начальник уходит на пенсию. Во время торжества зачитают приказ о назначении Бориса главным по фирме. Это очень хорошо оплачиваемая, престижная работа. Вопрос хозяином решен, отчего он задумал устроить такое шоу, я не знаю. Но Бориска ажитирован сверх меры, желает предстать перед барином во всей красе, под ручку с шикарной супругой. Он шьет себе белый смокинг, мне - нежно-зеленое платье с ручной вышивкой.
- Тебе пойдет, - кивнула я.
- Да, и еще к вечернему наряду Боря велел непременно надеть то ожерелье с изумрудом, - прошептала Кира. - Но его нет! И что я Боре скажу?
- Правду.
- Ой, не могу, - испугалась Кира, - я хотела поступить так, как предложил Эдик, попросту убежать тайком. Я ненавижу скандалы, выяснения отношений. Но, знаешь, возникли проблемы…
- Какие?
- Ну, - стала запинаться Кира, - тут несколько моментов. Конечно, Эдик замечательный, просто необыкновенный, но ведь у меня дети. Какой из Эдика отец получится, я не знаю. Скорей всего, он захочет, чтобы я родила ему ребенка, Ванда-то не сумела. Ну и начнутся скандалы - я ведь не хочу ребенка! Потом, Машка с Ванькой отца обожают, им без него плохо будет. Опять же, у нас налаженная жизнь, шикарная квартира, машины… Борис после повышения начнет очень большие деньги получать, мы решили загородный дом строить. Понимаешь, с таким папой, как Борис, у Маши и Вани вполне обеспеченное будущее, а с Эдиком? Нет, он работает, но живет напряженно, денег больших не имеет, каково нам придется? Только не считай меня корыстной!
- И в мыслях такого не было, - вздохнула я, - я точно знаю, с милым рай в шалаше первые полгода, потом захочется мягкой постели, комфорта, вкусной еды, хорошей одежды и материальной стабильности.
- Дай объясню свою позицию, - затараторила Кира, - я люблю Эдика, очень! Очень! Но ради детей…
Несколько минут я слушала ее сбивчивую речь, потом обняла Киру.
- Послушай! Нет никакой надобности оправдываться. С тобой случилась самая обычная вещь: мужик вскружил тебе голову, проявил внимание и заботу, вот ты и попалась на старый крючок. А сейчас дурман проходит и ты начинаешь понимать: прежний муж вовсе не так плох. Уютные, старые, слегка потерявшие вид домашние тапочки бывают намного комфортней шикарных вечерних туфель.
- Я сволочь? - прошептала Кира. - Мерзавка, да? Эдик меня любит, строит планы на новую жизнь, а я…
- Вовсе нет. Ты самая обычная женщина, и переживания твои не оригинальны. Сделай правильные выводы из случившегося и живи дальше с Борей, только упаси тебя бог ему хоть взглядом намекнуть на свою измену, мужчины такого не прощают. Успокойся, с каждой женщиной рано или поздно случается подобное, главное, не ставить адюльтер на «поток». А одноразовый загул даже полезен. Знаешь, есть поговорка: «Здоровый левак укрепляет брак». Сбегала на сторону, сообразила, что свой собственный муж вполне даже ничего, и живи себе дальше. Насколько я понимаю, с Эдиком вас связывала лишь постель, - на одном дыхании выпалила я.
Кира вздохнула.
- В последнее время нам практически было негде встречаться, ходили по каким-то трущобам, ну, знаешь, такие жуткие квартиры, которые хозяева на пару часов парочкам сдают. Нет, я попала в отвратительное положение! Сначала мне было Борю жаль, теперь Эдика! Ну как он без меня жить станет!
- Думаю, что великолепно.
- Ой, нет! Эдик надеется на женитьбу…
- Скажи, Ванда умерла?
- Нет, - вздохнула Кира.
- Значит, успокойся.
- Почему?
- Понимаешь, многие мужики рассказывают любовницам одну и ту же сказочку: дескать, с женой он не живет, но бросить не может, поскольку та больна неизлечимо, смертельно. У этой Ванды гастрит, или хронический насморк, или, что вероятнее всего, вообще ничего серьезного!
- Нет, Эдик не такой!
- Ладно, проехали, постарайся забыть его. Главное теперь, чтобы сей фрукт не начал тебя преследовать. Хотя это навряд ли. Коли ты дашь ему от ворот поворот - найдет себе другую дуру. Прямо сегодня расставь точки над "i" и похорони происшедшее. Только не ругай себя, в конце концов, ничего ужасного не случилось.
- А ожерелье? - напомнила Кира. - Мне его надо будет непременно в сентябре надеть.
- Твой красавец его еще не выкупил?
- Нет.
- Значит, потребуй немедленно это сделать!
Кира всхлипнула:
- Он пропал.
- Эдик?
- Да.
- Совсем исчез?
- Ну, понимаешь.., мобильный третий день подряд талдычит: «Абонент находится вне зоны действия сети».
- Позвони на домашний.
- Я номера не знаю.
- На рабочий!
- Он мне тоже неизвестен, я вообще-то и не знаю, где Эдик работает, как-то не спросила об этом!
Я призадумалась.
- Ладно, наплюй на эту сволочь, сама выкупи.
Кира вздрогнула.
- У меня таких денег и близко нет, а у Бори я попросить не могу.
- У него есть?
- Да.
- Хорошо. Скажи, что деньги понадобились мне, я выкуплю ожерелье, а там посмотрим.
Кира нахмурилась.
- Во-первых, я не хочу впутывать тебя в неприятную историю, а во-вторых, квитанция у Эдика.
- Так забери!!!
- Он же пропал!
Я уставилась на Киру.
- Вот потому-то я и прибежала к тебе, - грустно продолжала Нифонтова, - помоги, умоляю, я не знаю, в какой ломбард он сдал драгоценность.
- Что же я-то могу?
- У меня есть адрес Эдика, ну по прописке, я видела штамп в его паспорте. Съезди к нему домой, я сама не могу, увижу эту Ванду и слечу с катушек, а ты умная, спокойная. Сделаешь вид, ну.., будто какой-то ерундой торгуешь или опрос проводишь, улучишь момент и скажешь Эдику: «Кира просит передать, что между вами все кончено, выкупи немедленно ожерелье и верни ей, или, на худой конец, отдай квитанцию».
Я кивнула:
- Хорошо.
- Поезжай прямо сейчас, - оживилась Кирка, - вот тебе адрес.
- Ладно, только Олега дождусь.
- Надеюсь, он не до полуночи собрался по рынку шастать, - занервничала Кира.
Не успела она закрыть рот, как из коридора донесся голос Куприна:
- Просто не понимаю, каким образом вы ухитряетесь доносить до дома свои покупки! Даже я еле-еле допер сумки!
- Но список был совсем небольшой, - ответила Томочка, - так, по мелочи!
- Ни фига себе! - по-детски воскликнул Куприн.
В ту же секунду мой майор возник на пороге кухни, в руках у него были большие, туго набитые мешки. С протяжным стоном Олег поставил их на стол и попросил:
- Воды! Холодной!
Я улыбнулась и протянула ему стакан:
- Пей.
Жадными глотками Куприн опустошил емкость.
- А теперь представь, - не утерпела я, - что тебе еще надо разобрать торбы, приготовить обед, постирать и погладить бельишко, убрать квартиру…
Когда же ты без сил рухнешь у телика, в дом войдет муж и заорет: «Ишь расселась! Я работал, а ты целый день дома лентяйничала! Ну-ка, отрывай зад от дивана и беги рысью на кухню, есть хочу!»
- Я никогда так не говорю, - обиженно пробубнил Олег.
- Что-то ты очень много принес, - покачала головой вошедшая за ним Томочка.
Куприн вытащил из кармана мятый листок.
- Нечего меня ругать! Все по списку! Давай проверим. Смотри! Один килограмм сахара. Вот он, пожалуйста. Два пакета гречки. Держите. Три вилка простой капусты и четыре цветной, пять десятков яиц…
Томочка вытаращила глаза, я закашлялась, а Кира начала тихонечко хихикать. Не заметивший нашей реакции Куприн продолжал спокойно вынимать покупки.
- Шесть килограммов муки, семь батонов белого хлеба, восемь бутылочек со средством для мытья посуды, девять пакетов молока и десять газет «Ух».
Все точно, никаких ошибок!
- Ну ты даешь! - только и сумела вымолвить Томочка.
- Послушай, - ласково сказала я, - ладно, пять десятков яиц, невероятное количество капусты и длинный ряд упаковок жидкого мыла приобрести можно, в конце концов, логично предположить, что домашние решили сделать запасы, но зачем же нам семь батонов хлеба? А?
- Откуда мне знать, - устало ответил Олег, - котлеты готовить.
- А десять совершенно одинаковых газет?
- Послушай, - обозлился Куприн, - вечно ты всем недовольна! Не хожу я в магазин - лентяй, пойду - дурак! Я, между прочим, целиком и полностью ориентировался на список. Вот тут черным по белому красными чернилами стоит: семь батонов хлеба и десять газет. Томочка лично писала!
- Ты на бумажку взгляни, - сдавленным голосом пробормотала Томуська, - внимательно посмотри, там написано не «семь» буквами, а стоит цифра 7, за ней точка. Это просто нумерация. Я машинально так сделала: один, точка, килограмм сахара; два, точка, пакет гречки. Не в том смысле, что две упаковки крупы. Просто эта покупка шла под номером два!
Тут Кира не выдержала и захохотала в голос.
Олег покраснел.
- Вот что получается, когда за дело берутся бабы, - заорал он, - даже список по-человечески составить не можете!
- Но я очень аккуратно написала, - попыталась спорить Томочка, - после каждой цифры точка!
- Нечего из меня дурака делать! - рявкнул Олег и убежал из кухни.
Томочка растерянно посмотрела на меня.
- Ведь ежу же понятно, что десять одинаковых газет никому не надо!
- Знаешь, дорогая, - ответила я, - ты имеешь дело не с ежом, а с представителем мужского пола, поэтому не ропщи. Еж бы точно увидел точки и все понял правильно.
Глава 3
К дому Эдика я подъехала около пяти часов вечера. Мужчина с оригинальной фамилией Малина обитал в самом центре, в одном из узких кривых переулков, которые стекаются к Маросейке. Я оглядела большой серый дом, вскарабкалась на третий этаж и поняла, что любовь Киры ютится в коммуналке. На косяке было несколько звонков, около одного наклеена бумажка «Малина».
Палец нажал на кнопочку, за створкой глухо затренькало: раз, другой, третий. Я переминалась с ноги на ногу, словно застоявшаяся лошадь. Наконец дверь распахнулась, из квартиры пахнуло плесенью.
- Чего тебе? - устало спросила тетка, одетая в мятый ситцевый халат.
- Здравствуйте, - бодро затараторила я, - Эдуард Николаевич Малина тут проживает?
- Ну.
- Он дома?
- Ну.
- Можно с ним поговорить?
Баба почесала грязную голову.
1 2 3 4 5