Девушка оказалась патологически ревнива и закатывала по каждому поводу скандалы с битьем посуды. Затем возникла другая. Похоже Костина шатнуло в иную сторону. После неуемной скандалистки он привел к нам жеманное существо, работающее в музее. Невесть почему Кирюшка прозвал красотку Оружейная Палата и старательно ел в ее присутствии только при помощи ножа и вилки. Но Володю такое поведение отчего-то обозлило до крайности, и, когда Оружейная Палата исчезла из нашей жизни, майор сурово сказал:
- Ну все, надоело, больше ни с кем вас не знакомлю.
- Почему? - удивилась я.
- Вы так себя ведете, - кипятился приятель, - что все мои подруги пугаются.
- А что? Я ничего, - замычал Кирюшка, - очень даже воспитанный мальчик. Чем твоей Оружейной Палате не приглянулся? Безумно старался, пользовался столовыми приборами…
- Да, - вздохнул Володя, - особенно эффектно выглядело, когда ты резал ножом на мелкие кусочки эклер, а потом при помощи вилки отправлял его в рот!
- На вас не угодишь, - вздохнул Кирюшка, - раз не понравилось хорошее воспитание, в следующий раз стану сморкаться в скатерть.
- Другого раза не будет, - сурово отрезал майор, - хватит, теперь приведу к вам человека, только если решу жениться. Вы мне всех девушек распугали.
Пока он держит слово.
- Конечно, возьму твоего попугая, - ответила я, - без проблем, а ты куда, в командировку?
Костин помолчал, потом безнадежно устало произнес:
- Нет, в тюрьму.
- Куда, - не поняла я, - на допрос к подследственному? Но зачем тогда мне забирать Кешу? Ты что, предполагаешь ночевать в СИЗО? Где же, интересно?
- В камере, - ответил Володя.
- Где, - оторопела я, - где?
- Меня арестовали, - пояснил майор. Трубка чуть не упала на пол, и от ужаса у меня по спине побежали мурашки.
- Кончай прикалываться.
- Абсолютно серьезно, - вздохнул майор, - извини, больше не могу говорить. Звоню из кабинета в следственной части Бутырки.
- Погоди, погоди, - завопила я, - как же это? За что? Почему?
- Поговори со Славкой, - велел майор и отсоединился.
В полном ужасе я стала названивать, разыскивая майора Рожкова, коллегу и доброго знакомого Володи. Но ни на работе, ни дома никто не снимал трубку. Я металась по квартире, бесцельно хватая ненужные предметы. Господи, что делать-то, что?
- Эй, Лампуша, - донесся из прихожей голос Лизы, пришедшей из школы, - чего у нас так горелым несет? И из кухни дым валит!
Я понеслась к плите и обнаружила в духовке капитально сгоревшую шарлотку, похожую на кусок обугленной деревяшки. Слезы, так долго подкатывавшие сегодня к глазам, полились по щекам. Ужасно начавшийся день закончился кошмаром.
ГЛАВА 2
До Славы я дозвонилась только на следующее утро.
- Рожков, - мрачно буркнул он в трубку.
- Что случилось, - закричала я, - немедленно объясни!
- В полдень, на точке, - коротко ответил майор и моментально швырнул трубку.
Точкой он зовет крохотный кафетерий, расположенный в супермаркете “Дом еды”.
Ровно в двенадцать дня я влетела в узкое пространство, заставленное круглыми столиками. У окна с сердитым видом стоял Славка. Перед ним дымился стакан с отвратительным растворимым напитком, по недоразумению носящим благородное имя кофе.
- Славка, - закричала я, кидаясь к нему, - что за чушь? Это правда?
Рожков кивнул. Я на секунду потеряла дар речи, потом пробормотала:
- Володю арестовали? Майор вновь кивнул.
- Ты что, онемел?
- Онемеешь тут, - вздохнул Слава, - вообще язык потеряешь.
- За что его взяли?
Рожков повертел в руках картонный стаканчик.
- За убийство.
- Что???
- Что слышала. За убийство.
- Кого?
- Репниной Софьи Андреевны, 1980 года рождения, продавщицы магазина цветов “Лилия”.
- Господи, - залепетала я, - и зачем бы Володьке лишать жизни двадцатилетнюю девчонку? Конечно, я слышала, что кое-кто из ваших избивает подследственных, но Костин-то никогда этого не делал, или я ошибаюсь?
- Она была его сожительницей, - нехотя пояснил Славка, - любовницей, попросту говоря. Трахался он с ней.
- Да ну? Не может быть!
- Почему?
- Мы знали всех его дам сердца, - выпалила я и прикусила язык.
Уже давно Володя никого не приводил к нам в гости, последней была до омерзения манерная Оружейная Палата.
- Значит, не всех, - вздохнул Рожков. - Репнина имела собственную квартиру на Аргуновской улице. Вовка там часто бывал, его видели соседи, и вообще, он не скрывался, возил девушку на своем автомобиле, таскал за ней сумки, даже помойку выносил…
Я молчала. Помойка - это уже серьезно, пахнет семейными отношениями.
- У Репниной, - продолжал Славка, - был до Володи друг, некий Антон Селиванов, кстати, ему тоже за тридцать. Софья Андреевна предпочитала иметь дело с кавалерами постарше. Что-то у них там не сложилось, хотя господин Селиванов человек обеспеченный, даже богатый, в отличие от нашего Костина копейки не считает…Но, как бы там ни было, Сонечка закрутила роман с Костиным.
Вчера утром Антон влетел в отделение милиции и сказал дежурному:
- Я договаривался о встрече с подругой, пришел, а она дверь не открывает. Звоню, звоню, полная тишина, нехорошо это!
Дежурный отбрыкивался от мужика как мог, но Селиванов не зря успешно занимался бизнесом Парень добрался до начальника отделения и добился того, что менты квартиру бывшей любовницы вскрыли.
И обнаружили они там труп Репниной, убитой кухонным ножом. Пока на месте преступления работала специальная бригада, Антон, без конца хватавшийся за сердце, рассказал оперативникам чудовищную историю.
Они с Репниной разошлись, но остались добрыми друзьями. Иногда ходили вместе в ресторан или в ночной клуб. Отношения их из любовных трансформировались в приятельские. Сонечка, живущая на зарплату продавщицы, изредка перехватывала у Антона деньги и частенько забывала отдать долг. Но Селиванов не настаивал. Он отлично зарабатывает, живет один, жены не имеет… Словом, может себе позволить подкинуть “капусту” подруге. Некоторое время тому назад Сонечка рассказала Антону о своем новом кавалере - милиционере. Известие о том, что бывшая любовница связалась с ментом, не порадовало бизнесмена, и он без обиняков высказал девушке все, что думает по этому поводу.
- Ну, нашла достойный объект. Да они все идиоты. Прикинь, лампочку втроем закручивают.
- Как это? - не поняла Соня. - Почему втроем?
- Очень просто, - хохотнул Антон, - один легавый берет лампочку, залезает на стол, а два других крутят стол по часовой стрелке.
- Дурак! - обиделась Софья. - Володя не такой, он майор с Петровки.
- Значит, взяточник, - вздохнул Селиванов. Репнина обозлилась и несколько месяцев не звонила другу. Голос ее он услышал только позавчера.
- Алло, - прошептала Сонечка.
- Привет, - обрадовался Антон, - как дела?
- Плохо, - залепетала девушка, - просто отвратительно, хуже некуда.
- Что случилось? - испугался Антон.
В ответ раздались рыдания. Ничего не понимающий мужик вскочил в автомобиль и примчался к Соне домой. Когда бывшая любовница открыла дверь, парень чуть не упал от ужаса. Лицо Сони украшал огромный синяк, на руках виднелись ссадины.
- Кто это тебя так? - только и смог спросить Селиванов.
- Володя, - всхлипывала она, - он зверь.
Удержав на языке фразу: “Я тебя предупреждал”, Антон сгонял в ближайший супермаркет за коньяком и, налив Соне, принялся расспрашивать о происшедшем.
Девушка трясущейся рукой ухватила бокал и начала рассказывать:
- Он ужасно ревнивый, стоит только посмотреть в сторону или заговорить с кем-то, мигом начинает драться. Вот вчера были на дне рождения у моей приятельницы, и я танцевала с ее мужем. Так Костин в гостях мило улыбался, но, стоило сесть в машину, схватил меня за волосы и начал колотить лицом о приборную доску, хорошо нос не сломал.
А неделю назад он избил ее в кровь за телефонный разговор с бывшим одноклассником, во вторник ударил кулаком прямо в грудь с такой силой, что чуть не остановилось сердце…
- Он меня когда-нибудь убьет, - всхлипывала Соня.
- Немедленно прекрати всякие взаимоотношения с этим субъектом, - велел Селиванов.
- Боюсь, - шелестела бывшая любовница, - он только обозлится. Я уже пыталась, даже к маме хотела уехать, а Володя туда прибыл и закатил жуткий скандал. Знаешь, что он сказал?
- Нет, - покачал головой Антон.
- “Тебе от меня никуда не деться”, - монотонно повторила девушка и зарыдала, - я боюсь, боюсь…
Селиванов обнял ее за плечи и стал тихонько баюкать.
- Ну, ну, успокойся. Сейчас придумаем, как поступить.
В этот момент за его спиной раздался голос:
- Здравствуйте!
Сонечка оттолкнула Селиванова, мигом промокнула рукавом глаза и засуетилась:
- Ой, Володечка, вот не думала, что приедешь, вот не предполагала.
- Это я вижу, - нехорошо ухмыляясь, произнес мужик, оглядывая початую бутылку коньяка и растерянного Антона, - понимаю, картина “Не ждали”, но познакомиться не мешает - Костин.
И он протянул Селиванову широкую, крепкую ладонь. Антон машинально пожал протянутую руку, отметив, что у мента сильное рукопожатие. Соня заметалась по кухне, хватаясь одновременно за чайник, кастрюльку и сковородку.
- Сейчас, сейчас, быстренько яичницу сварганю.
- Не надо, - продолжал усмехаться нежданный гость. - Я просто ехал мимо, дай, думаю, погляжу, чем ты занимаешься. Ну, до вечера, дорогая.
Не успел мент выйти за порог, как Соня рухнула на табуретку и зашлась в рыданиях.
- Боже, - стонала она, - боже! Теперь он меня убьет, приедет вечером и зарежет! О господи! Что делать?
- Не рыдай, - поморщился Антон, - лучше собирайся потихоньку и поедем ко мне. Поживешь недельку-другую спокойно, а там придумаем, как лучше поступить.
- Нет, нет, - лихорадочно бормотала Соня, - нет, мне на работу пора, хозяин уволит!
Она забегала по квартире, лихорадочно одеваясь. Антон тяжело вздохнул:
- Ну, и куда ты с такой мордой двинешься? Покупатели разбегутся от ужаса.
Соня глянула в зеркало и тут же разрыдалась. Селиванов принялся устраивать дела. Сначала позвонил в цветочный магазин и наврал директору, что является врачом “Скорой помощи”, которая увозит гражданку Репнину в больницу с приступом холецистита. Затем сказал Софье:
- Давай умывайся, складывай шмотки, я сейчас съезжу в контору, а через два часа вернусь за тобой, чтобы была полностью готова.
Но примерно через час Соня позвонила ему на мобильный и веселым голосом сообщила:
- Слышь, Тоша, спасибо. Ко мне приехала Машка Соломатина, ночевать остается. Давай перенесем переезд на завтра, хорошо?
Селиванов знал, что Маша Соломатина, школьная подруга Сони, девушка серьезная, учится в институте физкультуры и спорта, увлекается восточными единоборствами… И вообще, при росте метр семьдесят пять Машка весит почти сто килограммов. Причем в ее теле нет ни капли жира, оно состоит целиком из литых мышц. Такая девушка сумеет справиться сразу с тремя майорами.
- Отлично, - повеселел Антон, - но утром, ровно в девять, сиди у чемодана в прихожей.
Однако назавтра дверь ему никто не открыл, и подозревавший самое ужасное Селиванов кинулся в милицию.
Дальше события завертелись колесом. Сначала с Костиным просто дружески побеседовали. Володя спокойно подтвердил: да, с Соней Репниной знаком, более того, их связывали одно время очень близкие отношения, но они расстались. И он не ревновал Соню, не бил ее и никогда не встречался с Селивановым. Тут же в кабинет привели Антона, который мигом подтвердил: именно этот человек приходил вчера к Репниной. Но Костин стоял на своем: не был у Сони, и точка. И вообще, у него есть другая женщина, с которой он провел последние три дня безотлучно. Как раз получил отгулы за сверхурочную работу. Майор назвал ее имя - Надежда Колесникова. Опросили и ее, но девушка только пожимала плечами. Знать ничего про Костина не знает, даже не слышала про человека с такой фамилией. Следователю ситуация перестала нравиться, он запросил ордер на обыск, и в багажнике “Жигулей” Володи обнаружился кухонный нож, угрожающе длинный и острый. Инструмент мясника был вымыт, но в том месте, где рукоятка присоединяется к лезвию, нашлись частички крови, и экспертиза четко указала: именно этим орудием и была зарезана несчастная Соня Репнина. Костин не смог внятно объяснить, откуда в его автомобиле взялся сей жуткий предмет, и следователь заключил коллегу под стражу. В следственной части Бутырки, где майора хорошо знают, к нему отнеслись не как к обычному нарушителю закона, дали позвонить и определили в пятиместную камеру не с урками, а с людьми, совершившими экономические преступления. Собственно говоря, это все, что знал Слава.
- Устрой мне с ним свидание! - потребовала я. Рожков развел руками:
- Встречи с человеком, по делу которого еще идет работа, запрещены. Получить свидание можно только по специальному разрешению следователя.
- Ну, и в чем проблема? - удивилась я. - Быстренько напиши нужную бумажку.
- Не могу!
- Почему?
- Дело-то не я веду.
- Да ну?
- Конечно, мы же коллеги и близкие приятели.
- А кому передали дело?
Славка тяжело вздохнул, повозил стаканчик с остывшей бурдой по столику и сказал:
- Федьке Селезневу, жуткой гниде, уж поверь, хуже варианта не придумать. Кстати, у тебя паспорт с собой?
- Да, а зачем он тебе?
- Поедем в Бутырку.
- Так ты же говорил, что не можешь устроить свидание!
- Законным путем - нет.
- Тогда как?
- Нормальные герои всегда идут в обход, - ответил Славка. - Поехали, только сначала давай кой-чего купим.
В отделе кулинарии он приобрел копченый куриный окорочок, три пирожка с мясом, потом в гастрономе взял небольшой пакетик сока, сыр, нарезанный тонкими ломтиками, пять пачек сигарет, с десяток пакетиков “Нескафе” и стограммовую упаковку сахара. Потом он засунул покупки в мою не слишком объемистую сумочку.
- Эй, эй, - рассердилась я, - что за глупости! Мне не нужны продукты…
- Это не тебе, - пояснил Славка, - Володьку покормишь. Передачи-то ему еще не дают, небось голодный сидит!
- Нам ему передачи надо носить? - спохватилась я. - Какие?
- Обычные, - сообщил приятель, - раз в месяц продукты тридцать килограмм, вещи, лекарства… Еще можно притащить телик, радио, холодильник, таз и ведро.
- Ведро зачем?
- Стирать. Да, еще кипятильники, желательно побольше, штук десять сразу, они в тюрьме все время перегорают. Ну и, естественно, сигареты. Какие попроще, “Приму”, допустим, блоков восемь.
- Он столько не выкурит!
- Сигареты в тюрьме валюта, вместо денег ходят, хотя там и всемирный эквивалент любят, желательно зеленый. Кстати, на, спрячь в лифчик.
И он протянул мне странную тугую трубочку, запаянную в кусок от полиэтиленового пакета.
- Что это?
- Доллары, в Бутырке нельзя без них.
- Но почему в таком виде? Слава тяжело вздохнул:
- Надо же через шмон пройти…
Я почувствовала, как в висках мелко-мелко забили молоточки. В мою жизнь, жизнь человека, выросшего в семье доктора наук и оперной певицы, в мою судьбу абсолютно добропорядочной гражданки, переходящей улицы только на зеленый свет, с ужасающей реальностью врывалась Бутырская тюрьма с какими-то дикими, непонятными правилами.
- Шмон? Это что такое?
- Обыск, - коротко ответил Рожков, - заключенных без конца проверяют, и долларешники Вовке придется протаскивать украдкой, во рту, за щекой или еще где, поэтому в целлофан и закатывают. Кстати, подожди вот здесь.
Он нырнул внутрь большого универмага. Я в изнеможении прислонилась к кирпичной стене. Голова гудела, словно пивной котел. Вернувшийся Славка дал мне маленькие ножницы, две катушки ниток, пачку иголок и упаковку лезвий.
- Это в бюстгальтер засунь.
- Зачем?
Славка разозлился:
- Затем, что я говорю.
- Может, объяснишь все-таки? Мы сели в его раздолбанные “Жигули” и понеслись по улицам.
- Острые, режущие и колющие предметы к проносу в СИЗО запрещены, - сообщил Слава.
- А ногти как стричь?
- Отгрызать!
- На ногах?
- Слушай, Лампа, - вышел из себя майор, - правила не я придумывал. По мне, это тоже глупость. Во-первых, адвокаты все равно протащат, а во-вторых, работники СИЗО просто зарабатывают, доставляя в камеры все - от тетрисов до сотовых телефонов.
- А что, тетрис нельзя?
- Нет.
- Почему, это же просто игрушка! Скуку разогнать!
Славка нажал на тормоз так, что я влетела в ветровое стекло головой.
- Лампа, имей в виду, как только кто-то из твоих родственников попал в тюрьму, бесполезно интересоваться, как, почему да отчего там такие порядки. Приходится подчиняться молча. Сахар-кусок нельзя, а сахарный песок за милую душу, мыло возьмут, а шампунь ни за что, бульонные кубики примут и супы в стаканах тоже, зато в пакетах отшвырнут, спички - пожалуйста, но зажигалки растопчут каблуком. И уж совсем непонятно, почему можно огурцы и нельзя помидоры. Но запомни, добиться от сотрудников Бутырки ответов на поставленные вопросы невозможно. Просто молча выполняй требования или…
Он замолчал.
- Или?
- Плати по установленному тарифу, передачка сто баксов.
- Ничего себе, - возмутилась я, - кто же такие цены придумал?
1 2 3 4 5