- Ну зачем ты. Вилка, вечно прикидываешься колючей, почему боишься показаться ласковой?
Олег очень любит тебя, он огорчился, а потом ему позвонил Костик Горелов и предложил поехать с ним рыбу удить на Оку, вот Куприн и собрался.
- Рыбу? В апреле?
- А что, нельзя?
Я растерянно пожала плечами:
- Не знаю. Когда рыба просыпается от зимней спячки? Или она живет меньше года?
- Понятия не имею, - пожала плечами Тамара, - он схватил сумку и был таков, приедет шестого мая.
Я разинула рот.
- Когда? Сегодня же только двадцать девятое апреля!
- Олегу дали отпуск на майские праздники, - объяснила она, - он отгулы накопил, просто сказать тебе не успел!
Я села к столу и принялась крошить вытащенное из вазочки печенье. Вот оно как! Сто замечаний муж мне сделать успел, а про отпуск рассказать забыл! Если бы я знала об отгулах, мы могли бы вместе поехать в дом отдыха. Внезапно меня захлестнула обида. Олег просто не захотел провести со мной свободное время, променял жену на удочку. Ну что ж, навязываться не стану, у меня полно дел, надо дописать книгу. Ее скоро сдавать в издательство, мне все недосуг сесть за рукопись!
Вечером Кристина вошла в мою комнату и заныла:
- Вилка, дай сто рублей.
Я оторвалась от работы и уставилась на нее.
Терпеть не могу, когда мне мешают. Вот сейчас я очень ловко загнала главную героиню на чердак и только хотела… Господи, что же я собиралась с ней делать? И так происходит всегда, если ко мне лезут с глупостями.
- Дай стольник, - нудила Кристина.
Я постаралась скрыть раздражение.
- Тебе зачем?
- Колготки порвались.
- У меня в шкафу они есть, возьми себе.
Кристя подскочила к гардеробу, порылась на полках и воскликнула:
- Ну и отстой! Теперь такие не носят.
- Чем они тебе не подходят? - пробубнила я, пытаясь увести героиню с чердака. - Нормальные колготки, телесного цвета.
- Вот-вот, сейчас в моде все яркое, дольчики синие в белую клетку или красные в зеленую полоску!
Плюнув на тупую героиню, забившуюся в самый дальний угол чердака, я отложила ручку:
- Надеюсь, ты не предполагала найти нечто подобное в моем шкафу?
- А-а-а, - застонала Кристя, - завтра все девочки появятся в дольчиках, одна я…
- Хорошо, хорошо, - быстро согласилась я, - в прихожей лежит моя сумка, возьми из кошелька, сколько тебе надо.
Обрадованная Кристина мигом унеслась. Я попыталась растормошить героиню, но не успела вытолкать эту идиотку на лестницу, как Кристя снова влетела в комнату.
- Там ничего нет!
- Посмотри внимательно, в портмоне есть тысяча мелкими купюрами.
- Сумки нет.
- Глупости! - рассердилась я. - Висит на вешалке.
- Не-а.
- Кристя, посмотри внимательнее!
- Да нет ничего!
Я встала.
- Хорошо, поищу сама, но, если найду сумку, так и знай, денег не дам.
Кристина обиженно засопела, я же, сердито ворча, отправилась в коридор. Первое, на что сейчас наткнусь, будет моя сумка. Кристина очень рассеянна. Она часто, стоя перед холодильником, кричит:
- У нас есть нечего, где колбаса?!
Я подхожу к рефрижератору и сразу замечаю непочатый батон докторской.
И так во всем. Она не видит мыло в ванной, чистую чашку в мойке, подушку на кровати, а сейчас не нашла мою сумку.
- Ну и что? - спросила Кристя. - Где она?
Я внимательно осмотрела вешалку. Действительно, сумки нет.
- Ага! - воскликнула девочка. - Говорила же! Твоей нет, есть только вот эта, уродская.
И она указала на ярко-синюю торбочку.
- Это чья? - удивилась я.
- Понятия не имею, - заявила Кристя.
Я уставилась на сумку и тут же сообразила, что к чему.
Эту торбу мне дала Настена, я поехала с ней к Великому Дракону, потом, вернувшись назад, переоделась у Чердынцевой в свою одежду, сняла идиотский парик с серебряными перьями, смыла косметику и.., машинально схватив синюю сумку, ушла. В этот день все шло кувырком.
Тяжело вздыхая, я взяла телефон и набрала номер Чердынцевой, но она не спешила снять трубку. Ну да, стрелки часов подобрались к цифре одиннадцать, и Настя сейчас тусуется в каком-нибудь клубе. Ее хлебом не корми, только дай пойти на сборище, где все толпятся вокруг стола с малосъедобными закусками и говорят друг о друге за спиной гадости. Лично я прихожу в ужас, когда раздается звонок из издательства и Федор, начальник отдела рекламы, сообщает:
- Ариночка, свет очей моих, изволь завтра ровно в семь быть в харчевне «Даббл», там состоится мероприятие по сбору лыж для детей Зимбабве.
С Федором спорить нельзя, поэтому приходится плестись по указанному адресу и, забившись в угол, терпеливо ждать, когда же наконец можно будет удрать. Настя же за один вечер ухитряется побывать в трех местах. Если она понимает, что сегодняшний день у нее пустой, то мигом напрашивается к кому-нибудь в гости, она просто не способна провести вечер, сидя у телика.
Иногда мне кажется, что она зря так упорно хочет выйти замуж. Ни один супруг не согласится иметь дело с дамой, которая заявляется домой под утро, валится в кровать, а потом спит до полудня.
Жажда развлечений у Настюхи граничит с патологией, последнее время, правда, она что-то заскучала и Стала ныть:
- Фу, ничего нового не могут придумать! Сначала жрут суши, а потом начинают дурацкие забавы. К кому ни пойдешь, везде одно и то же.
Повздыхав, я легла спать, решив, что утро вечера мудренее.
Проснувшись, я выпила кофе и вцепилась в рукопись. В квартире стояла полная тишина.
Кристя ушла в школу, Семен отправился на работу, куда подевались Томочка и Никитка, я не знала, но предположила, что они пошли на прогулку. Никто не мешал мне писать, и я лихо разрулила ситуацию с чердаком, просто выпихнула дуру-героиню через слуховое окошко во двор.
Иногда мне приходится сталкиваться с трусливыми, тупыми тетками, десять ручек изломаешь, пока заставишь такое существо действовать решительно. Вот и сейчас я имею дело с истеричной особой, при малейшем намеке на опасность падающей в обморок. Ей-богу, она меня бесит! Оказалась на свободе, так беги поскорей от того места, где из тебя хотели сделать начинку для пельменей. Но нет! Эта цаца подвернула ногу и теперь громко стонет, совершенно не понимая, что…
Резкий звонок телефона оторвал меня от рукописи, я схватила трубку и тут же пожалела о сем неразумном действии. Сейчас на том конце провода окажется кто-нибудь с ерундой, отнимет массу времени.
- Алло! - сердито рявкнула я.
Ответа не последовало, из трубки доносились потрескивание и шорох.
- Говорите, - совсем рассердилась я.
Ну что за идиотская манера у людей молчать, даже если ты попал не туда, извинись спокойно, и до свидания. Шорох усилился, послышался то ли кашель, то ли хрип.
- Кто там? - настаивала я. - Ну! Отвечайте.
- Вилка, - донесся до меня тихий, словно шорох осенней листвы, голос, - приезжай, помоги.
Я попыталась понять, кто звонит. Ясно, что женщина, только говорит она очень тихо.
- Вилка, я умираю, - чуть громче прозвучал голос, и я поняла, что это Настя.
По спине побежали мурашки, нет, только не это! В прошлом году, аккурат на майские праздники Чердынцева впала в депрессию. Весь бомонд разлетелся по заграницам, а те, кто остался, отправились в загородные поместья. Отчего-то Настена не получила от своих знакомых ни одного приглашения. Тусовка словно забыла про модного стилиста. Три дня Чердынцева просидела дома, потом впала в истерику, переколотила в своей квартире все стеклянные предметы, раскурочила картины, а затем слопала две упаковки снотворного.
Проглотив последнюю горсть таблеток, Настя внезапно очухалась и с криком: «Спаси, умираю», - позвонила мне.
Мы с Томуськой моментально прилетели к ней, вызвали «Скорую помощь», и дело обошлось промыванием желудка и капельницами.
- Немедленно ляг в постель, - заорала я, застегивая джинсы, - лечу, бегу!..
Из трубки понеслись вздохи и звуки, похожие на плач, но я уже неслась к двери. Черт возьми, у Насти выработалась нездоровая традиция каждые первомайские праздники пытаться лишить себя жизни.
Всякий автомобилист скажет вам, что передвижение по столице сильно затруднено из-за пробок, перед праздничными же днями движение просто парализуется. Для меня является неразрешимой загадкой, почему в обычные дни поток транспорта худо-бедно ползет, а накануне красной даты календаря замирает, и все.
Сообразив, что на «Жигулях» далеко не уеду, я понеслась к метро, ей-богу, при помощи подземки доберусь быстрей. Правда, ехать придется в некомфортных условиях, в вагоне, битком набитом потными людьми и грязными бомжами, без моего любимого «Русского радио», но зато и без пробок.
Весь путь от нашего дома до квартиры Чердынцевой занял полчаса. Я подлетела к дорогой двери и стала жать на звонок. Но хозяйка не спешила открывать. Неужели ей так плохо? Вдруг на этот раз Чердынцева выпила что-то более сильнодействующее, чем димедрол, и сейчас лежит без сознания?
Трясущимися руками я стала рыться в голубой сумочке, которую прихватила, чтобы обменять ее на свою. Надо попытаться позвонить Насте по телефону.
Через пару минут стало ясно: сотовый забыт мною дома, остался на столе возле недописанной рукописи. Чертыхнувшись, я заколотила в дверь ногами, но не добилась никакого эффекта. Покидавшись безрезультатно на железную дверь, я вдруг сообразила, как поступить, и с радостным возгласом бросилась к окну, расположенному на лестнице.
Настя страшная растяпа. Количество потерянных ею шарфиков, перчаток и зонтиков исчисляется десятками. Сколько раз она восстанавливала паспорт, и не припомнить, еще у нее бесследно испаряются мобильники, органайзеры, кошельки и ключи. Последнее наиболее трагично, потому что Насте приходится вызывать МЧС, сотрудники которой выламывают дорогую дверь. Четыре раза безголовая Чердынцева ставила себе новую, а потом придумала выход из, казалось бы, безвыходного положения.
На лестнице, под окном, есть батарея, вот за ней Настена и пристроила на крючке запасную связку ключей.
- Не боишься, что тебя ограбят? - спросила я один раз, наблюдая, как она вытаскивает ключи.
- А, - легкомысленно отмахнулась Чердынцева, - кому в голову придет, что тут запасная связка болтается. И потом, за батарею только маленькая женская ручка пролезет. Парням без шансов в нее даже палец протиснуть.
Будучи женой сотрудника МВД, я очень хорошо знаю, что «маленькие дамские ручки» столь же шаловливы, как и мужские, а женщины подчас совершают более тяжкие преступления, чем представители сильного пола. Но спорить с Настей я не стала, бесполезное это дело, все равно она поступит по-своему.
Присев у батареи, я принялась ощупывать стену и через мгновение достала то, что искала.
Трясущимися руками я вставила диковинно изогнутую железку в плоскую замочную скважину. Только бы Чердынцева не заперлась на огромную латунную задвижку толщиной с мою ногу.
Но, слава богу, Настя забыла про нее. Я влетела в прихожую и заорала:
- Эй, ты где?
Ответом мне была полная тишина. Я швырнула голубую сумочку на столик у вешалки, пробежала по коридору до спальни, распахнула белую дверь, обильно украшенную золотым орнаментом, и попятилась. Мама моя! Вот это пейзаж!
Сначала мне показалось, будто комната засыпана снегом, но потом я сообразила, что белые комочки - это перья, выпущенные на свободу из подушек и одеял. Чья-то безжалостная рука изрезала наперники и "вытряхнула их содержимое.
Кровать была перевернута, постельное белье, шелковое, желтое с черным, на мой взгляд, совершенно непригодное для хорошего сна, разорванное на полосы, валялось в углу. Сверху охапкой лежали занавески, сорванные с карниза. Из распоротого матраса торчали пружины, ящички изящного бюро выдвинуты, их содержимое, всякая мелочь, валяется на ковре вперемешку с перьями. Картины, украшавшие стены, изрезаны, и повсюду валяется одежда Насти. Неведомый варвар уничтожил все: переколотил горшки с экзотическими цветами, перебил подвески из богемского стекла, свисавшие с люстры, и зачем-то превратил в пыль коллекцию керамических кошечек, любовно собранную Чердынцевой.
Минут пять я в ошеломлении смотрела вокруг, потом метнулась в гостиную. Там было не лучше, только на ковре вместо перьев сверкала хрустальная пыль. У Настасьи полно рюмок, фужеров, вазочек, она большая любительница хрусталя.
На ватных ногах я обошла всю квартиру. Еще вчера она выглядела уютной, сегодня же напоминала павильон для съемок фильма «Взрыв ракеты „земля - земля“ в замкнутом пространстве». Разломано, разбито, растоптано было практически все. Оставалось непонятно: взяли ли эти люди с собой что-то ценное или нет и куда подевалась Настена? Откуда она мне звонила? И где находится сейчас?
Глава 4
Внезапно мне стало душно. Чердынцева небось пытается соединиться со мной при помощи мобильника, а я стою тут, в разгроме.
Не успела я подумать о телефоне, как раздался резкий звонок. Глаза отыскали среди разрухи пищащую трубку, я схватила ее.
- Слушаю.
- Настенька, - начал вкрадчивый, бесполый голос, - Настюша…
- Яне…
- Не перебивай, солнышко, - прервал меня кто-то, - лучше послушай! Отдай все немедленно, котик! Сама понимаешь, что мы знаем все.
- Но…
- Только не надо врать, - посуровел голос, - мы с тобой по-хорошему, понимаем, ты девушка увлекающаяся, вот и влипла в историю. Счетчик крутится, моя ягодка, тикает…
- Яне…
- Мы не звери, сроку тебе неделя. Надеюсь, за семь дней ты решишь проблему?
- А если нет? - неожиданно для самой себя спросила я.
На том конце провода закашлялись, а потом кто-то сладко пропел:
- Нехороший настрой, не боевой. Ты не так должна себя вести, золотко. Пойми, бежать тебе некуда, из-под земли достанем, помощи просить не у кого, только на себя можешь рассчитывать, вот и постарайся за неделю уладить дело. Только не притворяйся, что не знаешь, куда все подевалось. С твоей стороны было бы наивно полагать, что мы тебя не отыщем.
- А как вы меня нашли? - Я решила продолжить разговор в надежде выяснить хоть какие-нибудь детали.
Голос рассыпался дробным смешком.
- Ну, это как два пальца о… Имея розовый «Мерседес» и катаясь на нем по городу, трудно сохранить инкогнито, душенька. Ладно, хватит ерундой заниматься, у тебя есть семь дней, если не вернешь… Посмотри вокруг, нравится? Чудная картина, как ты мне мила, белая равнина, черная луна…
- Наоборот, - машинально поправила я, - равнина черная, а луна белая.
- И фиг бы с ними, - рявкнул невидимый собеседник, - из-под земли тебя достану, а потом закопаю! Ясно?
Я кивнула.
- Значит, поняла, - пришел в хорошее настроение негодяй, - молчание, блин, знак согласия! Да, кстати, я понимаю, что ты, жадная, как все бабы, можешь захотеть продать это и попытаться сбежать. Голубка, в этом случае лучше бы тебе на свет не родиться.
- Почему? - пролепетала я.
- Ты у Великого Дракона поинтересуйся, - ласково посоветовал он, - съезди к нему, осмотрись и прими правильное решение. Через семь дней, ровно в восемь вечера приезжай с товаром к Мартыну, иначе зови народ на похороны, голубка.
Я не успела спросить, кто такой Мартын, потому что раздались частые короткие гудки.
Еле живая от пережитого, я выпала на лестничную клетку, тщательно заперла квартиру, повесила ключи на прежнее место и поехала домой.
Из всего услышанного и увиденного мне стало ясно одно: Настена вляпалась в чертовски неприятную, опасную историю. Что-то она у кого-то взяла и теперь должна отдать. Никаких таблеток она не принимала, с жизнью кончать не собиралась. Впрочем, если она не отдаст что-то обладателю этого въедливого голоса, то, похоже, на счастливую старость моей глупой подружке рассчитывать нечего.
Что же делать? Прижавшись к грязной двери, я покачивалась в вагоне, пытаясь сосредоточиться.
Повторив раз десять «что делать?», я обозлилась и приняла решение. Настя, наверное, позвонит мне еще раз, и тогда нужно узнать адрес, где она прячется, поехать к ней и выяснить обстоятельства дела. А когда я все узнаю, тогда и стану ломать голову над сакраментальным российским вопросом.
Слегка взбодрившись, я прибыла домой и, вешая свою куртку, зачем-то сунула руку в карман. Пальцы наткнулись на что-то нежное и мягкое. Не понимая, что бы это могло быть, я вытащила на свет голубую торбочку и обозлилась на себя. Значит, убегая из Настиной квартиры, я находилась в состоянии, которое в боксе называется «грогги». Схватила свою сумку с вешалки, голубую зачем-то засунула в карман… Совсем с ума сошла. Хотя, если вспомнить последние события, это совсем даже неудивительно.
В квартире было полно людей: Семен с приятелями, Кристина с подругами и Ленинид с бутылками пива. Томочка металась по кухне между плитой и столом, в кастрюле, распространяя тошнотворный аромат, булькали креветки, мужики в преддверии выходных дней решили расслабиться.
Я плюхнулась на табуретку, потом встала и открыла окно. Кристинины подружки орали в детской так, что у меня заломило виски.
- Готовы, кажется, - протянул Семен, хватая кастрюлю, - горячая, зараза!
1 2 3 4 5