Вцепилась в халатик девушки и прошептала:
– Что с Володей?
– Все замечательно, – бойко ответила врунья. – А вообще, я средний медицинский персонал, любые вопросы к врачу, сейчас Олег Николаевич вам все объяснит…
Мои глаза заволокло серым туманом. Стараясь не споткнуться, я вошла в кабинет, рухнула на жесткий стул, увидела большое белое пятно и услышала голос:
– Не волнуйтесь.
– Да, да, конечно, – ответила я, по-прежнему не различая лица хирурга. – Что с Володей?
– Давно у него боли в желудке?
– Первый раз сегодня пожаловался.
– А раньше?
– Вроде нормально себя чувствовал.
– Придерживался диеты?
– Он же в милиции работает, – пояснила я, – там, как на войне, времени на обед не предусмотрено.
– Какие были роды?
Я потрясла головой, белое пятно приняло форму мужчины в халате, вот только черты лица врача по-прежнему оставались расплывчатыми.
– Роды? Но Костин не рожал детей!
Медсестра прыснула.
– Валентина, – сердито велел хирург, – принеси анализ крови, наверное, уже готов.
– Да, Олег Николаевич, – подхватилась помощница, – уже бегу.
– Я спрашивал вас о родовой травме вашего мужа, – уточнил эскулап.
– Ничего о ней не слышала.
– Неужели свекровь не рассказывала?
– Я никогда не была знакома с матерью Костина, и он мне не супруг, просто мы живем вместе, как приятели.
Олег Николаевич встал и протянул лист бумаги большого формата, на котором чернели пятна.
– Видите?
– Что?
– Это результат УЗИ.
– Извините, я ничего не понимаю.
– У Костина нет желудка.
Я чуть не упала со стула.
– В каком смысле?
– В прямом, – ответил Олег Николаевич. – Отсутствует полностью. Ему делали резекцию?
– Чего? – обалдело спросила я.
– Органа пищеварения, – терпеливо пояснил хирург.
– Н-нет, не знаю, но в последние годы точно нет, – проблеяла я, как Лизина утонувшая овца.
– Интересненько… – постучал карандашом по столу Олег Николаевич. – Даже забавно! А чем он у вас питается?
– Всем, – робко ответила я. – Только не подумайте, что я плохая хозяйка, стараюсь готовить исправно: супы, мясо в духовке, курочка на гриле, пирожки. Но, конечно, бывают и готовые изделия – пельмени, сосиски, пицца.
– Пицца… – повторил Олег Николаевич и поднял брови домиком. – А с чем?
– С колбаской, луком и салом, – пискнула я, – это его любимый вариант.
– Прикольно, – перешел на подростковый сленг врач. – Мда… Удивительный случай! Фантастический! Никто не поверит! У больного нет желудка, а он жрет тесто с салом и жив! А вот и анализ… Давайте сюда!
Запыхавшаяся медсестра протянула хирургу бумажку. Брови доктора сдвинулись к переносице.
– Ага… – закивал Олег Николаевич.
– Все так плохо? – судорожно спросила я.
– Да нет, не плохо, – тихо ответил хирург.
Я шумно выдохнула.
– Не плохо, – проговорил он, изучая анализ, – а ужасно. По всем параметрам ваш Костин – труп.
– Где он? – прошептала я. – Покажите Вовку!
Олег Николаевич кашлянул.
– Кстати, Валентина, куда подевался больной Костин?
– Он в буфет пошел, – бойко ответила девушка. – Сказал, что проголодался, ничего еще сегодня не ел.
– И вы разрешили тяжелобольному человеку пойти в столовую? – заорала я.
Олег Николаевич издал звук, похожий на шипение встревоженного кота, а Валентина бойко зачастила:
– Че я должна была делать? Волочь его в стационар? Так распоряжений не давали! Средний медицинский персонал подчиняется врачу. Незачем меня глазами сверлить!
– Спокойно, – велел Олег Николаевич, – давайте без паники. Будем рассуждать логически. Что мы имеем на данном этапе? Больного Костина без желудка, с тошнотой и пугающим анализом. Так?
– Верно, – прошептала я. – Сделайте что-нибудь!
– Что? – округлил глаза Олег Николаевич.
– У нас есть деньги, мы можем продать квартиру, – начала я загибать пальцы, – машины… Спасите Володю, положите в больницу!
– А смысл? – склонил голову Олег Николаевич.
– Пришейте ему желудок! – взмолилась я.
Хирург хмыкнул:
– Это невозможно. По идее, вашему Костину место на кладбище, а он сидит в буфете. Значит, ему естественно жить так.
– Как?
– Без желудка, – подытожил он. – Ваш… э… сожитель когда в последний раз диспансеризацию проходил?
– Понятия не имею. Он милиционер, – напомнила я, – их по службе заставляют поликлинику посещать, только не знаю, как часто.
– Смею предположить, что во время последнего осмотра врачи ничего особенного не обнаружили, иначе б его комиссовали, – в задумчивости пробасил он. – Хорошо, поступим так. Первое: самому Владимиру ничего не говорите, мужчины мнительны, еще сляжет в койку и умрет.
– Помните Алешкина? – оживилась Валентина.
Врач предупредительно кашлянул, но медсестру уже понесло по кочкам.
– Напутали в регистратуре, – затарахтела дурочка, – не ту карточку доктору приперли. У него в кабинете Алешкин, а девчонки принесли документы Алешина. Врач возьми да ляпни: «Милейший, у вас классическая картина инфаркта!» Алешкин брык – и набок. Помер в одночасье. От стресса. Ой, мужики! А у него-то всего лишь язва была, сердце у Алешина болело.
– Чему учит нас этот случай? – назидательно поднял указательный палец хирург. – Психология очень важна! Делайте выводы. Костину ни гу-гу об отсутствии желудка! Скорей всего, он таким родился. Непонятно, правда, почему не умер и как в роддоме патологию не обнаружили. Но всякое бывает. А вот если сейчас он о диагнозе узнает, ему точно кирдык. Значит, молчок!
Я закивала:
– Понятно.
– Далее! Придете ко мне через две недели. Подумаю, проконсультируюсь у профессора, пораскину мозгами и решу, что делать.
– Положите его в хирургическое отделение! – взмолилась я.
– Нет необходимости, – пожал плечами Олег Николаевич. – Отсутствует ли желудок с младенчества или рассосался в ходе жизни, мы не знаем. Но ведь Костин не жаловался раньше на нездоровье?
– Нет.
– И под каким предлогом его в больницу поместить? Он заподозрит плохое и за сутки умрет.
– Его тошнило! – закричала я.
– Ладно, – сдался хирург, – если состояние начнет ухудшаться, приходите раньше, а коли ситуация стабилизируется, являйтесь в указанный срок. Главное, помните: Костин не должен заподозрить у себя болезнь, иначе каюк. Живите, как жили, вот только постарайтесь перевести его на подходящую диету.
– Какую?
– Можете купить в ларьке у входа брошюру «Питание после резекции желудка», – посоветовал он. – Но еще раз предостерегаю: прячьте от него информацию.
– А то вдруг как с Алешкиным получится… – вздохнула Валентина.
– Это все, что пока можно сделать? – затряслась я. – Диета, сохранение тайны и визит к вам через две недели?
Олег Николаевич кивнул.
– Может, витаминчики поколоть? – вдруг предложила Валентина. – Ну те, французские.
– Не помешает, – согласился хирург, взял со стола чистый рецепт, черканул на нем пару слов и протянул мне. – Идите в нашу аптеку, там они точно есть, чуть дороже, правда, чем в городе, зато качество гарантировано. Увы, сейчас много подделок. Вот чек, оплатите в кассе.
– За витамины? – спросила я, придавленная к полу сообщением о состоянии здоровья Вовки.
– Нет, за визит.
– Мы же купили контракт…
– УЗИ в него не входит, – рассердился Олег Николаевич, – и анализ вам сделали спешно. Ну, народ! Спасаешь их от смерти, а они, даже стоя на краю могилы, жадничают!
Я взяла все бумажки, вышла в коридор и спросила у бабки, сидевшей ближе всех к кабинету:
– Где тут буфет?
– Не ходи, там дорого, – предостерегла старуха.
– Хорошо, все равно подскажите дорогу.
– Ох, молодежь, не хотите разумное слушать! – занудила пенсионерка. – Лучше яблочко сгрызть, чем по буфетам шастать!
– У ней денег немерено, – заскрипел старик в красном свитере.
Провожаемая недобрыми взглядами, я вернулась к рецепшен и обратилась к администратору:
– Как пройти в столовую?
– У нас кафе, – торжественно поправила та.
Испытывая огромное желание стукнуть тетку по башке, я проскрежетала сквозь зубы:
– И где сие заведение?
– На минус первом этаже, – сообщила противная баба.
Глава 4
В небольшой комнате было всего три столика и никаких посетителей. За стойкой возле кофемашины скучала толстая брюнетка.
– Пообедать хотите? – с надеждой спросила она. – У нас вкусно…
– Сюда заходил мужчина? – невежливо перебила я ее.
– Высокий, симпатичный, холостой? Володей звать? – заулыбалась буфетчица.
Я села на стул. Ай да Костин, похоже, умирать он не собирается!
– Да, он. Скажите, что ел высокий, симпатичный, холостой Володя?
Брюнетка ответила:
– Четыре сандвича «Больница».
– И из чего они состоят?
– Копченая колбаса, помидоры, майонез, чеснок, листья салата, сверху сыр, все уложено на багет со сливочным маслом.
– Ага, – кивнула я.
– Кофе пил, – продолжала буфетчица, – три кружки, со сливками и сахаром.
– Ясно. А куда он пошел, подкрепившись?
Брюнетка одернула слишком узкую кофту.
– По телефону ему позвонили. Видно, начальник! Только ваш сигареты вытащил, сотовый запиликал, он его схватил и как рявкнет: «Да, Владимир. Без меня не начинайте, уже еду!»
– Спасибо, – мрачно поблагодарила я, поднялась наверх, оплатила в кассе счет за УЗИ, подошла к аптечному киоску и сунула в окошко бумажку. – Такое лекарство есть?
– Две тысячи сто рублей, – прозвучало в ответ.
– Ничего себе! – не выдержала я.
– Мы гарантируем подлинность препарата, – сухо пояснил мужчина в синей тужурке по ту сторону прилавка. – Поищите в городе, там, вероятно, обнаружите дешевле. Но где уверенность, что в ампулах не вода?
– Давайте витамины, – попросила я. – Скажите, их надо колоть?
– Внутримышечно.
– А выпить их нельзя?
– Ну, в принципе можно, только зачем? – удивился аптекарь. – Или вы до такой степени инъекций боитесь? Я бы не советовал принимать данное средство орально, можно навредить желудку. Купите шприц для диабетиков, там крохотная иголка, комар больнее кусается.
В полном обалдении я вышла на улицу и решила позвонить Вовке. Я понимаю, что произошло. Костина перестало мутить, он наелся бутербродов, налился кофе, и тут ему позвонили с работы. Небось обнаружился очередной труп, вот майор, забыв обо всем, и рванул на место происшествия. С одной стороны, я должна радоваться его активности, больной человек не кинется сломя голову на службу, да и сандвичи с майонезом он лопать не станет. С другой – теперь, когда я знаю всю правду о состоянии Вовки, должна постоянно держать его под наблюдением.
Я вытащила сотовый, он моментально затрезвонил, я откинула крышку.
– Слушаю.
– Евлампия?
– Да. Это кто?
– Ия.
– Кто? – не поняла я.
– Ия. Мы с вами некоторое время назад общались в поликлинике. Неужели вы забыли?
– Великолепно помню вас. Но каким образом вы узнали номер телефона? – удивилась я.
– Вы держите мой аппарат.
– Ваш?
– Ну да. Телефоны у нас одинаковые, даже цвет идентичный, красный, – пояснила Ия, – оба лежали на столике, вы услышали объявление, схватили мобильный и побежали, а я пошла по своим делам. Сейчас завибрировало в кармане, я взяла трубку, а оттуда раздался незнакомый голос: «Лампуша, не волнуйся, здесь связи нет, я не сумею в ближайшие дни дать о себе знать…» – дальше прервалось. Вот я сразу и сообразила, какая случилась незадача.
– Это Катя звонила, – невесть зачем сказала я, – она в командировке, наверное, ее повезли в отдаленный район…
– Надо бы обменяться сотовыми, – перебила Ия. – Вы сейчас где?
– Стою около поликлиники.
– Можете доехать до кафе «Чухра»? Оно возле метро «Белорусская».
Я посмотрела на часы.
– Минут через сорок докачу, на Ленинградке всегда пробка.
– Я подожду, – без всякого недовольства ответила Ия. – В моем телефоне записная книжка, мне без нее никак.
Дорога заняла чуть больше часа. Кое-как втиснув машину между двумя здоровенными джипами, я ужом выползла из еле-еле приоткрывшейся двери, зашла в скромную забегаловку и тут же увидела Ию. Она сидела в углу, перед ней на столике, накрытом клетчатой скатертью, стоял высокий стакан с остатками кофе.
– Извините, пожалуйста, – сказала я, подскакивая к даме, – быстрее доехать не удалось.
– Я никуда не тороплюсь, – грустно ответила Ия. – Лапочка на танцах, занятия закончатся через два часа. Времени у меня навалом. Вот ваш телефон.
Я взяла мобильник и протянула Ии ее аппарат.
– Возьмите и простите меня.
– Ерунда, вы просто сильно испугались.
– Это правда, – кивнула я.
– Надеюсь, все обошлось?
– Да, – покривила я душой, решив, что нет никакой необходимости посвящать в свои проблемы постороннего человека.
– Я очень хорошо понимаю ваше состояние, – продолжила Ия. – Лучше самой в больничную палату попасть, чем наблюдать, как погибает близкий человек! У меня дочь умерла в самом расцвете лет, молодая, красивая, умная, талантливая…
Я опустила глаза. Всегда испытываю дискомфорт, когда надо посочувствовать человеку, который потерял кого-то из близких. Ну чем утешить? В любом другом случае я непременно найду нужные слова. Впрочем, мне намного легче оказать помощь действием. Если знакомые заболевают, я устраиваю их в больницу, нуждаются в деньгах – одалживаю посильную сумму, ну и так далее. Но в случае смерти любимых родственников… Тут как ни утешай, что ни делай, легче-то человеку не станет!
– Зоечка была красавица, – шептала Ия, – а ее убили…
– Примите мои искренние соболезнования, – произнесла я ничего не значащую фразу.
– Ее убили, – с упорством повторила Ия, – а дело замяли, чтобы честь мундира не замарать. Киллеры в белых халатах! Откуда у этой бабы медальон? Ага, молчите… А я знаю! Видела! И сегодня убедилась: она его носит, ничего не стыдится! Милиционерам же возиться не хочется. Представляете, они меня сумасшедшей считают! Едва появляюсь в отделении, тут же дежурный говорит: «Иван Сергеевич на задании». Но я не дура, его машину во дворе видела, значит, он сидит в кабинете. Просто сообразил: с Ии Вадимовны ему ничего не взять. Что у нее есть? Ни денег, ни связей. Мне все ясно! Зоечку убили, а после смерти ограбили. Одного не пойму: медальон-то вместе с дочкой в могилу закопали, а тут, гляжу, он на шее у докторши висит. Я ведь случайно его увидела, меня в эту, с позволения сказать, поликлинику волею случая занесло – аллергия началась, приятели посоветовали в платную обратиться. Вот и заглянула в медцентр, реклама понравилась: «Мы поможем всем». Такое место оказалось! Обираловка, за каждый чих платить надо. Полы мраморные, мебель кожаная, а специалисты дерьмовые. Извините, конечно, за грубость, но эти слова лучше всего характеризуют квалификацию тамошних врачей. Хотя какие они медики? Деньгососы! Хожу, хожу туда, а толку – никакого. Но главное – медальон… Я не ошиблась, помню вещицу с детства, похоронила ее вместе с Зоей… Представляете, он на дочери в гробу был, а тут увидела на чужом человеке! Вы мне поможете?
– Конечно, конечно, – закивала я, великолепно зная, что с сумасшедшими спорить нельзя. А тетка была явно ку-ку.
– И телефончик свой дадите?
– Записывайте, сто сорок четыре… – бойко затараторила я.
Ия осторожно понажимала кнопки.
– Это точно ваш номер?
– Да, да, не сомневайтесь, – улыбнулась я, вставая из-за стола. – Извините, я тороплюсь, вынуждена бежать, вы мне звякните как-нибудь, поболтаем на досуге.
Ия уставилась на свой мобильный, я бочком-бочком двинулась к двери. До свободы осталось два шага, и тут Ия сказала:
– Абсолютно не сомневалась, что вы меня обманете, дадите взятую от фонаря комбинацию цифр. Набрала вот ваш номер, а у вас мобильник молчит…
Ия положила сотовый на скатерть и вдруг весело улыбнулась.
– До свидания, Лампа. Я хорошо вас понимаю! Небось много народу к вам пристает? Когда живешь с большим начальником, всегда так. Простите меня, уцепилась за надежду, а сейчас лишилась иллюзий. Ну с какой стати вы мне помогать стали бы? Мы не подруги, не родственники… Правильно говорят: человек человеку – волк.
Меня словно окатило ледяным душем. Как все люди, я могу приврать и пару раз попадала из-за этого в глупые ситуации.
Вот вам недавний пример. Неделю назад я столкнулась в лифте с Нинкой из двадцать восьмой квартиры. Соседка стала взахлеб рассказывать о замечательном фильме, который посмотрела накануне, и сказала:
1 2 3 4 5
– Что с Володей?
– Все замечательно, – бойко ответила врунья. – А вообще, я средний медицинский персонал, любые вопросы к врачу, сейчас Олег Николаевич вам все объяснит…
Мои глаза заволокло серым туманом. Стараясь не споткнуться, я вошла в кабинет, рухнула на жесткий стул, увидела большое белое пятно и услышала голос:
– Не волнуйтесь.
– Да, да, конечно, – ответила я, по-прежнему не различая лица хирурга. – Что с Володей?
– Давно у него боли в желудке?
– Первый раз сегодня пожаловался.
– А раньше?
– Вроде нормально себя чувствовал.
– Придерживался диеты?
– Он же в милиции работает, – пояснила я, – там, как на войне, времени на обед не предусмотрено.
– Какие были роды?
Я потрясла головой, белое пятно приняло форму мужчины в халате, вот только черты лица врача по-прежнему оставались расплывчатыми.
– Роды? Но Костин не рожал детей!
Медсестра прыснула.
– Валентина, – сердито велел хирург, – принеси анализ крови, наверное, уже готов.
– Да, Олег Николаевич, – подхватилась помощница, – уже бегу.
– Я спрашивал вас о родовой травме вашего мужа, – уточнил эскулап.
– Ничего о ней не слышала.
– Неужели свекровь не рассказывала?
– Я никогда не была знакома с матерью Костина, и он мне не супруг, просто мы живем вместе, как приятели.
Олег Николаевич встал и протянул лист бумаги большого формата, на котором чернели пятна.
– Видите?
– Что?
– Это результат УЗИ.
– Извините, я ничего не понимаю.
– У Костина нет желудка.
Я чуть не упала со стула.
– В каком смысле?
– В прямом, – ответил Олег Николаевич. – Отсутствует полностью. Ему делали резекцию?
– Чего? – обалдело спросила я.
– Органа пищеварения, – терпеливо пояснил хирург.
– Н-нет, не знаю, но в последние годы точно нет, – проблеяла я, как Лизина утонувшая овца.
– Интересненько… – постучал карандашом по столу Олег Николаевич. – Даже забавно! А чем он у вас питается?
– Всем, – робко ответила я. – Только не подумайте, что я плохая хозяйка, стараюсь готовить исправно: супы, мясо в духовке, курочка на гриле, пирожки. Но, конечно, бывают и готовые изделия – пельмени, сосиски, пицца.
– Пицца… – повторил Олег Николаевич и поднял брови домиком. – А с чем?
– С колбаской, луком и салом, – пискнула я, – это его любимый вариант.
– Прикольно, – перешел на подростковый сленг врач. – Мда… Удивительный случай! Фантастический! Никто не поверит! У больного нет желудка, а он жрет тесто с салом и жив! А вот и анализ… Давайте сюда!
Запыхавшаяся медсестра протянула хирургу бумажку. Брови доктора сдвинулись к переносице.
– Ага… – закивал Олег Николаевич.
– Все так плохо? – судорожно спросила я.
– Да нет, не плохо, – тихо ответил хирург.
Я шумно выдохнула.
– Не плохо, – проговорил он, изучая анализ, – а ужасно. По всем параметрам ваш Костин – труп.
– Где он? – прошептала я. – Покажите Вовку!
Олег Николаевич кашлянул.
– Кстати, Валентина, куда подевался больной Костин?
– Он в буфет пошел, – бойко ответила девушка. – Сказал, что проголодался, ничего еще сегодня не ел.
– И вы разрешили тяжелобольному человеку пойти в столовую? – заорала я.
Олег Николаевич издал звук, похожий на шипение встревоженного кота, а Валентина бойко зачастила:
– Че я должна была делать? Волочь его в стационар? Так распоряжений не давали! Средний медицинский персонал подчиняется врачу. Незачем меня глазами сверлить!
– Спокойно, – велел Олег Николаевич, – давайте без паники. Будем рассуждать логически. Что мы имеем на данном этапе? Больного Костина без желудка, с тошнотой и пугающим анализом. Так?
– Верно, – прошептала я. – Сделайте что-нибудь!
– Что? – округлил глаза Олег Николаевич.
– У нас есть деньги, мы можем продать квартиру, – начала я загибать пальцы, – машины… Спасите Володю, положите в больницу!
– А смысл? – склонил голову Олег Николаевич.
– Пришейте ему желудок! – взмолилась я.
Хирург хмыкнул:
– Это невозможно. По идее, вашему Костину место на кладбище, а он сидит в буфете. Значит, ему естественно жить так.
– Как?
– Без желудка, – подытожил он. – Ваш… э… сожитель когда в последний раз диспансеризацию проходил?
– Понятия не имею. Он милиционер, – напомнила я, – их по службе заставляют поликлинику посещать, только не знаю, как часто.
– Смею предположить, что во время последнего осмотра врачи ничего особенного не обнаружили, иначе б его комиссовали, – в задумчивости пробасил он. – Хорошо, поступим так. Первое: самому Владимиру ничего не говорите, мужчины мнительны, еще сляжет в койку и умрет.
– Помните Алешкина? – оживилась Валентина.
Врач предупредительно кашлянул, но медсестру уже понесло по кочкам.
– Напутали в регистратуре, – затарахтела дурочка, – не ту карточку доктору приперли. У него в кабинете Алешкин, а девчонки принесли документы Алешина. Врач возьми да ляпни: «Милейший, у вас классическая картина инфаркта!» Алешкин брык – и набок. Помер в одночасье. От стресса. Ой, мужики! А у него-то всего лишь язва была, сердце у Алешина болело.
– Чему учит нас этот случай? – назидательно поднял указательный палец хирург. – Психология очень важна! Делайте выводы. Костину ни гу-гу об отсутствии желудка! Скорей всего, он таким родился. Непонятно, правда, почему не умер и как в роддоме патологию не обнаружили. Но всякое бывает. А вот если сейчас он о диагнозе узнает, ему точно кирдык. Значит, молчок!
Я закивала:
– Понятно.
– Далее! Придете ко мне через две недели. Подумаю, проконсультируюсь у профессора, пораскину мозгами и решу, что делать.
– Положите его в хирургическое отделение! – взмолилась я.
– Нет необходимости, – пожал плечами Олег Николаевич. – Отсутствует ли желудок с младенчества или рассосался в ходе жизни, мы не знаем. Но ведь Костин не жаловался раньше на нездоровье?
– Нет.
– И под каким предлогом его в больницу поместить? Он заподозрит плохое и за сутки умрет.
– Его тошнило! – закричала я.
– Ладно, – сдался хирург, – если состояние начнет ухудшаться, приходите раньше, а коли ситуация стабилизируется, являйтесь в указанный срок. Главное, помните: Костин не должен заподозрить у себя болезнь, иначе каюк. Живите, как жили, вот только постарайтесь перевести его на подходящую диету.
– Какую?
– Можете купить в ларьке у входа брошюру «Питание после резекции желудка», – посоветовал он. – Но еще раз предостерегаю: прячьте от него информацию.
– А то вдруг как с Алешкиным получится… – вздохнула Валентина.
– Это все, что пока можно сделать? – затряслась я. – Диета, сохранение тайны и визит к вам через две недели?
Олег Николаевич кивнул.
– Может, витаминчики поколоть? – вдруг предложила Валентина. – Ну те, французские.
– Не помешает, – согласился хирург, взял со стола чистый рецепт, черканул на нем пару слов и протянул мне. – Идите в нашу аптеку, там они точно есть, чуть дороже, правда, чем в городе, зато качество гарантировано. Увы, сейчас много подделок. Вот чек, оплатите в кассе.
– За витамины? – спросила я, придавленная к полу сообщением о состоянии здоровья Вовки.
– Нет, за визит.
– Мы же купили контракт…
– УЗИ в него не входит, – рассердился Олег Николаевич, – и анализ вам сделали спешно. Ну, народ! Спасаешь их от смерти, а они, даже стоя на краю могилы, жадничают!
Я взяла все бумажки, вышла в коридор и спросила у бабки, сидевшей ближе всех к кабинету:
– Где тут буфет?
– Не ходи, там дорого, – предостерегла старуха.
– Хорошо, все равно подскажите дорогу.
– Ох, молодежь, не хотите разумное слушать! – занудила пенсионерка. – Лучше яблочко сгрызть, чем по буфетам шастать!
– У ней денег немерено, – заскрипел старик в красном свитере.
Провожаемая недобрыми взглядами, я вернулась к рецепшен и обратилась к администратору:
– Как пройти в столовую?
– У нас кафе, – торжественно поправила та.
Испытывая огромное желание стукнуть тетку по башке, я проскрежетала сквозь зубы:
– И где сие заведение?
– На минус первом этаже, – сообщила противная баба.
Глава 4
В небольшой комнате было всего три столика и никаких посетителей. За стойкой возле кофемашины скучала толстая брюнетка.
– Пообедать хотите? – с надеждой спросила она. – У нас вкусно…
– Сюда заходил мужчина? – невежливо перебила я ее.
– Высокий, симпатичный, холостой? Володей звать? – заулыбалась буфетчица.
Я села на стул. Ай да Костин, похоже, умирать он не собирается!
– Да, он. Скажите, что ел высокий, симпатичный, холостой Володя?
Брюнетка ответила:
– Четыре сандвича «Больница».
– И из чего они состоят?
– Копченая колбаса, помидоры, майонез, чеснок, листья салата, сверху сыр, все уложено на багет со сливочным маслом.
– Ага, – кивнула я.
– Кофе пил, – продолжала буфетчица, – три кружки, со сливками и сахаром.
– Ясно. А куда он пошел, подкрепившись?
Брюнетка одернула слишком узкую кофту.
– По телефону ему позвонили. Видно, начальник! Только ваш сигареты вытащил, сотовый запиликал, он его схватил и как рявкнет: «Да, Владимир. Без меня не начинайте, уже еду!»
– Спасибо, – мрачно поблагодарила я, поднялась наверх, оплатила в кассе счет за УЗИ, подошла к аптечному киоску и сунула в окошко бумажку. – Такое лекарство есть?
– Две тысячи сто рублей, – прозвучало в ответ.
– Ничего себе! – не выдержала я.
– Мы гарантируем подлинность препарата, – сухо пояснил мужчина в синей тужурке по ту сторону прилавка. – Поищите в городе, там, вероятно, обнаружите дешевле. Но где уверенность, что в ампулах не вода?
– Давайте витамины, – попросила я. – Скажите, их надо колоть?
– Внутримышечно.
– А выпить их нельзя?
– Ну, в принципе можно, только зачем? – удивился аптекарь. – Или вы до такой степени инъекций боитесь? Я бы не советовал принимать данное средство орально, можно навредить желудку. Купите шприц для диабетиков, там крохотная иголка, комар больнее кусается.
В полном обалдении я вышла на улицу и решила позвонить Вовке. Я понимаю, что произошло. Костина перестало мутить, он наелся бутербродов, налился кофе, и тут ему позвонили с работы. Небось обнаружился очередной труп, вот майор, забыв обо всем, и рванул на место происшествия. С одной стороны, я должна радоваться его активности, больной человек не кинется сломя голову на службу, да и сандвичи с майонезом он лопать не станет. С другой – теперь, когда я знаю всю правду о состоянии Вовки, должна постоянно держать его под наблюдением.
Я вытащила сотовый, он моментально затрезвонил, я откинула крышку.
– Слушаю.
– Евлампия?
– Да. Это кто?
– Ия.
– Кто? – не поняла я.
– Ия. Мы с вами некоторое время назад общались в поликлинике. Неужели вы забыли?
– Великолепно помню вас. Но каким образом вы узнали номер телефона? – удивилась я.
– Вы держите мой аппарат.
– Ваш?
– Ну да. Телефоны у нас одинаковые, даже цвет идентичный, красный, – пояснила Ия, – оба лежали на столике, вы услышали объявление, схватили мобильный и побежали, а я пошла по своим делам. Сейчас завибрировало в кармане, я взяла трубку, а оттуда раздался незнакомый голос: «Лампуша, не волнуйся, здесь связи нет, я не сумею в ближайшие дни дать о себе знать…» – дальше прервалось. Вот я сразу и сообразила, какая случилась незадача.
– Это Катя звонила, – невесть зачем сказала я, – она в командировке, наверное, ее повезли в отдаленный район…
– Надо бы обменяться сотовыми, – перебила Ия. – Вы сейчас где?
– Стою около поликлиники.
– Можете доехать до кафе «Чухра»? Оно возле метро «Белорусская».
Я посмотрела на часы.
– Минут через сорок докачу, на Ленинградке всегда пробка.
– Я подожду, – без всякого недовольства ответила Ия. – В моем телефоне записная книжка, мне без нее никак.
Дорога заняла чуть больше часа. Кое-как втиснув машину между двумя здоровенными джипами, я ужом выползла из еле-еле приоткрывшейся двери, зашла в скромную забегаловку и тут же увидела Ию. Она сидела в углу, перед ней на столике, накрытом клетчатой скатертью, стоял высокий стакан с остатками кофе.
– Извините, пожалуйста, – сказала я, подскакивая к даме, – быстрее доехать не удалось.
– Я никуда не тороплюсь, – грустно ответила Ия. – Лапочка на танцах, занятия закончатся через два часа. Времени у меня навалом. Вот ваш телефон.
Я взяла мобильник и протянула Ии ее аппарат.
– Возьмите и простите меня.
– Ерунда, вы просто сильно испугались.
– Это правда, – кивнула я.
– Надеюсь, все обошлось?
– Да, – покривила я душой, решив, что нет никакой необходимости посвящать в свои проблемы постороннего человека.
– Я очень хорошо понимаю ваше состояние, – продолжила Ия. – Лучше самой в больничную палату попасть, чем наблюдать, как погибает близкий человек! У меня дочь умерла в самом расцвете лет, молодая, красивая, умная, талантливая…
Я опустила глаза. Всегда испытываю дискомфорт, когда надо посочувствовать человеку, который потерял кого-то из близких. Ну чем утешить? В любом другом случае я непременно найду нужные слова. Впрочем, мне намного легче оказать помощь действием. Если знакомые заболевают, я устраиваю их в больницу, нуждаются в деньгах – одалживаю посильную сумму, ну и так далее. Но в случае смерти любимых родственников… Тут как ни утешай, что ни делай, легче-то человеку не станет!
– Зоечка была красавица, – шептала Ия, – а ее убили…
– Примите мои искренние соболезнования, – произнесла я ничего не значащую фразу.
– Ее убили, – с упорством повторила Ия, – а дело замяли, чтобы честь мундира не замарать. Киллеры в белых халатах! Откуда у этой бабы медальон? Ага, молчите… А я знаю! Видела! И сегодня убедилась: она его носит, ничего не стыдится! Милиционерам же возиться не хочется. Представляете, они меня сумасшедшей считают! Едва появляюсь в отделении, тут же дежурный говорит: «Иван Сергеевич на задании». Но я не дура, его машину во дворе видела, значит, он сидит в кабинете. Просто сообразил: с Ии Вадимовны ему ничего не взять. Что у нее есть? Ни денег, ни связей. Мне все ясно! Зоечку убили, а после смерти ограбили. Одного не пойму: медальон-то вместе с дочкой в могилу закопали, а тут, гляжу, он на шее у докторши висит. Я ведь случайно его увидела, меня в эту, с позволения сказать, поликлинику волею случая занесло – аллергия началась, приятели посоветовали в платную обратиться. Вот и заглянула в медцентр, реклама понравилась: «Мы поможем всем». Такое место оказалось! Обираловка, за каждый чих платить надо. Полы мраморные, мебель кожаная, а специалисты дерьмовые. Извините, конечно, за грубость, но эти слова лучше всего характеризуют квалификацию тамошних врачей. Хотя какие они медики? Деньгососы! Хожу, хожу туда, а толку – никакого. Но главное – медальон… Я не ошиблась, помню вещицу с детства, похоронила ее вместе с Зоей… Представляете, он на дочери в гробу был, а тут увидела на чужом человеке! Вы мне поможете?
– Конечно, конечно, – закивала я, великолепно зная, что с сумасшедшими спорить нельзя. А тетка была явно ку-ку.
– И телефончик свой дадите?
– Записывайте, сто сорок четыре… – бойко затараторила я.
Ия осторожно понажимала кнопки.
– Это точно ваш номер?
– Да, да, не сомневайтесь, – улыбнулась я, вставая из-за стола. – Извините, я тороплюсь, вынуждена бежать, вы мне звякните как-нибудь, поболтаем на досуге.
Ия уставилась на свой мобильный, я бочком-бочком двинулась к двери. До свободы осталось два шага, и тут Ия сказала:
– Абсолютно не сомневалась, что вы меня обманете, дадите взятую от фонаря комбинацию цифр. Набрала вот ваш номер, а у вас мобильник молчит…
Ия положила сотовый на скатерть и вдруг весело улыбнулась.
– До свидания, Лампа. Я хорошо вас понимаю! Небось много народу к вам пристает? Когда живешь с большим начальником, всегда так. Простите меня, уцепилась за надежду, а сейчас лишилась иллюзий. Ну с какой стати вы мне помогать стали бы? Мы не подруги, не родственники… Правильно говорят: человек человеку – волк.
Меня словно окатило ледяным душем. Как все люди, я могу приврать и пару раз попадала из-за этого в глупые ситуации.
Вот вам недавний пример. Неделю назад я столкнулась в лифте с Нинкой из двадцать восьмой квартиры. Соседка стала взахлеб рассказывать о замечательном фильме, который посмотрела накануне, и сказала:
1 2 3 4 5