- Значит, ты думаешь, что они сначала выкупят машину? - Конечно, машину, а потом займут денег выкупят тебя. - Что же, я должен на этом кладбище неизвестно сколько торчать? (Тулькин продолжал сидеть где-то там, уже в темноте, и сопеть.) А ты знаешь,-сказал я,-как неприятно здесь сидеть? - Тогда нечего заламывать за себя такую цену! Хочешь прославиться, сегодня же запроси рублей пятьдесят за себя, и хватит. - То говорил, я мало запросил, теперь-много... А.почему пятьдесят? - Хватит с тебя,-объяснила мне темнота голосом Тулькина. Я обдумал предложение Тулькина и сказал: - Ни за что! Надо мной же будут все ребята смеяться, что меня только за пятьдесят рублей выкупили... Сына Кеннета Янга за большой выкуп, написано, выкупили. Я думаю, что большой выкуп - это тысяч шесть. - Твой отец не Кеннет Янг, и ты не его сын,-сказал Тулькин.- У них свои цены, у нас свои... - Неужели им жалко заплатить за меня шесть тысяч рублей? - простонал я вслух. - Ну ладно, Завитайкин, не расстраивайся... Сейчас я напишу ещё одно письмо,-сказал Тулькин.- Мы тебя в этом письме уценим, и твои родители тебя, может быть, выкупят.-Тулькин зажёг фонарик, снял перчатки и вытащил из кармана куртки блокнот и вечное перо. - Чтоб меня уценивать!..-сказал я.-Да ни за что на свете! - Пятьдесят! - предложил Тулькин. - Шесть тысяч!-сказал я.-Я эту цену для Тани назначил. Чтоб она знала, что я чего-то стою - Пятьдесят! - сказал Тулькин.- И ни копейки больше! - Пять тысяч шестьсот! - сдался я. - Пятьдесят! - повторил упрямо Тулькин.- Раз - пятьдесят! Два - пятьдесят! Три - пятьде-сят! (Я не согласился.) Всё! - сказал Тулькин.- Я выхожу из этого дела! Таскать по кладбищу доплатные письма! Ещё ноги переломаешь! - И выходи! - сказал я.- Пожалуйста! Не заплачу! Выходи! - Сам себя воровал! Сам письма писал! Сам их и подбрасывай! Знал бы, лучше телик бы смотрел. - И подброшу! И без твоей помощи подброшу!... Телевизирь несчастный. - А ты!.. А ты!.."-заорал Тулькин.-Ты... уцененный Ромео и Джульетта!-И здесь Тулькина как будто прорвало - как он меня только ни называл: и ливерной колбасой, и эскимо на палочке, и магазинным холодцом!.. А я всё время повторял спокойно только одну фразу: - Если ты и вправду смелый человек, развяжи мне руки и повтори ещё раз, что ты мне сказал! Но Тулькин все-таки продолжал поносить меня изо всех сил. И тогда меня вдруг осенило, и я подумал: с похищением, конечно, всё пропало, не бывать моему портрету в "Неделе", но появилась надежда прославиться по-другому... Это была пре-красная мысль, и мой портрет, кажется, может всё-таки появиться в "Неделе". - Хорошо,-оборвал я ругавшегося Тульки-на.-Если ты меня действительно ненавидишь,--сказал я Тулькину,- надень на мой берет свою кеп-ку и дай мне доской по голове.-Я подумал, что вдруг после этого удара я, как та женщина-испанка, вдруг заговорю на чистом английском языке, и обо мне, конечно, сразу же напечатают во всех газетах! И я прославлюсь! - Тулькин, будь другом, дай мне доской по голове! Я это заслужил, Тулькин! Я думал, что Тулькин с удовольствием выполнит мою просьбу, но, к моему удивлению, Тулькин не только не ухватился за моё предложение, но категорически отверг его. - Легко хочешь отделаться! - отозвался из темноты Тулькин, освещая меня электрическим фонариком.- Сейчас всех ребят соберу, и мы тебя, связанного, на базар отнесём и к прилавку тебя привяжем, где уценёнными товарами торгуют. И ещё сфотографируем тебя утром и подпись сделаем: "Бессердечный парень, который украл себя за деньги у своих родителей!" И родителей твоих тоже снимем на карточку: "Бессердечные родители, которые не захотели выкупить своего сына ни за какие деньги!" Всю вашу семейку на весь мир прославим! И Кузовлеву твою прославим-скажем, что она тебя подговорила. И брата твоего не пощадим. Скажем - всё знал, но скрыл... Сделав такое жуткое заявление, Тулькин скатился в темноте с чердака по лестнице, а я остался один, связанный по рукам и ногам, без похищения, без славы, и без знаний английского языка, и теперь уже без какой-либо надежды на то, что Таня Кузовлева когда-нибудь обратит на меня своё внимание. Я напрягся и изо всех сил задёргал связанными руками.
Рассказ шестой
ВОТ ТАК НОВОСТЬ!
- Я буду водящим,-сказал я и сделал вид, что снимаю со своей руки часы. - Ишь какой! - разозлился Сутулов.- Он будет водящим! Я буду водящим! - Хорошо,-согласился охотно я,-снимай свой хронометр. - А зачем тебе мой хронометр? - спросил ме-ня Сутулов. - Сейчас мы будем играть,- объяснил я Суту-лову, снимая с его руки швейцарский хронометр и подмигивая Мешкову, Дерябину и Тулькину. - Во что играть? - спросил Сутулов. - В столб,- сказал я. - А что это такое? - спросил Сутулов. - Очень весёлая игра... Связывайте его! - приказал я Тулькину, Мешкову и Дерябину. Тулькин, Мешков и Дерябин стали с удоволь-ствием связывать Сутулова по рукам и ногам. Су-тулов не сопротивлялся. - У тебя на даче никого нет?-спросил я Сутулова. - До утра уехали,-радостно пояснил Сутулов. - Вот и хорошо! - сказал я тоже радостно.- Значит, до утра можно играть? - Конечно! - ещё радостней сказал Сутулов. - Ставьте его на стул! - приказал я Тулькину, Дерябину и Мешкову. Мешков, Дерябин и Тулькин поставили Сутулова на стул. Я сам не стал о него и руки марать. - Стоишь? - спросил я Сутулова. - Стою,- подтвердил Сутулов. - Прекрасно,-сказал я, влезая на соседний стул.- Хронометр твой ходит хорошо? - Спрашиваешь! - засмеялся Сутулов.- Тик-так! Тик-так! Я прижал к своему уху сутуловский хронометр, покачал головой и сказал: - А по-моему, не очень-то хорошо... "Тик" естъ, а "така" нет... - Иди ты! - сказал грозно Сутулов. - Можешь сам послушать,- сказал я и приложил хронометр к стене, а Сутулов приложил своё ухо к хронометру и расплылся в улыбке.- Слушаешь? - спросил я Сутулова. - И "так" слушаю,-подтвердил Сутулов,-и "тик" слушаю. - Тогда так и слушай,-сказал я,-до утра... Только прижимай хронометр крепче ухом к стене, А то уронишь... Потом я помолчу и скажу: "Это тебе за Таню... за Кузовлеву, чтоб ты за ней не ухаживал!.." А дальше Тулькин, Мешков и Дерябин, конечно,- все они повалятся от хохота на пол, а потом... но что будет потом, я не успел представить, так как к этому времени я уже почти подбежал к дому, осталось только продраться через кусты акации и перелезть через забор, когда совсем рядом я услышал шум и голоса, из которых выделялся голос старика Сутулова: - Не боись, ребята... Я этого Лешего беру на себя... Хватит с ним цацкаться. - А ты, Дерябин, не расстраивайся,-подал свой голос Мешков.- Ты донт би ин э питти! - успокаивал Дерябина Мешков.- Мы все за то, чтобы Кузовлева с тобой дружила, а не с этим шалопутом. А раз мы все хотим, значит, так и будет. Ду ю андерстэнд? - Оф корз,- ответил Дерябин.- Сэньк ю вери мач... - Почему это с Дерябиным? - взъерепенился Сутулов.-Кузовлева будет дружить со мной! Все андерстэнд? Все промолчали, а я подумал: "Ну это мы ещё посмотрим, кто будет андер-стэнд, а кто будет не андерстэнд!"-подумал я, сжимая кулаки. В это время со стороны кладбища показался бегущий по улице Тулькин с целой оравой мальчишек и крикнул на бегу, посвечивая фонариком: - Нет его там! Весь чердак обшарили! А домой не приходил? - спросил Тулькин. На всякий случай я бесшумно залёг в кустах, нащупав в кармане пластмассовый мешочек с губкой, пропитанной "жёлтой лихорадкой". Кажется, сегодня придётся пустить в ход. Кажется, сегодня Сутулов от самбо на словах перейдёт к самбо на деле. - Ноу,-сказал Мешков по-английски,-иф ай хэд син хим. Фразу я не понял, но в голосе Мешкова была явная угроза. - Куда же он мог запропаститься? Из сторожки скрылся и домой не пришёл? пискнул Дерябин, держа доску с клавишами на плече, как винтовку. Может быть, во время драки мне Дерябин всё-таки даст этой доской по голове и я вдруг всё-таки заговорю на английском языке?.. - Окружай дом,- скомандовал Сутулов. Сутуловские прихвостни проползли рядом со мной. Я даже дыхание затаил. - Ну ничего,-сказал Мешков,-я теперь с ним за пиджак рассчитаюсь. Я ему устрою торнейдоу... - А я ему за попугая отомщу,-пригрозил Дерябин, перекладывая свою музыкальную доску с одного плеча на другое.- Это надо же, украсть себя за деньги! - А сначала он сколько за себя запросил? - спросил Сутулов. - Двести тысяч рублей! - сказал Тулькин,.которому, видно, было всё равно что врать в темноте. Я еле удержался, чтоб не выскочить и не дать Тулькину в ухо. (Рано! Рано! Рано!) - Главное, мы же с ним три раза цену на него снижали,-сказал Тулькин.-Я уж в последнем письме написал: "Вернём сына, дайте хоть на эскимо! " - Ну и что? - спросил Сутулов. - Ну и что... - сказал Тулькин.- Ничего, и за двадцать две копейки не стали выкупать. Все мои враги засмеялись. И вместе со смехом стали поносить меня на все лады. - Не идёт! - сказал Тулькин.- Испугался. - А дома у них кто-нибудь есть? - спросил Сутулов. - Отец с матерью, наверно, слышите телевизор? Все замолчали. Было слышно действительно, как у нас в доме работал телевизор. Кто-то из ребят полез добровольно на дерево и вдруг закричал сверху: - Братцы! Да он же дома! Он с какой-то девчонкой передачу смотрит! - А где же родители? -спросил Сутулов. - Родителей нет, одни сидят. - Тем лучше,-- сказал Сутулов, поправляя бороду и засучивая рукава. Все полезли, кто на забор, кто на дерево. Я и сам вгорячах тоже чуть было не полез на тополь, услышав сообщение, что в нашем доме появилась дев чонка, с которой я сижу рядом и смотрю телевизор, - Дерябин, да ведь это твоя Кузовлева с Лёшкой сидит! - крикнул Мешков. Вот тебе раз! Пока я устраивал себе своё собственное похищение, мой родной брат-тихоня и маменькин сыночек похитил у меня из-под самого но-са Таню Кузовлеву! Мою первую любовь! А может быть, он тоже влюбился? Неужели близнецы не только в одно время рождаются, но и влюбляются тоже в одно время? - Как же он успел и отвязаться и...- удивился Тулькин.-Я же его специальным неразвязывающимся узлом привязал?.. Вы от калитки не отходили? - спросил он Мешкова. - Но,-ответил Мешков.-Ви вэр хир лайк а стоунс... Как камни, как вкопанные стояли! - объяснил Мешков, потом он уставился на стоявшего с самым дурацким видом Тулькина и спросил: - Ну что ты? - Проявляю... - Что проявляешь? - Вам этого не понять... Свободу пространственного воображения!..-пояснил Тулькин.-Как же он успел всё это сделать? И просить нас всех? письмо подбросить, и похититься, и развязаться, Я успеть с Танькой детектив по телику посмотреть?.. - Да это не он смотрит телевизор с Кузовле-вой,-осенился вдруг Вадим Лютатовский. - А кто же?-спросил Сутулов. - Его брат Сашка!.. А Лёшка с этим письмом делал отвлекающий манёвр, брату создавал обстановку! - Да что вы,- возмутился Мешков,- он же ко мне к первому с этим письмом подошёл... Подошёл как Лёшка, а потом я подумал, что это всё-таки Сашка! - Какой Сашка! - теперь взъерепенился Дерябин.- Это он ко мне подошёл как Сашка, а потом я вижу, что это Лёшка, - Тогда кто же сидит сейчас дома? - спросил Сутулов. - Лёшка,-сказал Дерябин. - Сашка,-сказал Мешков. - А по-моему, они и сами не знают, кто из них сейчас сидит перед телевизором,-заявил Вадим Лютатовский.-У близнецов, говорят, это бывает. - Сейчас,-сказал Сутулов,-погадаем. Если монета упадёт на цифру, сидит Сашка.-С этими словами Сутулов подбросил в воздух монету, поймал, поглядел на разжатую ладонь и сказал: - Сашка! Это Сашка! Сейчас вызовем его на улицу и свернём нос налево, а придёт Лёшка, свернём ему нос направо, чтоб не путали нас... и чтоб наших девчонок у нас не отбивали!.. Но, несмотря на призыв Сутулова, никто не двинулся с места, даже влюблённый Дерябин и тот продолжал стоять, хотя Сутулов продолжал всех подбадривать. "Молодец Сутулов,- подумал я.- Молодец! Так Сашке и надо! Своротят нос набок! И всё! И операцию не надо будет делать! Пусть не отбивает девчонок у своего родного брата! Ну, ну, братцы, ну, вперёд же, вперёд!.." - Сашке своротить нос, конечно, можно,- усомнился Тулькин.-А вдруг это сидит с Таней не Сашка, а Лёшка, он мне как-то грозил, что у него такое секретное оружие есть, что, в случае чего, мы его до-о-олго помнить будем! - Да это она не с Лёшкой сидит, это она с Сашкой сидит...- загорячился Лютатовский. - Обоснуй!-оборвал его Сутулов. - Да не будет она с Лёшкой сидеть! С Сашкой будет, а с Лёшкой нет...заявил Вадим Лютатовский. - Докажи,-снова оборвал Сутулов Лютатовского. - И докажу,-сказал Лютатовский.-Знаете, какой он ей фокус недавно показал. Я как раз в продовольственном магазине был, смотрю: у прилавка Завитай стоит с тяжёлым мешочком в руке. Я сразу подумал, что он здесь неспроста стоит. Он стоит, и я стою. Он смотрит в окно, и я смотрю. Он чего-то ждёт, и я тоже стою и чего-то жду. Вдруг в магазин вбегает Кузовлева. Завитай задёргался, как будто его в электросеть включили. Кузовлева-к прилавку, Лёшка-к прилавку. Кузовлева- к кассе, а он успел её обогнать и встать перед ней. А я смотрю на Завитая и думаю: ну это всё неспроста, тем более что у него какой-то тяжёлый мешочек в руках. Доходит очередь до Лёшки, он говорит кассирше: "Четыре пятьдесят в кондитерский!"- и протягивает кассирше свой мешочек. И что же вы думаете было у него в мешке? - Обыкновенный песок,- отгадал Сутулов. - Нет,- сказал Лютатовский. - Сахарный...-предположил Дерябин. - Нет,- сказал Лютатовский. - Зи голден санд! Золотой песок!-предполо-жил Мешков. - Ничего подобного!-ответил Лютатовский.- В мешке у него были копейки! Одни копейки! Четыреста пятьдесят штук копеек! Представляете, что началось в очереди?.. Одна Кузовлева только молча ждала, когда кассирша пересчитывала четыреста пятьдесят копеек, а очередь просто вся из-ругалась на этого Завитая!.. - Нет, чтоб уступить место лэди,-сказал Мешков.-Марфа Джентльмен. - Я бы уступил,-сказал Дерябин, - Он за свои штучки отца родного не пожалеет! - добавил Тулькин. - Не пожалеет?..-возмутился Дерябин.-Уже не пожалел! Фокусник несчастный! Все возмущённо загудели: - Штучкин-Мучкин! - Капитан Копейкин! - сказал Сутулов. "Эх, вы!-крикнул я, неожиданно выскакивай из темноты на свет.- Да разве это был фокус или штучка? Да вы знаете, почему я с этими копейками впереди Кузовлевой встал? Да я разве для того, чтоб её задержать, в очереди встал? Да я перед Кузовлевой встал со своим мешком, чтоб подольше возле неё постоять, пока кассирша мои несчастные копейки пересчитывает. Да я бы ради Кузовлевой готов был мешок с целым миллионом копеек к кассирше притащить. Пусть бы она считала, а я бы всё стоял возле Кузовлевой, а очередь бы ругалась, а кассирша бы всё считала... а я бы всё стоял... а Ку-зовлева бы всё смотрела на меня спокойно и серьёзно, как тогда, а я бы всё стоял... А ты, Люта-товский, жалкий сплетник, гнусная скрытая камера..." И все замолчали, как один... замолчали бы... если бы я вышел и сказал бы так... но я не вышел... я продолжал таиться в кустах. Я подумал, что если я так скажу, то они опять не поверят, что я - это я, они опять подумают, что так говорить может только Саша, а что я сижу там с Таней и смотрю телевизор, и когда я... то есть не я, а Саша выйдет из дома с Таней, то они, конечно, набросятся главным образом на него и своротят ему нос направо. На меня тоже, конечно, набросятся, но не главным образом, а разве Саша может от них отбиться, как это смогу сделать я? Да никогда в жизни! Поэтому я продолжал сидеть в кустах, сжимая в кармане своё секретное оружие, и, скрипя зубами, молча наблюдал, как будут события развиваться дальше. Мне вдруг почему-то не захотелось, чтобы Саше сворачивали нос, всё-таки ему его нос ведь будут из-за меня сворачивать, а не из-за него... - Ну что, будет после этого сидеть Кузовлева с Лёшкой? - спросил Лютатовский. - Не будет! -согласился Сутулов. - Не будет! - сказали Мешков и Тулькин. - Не будет,- подтвердил Дерябин. - Не будет! Не будет! - зашумели остальные прихвостни. - Вызываем? - спросил Сутулов. - Вызываем! - сказали Мешков и Тулькин. - Вызываем! - подтвердил Дерябин. И они вчетвером подбежали к нашей даче и рывком открыли входную дверь. На траву упал параллелепипед света. - Выходи, Леший! - крикнул Сутулов, грозя кулаком одной руки, а другой поглаживая свою фальшивую бороду. - Эй ты, брат авантюриста! - крикнул Мешков.- Адвентчерс бразер! Герр аут! Выходи! - Выходи!-сказал Тулькин.-Есть дело-Уголовное!.. - Выходи, выходи,- пискнул Дерябин,- брат капитана Копейкина! Сутулов всё продолжал засучивать рукава. Я сунул руку в карман, развязал на ощупь пластмассовый кулёк и, протолкнув в него руку, сжал лежавшую в кульке мокрую губку, пропитанную "жёлтой лихорадкой". "Разделяй, Завитайкин, и властвуй!"-сказал я сам себе, и вышел на свет, и направился твёрдым шагом прямо по направлению к Сутулову.
Рассказ седьмой
НОС ИЗ ПЛАСТИЛИНА
Глаз здорово болел, и голова тоже. Во время драки Дерябин всё-таки ухитрился и без моей просьбы дал мне своим "роялем" по голове. Голова болит до сих пор, но в смысле английского языка этот удар никаких знаний мне не прибавил, но это не имеет уже никакого значения. А Сутулов-то самбо только на словах знает, а на деле ничего подобного.
1 2 3 4 5 6