Маленький кабинет Вики был опечатан.
Все десять раз переговорили, все возможные и невозможные версии высказа
ли. Заместитель Вики, Феликс Нечаев, сорокалетний рыхлый юноша с пегими в
олосами до плеч, единственный человек, который по идее мог бы сейчас ее за
менить, отчаянно зевал, пил коньяк из кофейной чашки и поедал вялые ломти
ки лимона, разложенные на блюдце. Пальцы его были липкими, лицо потным и от
ечным.
Ц Вот такие дела, Ц повторял он, лениво поигрывая связкой ключей с брел
оком-колокольчиком. Колокольчик звенел, брелок без конца падал на пол. Фе
ликс поддевал его острым носком ботинка, подкидывал, ловил на лету.
Ц Прекрати! Ц не выдержала секретарша Наташа Дронкина, крепко сбитая в
ысокая блондинка. Ее приятную внешность безнадежно портили несколько в
ыпуклых щетинистых родинок на щеках и на подбородке, каждая размером с г
орошину.
Ц Что тебе не нравится? Ц лениво поинтересовался Феликс.
Ц И так в ушах звенит, а тут еще ты со своими ключами, Ц проворчала Наташа
, громко возмущенно всхлипнула, достала пудреницу и занялась своим лицом
.
Ц Он все наиграться не может, Ц подал голос компьютерщик Вадик, длинный
и худой, бритый налысо, с серебряной серьгой в ноздре, Ц неделю назад куп
ил наконец тачку, вот и гремит ключами, как младенец погремушкой.
Ц Что ж ты коньяк с утра хлещешь, если за рулем? Ц покачала головой Наташ
а. Ц Жить надоело?
Ц Надоело, Ц оскалился Феликс, Ц до того похабная жизнь пошла, что и пра
вда надоело.
Ц А вот Вике, наверное, не надоело жить, Ц заметила из глубины комнаты мл
адший редактор Лиля Осипенко, маленькая, круглая, с вытравленными до бел
изны волосами и крупным вздернутым носом, Ц а всем плевать. Был человек
Ц и нет. Подумаешь, какая ерунда! Что вы за люди, не понимаю, честное слово!
Ц Ну нам теперь повеситься, да? Ц раздраженно прорычал компьютерщик Ва
дик.
Ц Нет, я не могу, не могу, Ц Лиля громко зарыдала, к ней тут же подсела стар
ший редактор Тата, поджарая дама с серебристым бобриком волос, в очках в т
олстой розовой оправе.
Ц Деточка, не надо. Мы все переживаем, но каждый по-своему. Одни люди могут
выплескивать свои чувства, как ты, другие все держат в себе.
Ц Слышь, а какая тачка у тебя? Ц шепотом спросил молоденький курьер Кос
тик Терентьев, подходя к Феликсу и опускаясь перед ним на корточки.
Ц “Фольксваген-гольф”, Ц небрежно ответил тот и в очередной раз поддел
ногой упавшую связку ключей.
Ц Новая?
Ц Ну, почти. Девяносто седьмого года.
Ц Вроде Вика такую недавно покупала, Ц вспомнил Костик.
Ц Ага. Если только для своей домработницы, продукты из супермаркета воз
ить, Ц выразительно скривился Феликс. Ц У леди была бирюзовая “Хонда”.
Ц Нет, правда, я помню, она говорила про “Фольксваген”. Она хотела вторую
машину, именно “гольф”.
Ц Может, и хотела, теперь уж не хочет, Ц Феликс потянулся, хрустнув суста
вами, Ц и вообще, отстань. У нас тут траур, а ты все о тачках. Нехорошо это, Ко
стик.
Ц А нашему Костику все по фигу, Ц подала голос секретарша, Ц он у нас по
коление-нэкст. Когда его отца арестовали, он тут учил Вику чечетку танцев
ать.
Ц Ой, ну не надо, не надо мне морали читать, Ц махнул рукой Костик, Ц когд
а это было? Ты все забыть не можешь! К тому же папульку почти сразу выпусти
ли. Морду набили и выпустили.
Ц О Боже! Ц Наташа вздохнула и закатила глаза к потолку. Ц Ив кого ты та
кой жестокий бесчувственный идиот? Отец физик, доктор наук, мама искусст
вовед. Морду набили! Это ж надо!
Молоденький курьер скорчил кислую рожу, махнул рукой на Наташу и продолж
ил приставать к Нечаеву:
Ц Феликс, Феликс, а ты свою где купил?
Ц Приятель из Германии пригнал.
Ц Сколько взял за перегон?
Ц Восемьсот.
Ц Это недорого. У меня тут бывший одноклассник тоже подрядился гонять м
ашины из Германии, он такое рассказывал, жуть. Почти пятьдесят часов за ру
лем, все дерут деньги, кому не лень, погранцы, полиция, таможня, сейчас еще в
сякие “зеленые” экологи появились, требуют пошлину за вред окружающей с
реде. Ну и бандюки, конечно, как же без них? Говорят, им сами погранцы сообща
ют, кого стоит грабануть, у кого есть что взять. К примеру, остановишься по
спать в Белоруссии, обязательно нарвешься на бандюков. Такса минимум сто
баксов. Откажешься платить Ц все, кранты, в лучшем случае останешься без
тачки, в худшем замочат.
Ц Господи, о чем вы говорите? Ц простонала сквозь слезы Лиля, но никто ее
не услышал. Тата вновь углубилась в чтение глянцевого женского журнала,
Наташа красила ресницы, Вадик задремал.
Дверь была плотно закрыта. Мимо процокали каблучки секретарши одного из
помощников Рязанцева, и тут же навстречу ей вспухла волна шума. Журналис
ты, аккредитованные в Думе, с утра клубились в крыле, принадлежащем фракц
ии “Свобода выбора”, и каждого, кто входил и выходил, брали в плотное кольц
о. Секретарша одного из помощников партийного лидера имела полное морал
ьное право замахать на них руками, забормотать: “Я ничего не знаю!” Ц и пр
одраться сквозь строй к лифту, а потом в буфет. Но сотрудники пресс-центра
не могли себе этого позволить. Они обязаны были не просто общаться с журн
алистами, но и дружить с ними, не обижать, кормить эксклюзивной информаци
ей. Взамен журналисты предоставляли главе фракции эфирное время и газет
но-журнальное пространство. На этом бартере и держалась основная работа
пресс-центра.
Беда заключалась в том, что Вика Кравцова за последние три года успела ув
олить всех, кто мог бы даже теоретически претендовать на ее место, и собра
ла вокруг себя совершенно никчемную команду, на фоне которой выглядела б
лестящей и незаменимой. К подчиненным она предъявляла всего три простых
требования: покорность, исполнительность и бездарность. Ей не нужны были
чужие идеи, ей хватало собственных.
Взять на себя ответственность и выйти к прессе никто не решался.
Ц Лезут, лезут, сволочи, Ц зевнув, произнес Феликс и налил себе еще конья
ку, Ц стервятники, тянет их на мертвечину.
Ц Ой, перестань, не надо, Ц поморщилась Тата, Ц чего делать-то будем?
Этот вопрос давно висел в воздухе. Все понимали, что до вечера так сидеть н
евозможно. Либо надо начинать работать, либо просто плюнуть, молча продр
аться сквозь кольцо журналистов и разойтись кто куда.
Феликс зажевал лимоном очередную порцию коньяка, Наташа принялась соср
едоточенно начесывать пышную челку, Вадик загасил докуренную до фильтр
а сигарету и тут же достал следующую. И в этот момент дверь распахнулась. Н
а пороге стояла совсем юная стриженая блондинка в белых штанах и полосат
ой майке.
Ц Здравствуйте, Ц сказала она, одаривая всех сверкающей улыбкой, Ц ме
ня зовут Мери Григ, я из Нью-Йорка. У вас там в предбаннике целая толпа прес
сы. Вы хотите, чтобы они разошлись? Или вам есть что им сказать?
* * *
Нянька Рая не спеша мыла пол в палате, тряпка тихо чмокала в ведре, за откр
ытым окном щебетали птицы. Койка Галины Дмитриевны была слегка приподня
та и развернута к телевизору. Шло дневное ток-шоу.
Ц Я женским вниманием никогда обойден не был, Ц надменно сообщил с экра
на щекастый мужчина с длинными волосами, зачесанными назад и забранными
в хвостик, Ц у меня всякие были: и зрелые матроны, и девочки молоденькие, и
фотомодели, и бизнес-леди, так называемые деловые женщины. Вот этих я прос
то не выношу.
Ц Чем же они вам так не угодили? Ц спросил тоненький вертлявый ведущий
в лиловом фраке, с необыкновенно пышным белым чубом и круглыми, как монет
ы, глазами.
Ц Да они же вовсе не женщины, Ц пропел щекастый чистым высоким тенором
и снисходительно улыбнулся. Ц Желание доминировать свойственно мужчи
не, женщина должна подчиняться, растворяться в партнере. А эти бизнес-лед
и, они на самом деле своей активностью и, так сказать, независимостью пыта
ются компенсировать свою половую неполноценность, подсознательную фри
гидность. Это что-то вроде сублимации с элементами фрустрации.
Ц Гм.., понятно, понятно, Ц ведущий закивал с комической важностью, Ц а т
еперь, пожалуйста, то же самое, только по-русски.
Ц Ax, да, извините, я психолог и привык пользоваться профессиональными те
рминами, Ц мужчина пошевелил рыжими густыми бровями, сморщил толстый н
ос, Ц фигурально выражаясь, они не хотят и не могут.
Ц Что именно? Ц тряхнув чубом и склонив голову набок, лукаво уточнил ве
дущий.
Щекастый закатил глаза к потолку и произнес неожиданно глубоким басом:
Ц Иметь полноценные сексуальные сношения с мужчиной.
Нянечка Рая отжала тряпку в ведре, вытерла руки полой халата и, тяжело взд
охнув, покосилась на Галину Дмитриевну.
Ц Вы бы лучше поспали, чем эту пакость смотреть. Давайте я переключу на “
Дикую Розу”. Можно?
Ц Феликс Нечаев не психолог, Ц чуть слышно произнесла Галина Дмитриев
на, Ц зачем он говорит не правду?
Ц Это вы о ком? Ц удивилась нянечка. Галина Дмитриевна ничего не ответи
ла. Она смотрела в экран. Глаза ее были неподвижны, она даже не моргала.
Ц Итак, подведем некоторые итоги, Ц сказал ведущий и опять тряхнул чубо
м, Ц наша сегодняшняя тема “Принципиальный холостяк”. Наш герой утверж
дает, что изучил разные типы женщин и не хочет жениться, поскольку ни один
из этих типов его не удовлетворяет. Что скажут наши зрители? Пожалуйста! В
от вы, девушка!
Ведущий крупными скачками подлетел к хорошенькой юной блондинке в перв
ом ряду и сунул ей в лицо микрофон.
Ц Если ему никто не нравится, зачем он вообще лезет? Ц выпалила блондин
ка. Ц Пусть переходит на самообслуживание и сам себя удовлетворяет!
В зале засмеялись. Оператор упер камеру в лицо герою. Лицо это ходило ходу
ном. Двигались брови, вертелся нос, толстые губы то поджимались в нитку, то
вытягивались в трубочку.
Ц Знаете что, милая, Ц пропел он, опять басом, Ц я вам могу сказать как пр
офессиональный психолог, что у вас очень серьезные комплексы.
Ц Феликс не психолог, Ц повторила Галина Дмитриевна чуть громче, Ц он
закончил заочное отделение областного педагогического института. А до
этого служил в армии, строил генеральские дачи под Москвой.
Нянечка Рая собиралась вылить грязную воду из ведра, но застыла на полпу
ти к туалету. Швабра с громким стуком упала на пол.
Ц Что вы говорите? Я не поняла…
Ц Сначала мы взяли его на договор, курьером. Потом он стал младшим редакт
ором. Он пунктуален, аккуратен, никогда ничего не забывает, умеет наводит
ь порядок в бумагах и документах.
Ц Галина Дмитриевна! Ц испуганно окликнула ее нянечка. Ц Вам нехорошо
? Может, доктора позвать?
Ц Нет, Рая, не волнуйтесь, Ц больная глубоко вздохнула и закрыла глаза,
Ц можете переключать на свою “Дикую Розу” или вообще выключить. И, пожал
уйста, опустите мою койку, я посплю.
То, что произошло сейчас, было почти невероятно. Она вспомнила, как звали щ
екастого мужчину, героя телешоу, кто он, откуда она его знает. Впервые из ч
ерного вязкого хаоса вырвался наружу живой и понятный фрагмент. Пусть эт
о была всего лишь плоская картинка, пусть на картинке кривлялся дурак Фе
ликс, но она вспомнила. И еще ей удалось глядеть в экран, не моргая, почти це
лую минуту. Это тоже был отблеск прошлой жизни, отблеск слабый, бессмысле
нный, но милый.
Муж Галины Дмитриевны в самом начале своей политической карьеры специа
льно вырабатывал перед зеркалом пристальный, неподвижный взгляд, училс
я смотреть, не моргая, в телекамеру Ц это сильно действовало на зрителей,
даже слегка гипнотизировало, однако глаза уставали, слезились, болела го
лова. После репетиций перед зеркалом и телесъемок у него дергались сразу
оба века. Он нервничал и злился. Чтобы успокоить его, Галина Дмитриевна тр
енировала гипнотический лидерский взгляд вместе с ним и превратила это
в игру. Они засекали время по песочным часам и смотрели в глаза друг другу
, не моргая, кто дольше продержится.
Она вообще многое делала вместе с ним и ради него Ц садилась на диеты, ког
да он начинал полнеть, изнуряла себя игрой в большой теннис, который на са
мом деле терпеть не могла, потому что мячик всегда, как заговоренный, лете
л ей в голову. Более всего тяготили ее в той прошлой жизни митинги и светск
ие мероприятия. Ей было плохо в толпе. Она терялась, не любила, когда на нее
смотрят, все казалось, что-то не так: пятно на костюме, дырка на колготках, т
ушь сыплется с ресниц, помада размазалась. Она старалась уединиться, сли
шком часто бегала в туалет, проверить, все ли в порядке, тут же напрягалась
, что кто-нибудь обратит на это внимание и что-нибудь не то о ней подумает.
Страхи на уровне “кто что подумает” были, пожалуй, самыми главными, самым
и упорными и мерзкими из ее страхов. Она понимала, как это мелко, пошло, как
“по-бабски”, и ненавидела себя за это, но ничего поделать не могла.
Когда-то, в двенадцать лет, пересекая свой двор, наполненный детьми, стару
хами на лавочках, собачниками, мамашами с колясками, она украдкой косила
сь на каждого встречного и пыталась угадать по его лицу, что он о ней думае
т Ц считает, будто она нарочно утопила Любу Гордиенко, или не верит в это.
Мнение обитателей двора казалось ей достоверней правды, важней ее собст
венной памяти, тогда еще вполне ясной и здравой. Как будто они, соседи, тол
па, могли решить тайным голосованием, убийца она или нет.
Ц Не смей никого слушать. Не обращай на них внимание. Ты ни в чем не винова
та, ты же знаешь, как было на самом деле! Ц говорила мама.
Ц Тогда почему они шепчутся у меня за спиной? Почему Любина мать кричит н
а весь двор:
"Убийца! Чтоб ты сдохла!” Ц и никто ее не просит замолчать? Они слушают, кач
ают головами, потом все обсуждают и смотрят на меня, смотрят…
Ц Мы уедем отсюда, и все это кончится, Ц обещал папа.
Но чтобы переехать в другой район, надо было искать варианты обмена, а это
невозможно сделать за один день. Прошел почти год, прежде чем Галя села в к
абину большого фургона, нагруженного домашним скарбом, и навсегда покин
ула двор с его общественным мнением. Последнее, что она услышала, был исто
шный крик пьяной Любиной матери:
Ц Убийца! Чтоб ты сдохла!
Растрепанная, седая, в халате, она бежала за машиной, которая все никак не
могла развернуться и вписаться в узкий проезд между домами, отделявший д
вор от улицы.
На лето папа достал путевки в ведомственный Дом отдыха в Сочи. Когда Галя
увидела море, она побелела, начала задыхаться. Сначала решили, что это аст
ма. Галю долго и мучительно обследовали в больнице, ничего не обнаружили,
ставили какие-то мудреные диагнозы, опять обследовали, пока, наконец, не н
ашелся умный доктор, который понял, в чем дело, отменил все назначенные ле
карства и порекомендовал обратиться к подростковому психотерапевту.
Ц Ты боишься воды потому, что боишься утонуть? Ц спрашивала психотерап
евт.
Ц Нет. Я боюсь, что утопила Любу.
Ц Но ведь ты не делала этого.
Ц Не делала. Но когда я вижу воду, мне начинает казаться, что я просто забы
ла, как все произошло на самом деле, и я думаю: а вдруг я правда убийца?
Ц Попробуй рассказать с самого начала, все, что помнишь.
Галя попробовала, но стоило произнести слова “Вода стала мутной, под ног
ами не оказалось дна”, тут же опять началась страшная одышка.
Врач попросила ее написать что-то вроде рассказа или письма, спокойно из
ложить события того дня на бумаге. Галя исписала двадцать страниц в обще
й тетради, вспомнила все, почти по минутам.
Когда они вошли в воду, дно оказалось совсем пологим и мягким, как кисель.
Сначала держались за ивовые ветви, не отходили далеко от берега, посколь
ку обе очень плохо плавали. Но было жарко, и барахтаться на такой мелкоте н
адоело. Галя поплыла дальше, по-собачьи, Люба за ней. Каждые несколько мет
ров вставали на ноги, проверяли, не слишком ли глубоко. Разговаривали, сме
ялись. Люба говорила, что в такой воде хорошо мыть волосы, она очень мягкая
, без хлорки.
Потом услышали громкую музыку. Плыл прогулочный катер, и звучала песня п
ро последнюю электричку. Галя стала подпевать во все горло, катер прибли
жался, песня зазвучала так оглушительно, что заложило уши. Когда он пропл
ыл мимо, от него пошла высокая сильная волна. Это было так неожиданно, что
обе девочки ушли под воду с головой. Галя хлебнула воды, но быстро вынырну
ла, огляделась и увидела, что Любы нет рядом. Она сначала позвала ее; не усл
ышав ответа, нырнула опять и попыталась открыть глаза под водой. От волн п
однялся ил, вода стала мутной, под ногами не было дна. Какое-то время она ша
рила руками, пыталась найти Любу на ощупь, выныривала, дышала, звала на пом
ощь.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Чувство реальности. Том 2'
1 2 3 4 5
Все десять раз переговорили, все возможные и невозможные версии высказа
ли. Заместитель Вики, Феликс Нечаев, сорокалетний рыхлый юноша с пегими в
олосами до плеч, единственный человек, который по идее мог бы сейчас ее за
менить, отчаянно зевал, пил коньяк из кофейной чашки и поедал вялые ломти
ки лимона, разложенные на блюдце. Пальцы его были липкими, лицо потным и от
ечным.
Ц Вот такие дела, Ц повторял он, лениво поигрывая связкой ключей с брел
оком-колокольчиком. Колокольчик звенел, брелок без конца падал на пол. Фе
ликс поддевал его острым носком ботинка, подкидывал, ловил на лету.
Ц Прекрати! Ц не выдержала секретарша Наташа Дронкина, крепко сбитая в
ысокая блондинка. Ее приятную внешность безнадежно портили несколько в
ыпуклых щетинистых родинок на щеках и на подбородке, каждая размером с г
орошину.
Ц Что тебе не нравится? Ц лениво поинтересовался Феликс.
Ц И так в ушах звенит, а тут еще ты со своими ключами, Ц проворчала Наташа
, громко возмущенно всхлипнула, достала пудреницу и занялась своим лицом
.
Ц Он все наиграться не может, Ц подал голос компьютерщик Вадик, длинный
и худой, бритый налысо, с серебряной серьгой в ноздре, Ц неделю назад куп
ил наконец тачку, вот и гремит ключами, как младенец погремушкой.
Ц Что ж ты коньяк с утра хлещешь, если за рулем? Ц покачала головой Наташ
а. Ц Жить надоело?
Ц Надоело, Ц оскалился Феликс, Ц до того похабная жизнь пошла, что и пра
вда надоело.
Ц А вот Вике, наверное, не надоело жить, Ц заметила из глубины комнаты мл
адший редактор Лиля Осипенко, маленькая, круглая, с вытравленными до бел
изны волосами и крупным вздернутым носом, Ц а всем плевать. Был человек
Ц и нет. Подумаешь, какая ерунда! Что вы за люди, не понимаю, честное слово!
Ц Ну нам теперь повеситься, да? Ц раздраженно прорычал компьютерщик Ва
дик.
Ц Нет, я не могу, не могу, Ц Лиля громко зарыдала, к ней тут же подсела стар
ший редактор Тата, поджарая дама с серебристым бобриком волос, в очках в т
олстой розовой оправе.
Ц Деточка, не надо. Мы все переживаем, но каждый по-своему. Одни люди могут
выплескивать свои чувства, как ты, другие все держат в себе.
Ц Слышь, а какая тачка у тебя? Ц шепотом спросил молоденький курьер Кос
тик Терентьев, подходя к Феликсу и опускаясь перед ним на корточки.
Ц “Фольксваген-гольф”, Ц небрежно ответил тот и в очередной раз поддел
ногой упавшую связку ключей.
Ц Новая?
Ц Ну, почти. Девяносто седьмого года.
Ц Вроде Вика такую недавно покупала, Ц вспомнил Костик.
Ц Ага. Если только для своей домработницы, продукты из супермаркета воз
ить, Ц выразительно скривился Феликс. Ц У леди была бирюзовая “Хонда”.
Ц Нет, правда, я помню, она говорила про “Фольксваген”. Она хотела вторую
машину, именно “гольф”.
Ц Может, и хотела, теперь уж не хочет, Ц Феликс потянулся, хрустнув суста
вами, Ц и вообще, отстань. У нас тут траур, а ты все о тачках. Нехорошо это, Ко
стик.
Ц А нашему Костику все по фигу, Ц подала голос секретарша, Ц он у нас по
коление-нэкст. Когда его отца арестовали, он тут учил Вику чечетку танцев
ать.
Ц Ой, ну не надо, не надо мне морали читать, Ц махнул рукой Костик, Ц когд
а это было? Ты все забыть не можешь! К тому же папульку почти сразу выпусти
ли. Морду набили и выпустили.
Ц О Боже! Ц Наташа вздохнула и закатила глаза к потолку. Ц Ив кого ты та
кой жестокий бесчувственный идиот? Отец физик, доктор наук, мама искусст
вовед. Морду набили! Это ж надо!
Молоденький курьер скорчил кислую рожу, махнул рукой на Наташу и продолж
ил приставать к Нечаеву:
Ц Феликс, Феликс, а ты свою где купил?
Ц Приятель из Германии пригнал.
Ц Сколько взял за перегон?
Ц Восемьсот.
Ц Это недорого. У меня тут бывший одноклассник тоже подрядился гонять м
ашины из Германии, он такое рассказывал, жуть. Почти пятьдесят часов за ру
лем, все дерут деньги, кому не лень, погранцы, полиция, таможня, сейчас еще в
сякие “зеленые” экологи появились, требуют пошлину за вред окружающей с
реде. Ну и бандюки, конечно, как же без них? Говорят, им сами погранцы сообща
ют, кого стоит грабануть, у кого есть что взять. К примеру, остановишься по
спать в Белоруссии, обязательно нарвешься на бандюков. Такса минимум сто
баксов. Откажешься платить Ц все, кранты, в лучшем случае останешься без
тачки, в худшем замочат.
Ц Господи, о чем вы говорите? Ц простонала сквозь слезы Лиля, но никто ее
не услышал. Тата вновь углубилась в чтение глянцевого женского журнала,
Наташа красила ресницы, Вадик задремал.
Дверь была плотно закрыта. Мимо процокали каблучки секретарши одного из
помощников Рязанцева, и тут же навстречу ей вспухла волна шума. Журналис
ты, аккредитованные в Думе, с утра клубились в крыле, принадлежащем фракц
ии “Свобода выбора”, и каждого, кто входил и выходил, брали в плотное кольц
о. Секретарша одного из помощников партийного лидера имела полное морал
ьное право замахать на них руками, забормотать: “Я ничего не знаю!” Ц и пр
одраться сквозь строй к лифту, а потом в буфет. Но сотрудники пресс-центра
не могли себе этого позволить. Они обязаны были не просто общаться с журн
алистами, но и дружить с ними, не обижать, кормить эксклюзивной информаци
ей. Взамен журналисты предоставляли главе фракции эфирное время и газет
но-журнальное пространство. На этом бартере и держалась основная работа
пресс-центра.
Беда заключалась в том, что Вика Кравцова за последние три года успела ув
олить всех, кто мог бы даже теоретически претендовать на ее место, и собра
ла вокруг себя совершенно никчемную команду, на фоне которой выглядела б
лестящей и незаменимой. К подчиненным она предъявляла всего три простых
требования: покорность, исполнительность и бездарность. Ей не нужны были
чужие идеи, ей хватало собственных.
Взять на себя ответственность и выйти к прессе никто не решался.
Ц Лезут, лезут, сволочи, Ц зевнув, произнес Феликс и налил себе еще конья
ку, Ц стервятники, тянет их на мертвечину.
Ц Ой, перестань, не надо, Ц поморщилась Тата, Ц чего делать-то будем?
Этот вопрос давно висел в воздухе. Все понимали, что до вечера так сидеть н
евозможно. Либо надо начинать работать, либо просто плюнуть, молча продр
аться сквозь кольцо журналистов и разойтись кто куда.
Феликс зажевал лимоном очередную порцию коньяка, Наташа принялась соср
едоточенно начесывать пышную челку, Вадик загасил докуренную до фильтр
а сигарету и тут же достал следующую. И в этот момент дверь распахнулась. Н
а пороге стояла совсем юная стриженая блондинка в белых штанах и полосат
ой майке.
Ц Здравствуйте, Ц сказала она, одаривая всех сверкающей улыбкой, Ц ме
ня зовут Мери Григ, я из Нью-Йорка. У вас там в предбаннике целая толпа прес
сы. Вы хотите, чтобы они разошлись? Или вам есть что им сказать?
* * *
Нянька Рая не спеша мыла пол в палате, тряпка тихо чмокала в ведре, за откр
ытым окном щебетали птицы. Койка Галины Дмитриевны была слегка приподня
та и развернута к телевизору. Шло дневное ток-шоу.
Ц Я женским вниманием никогда обойден не был, Ц надменно сообщил с экра
на щекастый мужчина с длинными волосами, зачесанными назад и забранными
в хвостик, Ц у меня всякие были: и зрелые матроны, и девочки молоденькие, и
фотомодели, и бизнес-леди, так называемые деловые женщины. Вот этих я прос
то не выношу.
Ц Чем же они вам так не угодили? Ц спросил тоненький вертлявый ведущий
в лиловом фраке, с необыкновенно пышным белым чубом и круглыми, как монет
ы, глазами.
Ц Да они же вовсе не женщины, Ц пропел щекастый чистым высоким тенором
и снисходительно улыбнулся. Ц Желание доминировать свойственно мужчи
не, женщина должна подчиняться, растворяться в партнере. А эти бизнес-лед
и, они на самом деле своей активностью и, так сказать, независимостью пыта
ются компенсировать свою половую неполноценность, подсознательную фри
гидность. Это что-то вроде сублимации с элементами фрустрации.
Ц Гм.., понятно, понятно, Ц ведущий закивал с комической важностью, Ц а т
еперь, пожалуйста, то же самое, только по-русски.
Ц Ax, да, извините, я психолог и привык пользоваться профессиональными те
рминами, Ц мужчина пошевелил рыжими густыми бровями, сморщил толстый н
ос, Ц фигурально выражаясь, они не хотят и не могут.
Ц Что именно? Ц тряхнув чубом и склонив голову набок, лукаво уточнил ве
дущий.
Щекастый закатил глаза к потолку и произнес неожиданно глубоким басом:
Ц Иметь полноценные сексуальные сношения с мужчиной.
Нянечка Рая отжала тряпку в ведре, вытерла руки полой халата и, тяжело взд
охнув, покосилась на Галину Дмитриевну.
Ц Вы бы лучше поспали, чем эту пакость смотреть. Давайте я переключу на “
Дикую Розу”. Можно?
Ц Феликс Нечаев не психолог, Ц чуть слышно произнесла Галина Дмитриев
на, Ц зачем он говорит не правду?
Ц Это вы о ком? Ц удивилась нянечка. Галина Дмитриевна ничего не ответи
ла. Она смотрела в экран. Глаза ее были неподвижны, она даже не моргала.
Ц Итак, подведем некоторые итоги, Ц сказал ведущий и опять тряхнул чубо
м, Ц наша сегодняшняя тема “Принципиальный холостяк”. Наш герой утверж
дает, что изучил разные типы женщин и не хочет жениться, поскольку ни один
из этих типов его не удовлетворяет. Что скажут наши зрители? Пожалуйста! В
от вы, девушка!
Ведущий крупными скачками подлетел к хорошенькой юной блондинке в перв
ом ряду и сунул ей в лицо микрофон.
Ц Если ему никто не нравится, зачем он вообще лезет? Ц выпалила блондин
ка. Ц Пусть переходит на самообслуживание и сам себя удовлетворяет!
В зале засмеялись. Оператор упер камеру в лицо герою. Лицо это ходило ходу
ном. Двигались брови, вертелся нос, толстые губы то поджимались в нитку, то
вытягивались в трубочку.
Ц Знаете что, милая, Ц пропел он, опять басом, Ц я вам могу сказать как пр
офессиональный психолог, что у вас очень серьезные комплексы.
Ц Феликс не психолог, Ц повторила Галина Дмитриевна чуть громче, Ц он
закончил заочное отделение областного педагогического института. А до
этого служил в армии, строил генеральские дачи под Москвой.
Нянечка Рая собиралась вылить грязную воду из ведра, но застыла на полпу
ти к туалету. Швабра с громким стуком упала на пол.
Ц Что вы говорите? Я не поняла…
Ц Сначала мы взяли его на договор, курьером. Потом он стал младшим редакт
ором. Он пунктуален, аккуратен, никогда ничего не забывает, умеет наводит
ь порядок в бумагах и документах.
Ц Галина Дмитриевна! Ц испуганно окликнула ее нянечка. Ц Вам нехорошо
? Может, доктора позвать?
Ц Нет, Рая, не волнуйтесь, Ц больная глубоко вздохнула и закрыла глаза,
Ц можете переключать на свою “Дикую Розу” или вообще выключить. И, пожал
уйста, опустите мою койку, я посплю.
То, что произошло сейчас, было почти невероятно. Она вспомнила, как звали щ
екастого мужчину, героя телешоу, кто он, откуда она его знает. Впервые из ч
ерного вязкого хаоса вырвался наружу живой и понятный фрагмент. Пусть эт
о была всего лишь плоская картинка, пусть на картинке кривлялся дурак Фе
ликс, но она вспомнила. И еще ей удалось глядеть в экран, не моргая, почти це
лую минуту. Это тоже был отблеск прошлой жизни, отблеск слабый, бессмысле
нный, но милый.
Муж Галины Дмитриевны в самом начале своей политической карьеры специа
льно вырабатывал перед зеркалом пристальный, неподвижный взгляд, училс
я смотреть, не моргая, в телекамеру Ц это сильно действовало на зрителей,
даже слегка гипнотизировало, однако глаза уставали, слезились, болела го
лова. После репетиций перед зеркалом и телесъемок у него дергались сразу
оба века. Он нервничал и злился. Чтобы успокоить его, Галина Дмитриевна тр
енировала гипнотический лидерский взгляд вместе с ним и превратила это
в игру. Они засекали время по песочным часам и смотрели в глаза друг другу
, не моргая, кто дольше продержится.
Она вообще многое делала вместе с ним и ради него Ц садилась на диеты, ког
да он начинал полнеть, изнуряла себя игрой в большой теннис, который на са
мом деле терпеть не могла, потому что мячик всегда, как заговоренный, лете
л ей в голову. Более всего тяготили ее в той прошлой жизни митинги и светск
ие мероприятия. Ей было плохо в толпе. Она терялась, не любила, когда на нее
смотрят, все казалось, что-то не так: пятно на костюме, дырка на колготках, т
ушь сыплется с ресниц, помада размазалась. Она старалась уединиться, сли
шком часто бегала в туалет, проверить, все ли в порядке, тут же напрягалась
, что кто-нибудь обратит на это внимание и что-нибудь не то о ней подумает.
Страхи на уровне “кто что подумает” были, пожалуй, самыми главными, самым
и упорными и мерзкими из ее страхов. Она понимала, как это мелко, пошло, как
“по-бабски”, и ненавидела себя за это, но ничего поделать не могла.
Когда-то, в двенадцать лет, пересекая свой двор, наполненный детьми, стару
хами на лавочках, собачниками, мамашами с колясками, она украдкой косила
сь на каждого встречного и пыталась угадать по его лицу, что он о ней думае
т Ц считает, будто она нарочно утопила Любу Гордиенко, или не верит в это.
Мнение обитателей двора казалось ей достоверней правды, важней ее собст
венной памяти, тогда еще вполне ясной и здравой. Как будто они, соседи, тол
па, могли решить тайным голосованием, убийца она или нет.
Ц Не смей никого слушать. Не обращай на них внимание. Ты ни в чем не винова
та, ты же знаешь, как было на самом деле! Ц говорила мама.
Ц Тогда почему они шепчутся у меня за спиной? Почему Любина мать кричит н
а весь двор:
"Убийца! Чтоб ты сдохла!” Ц и никто ее не просит замолчать? Они слушают, кач
ают головами, потом все обсуждают и смотрят на меня, смотрят…
Ц Мы уедем отсюда, и все это кончится, Ц обещал папа.
Но чтобы переехать в другой район, надо было искать варианты обмена, а это
невозможно сделать за один день. Прошел почти год, прежде чем Галя села в к
абину большого фургона, нагруженного домашним скарбом, и навсегда покин
ула двор с его общественным мнением. Последнее, что она услышала, был исто
шный крик пьяной Любиной матери:
Ц Убийца! Чтоб ты сдохла!
Растрепанная, седая, в халате, она бежала за машиной, которая все никак не
могла развернуться и вписаться в узкий проезд между домами, отделявший д
вор от улицы.
На лето папа достал путевки в ведомственный Дом отдыха в Сочи. Когда Галя
увидела море, она побелела, начала задыхаться. Сначала решили, что это аст
ма. Галю долго и мучительно обследовали в больнице, ничего не обнаружили,
ставили какие-то мудреные диагнозы, опять обследовали, пока, наконец, не н
ашелся умный доктор, который понял, в чем дело, отменил все назначенные ле
карства и порекомендовал обратиться к подростковому психотерапевту.
Ц Ты боишься воды потому, что боишься утонуть? Ц спрашивала психотерап
евт.
Ц Нет. Я боюсь, что утопила Любу.
Ц Но ведь ты не делала этого.
Ц Не делала. Но когда я вижу воду, мне начинает казаться, что я просто забы
ла, как все произошло на самом деле, и я думаю: а вдруг я правда убийца?
Ц Попробуй рассказать с самого начала, все, что помнишь.
Галя попробовала, но стоило произнести слова “Вода стала мутной, под ног
ами не оказалось дна”, тут же опять началась страшная одышка.
Врач попросила ее написать что-то вроде рассказа или письма, спокойно из
ложить события того дня на бумаге. Галя исписала двадцать страниц в обще
й тетради, вспомнила все, почти по минутам.
Когда они вошли в воду, дно оказалось совсем пологим и мягким, как кисель.
Сначала держались за ивовые ветви, не отходили далеко от берега, посколь
ку обе очень плохо плавали. Но было жарко, и барахтаться на такой мелкоте н
адоело. Галя поплыла дальше, по-собачьи, Люба за ней. Каждые несколько мет
ров вставали на ноги, проверяли, не слишком ли глубоко. Разговаривали, сме
ялись. Люба говорила, что в такой воде хорошо мыть волосы, она очень мягкая
, без хлорки.
Потом услышали громкую музыку. Плыл прогулочный катер, и звучала песня п
ро последнюю электричку. Галя стала подпевать во все горло, катер прибли
жался, песня зазвучала так оглушительно, что заложило уши. Когда он пропл
ыл мимо, от него пошла высокая сильная волна. Это было так неожиданно, что
обе девочки ушли под воду с головой. Галя хлебнула воды, но быстро вынырну
ла, огляделась и увидела, что Любы нет рядом. Она сначала позвала ее; не усл
ышав ответа, нырнула опять и попыталась открыть глаза под водой. От волн п
однялся ил, вода стала мутной, под ногами не было дна. Какое-то время она ша
рила руками, пыталась найти Любу на ощупь, выныривала, дышала, звала на пом
ощь.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Чувство реальности. Том 2'
1 2 3 4 5