Пистолет был маленький, изящный, и руки у Штрауса тоже маленькие, женские,
с тонкими холеными пальцами. Кожа на кистях нежная, прозрачная, видны гол
убые жилки. Не реже раза в неделю к нему приходила маникюрша Герда. Штраус
у нравилось погружать пальцы в теплую воду, мутную и душистую от мыльног
о порошка, нравились легкое быстрое мелькание серебряной пилки, мягкое п
рикосновение кусочка замши, которым Герда шлифовала его выпуклые розов
ые ногти.
Сегодня не было колясок. Детских, во всяком случае. Но в гуще толпы группен
фюрер заметил инвалидную. Ее катила женщина в синем пальто и вишневом бе
рете. Внутри сидело нечто, закутанное клетчатым пледом. Сочиняя очередно
й приказ, бюрократы из городской управы не учли, что, кроме детских, сущест
вуют еще инвалидные коляски. Сейчас ничего уже не сделаешь. Приказ есть п
риказ, порядок есть порядок. Но к завтрашнему дню следует распорядиться,
чтобы написали новый приказ, учитывающий инвалидные коляски. Ведь с ними
потом не меньше возни, чем с детскими.
Что касается одежды, обуви, белья, драгоценностей, тут все было организов
ано наилучшим образом. Сорти ровщики, специальная тара, строжайший учет.
А для колясок не было ни тары подходящей, ни графы в бланках документации.
На все имелась графа: на золотые зубы, волосы, кожу и даже такие сравнитель
но редкие предметы, как трости, костыли, протезы. На коляски Ц нет.
Настроение заметно испортилось. Только что все было хорошо. Толпа двигал
ась ровно, тихо. Ни криков, ни причитаний, никто не выскакивал из строя, как
это случалось раньше.
Колонну гнали через вокзальную площадь к товарной станции. Там уже был г
отов эшелон, заранее выстраивалась охрана, отборные ребята из СС. Они сто
яли, широко расставив ноги в сверкающих высоких сапогах. Глаз не видно по
д низко надвинутыми козырьками. Только точеные, скульптурные носы, рты, п
одбородки. Штраус знал, что в их глазах все еще горит пламя факельных шест
вий, костров, в которых уничтожались вредные книги, печей, в которых сейча
с по всей Европе упорядочение, аккуратно уничтожаются вредные существа,
паразиты, похожие на людей только по недоразумению.
Четыре года назад, в тридцать девятом, молодой эсэсовец, охранявший груп
пу из пятидесяти заключенных евреев, не выдержал, открыл огонь, без всяко
го приказа, перестрелял всех до одного. Юноша только что прошел ритуал по
священия в «Черный орден». Сознание своей принадлежности к элитным войс
кам СС делало его особо чувствительным к виду евреев. Ему хотелось поско
рей внести свой вклад в очищение жизненного пространства для людей высш
ей расы. Он был слишком молод, горяч, ему пока не приходило в голову, что, есл
и их стрелять по одному, не хватит свинца.
Тогда, в тридцать девятом, трудно было вообразить истинные масштабы пред
стоящей великой работы. Все знали, что евреев много, очень много. Есть еще
цыгане, славяне, негры. Одно дело Ц теория, и совсем другое Ц практика. Ту
т нужна техническая и административная смекалка, знание химии, социолог
ии, психологии. Гигиенические процедуры очищения жизненного пространс
тва должны проводиться рационально, четко, экономично. Конечно, горячего
юношу полагалось наказать. Но старшие товарищи поняли и простили его ро
мантический пыл.
Штраус невольно улыбнулся, вспомнив, как сверкали глаза новобранца. И ту
т же нахмурился. Это сверкание, этот очистительный огонь обернулись хаос
ом, грязью. Гигиенические процедуры на восточных территориях с самого на
чала были организованы совершенно бездарно. Слишком много крови, воплей
, бестолковой суеты. В августе 1942-го Генрих Гиммлер в ходе инспекционной по
ездки по восточным территориям остановился в Минске, чтобы лично присут
ствовать при казни очередной партии заключенных. Ход казни был нарушен н
еприятным инцидентом. Рейхсфюрера вырвало. По счастью, только люди из бл
изкого окружения оказались свидетелями этого позора. Они достаточно хо
рошо знали Генриха Гиммлера, чтобы понять истинные причины. Никто не зап
одозрил рейхсфюрера в слабости, в жалости к истребляемым особям. Все зна
ли, что накануне фюрер вызывал его в ставку и приказал уничтожить шесть м
иллионов евреев за очень короткий срок. Картина минской операции ошелом
ила рейсфюрера потому, что он осознал величие своей миссии, объем предст
оящей работы и степень ответственности перед будущим.
Гиммлер понял, что это безобразие следует прекратить, что к работе по очи
щению жизненного пространства необходимо привлечь не узколобых солдаф
онов, бюрократов и карьеристов, а людей образованных, честных, творчески
мыслящих, талантливых администраторов, инженеров, медиков.
Существует много способов заставить толпу идти на смерть, тихо и доброво
льно. Толпа не должна знать, куда ее ведут и что с ней собираются делать. Не
надо собачьих кнутов, воплей, прикладов. Достаточно знаковых слов, четки
х и убедительных: «переселение», «дисциплина», «регистрация», «дезинфек
ция». Достаточно вбить в сознание стада простейшую истину: пострадает то
лько тот, кто нарушит приказ. Если вести себя хорошо, не шуметь, не выбегат
ь из колонны, не прятаться, с тобой поступят гуманно. Необходимо дать прим
итивный перечень правил, что можно, а чего нельзя, и стадо станет покорным
. Вот таким, как сейчас.
Штраус сделал несколько шагов к ровной колонне. Только одна деталь наруш
ала гармонию. Коляска. Ее хотелось изъять из кадра, прихлопнуть, как муху,
которая уселась на свежий срез розовой вестфальской ветчины, соскрести,
как грязь, которая налипла на сверкающий чистый сапог. Коляска приближал
ась. Взгляд генерала был прикован к большим, как у велосипеда, колесам, к к
летчатому пледу, к фигуре в синем пальто и вишневом берете. И вдруг он отче
тливо разглядел, что существо, закутанное в плед, Ц ребенок, мальчик лет
десяти.
Ц Киндер! Ц произнес он громко. Ц Киндер ваген!
Отто Штраус был не только талантливым врачом, но и толковым администрато
ром. Раз в коляске сидит ребенок, значит, она детская. Следовательно, прика
з нарушен. За это полагается расстрел на месте.
Через минуту нарушительница была выведена из колонны. Вблизи стало видн
о, что она совсем молодая. Не старше восемнадцати. Белое овальное пятно ли
ца, наглые еврейские глаза. Алый, развратный рот. Длинная и толстая, как зм
ея, коса. Женские волосы, особенно такие длинные и качественные, это ценно
е сырье. Из них вяжут специальные, чрезвычайно теплые носки для подводни
ков и альпинистов.
Рука с пистолетом сделала легкое, едва заметное движение. На безымянном
пальце тускло блеснул перстень. Он казался серебряным, но на самом деле б
ыл отлит из платины, самого благородного из всех земных металлов. Доктор
Штраус получил его от своего пациента, друга детства, бывшего одноклассн
ика Генриха Гиммлера, от милого Гейни, в мае тридцать седьмого, в торжеств
енной обстановке.
На печатке был портрет германского короля Генриха I Птицелова, основател
я саксонской династии, жившего в начале IX века. Гиммлер обожал короля Птиц
елова, свое-tro тезку. Церемония принесения присяги молодыми эсэсовцами пр
оходила перед его гробницей, в Кафедральном соборе Брюнсвика, в полночь,
при свете факелов. Кинжал с эмблемой СС, двумя молниями на рукояти, выдава
лся всем рядовым членам. Серебряный перстень с черепом Ц элите. Платино
вый, с Генрихом Питицеловом Ц высшей элите, членам тайного «Внутреннего
круга». Таких перстней насчитывалось не более двух десятков. Каждый отл
ивался индивидуально, имя владельца гравировалось мельчайшими готичес
кими буквами на тыльной стороне печатки.
Существо в инвалидной коляске дернулось и обмякло. Штраус не сразу понял
, что это не он стрелял. лида прошил короткой очередью начальник охраны, ст
оявший рядом с генералом. А пистолет Штрауса заклинило.
Молодая еврейка, вероятно, сестра маленького инвалида, свалилась, как уб
итая, хотя в нее не стреляли. Это нерационально. Она могла еще принести пол
ьзу в лагере. Ее подняли, затолкали назад в колонну. Порядок был полностью
восстановлен.
Штраус проверил пистолет, выстрелил в воздух. Оружие вполне исправно. Но
рука ныла, болела, словно кто-то крепко стиснул его правую кисть, когда он
хотел выстрелить в инвалида. Стиснул, а потом отпустил. Перстень Генриха
Птицелова в тот момент стал нестерпимо горячим, обжег фалангу. Теперь он
медленно остывал, и до сих пор был теплым, значительно теплее кожи. Фаланг
а безымянного пальца покраснела и припухла.
Правая рука ныла, в суставах что-то дергало, как будто там зрели нарывы. Ва
силисе приснился кошмар. Площадь старого провинциального города, здани
е, похожее на вокзал. Под крышей огромные часы. Циферблат без стрелок. Стра
нное освещение, не день и не ночь. Вероятно, сумерки или рассвет. Но солнце
никогда не садится и не встает, его просто нет. Луны тоже нет. И какое время
года Ц совершенно не понятно. Голая площадь, черный влажный булыжник. Вм
есто неба Ц пустота, глубокая, бесконечная, бессмысленная. Ни облачка, ни
звезды, ни единого светового блика. Влажный булыжник должен блестеть, но
кажется матовым. Стройная колонна людей медленно пересекает площадь. Вд
оль пути колонны стоят вооруженные охранники в нацистской форме. Среди н
их высокий худой человек в черном кожаном плаще.
Взгляд его прикован к инвалидной коляске, которую катит девочка в вишнев
ом берете. Большие колеса подпрыгивают на булыжнике.
Сон, галлюцинация, не более. Девочки в синем широком пальто и вишневом бер
ете, мальчика в инвалидной коляске, старухи в шляпе с вуалеткой и всех дру
гих шаркающих по черному булыжнику вокзальной площади женшин, детей, ста
риков не существует. Не в том дело, что вскоре их загрузят в вагоны для ско
та, потом, рассортировав, уничтожат слабых, а тех, кто еще может работать, р
асселят по баракам. Их не было никогда. Они фантомы, тени. Они несуществующ
ие объекты. Природа ошиблась изначально, предоставив им возможность рас
плодиться. Ошибку следовало исправить. В этом заключалась великая мисси
я человека в черном плаще.
Василиса смотрела на колонну из его глазниц. Сквозь нее текли все его чув
ства, мысли, воспоминания. Сердце группенфюрера ровными толчками гоняло
кровь, желудок и печень аккуратно вырабатывали в нужных количествах соо
тветственные жидкости, по кишечнику двигалась пища, железы методично вы
брасывали порции гормонов, мозг работал четко и ясно.
Люди, которые шли колонной через площадь, не были людьми для Отто Штрауса.
Сам он тоже не был человеком. Другое измерение, все другое. Перевернутый м
ир.
Вместо неба Ц адская бездна. Хаос представляется гармонией, неодушевле
нные предметы функционируют, как живые организмы. Одушевленные, живые лю
ди идут на убой. Время пульсирует, то сжимается до секунды, до точки, то рас
ползается полужидкой хлюпающей массой, готовой всосать все, что шевелит
ся и дышит.
Зачем просыпаться и жить дальше, если существует такое зло? Зачем все это
наблюдать так подробно, если ничего не можешь изменить и ни единого чело
века из покорной колонны не защитишь, не спасешь?
И все-таки, когда поднялась рука с пистолетом, Василисе каким-то образом
удалось вмешаться в чудовищную механику. Штраус не сумел выстрелить. Это
стоило огромных усилий, но не имело смысла. Мальчика в коляске все равно у
били. Девочка погибнет чуть позже.
Проснувшись, Василиса ничего не забыла, но самой себе не поверила. Остала
сь огромная, бесконечная тоска, пустая, как небо над вокзальной площадью.
Осталось покалывание в правой руке и жжение там, где надет перстень. Впро
чем, руки были сильно обожжены. От локтей до кончиков пальцев постоянно б
олело, покалывало и горело.

* * *

Клуб «Кафка» занимал двухэтажную виллу на богатой окраине Франкфурта. С
наружи здание напоминало пряничный домик, раскрашенный во все цвета рад
уги, с цветными витражами в окнах. Внутри было мрачно. Серые стены, серая м
ебель. Цинковая стойка бара, цинковые столики и стулья. В центре, в стеклян
ной пирамидке, стояли швабра и старое ведро. Палку швабры украшал пышный
бант из розового шелка. К стеклу была приклепана медная табличка с имене
м автора этой оригинальной композиции: Карл Гебхардт. На стенах пестрели
авангардные полотна. Художники-любители устраивали здесь свои бесплат
ные вернисажи. Грубые цветовые пятна, ломаные линии. Иногда проглядывало
что-нибудь конкретное: глаз, торс, ступня. Изредка кому-то из любителей ве
зло, картины покупали хозяева гостиниц, ориентируясь больше на дешевизн
у, чем на художественные достоинства.
Нечто похожее висело в отеле, где жил Григорьев, в его номере, над кроватью
. Если присмотреться, розовые пятна сливались в бугристую женскую грудь
с толстыми васильковыми сосками.
Были скульптуры: мотки проволоки, комья глины, конструкции из пробок, пла
стиковых стаканов, обрывков газет. Но любимым материалом для художестве
нных поделок почему-то становились части тел поломанных игрушек. Ножки
и ручки пластмассовых пупсов, лапки и головы плюшевых мишек, машинки с от
орванными колесами. Григорьеву было интересно, использовали авторы чьи-
то старые игрушки или специально покупали новые, а потом уничтожали?
Среди всех этих красот сиротливо темнели несколько вполне удачных фото
портретов Франца Кафки.
Кондиционеры работали на полную мощность, и холод стоял такой, что казал
ось, сейчас повалит пар изо рта.
Григорьев пришел раньше на полчаса. Он уселся в баре, заказал себе кофе. К
нему тут же подлетела энергичная седая дама в круглых очках и предложила
пройти в просмотровый зал, послушать лекцию на тему «Эротическое садово
дство и эротическая поэзия в немецком барокко».
Ц Там изумительные слайды, стихи, вы получите истинное духовное наслаж
дение, Ц строго сказала дама.
Григорьев поблагодарил и отказался. Дама удалилась. Он остался один в ба
ре, если не считать бармена, печального юношу. Сварив Григорьеву дрянной
кофе, юноша забился в угол, за стойку, и уткнулся в книгу. Григорьев успел з
аметить, что это учебник философии. Вероятно, бармен был студентом униве
рситета и подрабатывал на каникулах.
Андрей Евгеньевич взял несколько свежих газет, принялся листать их и тут
же наткнулся на любопытную информацию в криминальной колонке газеты «К
ронос».
«В Мюнхене арестованы двое бывших инструкторов восточногерманской „Шт
ази“, которые недавно провели восемь месяцев в одном из лагерей в Афгани
стане, где обучали курсантов Братства бен Ладена обращению с личным хими
ческим и бактериологическим оружием, скорее всего, с гранатами, начиненн
ыми отравляющими веществами. Известно, что также для этих целей были нан
яты бывшие бойцы элитного подразделения Советской Армии, специалисты п
о подрывным действиям, химическому и биологическому оружию».
«Все продолжается, Ц подумал Григорьев, Ц природа не терпит пустот. В и
стории не бывает логических прорех».
В течение десяти лет, с 1979 по 1989, американцы старательно выращивали монстра.
Он атаковал их в 2001-м. Произнести это вслух после 11 сентября решались тольк
о циничные неудачники, которым нечего терять. На фоне всеобщего траура и
патриотического подъема это звучало кощунственно. Никто не желал вспом
инать о событиях в Афганистане двадцатилетней давности, когда гигантск
ие средства были затрачены на вооружение и обучение афганских муджахид
ов. Усама бен Ладен, сегодняшний главный враг Америки, в конце семидесяты
х был завербован ЦРУ.
Тогда Афганистан называли «мягким подбрюшьем» Советского Союза. Шла хо
лодная война. Соблазнительно вцепиться в уязвимое место противника, тем
более Ц чужими клыками. Так соблазнительно, что не хочется думать о посл
едствиях.
В конце 80-х стало очевидно, что монстр вышел из-под контроля. В горной стра
не, дикой, вечно голодной, нашпигованной оружием и наркотиками, выращива
ть отряды боевиков очень опасно.
В апреле 1988 в Женеве представителями Афганистана Пакистана, СССР и США бы
ли подписаны четырехсторонние соглашения о политическом урегулирован
ии в Афганистане. Через четыре месяца взорвался самолет, на борту которо
го находился президент Пакистана Зия уль-Хак и посол США в Пакистане.
В феврале 1989 последние советские солдаты покинули Афганистан. Холодная в
ойна между Россией и США официально была объявлена законченной. Победит
елей не оказалось. Но был побежденный Ц весь цивилизованный мир. Мир гум
анный и сытый, свободный и щедрый. Мир, в котором благотворительные орган
изации торгуют оружием и наркотиками.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Приз'


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10