Стражники соответственно сделали шаг назад и прижались друг к другу еще теснее. Принцесса резко вытянула правую руку… Из рукава плаща метнулся черно-красный светящийся шар.Кто-то вскрикнул, один из стражников полетел кувырком… Через мгновение площадь была пуста, только один шлем, побрякивая, катился по булыжникам. Он слетел в сточную канаву, качнулся пару раз и с веселым бульканьем пошел ко дну.— Вот и все, — сказала Ториль. — Дорога свободна. И все целы, — специально для Чани добавила она. 8. ПРИЯТНОЕ ЗНАКОМСТВО Когда они вышли из города, что было совсем не трудно — городские ворота никто не сторожил, да и висели они скорее ради проформы, одна створка вообще отвалилась — принцесса сразу же решительно свернула с дороги, что немало озадачило Хани. Конечно, с географией острова мальчики были знакомы весьма приблизительно, и то в основном по рассказу принцессы, но уж окрестности города знали. Лес, к которому направлялась Ториль, у жителей Акантона именовался Недобрым, и они его избегали. Одни охотники, отчаянные смельчаки и сорвиголовы, заходили туда, чтобы вернуться крайне испуганными и принести новую порцию рассказов о творящихся в его чащобах чудесах и ужасах. Правда, они снова уходили туда, чтобы проверить поставленные капканы… И еще одно смущало Хани — все рассказчики неизменно возвращались живы-здоровы, несмотря на опасности и трудности. Доблестные герои… Вот здесь мнения братьев расходились — Хани был склонен принимать рассказы за чистую монету, Чани же относился к ним крайне скептически. Он утверждал, что герои не углублялись в лес дальше десяти шагов от опушки, а все их приключения придуманы в придорожных трактирах. Хани горячился, спорил, но Чани оставался тверд в своих подозрениях, хотя и не высказывал намерения проверить их. В этом братья сходились — слава у леса была дурная, и стоило держаться подальше от него.Когда Хани сказал об этом принцессе, та ответила, что не считает нужным обходить лес по старой королевской дороге, так как это удлиняет путь. Чани резонно заметил, что иногда самый короткий путь отнимает гораздо больше времени, чем самый длинный. Принцесса возразила, что в этом случае все не так, как представляется братьям. Чани пожал плечами и подчинился.Они шли вдоль весело звенящего ручья, и лес совсем не казался страшным. Напротив, звонко перекликались птичьи голоса, тихо шуршали, переговариваясь, листья высоких стройных ясеней, и самым громким звуком была перебранка сорок.Хани уже было открыл рот, чтобы выразить свое удивление таким несоответствием названия леса и того, что им открылось на самом деле, как тихий протяжный стон заставил его молчать. Хани моментально выхватил свой куцый меч и приготовился защищаться. Но никто пока не спешил нападать на него. Чани, сжав губы в ниточку, с усмешкой глядел на его воинственные приготовления. Но когда стон повторился, уже громче, Чани тоже встревожился.Между деревьями пролетело тихое поскуливание, тонкое, жалобное, оно завершилось невнятным бормотанием и оханьем.— Кто это? — повернулся Хани к Ториль. — Мы должны ему помочь.— А что если нас просто заманивают? — предположил Чани. — Ты сам рассказывал такие страсти об этом лесе, что сейчас впору бежать сломя голову подальше отсюда. И сам же собираешься помогать неведомо кому.Стон прозвучал снова, на сей раз завершившись протяжным мяуканьем, прямо ни дать ни взять — кошке хвост прищемили. Чани глянул на принцессу, но та лишь пожала плечами.— Я сама решительно ничего не понимаю.— Будь я проклят, но это кошка, — изумленно сказал Хани.— Кошка? Здесь? — Чани вздохнул. — Подумай, что ты говоришь.И опять пронзительное «мья-уау-а!!» пролетело в лесу.— Нет, надо спасать кота, — решительно отстранил протянутую руку брата Хани. — И вообще, кто бы то ни был, он явно попал в беду, он просит помощи. И я считаю, что с нашей стороны будет просто подло не откликнуться.— Кому? — сморщился Чани.Мяуканье перешло в тихий скулеж и плач. Хани, больше не слушая возражений и увещеваний брата, помчался бегом в ту сторону, откуда раздавались жалобные звуки. Выбежав на залитую солнцем поляну, он остановился. На поляне горестно постанывал зверь, совсем на кота не похожий. Зверь, каких Хани раньше не видел. Да…Приключения начались раньше, чем путешествие, еще в городе. А теперь начались и чудеса. Как раз то, о чем он мечтал…Трудно сказать, кто больше был удивлен, увидев зверя, — братья, которым он был в диковинку, или Ториль, которая явно знала, кто это, но никак не рассчитывала встретить его здесь.Он был ростом с теленка, но напоминал… Трудно сказать, кого же именно он напоминал, скорее какую-то немыслимую комбинацию животных. Тело похоже на львиное, но лапы были гораздо больше, чем требовалось, и выглядели совершенно чужими. Большую орлиную голову с внушительным клювом увенчивал несерьезный хохолок. И уж совсем не к месту смотрелись шикарные крылья, покрытые мягкими шелковистыми перьями того же приятного золотистого цвета, что и шерсть. Длинный хвост заканчивался симпатичной кисточкой.Зверь открыл клюв, и вновь послышалось то самое протяжное жалобное мяуканье. Потом зверь заскулил, задергался, неловко запрыгал по траве, и Хани понял, что его правую переднюю лапу что-то держит. Не обращая внимания на предостерегающий возглас брата, Хани подбежал к зверю и увидел, что тот угодил в капкан. Не раздумывая, Хани схватил меч, всунул его между стальными дугами, надавил. Капкан скрипнул и нехотя разошелся.Зверь со вздохом облегчения вытащил помятую лапу, облизал ее длинным дымящимся языком и, ковыляя на трех целых лапах, отошел в сторону, подальше от ненавистного железа. Постоял немного, покачиваясь в полном изнеможении, и мешком рухнул на траву.— Грифон? — не пытаясь скрыть удивление, спросила Ториль. — Никогда бы не подумала, что хоть один из них дожил до наших дней.— А раньше были? — заинтересовался Хани.— Конечно. Предания говорят, что в древние дни они водились стадами.— Тьфу, надо же придумать такую чушь, — сказал чей-то приятный негромкий голос.— Кто это? — подскочил Хани.— Конечно, я, — ответил тот же голос.— Кто «я»?— Я это, я, Грифон.Все трое, вытаращив глаза, уставились на Грифона, сидевшего по-собачьи, держа на весу помятую капканом лапу.— Так ты еще и говоришь? — поразился Чани.— Что значит «еще»? — моментально обиделся Грифон. — Не еще, а просто. Говорю, как всегда говорил. И не вижу в этом ничего удивительного. Я не только говорить умею, но еще много чего. И прекратите меня оскорблять. Скажете тоже: стадами. Я — животное редкое, — горделиво произнес он. — Уникальное.Но на принцессу это не произвело впечатления.— Откуда ты взялся, редкое животное? — сухо спросила она.Грифон недовольно пощелкал клювом.— Откуда?.. Лечу, понимаете ли, себе, лечу, никого не трогаю. Я был в Диагбеначингвеа. Чудесное местечко, красивейшая река, водопады какие… А бананасы там растут… Объеденье, язык проглотить можно. Вы никогда там не бывали? И не стоит, — без всякого перехода закончил Грифон. — Ужасная дыра. Речка мутная, того и гляди — заболеешь. Водопады тоже… Грохнешься— костей не соберешь. А под каждым бананасом по крокодилу сидит. И любой тебя проглотить норовит, не спросясь. Хоть бы договорились заранее, кто именно. А то схватили, уже есть собрались, да передрались насмерть, все выясняли, кому первому кусать. — Грифон вздрогнул. — Но я удрал… То есть всех их победил! Ух! Только перья полетели!— От крокодилов? — невинно уточнил Чани.— Да, а что? — Грифон недоумевающе посмотрел на него ясными голубыми глазами. Потом спохватился — видимо, дошло. Он смущенно перебрал клювом перышки на груди и сообщил: — А там особенные крокодилы. Пернатые. И вдобавок ушастые.Ториль, не выдержав, расхохоталась, братья тоже прыснули. Грифон надулся.— Раз так — не буду больше рассказывать.— Что ты, — поспешно успокоил его Хани. — Мы тебе верим.— Верите? — Грифон посмотрел на него правым глазом и удовлетворенно кивнул.— Ну, хорошо. Значит, улетел я с Диагбеначингвеа, но тут на меня напал дракон…— Десятикрылый? — резко перебила его Ториль.— Он самый, — жалобно засопел Грифон. — Восьмикрылый. Он вообще меня преследует повсюду. Хочет, видимо, поймать.— Десяти или восьми? — уточнил Чани.— Десяти, — сказала Ториль.— Восьми, — поправил Грифон. — Ведь ему всего четыре тысячи лет.— А при чем тут возраст? — поинтересовалась Ториль.— Вы даже этого не знаете? — поразился Грифон. — Простая же вещь. Каждую тысячу лет у дракона отрастает еще одна пара крыльев. Этому четыре тысячи — значит и крыльев восемь.— А пятая пара? — спросил Хани.— Это разговор особый и долгий, как-нибудь потом, — уклонился Грифон.— Зачем же он тебя пытается поймать? — спросила Ториль.— А я откуда знаю? — поспешно сказал Грифон. — Вот хочет — и все тут. Я спасаюсь, как могу. Ведь я такой тихий, такой мирный, никого не трогаю, никого не обижаю. Только прилетел — и на тебе. Сразу в капкан! Ну где это, скажите, видано, чтобы на Грифонов капканы ставили?! — возмущенно закончил он.— Неслыханное безобразие, — сочувственно кивнул Чани.— Вот я и говорю, — обрадовался Грифон. — Просто кошмар. Издевательство! Я ведь животное редкое! — Он выпятил грудь. — Ре-лик-то-во-е! Меня нужно охранять и беречь изо всех ваших сил.— Я больше не могу, — Хани опустился на траву, беззвучно смеясь. — Сейчас он меня уморит.Грифон снова обиделся.— Ах так… Значит, так?! Ну и все, больше я с вами не разговариваю.— Он, чуть прихрамывая, прошелся по лужайке, потом с треском раскрыл крылья и взлетел.— Даже не поблагодарил, — фыркнул Чани, осуждающе глядя вслед тающей в голубом небе точке.— Это он сделает в следующий раз, — держась за живот от хохота, пообещал Хани.
Вопреки всем страхам и ожиданиям, больше никаких приключений и встреч в лесу не было.— Я думаю, — подвел итог Чани, — что наши охотники просто не желают, чтобы им распугали дичь.Действительно, за три дня они видели великое множество оленей, кабанов, косуль. Непуганые звери безбоязненно провожали их взглядами, лениво уступая дорогу.— Пожалуй, да, — согласилась Ториль.Также без приключений они пересекли равнину и, уже у подножия Черных гор, вышли на дорогу. Это был Северный тракт, пересекавший весь остров с самого севера до крайней южной точки. Дальше путники шли по нему, как с самого начала и предлагала Ториль. 9. ЗАКРЫТОЕ КОРОЛЕВСТВО Дорога, причудливо петлявшая по склонам гор, то взмывая под облака, то ныряя обратно на самое дно ущелий, помаленьку начала выравниваться, становилась лучше. Но у Хани возникло странное ощущение, что они все дальше уходили от жилья. Может, причиной тому были горы, становившиеся все выше и угрюмее. Теперь они полностью оправдали свое название — Черные, ибо только этот цвет остался на отвесных склонах грозных пиков, поднимавшихся со всех сторон. Они давили, заставляли чувствовать себя крошечным, слабым и ничтожным. Сахарно-белые снежные шапки на вершинах гор делали эту черноту буквально светящейся.Хани зябко ежился, крутя головой.— Неприветливое место.— Да, бывают более гостеприимные дороги, — согласилась принцесса.— Мне кажется, что эта чернота создана нарочно, — пожаловался Чани.Ториль метнула на него быстрый взгляд.— Что ты об этом знаешь?— Ничего. Просто мне так кажется.— Да, в какой-то степени ты прав, — неохотно согласилась она. — Вечный Лост старался сделать пограничные земли неприглядными для чужестранцев. Хотя дальше, на обратных склонах Черных гор, картина совсем иная.— Зачем? — спросил Чани.— Владыка Озерного королевства не хочет соблазнять понапрасну охотников до чужого богатства.Постепенно дорога поднималась все выше, и вскоре Хани понял, что идут они по высокому акведуку, выстроенному почему-то вдоль ущелья. Далеко внизу шумела речка, так далеко, что ее даже не было видно в легком тумане, стелившемся под ажурными колоннами акведука. До путников долетало только слабое журчание струек воды, скачущих по камням.Впереди показалось неясное черное пятно, пересекавшее дорогу. По мере приближения оно росло, расползалось в стороны, и вскоре Хани понял, что дорога упирается в исполинскую гору. Не обходит ее по скалам, а именно уходит в глубь горы. Смотреть против солнца было трудно, и лишь подойдя вплотную, он понял, что немного ошибся. Это была не совсем гора.Когда-то давно, в незапамятные времена, гора была расколота надвое ударом сильнейшего землетрясения. Огромные каменные глыбы, вырванные из ее склонов, до сих пор громоздились по бокам акведука. Но разлом в самом теле горы был заделан. Его прикрывала каменная стена, сложенная из тех же черных обломков и потому казавшаяся продолжением самой горы. Хотя нет, не стена. Целая крепость была втиснута в узкую щель. Хани насчитал пять ярусов высоких зубчатых стен, поднимавшихся один над другим. Первые два яруса были совершенно гладкими, последующие три украшали приземистые толстые башни, в которых виднелись странные большие круглые окна, закрытые тяжелыми стальными щитами. Можно было предположить, что нижний ярус стены-крепости по толщине не уступал самой горе. И была еще одна странная особенность, поразившая Хани. Обычно крепость имеет ворота. Здесь же ни в одной из стен, даже в самой верхней, ворот не было.Ториль остановилась, глядя на подсвеченную сзади солнцем черную массу крепости, казавшуюся безжизненной. Только где-то высоко, на пятом ярусе, сверкали крошечные точки шлемов часовых, так решил Хани. Но путники сразу почувствовали, что за ними следит множество глаз.— Это Норденкалст, один из четырех входов в королевство Найклост, — сказала принцесса.— Какой же это вход? — усмехнулся Чани. — Ни входа, ни выхода.— Тем не менее. Обойти крепость по горам вообще невозможно. Только пройдя через ее укрепления, можно попасть во владения вечного Лоста. Озерное королевство хорошо защищено природой. Дальше мы пойдем по тракту до Левертона, а потом повернем на восток и через Леверкалст выйдем на восточную равнину. Ну, а там… Там посмотрим.— Пока что мы никуда не идем, — иронически отозвался Чани.— Нужно ждать, пока комендант крепости выйдет к нам.— И когда это произойдет?— Когда он сочтет нужным.Чани раздраженно хмыкнул.— Может, поторопить его? А то придется торчать здесь до завтрашнего дня.— Бессмысленно, — покачала головой принцесса. — Напротив, к нам после этого вообще никто может и не выйти. Жители Найклоста — странный народ. Не зная его обычаев, можно легко попасть впросак и навсегда испортить с ними отношения. Поэтому я прошу вас смотреть и только смотреть, не вмешиваясь в разговор, каким бы странным он ни показался.— А может, они просто не знают, что мы ждем? — предположил Хани.— Не сомневайся, гроссмейстер давно знает о нашем прибытии и сейчас наверняка разглядывает нас, решает, как поступить.Громкое хлопанье крыльев привлекло их внимание. Вскинув голову, Хани успел заметить большого орла, взлетевшего с одной из башен четвертого яруса.— Ручной орел?— Да, — кивнула принцесса.Тут с тихим шорохом с самой нижней стены развернулась и закачалась веревочная лестница. Три человека в развевающихся белых плащах быстро и ловко спустились на дорогу, хотя высота стены была не меньше пятидесяти локтей. Под плащами у них виднелись голубоватые стальные латы, и Хани еще раз подумал, что эти воины очень сильны, раз такая тяжесть не помешала им. На боку у каждого из воинов висел прямой меч. Их головы были скрыты глухими шлемами, напоминавшими ведра и украшенными пышными голубыми султанами.Высокий воин, плащ которого на правом плече был скреплен застежкой в виде большого бронзового креста, шагнул навстречу принцессе, подняв вверх приветственно правую руку в железной перчатке. Остальные двое остались стоять, скрестив руки на груди.— Приветствую тебя. Хвала Вечности, в Найклосте нет новостей, — глухо прозвучал из-под шлема бас воина.— Хвала Вечности, нет и не будет.— От века и впредь.— Как здоровье Лоста, вечного и неизменного в семнадцатом воплощении, Флоунинга Благородного? — спросила Ториль.— Лост здоров, как обычно.— Приветствую тебя, доблестный командор. Я хотела бы видеть гроссмейстера Ранденшрайзена.— Зачем?— Хочу уверить его в неизменности мира.Саркастический смешок отчетливо послышался из-под шлема.— В прошлое твое появление, всего месяц назад, ты совершила страшное преступление — принесла новости в Найклост. Тебя должны были казнить, и лишь совершенно непонятное заступничество морского маршала Дреггенхайнера спасло тебя тогда. Но приговор, вынесенный Лостом, вечным и неизменным, остается в силе. Твоя нога больше не ступит на землю Озерного королевства.— Я хотела бы говорить с гроссмейстером, — упрямо повторила Ториль.— Нет.Принцесса начала злиться, красные пятна выступили у нее на скулах.— Есть вещи выше твоего понимания, командор. Твой слабый ум не в силах охватить их.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17