- Пойду вниз, - в конце концов вздохнул Элслуд, - и попытаюсь вызнать
что-нибудь по телу старика. И прослежу, чтобы к сатрапу вызвали тех, кто
ему нужен. А ты останешься здесь и снова попробуешь добиться какого-нибудь
полезного видения. - Зарф, согласно кивая, уже спешил в нишу, где держал
собственные приспособления; разлив лужицу чернил, он уставился в нее.
На первой площадке лестницы ниже Зала Приемов Элслуд посторонился,
чтобы освободить проход, и низко склонился перед принцессой Чармианой,
поднимающейся наверх. Ее красота осветила темный коридор, словно солнце.
Ее одежда была бронзовых, серебряных и черных тонов, на голове был повязан
красно-черный шарф. Служанка, которую Чармиана выбрала за ее уродливость,
испуганно следовала за ней.
Чармиана миновала Элслуда, и не подумав удостоить его словом или
взглядом. Он же, в свою очередь, как всегда не удержался и провожал ее
взглядом, пока она не скрылась из вида.
Затем он выпрямился и сунул руку в потайной карман своего плаща,
касаясь длинной пряди ее золотистых волос, которую хранил там. Эти волосы
были добыты со смертельным риском и завязаны под чтение множества
могущественных заклинаний в запутанный магический любовный узел. Увы,
любовные чары оказались бесполезны для Элслуда - в глубине души он все
время знал, что так и должно было быть. Любовные приключения воспрещались
ему в уплату за огромную колдовскую силу.
Сейчас он подумал, что узел золотых волос Чармианы был бы
сомнительным трофеем для любого мужчины. Женщину столь зловещую трудно
было бы какими бы то ни было чарами склонить к чему-либо, напоминающему
любовь.

2. РОЛЬФ
Когда он дошел до конца борозды, развернул грубый плуг и у него
появилась возможность оторвать взор от земли, Рольф заметил признаки
одновременно привычные и угрожающие - крылатые рептилии снова вылетали из
Замка, чтобы рыскать по окрестностям.
"Может, какой-нибудь демон сожрет их, если они приблизятся к нашему
птичнику!" - подумал он. Но он не был колдуном, чтобы повелевать демонами.
Ему не оставалось ничего другого, кроме как беспомощно стоять и смотреть.
За спиной Рольфа полуденное солнце уже четыре часа как поднялось над
Западным морем, отделенным от того места, где стоял Рольф, несколькими
километрами низменной и болотистой земли. Впереди, над ближайшими
деревьями, виднелась часть зубчатой цепочки Расколотых гор, лежащих в
половине дня ходьбы на восток. Сам Замок Рольф не видел, но знал, где тот
находится, - Замок возвышался в южной оконечности центрального прохода,
прорезавшего горы с востока на запад. Рептилии прилетали из Замка, и там
же обитали те, кто привез рептилий на Разоренные Земли, - народ столь
зловещий, что и сами они казались нелюдями в человеческом обличье.
Сейчас со стороны Замка, вытягиваясь к западу, разрушая все
очарование весеннего неба, приближалось скопление точек. Рольф слыхал, что
хозяева рептилий посылали их не просто на поиски добычи - отвратительные
твари искали что-то, что Экумен желал найти больше всего на свете. Так ли,
нет ли, но рептилии чаще всего разоряли земли фермеров в поисках пищи и
ради развлечения.
Зрение Рольфа, зрение шестнадцатилетнего, было достаточно острым,
чтобы он мог разглядеть взмахи кожистых крыльев. Летающие твари из Замка
медленно развернулись у него на виду, узкое вытянутое облако, состоящее из
сотен особей, устремилось в его сторону. Он знал, что зрение у них острее,
чем у него. Теперь рептилии прилетали почти ежедневно, прочесывая землю, и
так уже ограбленную и разоренную новыми хозяевами с Востока; землю,
которая теперь оскудела, несмотря на свое богатство; землю, на которой с
каждым месяцем убивали, разоряли или сгоняли с угодий все больше фермеров.
Землю, чьи поселки были превращены в тюремные лагеря или опустошены ради
того, чтобы сатрап Экумен получил рабскую рабочую силу для еще лучшего
укрепления своего Замка...
Действительно ли крылатые зубастые твари умели летать в пять или
десять раз быстрее, чем мог бы бежать человек? Ширококостной рукой Рольф
откинул назад копну черных волос, запрокинув голову, чтобы следить за
авангардом рептилий, который пролетал теперь почти над ним. Сделанный из
веревки пояс, обвязанный вокруг его узкой талии, поддерживал штаны из
добротного домотканого полотна; рубашка из такого же материала была
распахнута из-за жары и работы. Роста Рольф был среднего и жилист, словно
узловатый канат. Плечи из-за сухощавости и прямоты казались шире, чем были
на самом деле. И только запястья, мускулистые руки и обнаженные ноги
казались великоватыми для его тела.
Издалека можно было подумать, что рептилии летят плотным строем. Но
теперь Рольф разглядел, что они шныряют в различных направлениях с
различными скоростями. То здесь, то там одинокий летун приостанавливался в
воздухе и начинал описывать широкие круги, высматривая что-то на земле
внизу. Затем рептилия снова устремлялась вперед, набирая скорость,
казалось, без всяких усилий, решив, что замеченное ею не стоит того, чтобы
за ним пикировать. Но иногда она бросалась вниз. Сжавшись. Сложив крылья.
Словно падающий камень...
Над домом Рольфа! С замиранием сердца он увидел, как крылатый хищник
устремился в атаку. Он еще не скрылся за верхушками деревьев, а Рольф уже
бежал к своему дому. Приземистый маленький домик не был виден отсюда - до
него было больше километра изрезанной оврагами и поросшей кустарником
земли.
Должно быть, рептилия пикировала на их птичий двор, хотя после
последнего нападения мать Рольфа попыталась спрятать его под решеткой из
жил, шерстяных веревок и веток, чтобы обеспечить хоть какую-то защиту.
Отец Рольфа по-прежнему был прикован к постели из-за ноги, перебитой
камнем, когда он батрачил в Замке. Маленькая Лиза могла сейчас выбежать
наружу, чтобы напасть на последнюю рептилию, размахивая метлой или мотыгой
перед клыкастым, наделенным разумом убийцей, который по размерам почти не
уступал ей самой...
От поля, где он работал, к дому путь Рольфа пролегал по земле,
непригодной для земледелия из-за рытвин и обломков скал. Знакомая тропинка
вилась вверх-вниз по холмам; теперь она прыгала и дергалась у него под
ногами, когда он несся по ней большими скачками. Никогда раньше не бегал
Рольф по этой дороге так быстро. Он продолжал смотреть вперед, и его страх
нарастал, потому что, как ни странно, спикировавшая рептилия еще не
взлетела снова, с добычей или без.
Кто-то, должно быть, нарушил закон Замка и убил эту тварь - но кто и
как? Отец Рольфа едва ли мог встать с постели. Мать? В соответствии с еще
одним законом Замка домовладельцы были лишены всякого оружия серьезнее
короткого кухонного ножа. Маленькая Лиза - Рольф представил себе ее,
сражающуюся против этих зубов и когтей лопатой, граблями или метлой, и
припустил еще быстрее.
Впрочем, в то, что рептилия могла быть убита, верилось с трудом. Как
и в то, что она могла бы спокойно сидеть и смотреть на разгуливающих перед
ее носом кур. Теперь Рольф был достаточно близко к дому, чтобы услышать
звуки борьбы или переполоха, но там царила зловещая тишина.
Когда Рольф наконец выбежал на открытое место и увидел развалины
простого жилища, бывшего его домом, ему показалось, что он все это время
знал, что должен там найти, - знал с первого взгляда на пикирующую
рептилию.
В то же время истинное положение вещей начинало казаться
непостижимым. Это выходило за рамки здравого смысла.
Дым и огонь, какие ему доводилось видеть там, где прошли захватчики,
могли бы открыть ему правду. Но среди домов, какие Рольф мог припомнить,
не было ни одного попросту разнесенного в куски, словно игрушечная
избушка, словно нечто, что не стоило даже сжигать. Его дом был маленьким
нехитрым строением, и не требовалось слишком большой силы, чтобы развалить
его на доски и бревна.
Рольф едва удержался, чтобы не закричать. Из-за рептилии, тревожно
захлопавшей крыльями там, где она склонилась над мертвой птицей - одной из
тех, что выбрались из рухнувшего птичника, когда хлипкий домик был
развален. Разрушение было произведено до того, как прилетела рептилия.
Прочесывающей окрестности группой солдат из Замка - кем же еще? Никто на
Разоренных Землях не знал, когда к нему могли пожаловать захватчики или
что они с ним могли при этом сделать.
В отчаянии роясь среди жалких обломков домика, Рольф словно во сне
натыкался на предметы, которые, казалось, находились вовсе не там, где
следовало. Он натыкался на самые обыденные вещи. Вон котелок, как-то
странно висящий на своей ручке. А вот...
Голос, выкликающий имена, собственный голос Рольфа, пресекся. Он
стоял, глядя на нечто неподвижное и лежащее навзничь, на кучу плоти и
волос, незнакомую в своей окровавленной наготе. Эти мертвые останки чем-то
напоминали его мать. Это и впрямь была она, лежала среди других обломков,
такая же неподвижная.
Рольф должен был продолжать поиски. Вот тело мужчины, одетого, с
лицом, очень похожим на лицо отца. Глаза отца, теперь неподвижные и
смирившиеся, были открыты и глядели в небо. В них больше не было ни
страха, ни тревоги, ни сдерживаемого гнева. Никаких ответов на вопросы
сына. Никакого страдания из-за перебитой ноги. Никакой боли, хотя он и был
залит кровью, и теперь Рольф заметил, что распахнутая рубаха отца
открывала странные багровые раны. Эти раны, подумал про себя Рольф, должно
быть, были от меча. Он никогда раньше не видел таких ран.
Он больше не звал. Он огляделся в поисках рептилии, но она уже
улетела. Осмотрев то, что осталось от дома и нескольких наружных построек,
он остановился на краю двора. До него смутно дошло, что он стоит как бы в
задумчивости, хотя, по сути, его голова была совершенно пуста. Но ему
нужно было подумать. Лизы здесь не было. Если бы она пряталась где-то
поблизости, шум, поднятый им, уже должен был заставить ее выбраться из
своего укрытия.
От этих мыслей Рольфа отвлекло появление на лужайке рабочего
животного, на котором он пахал. Животное научилось освобождаться от
привязи, если Рольф по какой-нибудь причине оставлял его одного на поле.
До этого оно бежало трусцой к лужайке перед домом, но теперь сразу
остановилось, подрагивая и поскуливая при виде непонятной ему картины.
Рольф не задумываясь заговорил с животным и направился к нему, но оно
развернулось и бросилось от него, словно напуганное самой обыденностью его
поведения среди вот такого... да, странно, что он мог оставаться таким
спокойным.
Сердце Рольфа снова сжалось, и он опять стал яростно рыться в
обломках. Но нет, тела Лизы здесь не было. Он кружил по лужайке,
приглядываясь к каждому предмету, словно пытаясь убедиться, что это
происходит на самом деле. Затем он начал делать все расширяющиеся круги по
прилегающему лесу. В каждом упавшем стволе ему мерещилось неподвижное
тело. Он начал снова ласково звать Лизу по имени. Или она убежала слишком
далеко, или же солдаты...
В это невозможно было поверить, невозможно было, чтобы солдаты пришли
сюда, сотворили весь этот ужас, а он, Рольф, в это время спокойно пахал в
поле. Значит, в действительности ничего подобного не произошло. Потому что
это было невозможно. И все же он понимал, что все это - правда.
...Или же солдаты забрали Лизу с собой. Если уж допускались убийства,
то это тем более нельзя было исключить. Рольф опомнился снова во дворе,
отводя глаза от нагих останков матери. Он не позволял себе думать о том,
как или почему с нее сорвали одежду, хотя и догадывался об этом. Люди из
Замка. Солдаты. Захватчики. С Востока.
- Лиза! - Он снова был в зарослях кустарника, более громко окликал
сестру. Полдень стоял жаркий, даже здесь, в тени деревьев. Рольф поднял
руку, чтобы вытереть рукавом пот с лица, и заметил, что держит небольшой
кухонный нож, который, должно быть, подобрал среди развалин дома.
Чуть позже, когда мозг Рольфа снова ненадолго очнулся от безумия и
шока, юноша осознал, что идет по узкой извилистой дороге, проходившей
вблизи от его дома. Мир вокруг него выглядел на удивление нормальным,
точно таким, как и в любой другой день. Он брел на восток, выбирая путь,
который привел бы его на большую дорогу и, неминуемо, к Замку, нависающему
над ней. Куда он направлялся? Что собирался делать?
И снова чуть позже мир перед его глазами помутнел и стал серым. Рольф
почувствовал, что теряет сознание, и быстро перевел взгляд вниз, на
придорожную траву. Ноги его не сомлели. И он не стал отдыхать, хотя все
его мышцы ныли от перенапряжения. Он заметил, что его одежда разорвана в
нескольких местах. Он только что бежал через лес, выкрикивая имя Лизы. Но
она исчезла, и он не надеялся, что ему удастся вернуть ее.
Никого не осталось.
В момент очередного просветления Рольф с легким удивлением обнаружил,
что рядом с ним в желтовато-серой пыли дороги стоит человек. Он увидел
ноги, обутые в сандалии, мужские икры с поджарыми мышцами, поросшие
грубыми черными волосами. Сперва Рольфу пришло в голову, что человек этот
- непременно солдат, и он подумал, успеет ли вытащить свой нож и ударить
до того, как солдат убьет его, - он засунул кухонный нож за веревку,
служившую ему поясом, и запахнул на нем рубашку, чтобы скрыть.
Но когда Рольф поднял глаза, он увидел, что мужчина не был солдатом.
Он оказался безоружным и вовсе не выглядел угрожающе.
- Что-то случилось? - голос мужчины был заботливым и ласковым, один
из немногих голосов, когда-либо слышанных Рольфом, которые наводили на
мысли о дальних краях и странных людях. Ласковые глаза говорящего смотрели
на Рольфа сверху вниз с лица, чье слишком удрученное выражение и слишком
заурядные черты с крючковатым носом вряд ли позволяли им гордиться.
Мужчина не был крестьянином. Одет он был не так красиво, как
одевались важные персоны, но все же лучше, чем Рольф. Он весь пропылился в
дальней дороге, а за спиной у него был дорожный мешок. Простой, до колен,
плащ был полураспахнут, и из-под него вытягивалась в вопросительном жесте
худая, поросшая темными волосами рука.
- Случилось что-то очень плохое, да?
Найти ответ на этот вопрос в данный момент было для Рольфа
неразрешимой проблемой. Сделав над собой усилие, он начал рассказывать обо
всем.
Следующим, что ясно дошло до его сознания, было горлышко бутылки с
водой, приложенное к его губам. Если его разум и забыл о насущных
потребностях, то тело о них помнило, и несколько мгновений он жадно пил
воду. Затем наступила реакция, и его едва не вырвало. Свежая чистая вода
попала ему в нос, но в конце концов он отдышался. Влага прояснила его
сознание, привела в чувство, дала возможность действовать осмысленно. Он
обнаружил, что стоит, опираясь на мужчину. Он отстранился и оглядел его.
Мужчина был повыше Рольфа и не такой смуглый. Его лицо казалось
непропорционально вытянутым по сравнению с телом и слегка странным, словно
могло выражать только неподдельное сочувствие - "сострадание" не входило в
круг понятий, привычных для Рольфа.
- Что, голубчик, худо? - Ласковые глаза быстро моргнули несколько
раз, и продолговатое лицо осветила осторожная улыбка, словно незнакомец
надеялся, что, в конце концов, все обстоит не так уж плохо. Но улыбка
быстро растаяла. Кисти с крепкими пальцами отобрали бутылку с водой и
спрятали ее под плащом, а затем сплелись друг с другом, словно готовясь к
самому худшему.
Рольфу потребовалось не слишком много времени, чтобы в основном
изложить свою историю. Прежде, чем рассказ был завершен, он уже шел вместе
с мужчиной, удаляясь от главной дороги и Замка, направляясь туда, откуда
пришел. Рольф сознавал это как-то отстраненно, с полным безразличием к
тому, куда идти. Тени деревьев удлинились, продуваемая ветром дорога
казалась холодной и серой.
- О, это все ужасно, ужасно! - слушая, не переставал бормотать
мужчина. Он перестал заламывать руки и шел, сцепив их за спиной. Раз за
разом он поправлял и сдвигал дорожный мешок за плечами, словно, несмотря
на пройденный путь, так и не привык к его тяжести. Во время пауз в
рассказе Рольфа мужчина спросил его имя и сказал, что самого его зовут
Мевик.
1 2 3 4