Анки с ним согласились. Они только смерили Креола злобными взглядами, но напасть не решились — эти создания совсем не глупы, и понимают, когда лучше держаться подальше.
Спустя полчаса Креол наконец добрался до того, что увидел в посохе — глиняного кувшина, наполовину утонувшего в песке. Маг присел на корточки и постучал по горлышку. В кувшине что-то заворочалось, послышалась приглушенная ругань, но этим все ограничилось. Креол задумчиво погладил подбородок и постучал еще раз.
— Не мешай мне, я сплю! — огрызнулись оттуда.
Маг тяжело вздохнул. Он выпрямился во весь рост, выдернул из воздуха посох и от души шарахнул набалдашником по кувшину. Непрочная глина разлетелась на осколочки, и на песок упал крошечный уродец, похожий на обезьянку. Однако он недолго оставался крошечным…
Существо бросило бешеный взгляд на Креола и начало стремительно расти. Несколько секунд, и вот перед магом уже возвышается великан в семь человеческих ростов. Бурокожий, уродливый, густо покрытый шерстью, с ушами-лопухами, кривыми зубами-саблями и почти обнаженный — только набедренная повязка, едва прикрывающая ягодицы.
— Жалкий смертный! — гневно прогудел гигант. — Ты разбудил меня! Меня, великого кутруба! Теперь ты умрешь!!!
Его ножища с силой ударила по Креолу. Но маг стоял недвижимо, даже лениво зевнул. Доспех Ану мигнул, образовывая еле заметный купол вокруг хозяина, и нога кутруба остановилась в воздухе. Он со всей мочи давил, пытаясь проломить магическую защиту, но безуспешно.
— Так ты волшебник?! — грозно осведомился кутруб. — Что ж, тебя это не спасет, жалкий смерт…
Он не договорил — Креол резко выбросил руки, хлеща великана сразу двумя молниями. Кутруб взвыл от боли, запахло паленой шерстью. Он бешено зарычал, размахнулся и ударил по магическому куполу. Еще, еще, еще и еще раз!
Креол даже не почесался.
Участок пустыни превратился в световое шоу — шумерский архимаг швырял в огромного кутруба целые пригоршни молний, огней и прочих заклинаний. А тот исступленно молотил по защитному полю, все надеясь, что очередной удар его проломит. Разумеется, тщетно — Доспех Ану совершенно не пригоден против магических или дистанционных ударов, да и от оружия он не защитит, но когда дело касается обороны от кулаков и когтей, ничего лучше не придумаешь, как ни старайся.
Непрекращающаяся боль наконец заставила кутруба отступить. Эти джинны Земли чрезвычайно выносливы, но всякой выносливости есть предел. Он бешено заревел, сделал шаг назад, еще, еще, и, наконец, взмыл в воздух. Двенадцатиметровый великан воспарил так легко, словно не весил ни грамма.
— А ну-ка, обожди немного! — крикнул ему вслед Креол, сбрасывая защиту. — Я с тобой еще не закончил!
Маг вырвал у себя пучок волос, скривившись от резкой боли, швырнул их в воздух и воскликнул:
— Изменись!
Каждый волосок в мгновение ока оборотился точно таким же Креолом с точно таким же посохом. Четыре десятка зеркальных двойников одновременно рявкнули «Чрево Тиамат!», одновременно воздели посохи и одновременно взметнулись в небеса, бросаясь в погоню за кутрубом. Несколько секунд, и они с легкостью его нагнали.
Кутруб зарычал еще громче, махая ручищами в бесплодных попытках задеть кого-нибудь из множества Креолов. Но они увертывались от его неуклюжих лап, одновременно успевая дубасить противника посохами. Порой то один, то другой все же попадал под удар и рассыпался миллионами искр, а на песок падал длинный черный волос. Но джинну Земли тоже приходилось несладко — удары посохов не слишком вредили ему… каждый по отдельности. Однако их было так много, и лупили они так часто, что кутруб чувствовал себя попавшим под частый град. Плюс один из двойников не был двойником, и его посох жалился особенно больно.
Не в силах одолеть такое множество Креолов, великан набрал побольше воздуху в грудь и изо всех сил дунул. Ветер неимоверной силы разметал двойников в разные стороны, и они завертелись в воздухе, как пушинки. Даже оригинал на миг опешил. Он приземлился на землю и выставил посох вверх подобно громоотводу. То же самое сделали и все двойники. У кутруба забегали глаза — он изо всех сил пытался понять, какой из них настоящий. Если бы он немного пригляделся, то заметил бы различие — в отличие от настоящего Креола, зеркальные копии держали посохи ЛЕВОЙ рукой.
Но приглядеться ему не дали. Толчок, разворот, и вот из тридцати черных посохов вырываются тридцать черных лучей. Кутруб забился, не в силах выдержать Черную Смерть, ужасное заклятие, буквально выбивающее из любого существа жизнь. Настоящим был только один луч, но он по-прежнему никак не мог определить — какой. И у него было всего несколько мгновений, чтобы принять решение…
— Довольно! Довольно! — взмолился кутруб, опускаясь на землю и преклоняя колени. — Ты одолел меня, волшебник, одолел в честной драке. Что ты повелишь мне? Говори, я исполню все…
— Для начала — твое имя, — потребовал Креол, опуская посох. Уцелевшие двойники втянулись в него, как маленькие капли сбегаются в одну большую.
— Я Марузух, шейх пустынных кутрубов, — устало ответил великан, не решаясь выпрямиться. — Последние два года я мирно дремал в этом кувшине… зачем тебе понадобилось прерывать столь сладостный сон?
— В какой стороне Вабар?
— Вабар?! — удивился Марузух. — Ты и в самом деле смел, волшебник! Неужели ты решил заглянуть в гости к самому Хану?! Это неосмотрительно — как бы тебе не пришлось окончить свои дни в образе шелудивого мула…
— Ты слишком умен… для кутруба, — презрительно усмехнулся Креол. — Я архимаг, порождение Кафа. Великий Хан примет меня. А если нет… ну что ж, тем хуже для него. Так в какой, говоришь, стороне Вабар?
— Я еще не говорил. Он в той стороне, — вытянул огромную лапищу кутруб.
Креол медленно кивнул. В принципе, он вовсе не нуждался в этой справке — Черный Обсидиан Фраи указал ему путь к этому кутрубу, и он же мог без труда указать дорогу к Вабару. После того, как посох поглотил ифрита Абделя, все его знания оказались в распоряжении Креола.
Но кутруб был нужен ему отнюдь не для того, чтобы просто ткнуть пальцем в нужном направлении.
— Хорошо, что ты это знаешь, — удовлетворенно произнес маг. — Очень хорошо. Ну-ка, нагнись…
— Зачем?
— Нагнись, нагнись…
Кутруб слегка нагнулся, по-прежнему подозрительно зыркая в сторону Креола.
— Ниже, — потребовал маг. — Так мне неудобно.
— О волшебник, пощади!!! — бухнулся на колени Марузух. — Делай что хочешь, приказывай что угодно, но избавь меня от столь премерзкой участи!
— Какой участи? — не понял Креол.
А потом до него дошло, ЧТО этот мохнатый великан подумал. Он молниеносно почернел лицом, поднял посох и от души врезал кутрубу по хребтине.
— Креол Урский никогда!.. никогда!.. никогда не был содомитом!!! — бешено шипел он, колотя пленника. — Нагибайся, червь, или, клянусь небесами, сотворенными Ану, я превращу тебя в прах!!!
— Повинуюсь, Десница Судьбы, — уныло встал на четвереньки кутруб. Ему не было больно, но он весь трясся от страха, понимая, что его жизнь полностью в руках архимага.
Креол важно и чинно взошел сначала на голень великана, а потом оттуда вскарабкался ему на спину. Марузух поскуливал от боли — разъяренный маг преспокойно пользовался для опоры посохом, и адамантовый наконечник оставлял в ногах и спине кутруба глубокие раны. Этим отверстиям суждено сохраниться навсегда — никакая магия не поможет исцелить увечье, нанесенное «Погибелью Богов». Только природные способности к регенерации помогли бы — ногти и волосы, отстриженные адамантом, отрастают как ни в чем не бывало.
— Что ты делаешь там, волшебник? — тревожно спросил Марузух, ощущая, как Креол шествует к голове.
— Усаживаюсь, — коротко ответил маг, и в самом деле садясь кутрубу на шею. — Поднимайся.
Марузух нерешительно выпрямился. Очень медленно и осторожно — он сильно подозревал, что если попытается стряхнуть наездника, тот пронзит его посохом насквозь.
Правильно подозревал.
— А теперь неси меня к Вабару! — приказал Креол.
— Я не могу… ауй!!!
— Быстро, — холодно сказал Креол, еще раз ударяя посохом.
Кутруб взвыл от боли — обсидиановая клюка обожгла его, словно горящая головня. Больше он не смел возражать — джинн-великан выпрямился во весь рост, бережно придерживая мага за подошвы.
— Удобно ли тебе, о Десница Судьбы? — почтительно спросил он.
— Удобно. Вперед.
Марузух сделал шаг. Потом еще, еще, и, наконец, перешел на бег. Босоногий и мохнатый, он поднимал тучи песка, словно по пустыне мчался беспощадный самум. Несколько секунд, и вот кутруб уже взмыл в воздух, вытянув руки перед собой. Уродливый великан парил в поднебесье легко, словно перышко, с огромной скоростью несясь ко дворцу Великого Хана.
— Как долго ты будешь лететь? — крикнул Креол, с трудом перекрывая шум ветра.
— Не менее земного дня, о Покоряющий Мрак! — прогремел Марузух. — Вабар находится в великом оазисе Кабирад, это очень, очень далеко!
— Что? Разве он не в оазисе Слоновой Кости, что близ Хидрамы?
— Так было тысячи лет назад! Но с тех пор, как Великим Ханом на краткое время стал Сулайман ибн Дауд, мир с ними обоими, благословенный Вабар был перенесен к вратам, соединяющим наш мир и Ирам зат ал-имад! После смерти великого Сулаймана врата закрылись, но Вабар так и остался на новом месте. Откуда ты явился, волшебник, что не знаешь о столь древних событиях?
— Я кое-что пропустил, — уклончиво ответил Креол. — Расскажи мне обо всем, что знаешь.
— О Перст Рока, если я стану рассказывать обо всем, что знаю, это займет многие века! — рассмеялся кутруб.
— Расскажи только о Сулаймане, — не стал настаивать маг.
Марузух охотно подчинился — шейх пустынных кутрубов любил поговорить. Несколько часов он без устали рассказывал древние истории: о том, как великий Сулайман стал царем всех джиннов, покорив их силой своего перстня; о том, как однажды этим перстнем завладел ужасный шайтан Сахр, на сорок дней заняв место Сулаймана; о том, как джинны по велению Сулаймана построили великое множество городов и дворцов, в том числе и легендарную Пальмиру; о том, как Сулайман умер, и как его труп еще много дней стоял неподвижно, опираясь на посох. Никто не решался нарушить раздумья великого мудреца. Лишь когда червь проел этот посох, тело Сулаймана упало наземь, и все узнали, что он мертв.
Под летящим великаном проносились только барханы — лишь изредка попадалось какое-нибудь строение или живое существо. Один раз мимо промелькнул великолепный белокаменный дворец — жилище какого-то джинна-фанфарона. Эти существа вполне могут жить где угодно — они свободно меняют размер, любят баловаться с пространственной магией и запросто могут разместить небольшой город в крошечной коробочке. Тем не менее, джинны обожают выставлять напоказ богатство и могущество.
Постепенно Креол задремал. На лету, не обращая внимания на свист ветра и бормотание кутруба. И во сне он мысленно перенесся в далекое прошлое, в глубины воспоминаний, когда он точно так же ехал на спине…

Глава 6

Александр Македонский — он же такой царь был, такой царь!.. Спиной поворачиваться опасно!
Оливер Стоун

22 июня 3068 г. до Р. Х. Империя Шумер, восточный берег р. Тигр

— Брось меня, Шамшуддин, не дойдем вдвоем… Иди один, я прикрою…
— Молчи, брат, не сбивай с ноги!
— Брось, я уже все равно что мертв…
— Молчи, брат!!!
Впереди расстилалась водная гладь — могучий Тигр нес воды к Эритрейскому морю В настоящее время — Персидский залив.

. На другом берегу располагался Ашшур — один из крупнейших городов великой империи. Именно там сейчас стояли лагерем императорские войска и лучшие из магов Гильдии. Вот уже несколько лет Шумер вел войну. Ужасную войну не на жизнь, а на смерть. Правда, к настоящему времени она клонилась к завершению — от врага остались жалкие ошметки. Несколько крохотных группок к западу от Евфрата, возле Вавилона, и одна большая здесь, рядом с Тигром.
Куклусы.
Прямо сейчас несколько этих тварей гнались за Шамшуддином, то опережая его, то вновь отставая. Пока что они не решались коснуться молодого мага — его тяжеленные кулаки раздробили не одну челюсть, а заклятие Броска выбило дух из множества куклусов. Шамшуддин был не самым лучшим учеником старого Халая Джи Беш, но телекинезом он владел мастерски — воистину еще не появлялось в землях шумеров телекинетика лучшего, чем этот юный мулат.
Шамшуддин родился незаконнорожденным ублюдком — сыном дочери мелкопоместного аристократа от раба-кушита. Внешностью он целиком пошел в отца — никто не сказал бы, что этот рослый чернокожий наполовину шумер. Все принимали его за чистокровного кушита — лишь светло-серые глаза указывали на смешанную кровь.
Еще будучи беременной, будущая мать попыталась вытравить нежеланный плод, для чего обратилась к жрице Инанны. Но та не посмела оборвать будущую жизнь и указала юной Лагаль на дверь. Тогда плачущая девчонка пошла к колдунье-знахарке, жрице Нергала, и та охотно выполнила порученное. Но то ли где-то допустила ошибку, то ли специально изменила заклятие… В итоге вышло так, что ребенок все же родился, но родился пораженным странным недугом — у него совершенно не росли волосы на теле. Отсутствовали даже брови.
В остальном же маленький Шамшуддин был полностью здоров, отличался крепким телосложением и уже с младенчества начал проявлять склонность к движению предметов силой мысли. Только поэтому его и оставили в живых — дед решил, что будет не худо иметь в семье мага.
Так мальчик попал в обучение к самому злобному старику во всем Шумере — Халаю Джи Беш. Дряхлый кассит с далекого севера обучал своих подопечных с предельной жестокостью, но надо отдать ему должное — маги, прошедшие столь беспощадную школу, вырастали в настоящих титанов, могучих и несокрушимых.
Те, кто выживал.
Солнце заходило за горизонт, и Шамшуддин все ускорял бег — с наступлением ночи куклусы наглеют на порядок. Сейчас они пока еще держатся в стороне, но когда мир покроет тьма… И его, и того, кого он тащит на спине, просто высосут, как червь высасывает спелый плод.
На закорках чернокожего силача покоился не менее высокий, но худощавый юноша, то и дело впадающий в забытье. Креол, сын архимага из Ура, тоже Креола. Если рождение Шамшуддина не было желанным ни для кого, кроме него самого, то появлению на свет младенца Креола радовался весь Шумер. Ибо уже много веков этот древний род неустанно снабжал Гильдию Магов великими чародеями. Ни у кого не возникало сомнений, что и этот мальчик станет одним из них.
И он постепенно становился.
Как и Шамшуддин, Креол учился у Халая Джи Беш. Эти двое с самого начала стали друзьями — их объединила общая ненависть к учителю. А также к его третьему ученику — Эхтанту Ага Беш, родному правнуку старика. В отличие от Креола и Шамшуддина Эхтанта никто не трогал и пальцем, ему постоянно давали всевозможные поблажки и даже досыта кормили.
То, что Эхтант учится у своего прадеда, большинством магов воспринималось крайне неодобрительно. Шумерская школа учит, что нельзя брать в обучение своего потомка и даже просто родича — ты не сможешь вести себя объективно. Неизбежны поблажки и мягкое отношение. Архимаг Креол не зря отдал сына в обучение к совершенно чужому человеку. Хотя злые языки шептали, что он поступил так просто потому, что желал избавиться от дитяти — иначе почему из такого широкого выбора остановился именно на Халае Джи Беш? Ведь сам Шурукках предлагал взять мальчишку в ученики!
Так или иначе, оба юноши уже пять лет обучались магии. Одногодки, им обоим не так давно исполнилось двадцать лет. Пока что их силы и умения еще не развились по-настоящему, но уже видно было, что Креол обещает вырасти магом устрашающей мощи. Да и Шамшуддин не ударял в грязь лицом, хотя и формировался в очень узком диапазоне — за пределами телекинеза его мало что привлекало. Но уж в этом…
И сейчас Шамшуддин со всех ног бежал к реке — текучая вода неприятна куклусам, они всеми силами стараются ее избегать. Эти бестии, похожие на прокаженных, покрытые струпьями и язвами, всячески старались задержать молодых магов.
— Прочь!!! Прочь!!! — ревел чернокожий парень, расшвыривая тварей силовыми толчками. — Держись, брат, держись, Тигр близко!
— Брось меня!

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Архимаг - 4. Серая чума'


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10