Бодлеры, которые уже успели подняться на несколько ступенек, слышали, как внизу в темноте консьерж хихикает над своей шуткой. Выражение «уводит наверх в гору» не имеет ничего общего с подъемом по лестнице. Оно лишь означает, что дела у вас пойдут лучше в будущем. Дети поняли шутку, но даже не рассмеялись — настолько тревожно было у них на душе. Тревожил их Граф Олаф, который мог появиться с минуты на минуту. Тревожили тройняшки Квегмайры, которых они могли больше никогда не увидеть. А в данный момент, когда они начали взбираться по лестнице, их тревожила встреча с новыми опекунами. Они пытались представить себе, какие же люди живут на такой темной улице и в таком темном доме, да и к тому же еще на самом верхнем этаже, куда добраться можно, лишь одолев не то сорок восемь, не то восемьдесят четыре марша темной лестницы. Им было трудно поверить, что в будущем что-то переменится к лучшему, когда они поселятся в этом мрачном и плохо освещенном месте. И хотя они только начали в темноте карабкаться по лестнице и впереди их ждал еще долгий подъем, они были полны тревоги, которая мешала им верить, что высоко наверху им наконец улыбнется удача.
Глава вторая
Для того чтобы яснее представить себе, что чувствовали бодлеровские сироты, когда начали изнурительный подъем вверх по лестнице к пентхаусу мистера и миссис Скволор, полезно было бы на время чтения этой главы зажмурить глаза. Свет от стоящих на полу вдоль лестницы свечей был очень тусклым, и казалось, будто дети идут в темноте с зажмуренными глазами. За каждым поворотом лестницы была дверь, ведущая в квартиру, и тут же рядом на всех этажах еще две двери раздвижных лифтов. Из-за этих дверей, естественно, не доносилось ни звука, потому что лифт был отключен, тогда как в квартирах слышались голоса живущих там людей. Когда сироты добрались до седьмого этажа, они услыхали, как за дверью заливисто хохочут двое мужчин, будто их рассмешили какой-то удачной шуткой. На двенадцатом этаже они слышали плеск воды и решили, что там кто-то принимает ванну, а на девятнадцатом странный женский голос с незнакомым акцентом произнес: «Да пусть они едят пирожные».
— Любопытно, что услышат люди, если пройдут мимо квартиры в пентхаусе, когда там будем жить мы, — неожиданно сказала Вайолет.
— Может быть, у мистера и миссис Скволор найдутся интересные книги, и тогда, надеюсь, они услышат, как я перелистываю книжные страницы, — ответил Клаус.
— Или же услышат стук, когда я буду работать гаечным ключом, — подхватила Вайолет. — Думаю, у Скволоров есть набор инструментов и они разрешат мне пользоваться ими для моих изобретений.
— Крайф! — крикнула Солнышко. Она осторожно проползала мимо стоящей на полу свечи.
Вайолет посмотрела на нее и улыбнулась:
— Уж об этом-то, Солнышко, можешь не беспокоиться. Ты ведь всегда находишь не одно, так другое, что можно покусать. Скажи, когда взять тебя на руки, не стесняйся.
— Меня бы кто взял на руки, — вздохнул Клаус. Он судорожно цеплялся за перила, чтобы не упасть. — Я начинаю уставать.
— И я, — призналась Вайолет. — После пробежек, какие нам устраивал Граф Олаф, когда изображал учителя гимнастики, казалось, мы без труда сумеем одолеть любую лестницу. Но на деле выходит все не так. Кстати, какой это этаж?
— Не знаю. На дверях нет номеров, и я сбился со счета. — Пентхаус мы в любом случае не пропустим. Он на самом верху. Просто надо идти, пока ступеньки не кончатся.
— Хорошо, если бы ты изобрела какой-нибудь механизм, который поднял бы нас наверх, — сказал Клаус.
Вайолет улыбнулась, хотя улыбку ее в темноте никто не увидел.
— Такой механизм изобретен давным-давно, — сказала она, — и называется он лифт. Но вы забыли, что лифт нынче не в моде?
— Зато усталые ноги в моде, — съязвил Клаус и тоже улыбнулся.
— А ты помнишь, Клаус, как наши родители принимали участие в Шестнадцатом Ежегодном Кроссе? Домой они вернулись без ног. Папа готовил обед сидя на полу — он не в силах был стоять.
— Конечно помню. У нас тогда на обед был только салат, потому что папа с мамой не могли стоять у плиты.
— Идеальное блюдо для тети Жозефины! — воскликнула Вайолет, вспомнив одну из прежних бодлеровских опекунов. — Тетя Жозефина не желала пользоваться плитой, боялась, что плита взорвется.
— Помрис, — грустно пробормотала Солнышко. В переводе с ее языка это означало: «Плита была наименьшей из проблем тети Жозефины», что, увы, оказалось чистой правдой.
Кто-то чихнул за дверью квартиры.
— Я все пытаюсь представить себе, какие они, эти Скволоры, — продолжала вслух думать Вайолет.
— Акрофил, — тут же откликнулась Солнышко, что значит: «Какими бы они не оказались, ясно одно — высоты они не боятся!»
Клаус улыбнулся и поглядел сверху вниз на сестру.
— У тебя усталый голос, Солнышко, — сказал он. — Мы с Вайолет будем нести тебя по очереди и меняться через каждые три этажа.
Они снова двинулись вверх по лестнице, и, должен с грустью признаться, передавать из рук в руки Солнышко им пришлось бесчисленное количество раз. Будь лестница нормальной высоты, я бы написал: «Они поднимались все выше и выше», а тут правильнее было бы сказать: «Они поднимались все выше, выше, выше и выше…» Однако прежде, чем закончить предложение, добравшись наконец до слова «поднялись», понадобилось бы исписать сорок восемь или же восемьдесят четыре страницы, так как лестница была невероятно длинная. Время от времени мимо них скользили какие-то смутные тени людей, идущих вниз, но дети настолько устали, что были даже не в состоянии пожелать доброго дня, а позже и доброй ночи жильцам дома 667. Они проголодались, ноги ныли, а глаза устали смотреть на нескончаемые одинаковые свечи, ступеньки, двери.
Когда идти вверх стало совсем невмоготу, сделав усилие, они добрались до следующей лестничной площадки и тут вдруг обнаружили, что лестница скоро кончается. Поднявшись примерно еще на пять маршей, они оказались в небольшой комнате, посреди которой на ковре стояла свеча. При ее тусклом свете дети все же разглядели дверь, ведущую в их новый дом, а сбоку от нее — две двери раздвижных лифтов с кнопкой и стрелкой, направленной вниз.
— Подумать только, если бы лифт был в моде, попасть сюда хватило бы нескольких минут, — сказала Вайолет. Она с трудом переводила дыхание после долгого подъема.
— Может быть, он снова войдет в моду, — предположил Клаус. — Я очень на это надеюсь. А эта дверь, наверное, в квартиру Скволоров. Давайте постучим.
Они постучались, и дверь тотчас же распахнулась. Их взорам предстал крупный высокий мужчина, на нем был костюм в узкую полоску. Такие костюмы обычно носят кинозвезды и гангстеры.
— Я слышал ваши шаги за дверью, — сказал он и улыбнулся детям так широко, что улыбка видна была даже в темной комнате. — Входите, пожалуйста. Меня зовут Джером Скволор. Я просто счастлив, что вы будете с нами жить.
— Я очень рада с вами познакомиться, мистер Скволор, — сказала Вайолет, все еще не отдышавшись, когда вся троица вошла в прихожую, почти такую же темную, как и лестница.
— Я Вайолет Бодлер, а это мой брат Клаус, а это наша сестра Солнышко.
— Господи, да вы совсем запыхались! — поглядев на детей, воскликнул мистер Скволор. — Есть только два способа помочь вам. Первый — больше не называть меня мистер Скволор. Зовите меня просто Джером. Вас я тоже буду звать по именам. Таким образом мы сбережем дыхание. Второй способ — приготовить для вас вкусный холодный мартини.
— Мартини? — переспросил Клаус. — Это ведь алкогольный напиток?
— Вообще-то, да, — согласился Джером. — Но в данный момент алкогольный мартини не в моде. В моде водный мартини. Это холодная вода в красивом бокале с одной оливкой. Одинаково дозволено и взрослым, и детям.
— Я никогда не пила водный мартини, но с удовольствием попробую, — сказала Вайолет.
— Смотри-ка, ты отважная девочка. — Мистер Скволор взглянул на нее с явным одобрением. — Мне это нравится. Твоя мама тоже была отважная. В то, теперь уже давнее, время мы с твоей мамой были большими друзьями. И как-то раз с компанией наших приятелей мы поднялись на Коварную гору. Двадцать лет прошло с той поры, даже не верится! На Коварной горе, по слухам, обитали дикие опасные животные. Но у твоей мамы не было никакого страха. И вдруг прямо с неба на нас ринулся…
— Джером, кто там пришел? — раздался раздраженный голос из соседней комнаты, и затем на пороге появилась высокая стройная дама в полосатом костюме. Ее длинные полированные ногти сияли даже в плохо освещенной комнате.
— Само собой, Бодлеры, — сказал Джером.
— Но ведь мы их сегодня не ждали.
— Еще как ждали! — Он повернулся к детям: — Как только я услышал о пожаре, я сразу же решил вас усыновить, но, к сожалению, тогда это было невозможно.
— На сирот тогда не было моды, — пояснила вошедшая в комнату женщина. — Ну а сейчас на них большой спрос.
— Моя жена очень следит за модой, всегда знает, что модно, что не модно, — поспешил объяснить Джером. — Сам-то я модой не слишком интересуюсь, но у Эсме свое мнение на этот счет. Она одна из тех, кто настаивал на отключении лифта. Эсме, — обратился он к жене, — я как раз собирался приготовить детям водный мартини, не хочешь ли ты тоже?
— Конечно хочу! Водный мартини сейчас самый модный. — Она подбежала к детям и, быстро оглядев их, провозгласила: — Я — Эсме Скволор, шестой по важности городской финансовый советник. Хотя я неописуемо богата, вы можете называть меня просто Эсме, ваши имена я запомню позже, я рада видеть вас здесь у себя потому, что сироты нынче в большой моде; когда друзья узнают, что мне удалось заполучить сразу трех живых сирот, они лопнут от зависти.
— Надеюсь все же, что нет, — сказал Джером. — Даже слышать не хочу ни о чьих страданиях.
Через длинный коридор он провел детей в огромную полутемную комнату, всю заставленную дорогой вычурной мебелью — диванами, стульями, столами. В дальнем конце комнаты шторы на окнах были плотно задернуты, так чтобы не пробился ни один лучик.
— Дёти, проходите, пожалуйста, — сказал Джером. — Рассаживайтесь поудобнее, и мы немного расскажем вам о вашем новом доме. Бодлеры расположились в трех больших креслах, радуясь возможности дать отдых усталым ногам. Джером подошел к одному из столов, где стоял кувшин с водой, а рядом чаша с оливками и несколько граненых бокалов. Он быстро приготовил мартини и протянул первый бокал жене, а потом по очереди налил детям.
— Ну а теперь послушайте, — начал он. — Если вы вдруг заблудитесь, запомните свой новый адрес: Мрачный Проспект, дом 667, квартира в пентхаусе.
— Прекрати пороть чушь, — оборвала его Эсме. Она возмущенно махнула рукой с длинными ногтями, словно отмахнулась от внезапно налетевшей моли.
— Дети, — сказала она, — вам необходимо запомнить следующее: темнота в моде. Лифт не в моде. Полосатые костюмы в моде. Кошмарная одежда, что на вас, не в моде.
— Эсме хочет сказать, — сразу же попытался смягчить ее резкий тон Джером, — что наше единственное желание сделать все, чтобы вы чувствовали себя здесь как дома.
Вайолет отпила глоток водного мартини. Это действительно была простая вода с легким привкусом оливок. Мартини не то чтобы ей понравился, но он утолил жажду, мучившую ее после бесконечного подъема по лестнице.
— Приятное питье, большое спасибо, — поблагодарила она хозяев.
— Мне мистер По кое-что рассказал о ваших прежних опекунах, — сказал Джером, скорбно покачав головой. — Ужас охватывает, как подумаешь, какой кошмар довелось вам пережить. А ведь все это время вы могли бы жить без забот здесь с нами.
— Ничего не поделаешь, — заявила Эсме. — Если что-то или кто-то не в моде, то тут уж ничего не поделаешь, а сироты, как правило, не в моде.
— Я столько наслышан об этом гнусном типе Олафе, — прервал ее Джером. — Я велел консьержу не пускать никого, кто хотя бы отдаленно напоминает этого негодяя. Так что здесь вы в безопасности.
— Можно будет хотя бы дух перевести, — сказал Клаус.
— Этот страшный человек, очевидно, сейчас где-то в горах, — припомнила Эсме. — Помнишь, Джером, банкир говорил нам, что он улетает на вертолете, чтобы отыскать похищенных Олафом близнецов?
— На самом деле они тройняшки, — вмешалась в разговор Вайолет. — Квегмайры наши близкие друзья.
— Господи! Представляю, как вы беспокоитесь! — воскликнул Джером.
— Если близнецы в ближайшее время отыщутся, мы их тоже можем усыновить, — обрадовалась Эсме. — Пять сирот! Я стану наимоднейшей особой города.
Джером явно тоже обрадовался.
— У нас, конечно, хватит для них места, — сказал он. — В нашей квартире семьдесят одна спальня, так что каждый из вас может выбирать себе комнату по вкусу. Клаус, мистер По упомянул в разговоре, что у тебя есть интерес к изобретательству. Правильно я его понял?
— Изобретатель — моя сестра, а у меня скорее склонность к научным исследованиям.
— Тогда тебе стоит поселиться рядом с библиотекой, а Вайолет займет комнату, где стоит большой деревянный верстак — на нем удобно держать инструменты. Лучше места не придумаешь! А Солнышко будет спать в комнате между вами. Годится? Как вам кажется?
Все складывалось просто замечательно, но дети не успели сказать это Скволорам, так как зазвонил телефон.
— Я сама, сама возьму трубку! — закричала Эсме и через всю комнату бросилась к телефону.
— Резиденция Скволоров, — сказала она, сняв трубку. — Да, это миссис Скволор. Да, да. Неужели? Спасибо вам, спасибо, спасибо.
Она повесила трубку и вернулась к детям.
— Фантастическая новость, — объявила она. — Как раз о том, о чем мы только что говорили. Догадайтесь, что это.
— Нашлись Квегмайры? — с надеждой спросил Клаус.
— Кто? — переспросила Эсме. — А, эти ваши… Нет, не нашлись. Оставьте сейчас все эти глупости. Лучше послушайте меня: темнота больше не в моде, — торжественно провозгласила она. — В моде нормальный свет.
— Не уверен, что это такая уж фантастическая новость, — хмыкнул Джером. — Но все же жить станет легче, когда кругом светло. Подойдите сюда, Бодлеры, помогите мне открыть шторы, и тогда вы сможете полюбоваться видом из окна. Вам будет интересно поглядеть на город с такой высоты.
— Пойду зажгу свет. — Эсме задыхалась от волнения. — Надо это сделать как можно скорее, пока никто не увидел, что квартира еще темная.
Она бегом бросилась из комнаты, а Джером, пожав плечами, направился к окнам. Бодлеры последовали за ним и помогли ему открыть тяжелые шторы. И тотчас же солнце хлынуло в комнату, заставив детей зажмуриться, пока глаза привыкали к дневному свету. Если бы Бодлеры внимательным взглядом окинули комнату сейчас, когда она была хорошо освещена солнцем, они бы увидели, какой безвкусной была вся эта дорогая мебель — диванные подушки, расшитые серебром, стулья, выкрашенные в золотой цвет, и столы из самых редких, ценных пород дерева. Но бодлеровских сирот мебель не интересовала, несмотря на всю ее роскошь. Они как зачарованные смотрели на лежащий внизу город.
— Захватывающее зрелище, не правда ли? — спросил Джером. И дети кивнули ему в ответ.
Им казалось, что внизу под ними маленький, совсем крохотный, город со спичечными коробками вместо домов и закладками для книг вместо улиц. Повсюду сновали крошечные букашки. На самом деле это были автомобили, легковые и грузовые. Все они спешили по книжным закладкам к спичечным коробкам, где жили и работали точечки-люди. Бодлеры даже нашли место, где они жили с родителями, и тот кусочек города, где жили их друзья, а вдали — бледно-голубую полоску моря. Там, на берегу, и обрушилась на них страшная весть, с которой начались все их несчастья.
— Я знал, что вам понравится, — сказал Джером. — Это, конечно, дорогое удовольствие — жить в квартире на крыше, но ради такого вида никаких денег не жалко. Поглядите, вон там малюсенькие круглые коробочки. Это фабрики апельсинового сока, а багровое здание возле парка — мой любимый ресторан. Смотрите, смотрите вниз! Прямо под нами уже рубят эти жуткие деревья — из-за них на нашей улице вечный мрак.
— Естественно, что их рубят, — на ходу бросила Эсме. Она торопливо вошла в комнату и сразу же загасила свечи на каминной доске. — В моде сейчас дневной свет, водный мартини, узкая полоска и сироты, — объявила она.
Вайолет, Клаус и Солнышко, взглянув вниз, убедились, что Джером не ошибся: точечки-садовники рубили эти странные деревья, не дающие солнцу пробиться на Мрачный Проспект. Отсюда, с огромной высоты, деревья казались совсем маленькими, не больше скрепок для бумаги, но даже если они и делали улицу мрачной, все равно позорно было спиливать их под корень, оставляя голые пеньки, напоминающие (если смотреть на них сверху из пентхауса) чертежные кнопки. Бодлеры поглядели друг на друга, а потом вниз, на Мрачный Проспект. Деревья там вышли из моды, и поэтому садовники избавлялись от них. И ни одному из Бодлеров не хотелось думать о том, что станется с ними, когда из моды выйдут сироты.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Липовый лифт'


1 2 3