Примитивная модель, даже встроенной карты нет, но какая здоровенная!
— Тоже девяностого года? — ехидно поинтересовалась Сара.
— Две тысячи третьего.
— И все еще работает? — удивилась Сара. — Неужели с тех пор стандарты ни разу не изменились?
— Как видишь, — сказал Максим и пожал плечами.
Сара немного помолчала, а потом спросила:
— Давно в системе?
— В какой системе? — не понял Максим.
— Ну, в вашей, в ролевой.
Максим вдруг засмеялся. Смех его был нервным.
— А что, — спросил он, — у вас много ролевиков?
— У вас — это у кого?
— Вообще. В мире.
— Хватает. А что?
— Так, ничего. — Максим немного помолчал, собираясь с силами, а потом, решившись, произнес: — Сейчас я скажу кое-что странное. Ты, наверное, подумаешь, что я сумасшедший.
Сара почувствовала разочарование. Это было слишком банально.
— Сейчас ты скажешь, что путешествуешь во времени и явился сюда из две тысячи третьего года, — сказала она.
— Из две тысячи четвертого, — уточнил Максим. — Из двадцать третьего августа две тысячи четвертого года.
— Все правильно, сегодня двадцать третье августа, — согласилась Сара. Она взглянула на наручные часы ремблера и добавила: — Только сегодня четверг, а не понедельник.
— С утра у меня был понедельник, — сказал Максим и вздохнул. — Ты мне не веришь?
Сара отрицательно помотала головой.
Максим вдруг обиделся.
— Смотри, — сказал он и ткнул Саре под нос свою джипиэску. — Вот точка номер два. Хочешь, развернемся и я покажу тебе машину времени?
Он выглядел так, как будто сам верил в то, что говорил. Точно сумасшедший.
— Далеко ехать? — спросила Сара.
— Это километрах в четырех от того места, где ты меня подобрала. Только это в стороне от дороги.
Если бы у Сары была с собой обувь, она наверняка приняла бы это предложение, приключение могло бы получиться забавным. Но Сара ехала из офиса прямо домой, она не собиралась никуда заезжать и потому была босиком.
— Как-нибудь в другой раз, — сказала Сара. — Я довезу тебя до Наро-Фоминска, оплачу тебе новый коммуникатор и после этого мы распрощаемся.
— Считаешь меня сумасшедшим? — печально осведомился Максим. — А можно я задам совсем идиотский вопрос?
— Задавай.
— Как мне потом доехать обратно?
Сара вздохнула и сказала:
— Хорошо, одолжу тебе денег на такси. Прямо сейчас.
Она надавила на приборной панели автомобиля кнопку связи с москомпом.
— Слушаю, — сказал москомп.
— Я хочу оплатить этому человеку новый коммуникатор и поездку на такси, — заявила Сара.
— Максим, назовите, пожалуйста, дату и место рождения, — попросил москомп.
Максим вытаращил глаза и спросил:
— Откуда он знает, как меня зовут?
Сара почувствовала нарастающее раздражение. Этот парень над ней однозначно издевается, и чем дальше, тем беспардоннее.
— В машине стоит веб-камера и микрофон, — сообщила она.
— Москомп — это компьютер? — спросил Максим. — Суперкомпьютер, который управляет Москвой?
— Ну хоть что-то ты знаешь.
— И он слушает все разговоры всех людей?
— Конечно. Ты так говоришь, как будто раньше этого не знал.
Лицо Максима вытянулось и стало еще более опечаленным.
— Хорошее, блин, будущее, — пробормотал он.
И тут Сара решила, что этот ремблер ее достал.
— Короче! — сказала она. — Назови ему дату и место рождения, я одолжу тебе денег, а потом остановлюсь, ты выйдешь и больше мы с тобой не встретимся. Ты меня утомил.
Максим пожал плечами и сказал:
— Одиннадцатое февраля тысяча девятьсот семьдесят седьмого года, город Москва.
— Вы умерли четвертого сентября две тысячи десятого года, — сообщил москомп. — Очевидно, ошибка.
— Когда умер? — вскричал Максим. — Отчего?!
— Четвертого сентября две тысячи десятого года, — повторил москомп. — Причина смерти — автокатастрофа. Вы захоронены на Хованском кладбище, участок N149, могила N13. Зафиксировано противоречие. С одной стороны, данные о вашей смерти подтверждаются несколькими независимыми источниками, а с другой стороны, вы сидите в машине, разговариваете, а ваша внешность соответствует изображению, хранящемуся в архиве.
Сара почувствовала, что сходит с ума.
— Соответствует? — переспросила она. — Ты утверждаешь, что этот тип действительно жил и умер двести с лишним лет назад?
— Совершенно верно, — подтвердил москомп. — Ваш маршрутный компьютер перепрограммирован, навстречу вам едет автомобиль службы спасения, через две минуты вы встретитесь. Максим, вы должны будете пересесть в эту машину.
— А если откажусь? — спросил Максим.
— Не советую, — строго сказал москомп. — Да и зачем вам отказываться? У вас в руке устройство джипиэс, я прошу вас поднести его к веб-камере, чтобы я мог прочесть информацию на экране.
— А если я откажусь? — снова спросил Максим.
— Это невозможно.
— Что невозможно? Отказаться? Намекаешь, что меня заставят?
— Если будет нужно, то заставят, — заявил москомп. — Хотя мне будет неприятно принимать такое решение.
Сара внезапно схватила Максима за руку, повернула антикварную джипиэску к себе и бросила быстрый взгляд на ее экран. Максим резко отдернул руку, но Сара успела прочитать цифры. Она тут же произнесла их вслух.
— Дура, — сказал Максим.
— Спасибо, — сказал москомп. — На ваш счет, Сара, перечислена премия в размере ста мани за помощь обществу в чрезвычайных обстоятельствах. До точки рандеву осталась одна минута.
Максим скорчил зверскую физиономию, открыл рот, но тут же закрыл его, ничего не сказав. А потом вдруг спросил:
— Эту тачку можно перевести на ручное управление?
Сару покоробило, как пренебрежительно он отозвался о ее «Тойоте» Е-класса.
— Можно, — сказала она. — Хочешь сбежать обратно в свое прошлое?
Максим пожал плечами.
— Точно не знаю, — сказал он. — С одной стороны, у вас интересно, но с другой стороны, всем командует компьютер…
Сара поняла, о чем он подумал, и расхохоталась.
— Антиутопий обчитался, — констатировала она. — Я в школе писала сочинение про литературные образы компьютеров в индустриальную эпоху. В ваше время страшно боялись, что искусственный интеллект может захватить власть над миром, но…
Сара не успела договорить, потому что машина затормозила и съехала на обочину. На обочине напротив тормозил полицейский «Форд» в бело-зеленую полоску. Сара дождалась, пока ее машина остановится окончательно и потянулась пальцем к кнопке открытия пассажирской двери, но дверь уже начала открываться сама. Москомп сам открыл дверь, деликатно намекнув Максиму, что дело срочное.
Максим пробормотал нечто неразборчивое, вылез из машины и пошел через дорогу. Он даже не попрощался.
5.
Когда москомп прислал уточняющее распоряжение, Гвидону оставалось ехать до места вызова минут десять. Москомп сообщил, что ремблеру, потерявшему коммуникатор, уже оказывается помощь, он находится в машине, едущей встречным курсом. При встрече обе машины остановятся, ремблера следует пересадить к Гвидону и отвезти… гм… в Барвиху.
Интересно, что нужно от этого ремблера администрации московского региона? Может, он чей-то непутевый сынок? Или кто-то из менеджеров срочно потребовался на рабочем месте и его велено немедленно вытаскивать из мира ролевой игры в реальный мир? Впрочем, гадать нет смысла. Кем бы ни был этот Максим Соколов, он сам все расскажет. А если не расскажет — невелика потеря.
Встречная машина оказалась большой и относительно новой «Тойотой», безвкусно размалеванной аляповатыми цветочками и бабочками. Гвидон ясно представил себе хозяйку этой машины — молодая девчонка, работает в сфере обслуживания, зарабатывает прилично, мордашка симпатичная, фигурка тоже, по интеллекту — круглая дура, а по душевным качествам — милая и добрая, хотя и излишне романтичная. Когда Гвидон работал в полиции, было у него такое развлечение — угадывать по внешнему виду машины черты характера ее владельца. Ошибался Гвидон крайне редко.
Пассажирская дверь «Тойоты» открылась точно в момент остановки машины, в первое же мгновение после того, как отключилась блокировка. Но ремблер не сразу вылез наружу, секунды две он тормозил.
Выглядел Соколов каким-то пришибленным, должно быть, грибочков уже попробовал. И точно, в корзинке у него остались одни только лисички, все остальное уже сожрал.
Ремблер уселся на пассажирское сиденье полицейского «Форда» и выжидательно посмотрел на Гвидона. Гвидон мысленно скрипнул зубами. Эти твари, когда трезвые, очень трепетно относятся к соблюдению должностными лицами всех положенных формальностей. Если ошибешься в какой-нибудь мелочи, потом замучаешься объяснения писать.
— Гвидон Алиханов, московская служба спасения, четвертый батальон, — представился Гвидон.
— Максим Соколов, министерство образования, отдел единого государственного экзамена, — представился в ответ ремблер.
Гвидону показалось, что в глазах Максима мелькнула ехидная искорка.
Между тем пассажирская дверь захлопнулась, машина тронулась с места, развернулась и поехала на северо-запад. Гвидон краем глаза отметил, что цветочная «Тойота» осталась на месте. В тот момент Гвидон не придал этому значения, потому что ему показалось, что он не расслышал, что именно сказал ремблер. У него были заметные проблемы с дикцией, говорил он как бы с акцентом.
— Какое министерство? — переспросил Гвидон. — Образования? Образования чего?
— Образования вообще, — сказал Максим. — Ну, там, школы, институты, университеты…
Лицо Гвидона приняло непроницаемое выражение. Ему уже не один раз приходилось разговаривать с ролевиками, доигравшимися до настоящего психоза.
— Надо полагать, вы пришелец из прошлого? — спросил Гвидон.
Максим аж вздрогнул, он явно не ожидал от спасателя такой проницательности. Гвидону стало приятно.
— Совершенно верно, — сказал Максим. — Из две тысячи четвертого года.
Гвидон глубокомысленно кивнул и ничего не сказал. Сейчас пришелец начнет задавать философские вопросы…
— Можно задать странный вопрос? — спросил Максим.
Гвидон еще раз кивнул, сохраняя на лице непроницаемое выражение.
— Москомп — это искусственный интеллект? — спросил Максим.
Еще один кивок.
— А вы не считаете, что искусственный интеллект таит в себе угрозу для человечества? Ну, все эти фантазии насчет бунта роботов…
— Не считаю, — отрезал Гвидон. — А насчет фантазий слазьте в сеть и сразу все поймете, в сети полно статей по этому поводу.
— А вы сами не хотите меня просветить?
— Не хочу, — отрезал Гвидон.
— Почему?
— Потому что моя задача — доставить тебя из пункта А в пункт Б, а все остальное — не моя задача.
Вообще-то спасателям не полагается грубить спасаемым, но когда спасаемый проявляет явные признаки психоза, спасателю многое прощается.
— А что это за пункт Б? — спросил Максим. — Куда мы едем?
— В Барвиху, — нехотя ответил Гвидон. — К твоему папе.
— Разве мой папа еще не умер?
«Точно псих», подумал Гвидон и сказал:
— Тебе виднее.
Максим протянул палец к приборной панели и спросил:
— Чтобы связаться с москомпом, надо нажать вот эту кнопку?
И, не дожидаясь ответа, нажал ее.
— Слушаю, — сказал москомп.
— Мой отец умер? — спросил Максим.
— Да, — ответил москомп.
На лице ремблера появилась торжествующая улыбка.
— Вот видишь! — провозгласил он. — Мы едем вовсе не к моему отцу. Ты мне солгал. Врать нехорошо.
Гвидон глубоко вдохнул и медленно выдохнул.
— Меня не волнует, — заявил он, — кто ты такой, кто такой твой отец и какого хрена москомп считает, что ты нужен в Барвихе и почему тебя нужно туда везти на служебной машине службы спасения. Меня волнует только то, что у меня есть задание, которое я должен выполнить.
— Ревностный служака, — констатировал Максим. — Я думал, за два с половиной века такой тип людей вымрет.
Гвидон промолчал.
— Почему ты так ко мне относишься? — спросил Максим. — Я ничего дурного тебе не сделал, а ты ведешь себя так, как будто ненавидишь меня уже много лет.
И тут Гвидона прорвало.
— А чего ты ожидал, ремблер? — рявкнул Гвидон. — Что я буду перед тобой соловьем разливаться? Хочешь знать правду? Да, я ненавижу таких, как ты, и если ты не совсем дурак, то не будешь спрашивать, за что.
Закончив тираду, Гвидон подумал, что это был перебор, теперь вызов на ковер к начальству ему обеспечен.
Максим не стал показывать себя дураком и спрашивать, за что Гвидон его ненавидит. Он спросил совсем другое.
— А что такое ремблер? — спросил Максим с невинным выражением на лице.
— Иди на хрен, — ответил Гвидон. — Если не знаешь очевидных вещей, возьми сетевой терминал и узнай.
Даже после этих слов Максим от него не отстал. Он потребовал объяснить ему во всех подробностях, как пользоваться сетевым терминалом.
6.
Светлое будущее человечества с каждой минутой казалось Максиму все менее светлым. Прежде всего, из разговоров с местными обитателями явственно следовало, что в будущем полно наркоманов и его, Максима, принимают за одного из них.
Последнее неудивительно. Человек бродит один по лесу, у него нет автомобиля, сотовый телефон не работает, одет человек в не слишком чистый камуфляж, разговаривает странно, элементарные вещи понимает со второго раза. Все понятно — товарищ под кайфом. Набрал товарищ грибочков, галлюциногенные съел, а лисички оставил на закусь.
Садясь в машину к Саре, Максим ожидал, что она очень быстро поймет, что он либо пришелец из прошлого, либо сумасшедший. Но Сара поняла совсем другое — она решила, что перед ней любитель ролевых игр на местности. Надо полагать, подобные развлечения весьма распространены в будущем.
Да и прогресс оказался не таким заметным, как ожидал Максим. В 2260 году люди все еще ездят на автомобилях, пусть даже и с автоматическим управлением. Деньги все еще в ходу и непохоже, что их роль в жизни общества сильно уменьшилась. Появился, правда, искусственный интеллект, но Максим ожидал, что разница между двадцатым и двадцать третьим веком будет куда более заметной.
Этот самый искусственный интеллект огорчил Максима больше всего. Максим много читал научную фантастику, он прочитал, наверное, с десяток книг о будущем, в котором всем заправляет компьютер, и все эти книги были антиутопиями. Ну а то, что компьютер разговаривает вежливо и доброжелательно, ни о чем еще не говорит. При всей своей внешней доброжелательности действует москомп уверенно и жестко. Моментально опознал Максима как пришельца из прошлого, сразу вызвал ментов и сейчас его везут на допрос.
А еще Максима огорчили люди, населяющие мир будущего. Он понимал, что два человека — слишком мало, чтобы делать глобальные обобщения, но все равно неприятно, что первые двое знакомых оказались придурками. Стругацкие были не правы, правы были пессимисты — как бы ни менялось общество, человек остается таким же. Глупенькая шлюховатая девчонка и образцово-показательный полицейский из американского фильма — встретить в двадцать третьем веке именно таких персонажей Максим никак не рассчитывал.
Закончив ругаться с Гвидоном, Максим углубился в изучение местного интернета. Информационные технологии за два с половиной века заметно шагнули вперед. Монитора не было, картинка, которая должна была на нем отображаться, висела прямо в воздухе перед лицом Максима. На коленях Максима лежала виртуальная клавиатура, пальцы ее не чувствовали, но глаза видели очень хорошо. Клавиатура была необычная, буквы размещались в непривычном порядке, а специальные клавиши были совсем другими. Мыши не было, вместо нее по голографическому экрану бегала светящаяся точка, которая всегда указывала туда, куда смотрел Максим. В углу клавиатуры размещались пять специальных клавиш, игравших ту же роль, что кнопки и колесико мыши.
Дорога до Барвихи заняла чуть больше часа. Машина ехала очень быстро, но все-таки ехала, а не летела и не телепортировалась. Максим не ожидал, что в таком далеком будущем транспорт изменится так незначительно.
На то, чтобы разобраться с управлением сетевым терминалом, у Максима ушло минуты две. А потом Максим начал усваивать информацию о мире будущего. Для начала Максим решил почитать новости.
Новости в интернете будущего выглядели непривычно, сходство с бумажными газетами было утрачено окончательно, новостные сайты двадцать третьего века по дизайну больше напоминали форумы, чем новости. Насколько понял Максим, разместить новость может каждый, но новость, размещенная Васей Пупкиным, вряд ли кого-то заинтересует, а новость, размещенную известным журналистом, прочитают миллионы.
Главной новостью была позавчерашняя катастрофа суборбитального лайнера Нью-Йорк — Киев. Лайнер взлетел из космопорта Гарлем с двумястами пассажирами на борту, успешно поднялся в стратосферу, включил плазменные двигатели и немедленно взорвался с силой около десяти килотонн в тротиловом эквиваленте. Поскольку взрыв произошел в верхних слоях атмосферы, ударной волны не было, да и вспышка была не слишком яркой, но от двухсоттонной машины не осталось ничего, кроме небольшого облачка перегретой плазмы, которое быстро рассеялось.
1 2 3 4 5 6 7 8