А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

— Как прикажете.Снова громкая музыка. Я заговорила, будто точно знала, что Грегори слушает.— Грегори, мне нужно знать, что ты жив. Нужно знать, что живы Натэниел и все остальные. Ответь мне, Грегори.Голос его прозвучал как сквозь сжатые зубы:— Д-да.— Да — что? Да — они живы?— Д-да.— Что они с тобой делают?Он завопил в телефон, и у меня волосы на затылке встали дыбом, по рукам побежали мурашки. Звук резко оборвался. — Грегори! Грегори!Я орала, перекрикивая грохочущий техно-бит, но никто не отвечал.Марко снова взял трубку.— Они все живы, если и не вполне благополучны. Тот, которого зовут Натэниел, великолепный юный красавец, эти каштановые волосы и необыкновенные фиолетовые глаза... Такой красавец, что стыдно было бы портить такую красоту. Да и второй тоже хорош, блондин с синими глазами. Мне говорили, что оба они — стриптизеры? Это правда?Оцепенение у меня прошло. Мне было страшно, и я злилась, и по-прежнему понятия не имела, что происходит. Но голос у меня был почти ровный, почти спокойный.— Да, правда. Ты новичок в этом городе, Марко, и потому ты меня не знаешь. Но поверь мне, ты делаешь большую ошибку.— Вряд ли я. Может быть, мой альфа.Чертова оборотневая политика. Терпеть ее не могу.— А почему? Леопарды никому не угрожают.— Не нам приказы обсуждать, нам выполнять иль погибать.Начитанный, зараза.— Чего вы хотите, Марко?— Мой альфа хочет, чтобы ты приехала и спасла своих котов, если можешь.— В каком вы клубе?— "Нарцисс в цепях".И он повесил трубку. Глава 2 — Черт побери!— Что случилось? — спросила Ронни. Я чуть про нее не забыла. Эта сторона моей жизни ее не касается, но она была здесь, стояла, прислонившись к кухонным ящикам, и смотрела на меня с тревогой.— Это мое дело.Она схватила меня за руку.— Ты мне сегодня разливалась, что хочешь вернуть своих друзей, не хочешь нас отталкивать. Ты всерьез говорила или просто так?Медленно сделав глубокий вдох и выдох, я рассказала ей то, чего она не слышала.— И ты понятия не имеешь, что это все значит?— Не имею.— Странно. Обычно такие вещи готовятся, а не падают как гром с ясного неба.— Знаю, — кивнула я.— "Стар-69" определяет номер, с которого звонили.— А толку?— Можно узнать, действительно они в этом клубе или это просто западня.— А ты не просто блондинка без мозгов, — заметила я.Она улыбнулась:— Я профессиональный детектив. Мы в таких вещах разбираемся.Улыбка ее не дошла до глаз, но Ронни пыталась изобразить уверенность.Я набрала номер, и телефон, казалось, звонил вечно, а потом ответил мужской голос:— Чего?— Это «Нарцисс в цепях»?— Ага, кто говорит?— Я хочу говорить с Грегори.— Нет тут никакого Грегори.— Кто говорит? — спросила я.— Это автомат в холле, дама. Я просто проходил мимо.И он повесил трубку. Похоже, не мой сегодня день.— Они звонили из автомата в клубе, — сказала я.— Ну, мы хотя бы знаем, где они, — заключила Ронни.— Ты знаешь, где этот клуб?Она покачала головой:— Не входит в круг моих интересов.— И моих тоже.Получалось так, что единственные среди моих знакомых игроки в доминантой и подчиненных были сейчас в этом клубе, откуда мне их предстоит выручать.Кого я знаю, кто может сказать, где этот клуб и какова его репутация? Леопардам верить нельзя, они уже говорили, что там безопасно. И явно ошиблись.На ум пришло только одно имя. Только он мог знать, где находится клуб и какие гадости меня там, предположительно, ожидают. Жан-Клод. Поскольку тут была замешана оборотневая политика, напрашивался звонок Ричарду, который вообще вервольф. Но оборотни — народ весьма клановый. Животные одного вида редко переходят границы, чтобы помочь другим. Горько, но правда. Исключением является соглашение между вервольфами и крысолюдами, но остальные ругаются, дерутся и пускают кровь исключительно в своем кругу. Ну, если какая-то группка сорвется с резьбы и начнет привлекать излишнее внимание полиции, вервольфы и крысолюды приведут ее в чувство, но помимо этого — никаких вмешательств. Одна из причин, по которым мне приходится нянчиться с леопардами.К тому же Ричард насчет субкультуры «Д и П» знает не больше моего, если не меньше. Нет, если вас интересуют какие-то сексуальные штучки на грани извращения (или за гранью), спросите Жан-Клода. Он сам не участвует, но знает, кто, что и где. По крайней мере я на это надеялась. Если бы на кону стояла только моя жизнь, я, может, никому из мальчиков звонить бы не стала, но если меня в этой авантюре убьют, то некому будет спасать Натэниела и его компанию. Не годится.Ронни сбросила туфли на каблуках.— Пистолета я не захватила, но у тебя наверняка есть запасной.Я покачала головой:— Ты не едешь.От гнева ее серые глаза обрели цвет грозовых туч.— Черта с два.— Ронни, это оборотни, а ты человек.— И ты тоже.— Я чуть больше, благодаря вампирским меткам Жан-Клода. Я могу пережить раны, от которых ты умрешь.— Одна ты не поедешь. — Она скрестила руки на груди, лицо ее выражало непреклонную решимость.— Я не собираюсь ехать одна.— Это потому, что я не люблю стрелять?— Ты не умеешь убивать не думая, Ронни. В этом ничего стыдного нет, но я не могу взять тебя к оборотням, если не буду уверена, что ты в случае чего стреляешь на поражение. — Я положила руки ей на плечи. Она вся напряглась и была явно сердита. — А потерять тебя, Ронни, — для меня это... потерять часть своей души. И еще... часть эта будет еще больше, если ты погибнешь, расхлебывая кашу, которая варится вокруг меня. С этим народом надо действовать не раздумывая, Ронни. С ними нельзя как с людьми — иначе тебе крышка.Она замотала головой:— Позвони в полицию.— Нет.— Черт бы тебя побрал, Анита, не будь дурой!— Ронни, есть правила. И одно из них то, что в дела стаи прайда полицию не вмешивают.Главной причиной было то, что полиция косо смотрит на схватки за лидерство, которые кончаются трупами, но Ронни сейчас об этом знать не обязательно.— Глупое правило.— Может быть, но так принято у оборотней, какого бы вида они ни были.Она села у столика для завтрака.— Так кто же тебе поможет? Ричард убивает не легче, чем я.Почти правда, но я не стала спорить.— Нет. Сегодня мне нужен рядом тот, кто делает то, что нужно, не моргнув глазом.Ее глаза потемнели — от злости.— Жан-Клод!Это прозвучало словно ругательство.Я кивнула.— А ты уверена, что не он все это спланировал, чтобы вернуть тебя в свою жизнь... то есть, пардон, в смерть?— Он слишком хорошо меня знает, чтобы так играть с моими подопечными. Знает, что я с ним сделаю, если им будет плохо.Ронни смягчилась, постаравшись скрыть недоумение.— Я его терпеть не могу, но я знаю, что ты его любишь. И ты действительно могла бы его убить? Спустить курок, глядя на него через прорезь прицела?Я просто смотрела на нее и знала без зеркала, что глаза у меня стали далекими и холодными. Карие глаза трудно сделать холодными, но мне как-то удается — в последнее время.Что-то у нее мелькнуло в глазах, очень похожее на испуг. Не знаю, меня она испугалась или за меня.— Господи, и ведь действительно могла бы! Анита, ты знаешь Жан-Клода дольше, чем я знаю Луи. Я бы никогда не смогла ему ничего сделать плохого, что бы ни сделал он.Я пожала плечами:— Думаю, это бы меня сломало. Я не могла бы жить счастливо, если бы вообще могла. Очень вероятно, что вампирские метки потянули бы меня в могилу вслед за ним.— Еще одна причина его не убивать.— Если это из-за него Грегори так кричал в телефон, то для жизни Жан-Клоду понадобится более серьезная причина, чем любовь, или похоть, или моя возможная смерть.— Не понимаю я этого, Анита. Просто не могу понять.— Знаю.Мне подумалось, не по этой ли причине мы с Ронни стали видеться реже, чем раньше. Устала я объяснять ей себя. Нет, не объяснять — оправдывать.Ты моя подруга, подумала я, лучшая подруга. Но я перестала тебя понимать.— Ронни, играть с оборотнями и вампирами в армрестлинг я не могу. Честную битву я проиграю. Единственный способ выжить и спасти моих леопардов — это чтобы другие оборотни меня боялись. Боялись моей угрозы. Я стою ровно столько, сколько моя угроза, Ронни.— Так что ты туда поедешь и их убьешь.— Я этого не говорила.— Но сделаешь.— Я постараюсь этого избежать, — пообещала я.Она подтянула колени к груди. Где-то она умудрилась порвать колготки, и из дырки сиял отлакированный ноготь. Лак Ронни носила с собой в сумочке на всякий случай. Я носила пистолет, а сумочки у меня вообще не было.— Если попадешь в полицию, позвони, я внесу залог.Я покачала головой:— Если меня поймают, когда я вознамерюсь пускать в расход троих или больше в общественном месте, залога сегодня не будет. Полиция даже допрос вряд ли закончит до утра.— Как ты можешь быть такой спокойной? — поразилась она.Я припомнила, почему мы с ней перестали так часто встречаться. Точно такой же разговор был у меня с Ричардом, когда в город прибыл наемный убийца, имеющий на меня контракт. И ответ я дала тот же.— Истерика ничем не поможет, Ронни.— Но ты даже не злишься!— Ну нет, злиться-то я злюсь, — ответила я.Она покачала головой:— Нет, я имею в виду, что тебя это не возмущает. Не удивляет, не... — Она пожала плечами: — Нет у тебя естественной реакции.— Естественной для тебя. — Я протянула руку, не давая ей ответить. — Ронни, у меня нет времени заниматься вопросами морали. — Я сняла трубку. — Сейчас позвоню Жан-Клоду.— Я все уговариваю тебя бросить вампира и выйти за Ричарда, но, видимо, не одна причина мешает тебе с ним расстаться.Я набрала номер «Цирка проклятых» по памяти, почти не слушая слов Ронни:— Может быть, ты не хочешь бросать любовника, который еще хладнокровнее, чем ты.Телефон звонил.— Ронни, на кровати для гостей лежат чистые простыни. Извини, что сегодня у нас девичьей болтовни не получится, — сказала я, не поворачиваясь.Послышался шорох юбки, и я поняла, что Ронни вышла. Ничего хорошего не было бы ни мне, ни ей, если бы она увидела мои слезы. Глава 3 В «Цирке проклятых» Жан-Клода не было. Голос на том конце телефона меня не узнал и не хотел поверить, что я — Анита Блейк, прежняя возлюбленная босса. Так что мне пришлось звонить в другое заведение Жан-Клода, в стрип-клуб «Запретный плод», но и там его не было. Я позвонила в «Данс макабр», его последнее приобретение, но уже закрадывалась мысль, не велел ли Жан-Клод просто говорить всем, что его нет, если я позвоню.Мысль эта меня очень беспокоила. Раньше я тревожилась, что Ричард может послать меня к чертям за столь долгую нерешительность. Но что Жан-Клод не станет ждать — об этом я даже и не думала. И если я настолько не уверена в своих чувствах, то почему у меня сейчас сжалось в груди от чувства потери, ведь это никакого отношения не имело к леопардам и их проблемам? Оно касалось только меня и того факта, что вдруг я ощутила себя очень одинокой. Но оказалось, что он именно в «Данс макабр» и сейчас подойдет к телефону. Только миг у меня был, чтобы расслабиться и перевести дыхание, как послышался его голос, и я как раз пыталась поставить на место метафизические щиты.Метафизику я терпеть не могу. Биология противоестественного — все же биология, а метафизика — это магия, и мне с ней до сих пор неуютно. Полгода, что я не работаю, я медитировала, училась под руководством очень мудрой женщины-экстрасенса по имени Марианна, изучала ритуальную магию, так что научилась управлять способностями, данными мне от Бога. И потому я могу блокировать метки, связывающие меня с Ричардом и Жан-Клодом. Аура — это как личная защита, личная энергия. Если она в порядке, она охраняет тебя подобно коже, но если в ней дырка, туда проникает инфекция. У меня в ауре было две дыры — для каждого из моих мужчин. Наверное, у них в ауре тоже есть дыра у каждого, и это подвергало нас риску. Я заблокировала свои дыры. Всего только месяца полтора-два назад я столкнулась с мерзкой тварью, метящей в боги — новый даже для меня вид. У него хватило силы сорвать все мои латки, оставив открытые раны в ауре. И только вмешательство местной ведьмы не дало ему слопать меня вместе с этой аурой. А сейчас у меня нет за плечами еще шести месяцев целомудрия, медитации и терпения. Дыры — вот они, и заполнить их могут только Жан-Клод и Ричард. Это и говорила Марианна, а ей я верила, как верю немногим.Голос Жан-Клода хлестнул бархатом. У меня перехватило дыхание, я могла только ощущать поток его голоса, его присутствие как что-то живое, омывающее мою кожу. Голос всегда был одним из главных козырей Жан-Клода, но это было смешно. Это же по телефону! Как же я смогу видеть его и удержать на месте щиты, не говоря уже о том, чтобы удержать себя в руках?— Я знаю, что это ты, ma petite. Ты позвонила просто услышать мой голос?Это было слишком близко к правде.— Нет-нет.Я никак не могла собраться с мыслями. Как штангист, который вдруг забыл все отработанные движения. Просто не поднять привычный вес, а пробиться сквозь силу Жан-Клода — это вес немалый.Я еще ничего не сказала, как он заговорил снова:— Ma petite, чем я обязан такой чести? Ты соизволила мне позвонить?Голос его был спокоен, но что-то такое в нем слышалось. Что-то вроде упрека.Что ж, вперед. Я развернула свои войска и попыталась говорить как разумный человек — это не всегда у меня получается хорошо.— Я уже полгода не звонила...— Я в курсе, ma petite. Снисходительность. Терпеть ее не могу, и потому слегка разозлилась. Злость чуть-чуть прояснила мысли.— Если ты перестанешь перебивать, я смогу сказать, зачем звоню.— Сердце мое трепещет в жажде узнать.Ей-богу, я чуть не бросила трубку. Он всегда был рад потоптаться на костях, но я отчасти понимала, что заслужила такое отношение, и оттого разозлилась сильнее. От собственной неправоты — она меня всегда выводит из себя. Я полгода боялась, и сейчас еще боюсь. Боюсь быть рядом с ним, боюсь того, что я делаю. Черт тебя побери, Анита, возьми себя в руки!— Язвить — это моя работа, Жан-Клод.— А какая же тогда моя?— Я хочу попросить тебя об услуге.— В самом деле? — Звучало это так, будто он может и отказать.— Жан-Клод, перестань, пожалуйста. Я прошу помощи. Это нечасто бывает.— Вот это правда. И чего же ты хочешь, ma petite? Ты знаешь, что тебе достаточно попросить, и я сделаю. Как бы на тебя ни злился.Я оставила комментарий без внимания, поскольку не знала, что сказать.— Ты знаешь клуб «Нарцисс в цепях»?Он помолчал пару секунд:— Oui. — Ты можешь рассказать мне, как туда проехать, и встретить меня там?— А ты знаешь, какого сорта этот клуб?— Да.— Точно знаешь?— Я знаю, что это клуб, где развлекаются со связанными.— Если ты не слишком изменилась за последние полгода, ma petite, это не то, что тебе нравилось.— Не мне.— Твои леопарды опять отбились от рук?— Вроде этого. — И я рассказала ему, в чем дело.— Я этого Марко не знаю.— Я и не предполагала, что ты его знаешь.— Но предполагала, что я знаю, где клуб?— Надеялась.— Я тебя там встречу кое с кем из моих. Или ты позволишь только мне скакать тебе на помощь?Сейчас он говорил с некоторой усмешкой. Все лучше, чем злость — я так думаю.— Приведи тех, кто тебе нужен.— Ты доверяешь моему суждению?— В этом — да.— Но не во всем, — заключил он негромко.— Во всем я никому не верю, Жан-Клод.Он вздохнул:— Такая молодая и такая... циничная.— Не циничная, а опытная, Жан-Клод.— А в чем разница?— Циничный — ты.Он засмеялся, и смех этот погладил меня как легкая ладонь.— Да, — сказал он, — это объясняет разницу.— Ты мне скажи, наконец, пожалуйста, куда ехать.«Пожалуйста» я добавила, чтобы ускорить процесс.— Они там не слишком, я думаю, обидят твоих леопардов. Клуб держат оборотни, и если они учуют слишком много крови, то сами наведут порядок. Одна из причин, по которой «Нарцисс в цепях» — ничья земля, нейтральная пограничная территория для всех групп. Твои леопарды были правы, место действительно безопасное.— Вряд ли Грегори вопил от чувства повышенной безопасности.— Действительно, вряд ли, но я знаю владельца. Нарцисс очень рассердится, если кто-то у него в клубе перестарается.— Нарцисс... не знаю такого имени. То есть помню греческий миф, но здесь никого такого не знаю.— Я и не думал, что ты знаешь. Он редко выходит из клуба. Но я ему позвоню, и он покараулит для тебя твоих котиков. Спасать их он не станет, но присмотрит, чтобы их больше не обижали.— Ты в этом на него полагаешься?— Oui. У Жан-Клода есть недостатки, но если он на кого-то полагается, то ошибается редко.— О'кей. Да, и спасибо.— Всегда пожалуйста. — Слышно было, как он набрал воздуху, а потом он спросил: — Ты позвонила бы, если бы тебе не нужна была помощь? Позвонила бы вообще?Этого вопроса я ждала с ужасом — и от Жан-Клода, и от Ричарда. Но ответ у меня уже был.— Я отвечу на твой вопрос, как смогу, но — интуиция мне подсказывает — ответ будет долгим. Давай сначала я удостоверюсь, что мои ребята в порядке, а потом начнем выяснять наши отношения.— Отношения? Так это называется? — Голос его стал очень сух.— Жан-Клод!— Нет-нет, ma petite. Я сейчас позвоню Нарциссу и спасу твоих котов, но только если ты обещаешь: когда я перезвоню, мы закончим этот разговор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10