Процесс над Мефодием начался в 870 г. в Регенсбурге и проходил, как можно понять, в тайне от Рима. Прежде всего в вину греческому миссионеру поставили, что он ведет проповедь на немецких землях. Это обвинение (которое, по сути, являлось главным, ибо все остальные придумывались только для видимости) с формальной точки зрения было легко опровергнуто. «Если бы я знал, что она ваша, — отвечал Мефодий, — то перестал бы это делать, но она принадлежит св. Петру (то есть подчиняется римскому престолу)». У немецких епископов не было никаких законных оснований чинить препятствия Мефодию, который к тому же был рукоположен в епископы самим папой. Было очевидно, что неудовольствие их вызвано прежде всего политическими мотивами, в жертву которым они готовы принести даже дело обращения язычников Мефодий не замедлил упрекнуть в этом своих судей. «Если вы, — сказал он, — из-за алчности и кровожадности, вопреки канонам, переступаете старые границы и запрещаете учение Божие в этих местах, то бойтесь! Ибо, стараясь черепом из кости пробить железную гору, вы проломите его». «Раз ты говоришь так остро и зло, — сказали ему, — то поплатишься за это». «Говорю я истину перед царями, — возразил Мефодий, — и не стыжусь, а вы поступайте со мной как знаете. Я не лучше тех, кто, говоря истину, в мучениях освободились от этой жизни». Спор был очень горячий, врагов было много, но Мефодий, человек речистый и острый на язык, умел отвечать им всем. Когда король Людовик II Немецкий, присутствовавший на заседании, насмехаясь над подсудимым, заметил: «Не мучьте моего Мефодия, поелику вспотел он как у печки», Мефодий отвечал: «Так-так, господин мой, — однажды люди встретили одного философа и спросили его, почему он вспотел. А он ответил: «Спорил с дураками».
Эти дерзкие слова показывают, что Мефодий с самого начала не надеялся на справедливый приговор. И действительно, признанный виновным, он был отправлен в швабский монастырь Элвангене (или, по другим сведениям, Рейхенау). Тут он провел в строгом заключении более двух лет и претерпел много мук. По несколько дней ему не давали есть, а зимой выводили на тюремный двор босиком, с непокрытой головой и заставляли стоять на снегу. Наконец, весть о его заточении дошла до папы Иоанна VIII. Он тотчас послал гневное письмо к Германариху, епископу Пассау, как видно, главному виновнику всего дела. «Мы уверены, что нужен целый источник слез… чтобы оплакать твое безобразие, — писал папа — Действительно, чья еще жестокость, говоря не только о епископах, а о любом светском человеке и даже тиране, или чья зверская свирепость могли сравниться с твоей дерзостью, с твоим решением подвергнуть нашего брата и епископа Мефодия заключению. Как посмел ты столь сурово и бесчеловечно наказать его?» Письмо заканчивалось угрозой отлучения. Не менее резко писал папа другому организатору несправедливого судилища фрейзингенскому епископу Анону. Только после этого Мефодий получил свободу.
Выпущенный из заключения, он во второй половине 873 г. прибыл в Моравию. К этому времени здесь произошли значительные перемены — Святополк рассорился с немецкими епископами и прогнал их от себя. Мефодия встретили с почетом и даже некоторым радушием. Автор его жития пишет: «Вместе со всеми мораванами князь Святополк принял его и доверил ему все церкви и все духовенство во всех городах.
С этого дня Божье учение стало расти, духовенство стало умножаться по всем городам, а язычники — верить в истинного Бога, отказываясь от своего заблуждения…» Среди прочих Мефодию удалось крестить чешского князя Боривоя и его жену Людмилу. Он оставался в их владениях около года и освятил первые чешские церкви в Литомышле и Левом Градце. Тогда же, по некоторым известиям, Мефодий отослал священников в Польшу, которые крестили тамошнего князя и многих поляков.
В самой Моравии Мефодий передал большую часть церквей в руки священников-славян.
Однако влияние немцев оставалось очень значительным. Их открытое или с трудом скрываемое недоброжелательство по-прежнему преследовало Мефодия. Вопрос о богослужении на славянском языке после смерти Андриана II поднялся вновь. Папа Иоанн VIII, оказавший Мефодию такую деятельную поддержку, занял в этом вопросе более осторожную позицию. Сначала он не возражал против литургии на славянском языке, но потом велел вести службу на латинском, а на славянском — только проповедь. В Рим продолжали поступать доносы на Мефодия. Его обвиняли в том, что он не только служит на славянском языке, но и извращает в своих проповедях христианское учение. В 879 г. папа вызвал его в Рим. Мефодий отправился к папе и сумел оправдаться во всех обвинениях. Вопреки ожиданиям врагов, его отношения с Иоанном VIII стали даже более сердечными. Отпуская Мефодия назад в Моравию, папа писал о нем Святополку: «Мы находим, что он истинно исповедует церковное учение и может быть полезным во всей церковной службе. Мы посылаем его к вам обратно управлять предоставленной ему Божьей церковью и приказываем принять его как вашего собственного пастыря с достойной почестью, вниманием и радостью, подтверждая повелением нашей апостольской властью его архиепископские привилегии».
По возвращении в Велеград, Мефодий перепоручил миссионерскую деятельность своим ученикам, сосредоточив все силы на переводе Ветхого Завета. Это сложное и чрезвычайно важное дело было осуществлено им и двумя его помощниками в поразительно короткий срок. Одновременно на славянский был переведен «Патерик» Иоанна Мосха и «Номоканон» — сборник церковных правил. Современные историки с большой похвалой отзываются о достоинствах этих переводов. В самом деле, Мефодий был, по-видимому, очень талантливым переводчиком. Его славянский текст никогда не представляет рабской копии с источника; перевод точен, близок к оригиналу и обладает несомненными литературными достоинствами. Быть может, из всего сделанного Мефодием, его перевод Священного Писания стал самым значительным вкладом в сокровищницу славянской культуры.
Умер Мефодий в апреле 885 г. и был погребен в соборной церкви в Велеграде.
После себя он оставил более 200 подготовленных им священников, которых сам обучил славянской грамоте и богослужению.

ОСНОВОПОЛОЖНИКИ МОНАШЕСТВА
Св. Антоний Великий

Христианские аскеты существовали едва ли не с самых первых лет возникновения церкви. В III в. многие из них жили в своих семействах или, по крайней мере, в обыкновенном обществе, нисколько не думая обособляться от него. Часто христианские аскеты проживали в городах или деревнях, иногда в их окрестностях, в каком-нибудь уединенном месте, где проводили жизнь в одиночестве, но принимая участие в общей религиозной жизни. Все эти проявления аскетизма еще нельзя считать подлинным монашеством, история которого начинается только с подвига египетского святого Антония Великого. Он был первым из христианских праведников, кто не только отделился, но и в подлинном смысле ушел от обитаемого мира, всецело посвятив себя одному только Богу.
Родился Антоний в 251 г. в деревне Кома в Среднем Египте. Его отец и мать были люди благородные и не бедные, известные своим христианским благочестием. Сам Антоний еще с детства сторонился людского общества. Его, к примеру, никогда не могли заставить посещать школу, так что он всю жизнь оставался неграмотным, не писал по-гречески и не умел читать даже по-коптски. Однако чужое чтение Священного Писания он выслушивал с таким глубоким вниманием, что не забывал решительно ничего. Постепенно память стала заменять ему сами священные книги. К подвигу отшельничества Антоний был обращен, как принято считать, Самим Богом. Однажды он вошел во время богослужения в храм и услышал там слова из Евангелия: «Если хочешь быть совершенен, иди продай имение свое и раздай нищим, и будешь иметь сокровище на небесах; и поди и следуй за мной». Слова эти произвели на Антония огромное впечатления, и при первой возможности он именно так и поступил. После смерти своих родителей (около 270 г.) он продал все свое имение, поместил в дом девственниц сестру, которая оставалась на его руках и была моложе его, и стал вести аскетическую жизнь.
В то время в Египте пустожительство еще не было распространено, но всякий, кто желал служить Христу и спасаться, упражнялся в добродетели, уединившись где-либо вблизи от своего селения. По примеру других аскетов Антоний сначала жил у ворот своего дома, потом поселился в пещере недалеко от места своего рождения. Уже в эту пору ему пришлось выдержать упорную борьбу с бесами. Дьявол не раз смущал его сладостными мечтаниями, страхом и приведениями, шумом, голосами и воплями среди ночи. Много раз он принимал образ прекрасной женщины и всячески старался возбудить в Антонии страсть. Святой твердо противился этому искушению, и когда дьявол влагал ему нечистые помыслы, прогонял их непрерывной молитвой. Приучая себя постепенно к еще более суровой жизни, он многие чрезвычайные подвиги служения Богу сделал привычными для себя. Каждый день он постился до захода солнца и все ночи проводил в молитве. Иногда Антоний вкушал пищу лишь через два дня и только на четвертую ночь забывался сном. Питался он хлебом и солью, запивая их небольшим количеством воды; постелью ему служила рогожа или власяница, а иногда — и голая земля. Масла он вовсе не употреблял, мясо и вино — тоже.
Когда Антоний подготовил себя к более суровой жизни, он поселился среди находившихся неподалеку от селения гробниц, упросив прежде одного из знакомых, чтобы тот в известные дни приносил ему пищу. Тот запер его в одной из гробниц и ушел. В первую же ночь бесы напали на святого и избили его до полусмерти, так что он едва остался жив, однако не пожелал уйти из гробницы. В следующую ночь бесы ополчились на отшельника с новой силой. Вдруг раздался такой гром, что место это поколебалось в самом основании и стены распались. Тотчас в жилище Антония ворвалось множество демонов, явившихся в виде призраков львов, волков, ядовитых змей, скорпионов, рысей, медведей, и каждый из этих призраков обнаруживал свою ярость соответственным его виду способом: лев рычал, готовясь растерзать Антония, буйвол устрашал своим ревом и рогами, с шипением извивались змеи, стремительно бросались волки. Однако Антоний не впал в страх, сохранив бодрость и ясность ума. Как бесы ни старались, они не имели никакого успеха и сами были побеждены твердостью святого. Взглянув вверх, Антоний увидел, что свод гробницы раскрылся над ним и к нему нисходит, рассеивая тьму, светлый луч. С появлением света демоны исчезли, гробница же, которая распалась при их появлении, снова оказалась невредима. Обратив лицо к свету, Антоний спросил: «Где Ты был, милосердный Иисус? И почему не пришел Ты с самого начала?» И тут он услышал голос: «Антоний! Я был здесь, но желал видеть твое мужество. Теперь же, когда ты твердо выдержал борьбу, Я всегда буду помогать тебе».
Оправившись после побоев, Антоний решил оставить свое родное селение и жить вдали от людей, посреди пустыни. Переправившись через Нил, он нашел в горах Аравийской цепи какое-то пустое огороженное место — остатки древней крепости — полное всякого рода ядовитых гадов и змей, но с небольшим источником воды. Это было в 285 г. Антоний заложил камнями вход и остался здесь в полном одиночестве, никогда сам не выходя и никого к себе не пуская. Два раза в год друг приносил ему запас хлеба на шесть месяцев, который он принимал через кровлю. С приносившим он не говорил ни слова. Таким образом в непрерывной борьбе с бесами и вдали от людей Антоний прожил двадцать лет.
Слух об этом небывалом подвиге постепенно распространился по всему Египту. Около 305 г. у жилища Антония собралось много лиц, желавших подражать его подвижнической жизни. Поскольку он поначалу не хотел общаться с ними, эти люди насильно разломали вход в его жилище. С этого времени преподобный Антоний поневоле сделался наставником, пастырем, учителем подвижнической жизни и вождем на пути к небу. У него явилось бесчисленное множество учеников, которых он склонил к отречению от мира и от самих себя. В течение непродолжительного времени образовалось несколько монастырей, в которых он с любовью руководил иноками. Однажды братья, собравшись, стали просить, чтобы он дал им устав иноческой жизни, но Антоний отказался, считая, что Священного Писания для этого вполне достаточно. Он, впрочем, вел много душеспасительных бесед с братией и давал полезные наставления. Некоторые из них были записаны и стали потом широко известны.
Антоний говорил, что в земной жизни цена покупаемой вещи бывает равна тому, чего она стоит, и не более того получает продавец. Но обетование вечной жизни приобретается за слишком малую цену: оно дается нам за жизнь краткую и временную. Если бы мы даже прожили, трудясь на служении Богу, восемьдесят или сто лет, все же в будущей жизни нам предстоит царствовать ни какое-либо ограниченное время, но вечно, и не землю мы получим в обладание, а небо. Поэтому отрекшиеся от мира не должны думать, что они оставляют нечто великое. Ибо по сравнению с небесными благами вся земля ничтожна и мала. Все земные богатства итак будут отняты у нас смертью, поэтому христиане не должны заботиться о том, чего, умирая, не смогут взять с собой. Гораздо лучше (и разумнее) всеми силами души стремиться к тому, что возводит нас по смерти на небо: к премудрости, к целомудрию, справедливости, добродетельной жизни, нищелюбию и твердой вере в Христа. Праведник в любой момент должен быть готовым предстать перед лицом Господа и потому всегда должен помнить о смерти. Антоний говорил: «Вставая ото сна, не будем надеяться дожить до вечера и, отходя ко сну, будем помнить, что, быть может, не доживем до утра; не будем забывать, что мера нашей жизни нам неизвестна и что мы всецело во власти Божией. Проводя так каждый день, мы не будем ни грешить, ни обольщаться какими-нибудь пагубными пожеланиями, ни собирать себе земных богатств».
Особенно подробны были наставления святого Антония относительно борьбы с демонами: «Самим Богом указано нам с неослабным вниманием следить всегда за тем, что происходит у нас в душе, потому что у нас есть очень хитрые в борьбе враги — разумею демонов — и нам, по словам апостола, предстоит непрестанная борьба с ними. Бесчисленное множество их носится в воздухе, целые полчища врагов окружают нас со всех сторон. Я не мог бы разъяснить вам все различия между ними; скажу кратко о тех известных мне способах, какими они пытаются обольщать нас. Прежде всего мы должны твердо помнить то, что Бог не виновник зла и что демоны сделались злыми не по Его воле: такая перемена в них произошла не по природе, а зависела от их собственной воли. Как созданные благим Богом, они первоначально были добрыми духами, но за самопревозношение были низвергнуты с неба на землю, где, коснея во зле, обольстили народы ложными мечтами и научили их идолопоклонству; нам же, христианам, они безмерно завидуют и непрестанно поднимают против нас всякое зло, опасаясь, что мы наследуем их прежнюю славу на небесах… Я видел от демонов много коварных обольщений и говорю вам об этом, как детям, чтобы, имея предупреждение, вы могли сохранять себя среди таких же искушений. Велика злоба бесов против всех христиан, в особенности же — против иноков и девственниц Христовых: они всюду расставляют им в жизни соблазны, силятся развратить их сердца богопротивными и нечистыми помыслами. Но никто из вас пусть не приходит от этого в страх, так как горячими молитвами к Богу и постом бесы немедленно изгоняются…
Хитро изменяя способы борьбы, они, если не могут прельстить человека помыслами, пытаются обольстить или запугать его призраками, принимая образ то женщины, то скорпиона, то превращаясь в какого-нибудь великана высотой с храм, в целые полки воинов или в какие-либо другие призраки, которые все исчезают по первом же совершении крестного знамения… Великую силу, возлюбленные братья, имеют против дьявола чистая жизнь и непорочная вера в Бога. Поверьте моему опыту — для сатаны страшны бодрствования живущих по воле Божией людей, их молитвы и посты, кротость, добровольная нищета, скромность, смирение, любовь, сдержанность, больше же всего — их чистосердечная любовь ко Христу… Однажды они явились ко мне в весьма светлом виде и стали говорить: «Мы пришли, Антоний, чтобы дать тебе свет». Но я зажмурил свои глаза, чтобы не видеть дьявольского света, начал молиться в душе Богу, — и богопротивный свет их погас… Часто вокруг меня слышались крики, пляски и звон, но, когда я начинал петь, крики их обращались в плачевные вопли, и я прославлял Господа, уничтожившего их силу и положившего конец их неистовству… Однажды я видел дьявола в образе необычайного великана, который осмелился сказать о себе:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104