Жнец осторожно приоткрыл дверь, почувствовал на лице водяную морось и шагнул внутрь.
— Кто там? — спросила Ольга.
Обнаженная, она стояла спиной к двери за полупрозрачной занавеской в душевой кабине, подставив свое юное точеное тело теплым струям.
— Я, дорогая, — отозвался Жнец.
— Ты решил отложить ресторан до лучших времен? — лукаво спросила она. — Тогда иди ко мне!
Жнец ласково улыбнулся, в две секунды скинул одежду и вступил в кабину. Ольга прильнула к нему. Жнец заключил ее в объятия, намереваясь предаться любви, но внезапно чувство отвращения овладело им.
Ждать дольше не имело смысла. Зачем продлевать агонию?
Шприц скользнул из ладони Жнеца, вонзаясь в шею Ольги. Она ойкнула, почувствовав легкий укол, сравнимый с щекотанием гусиным пером, и удивленно посмотрела на Жнеца.
— Что это было? — спросила Ольга. Он не ответил и отстранился от нее.
Яд уже распространялся по ее телу. Кровеносные пути разносили гибель по юному организму. Через несколько секунд наступит финал. Жнец предпочитал держаться от смерти на расстоянии.
Ольга не понимала, что с ней происходит. Внезапно боль скрутила ее, и она согнулась, упав на колени. На губах выступила белая пена.
Девушка с ужасом посмотрела на Жнеца. Она еще воспринимала окружающее, еще могла чувствовать боль, но смерть уже взяла ее в свои цепкие лапы.
Жнец покинул душевую кабину, неспешно оделся, не обращая внимания на тихие стоны умирающей любовницы, проверил свежую почту, поступившую по спутниковой связи на внутренний экран цифровых очков, служащих одновременно и средством усиления зрения, и терминалом центрального компьютера Жнеца, установленного в его логове.
Писем было три штуки.
Первое — от заказчика. Он поздравлял киллера с отлично проведенной операцией по выведению тараканов, заведшихся на одном из его складов. Заказчик уведомлял Жнеца, что гонорар за проделанную работу уже поступил на соответствующий банковский счет. Его особо порадовал способ уничтожения тараканов. Заказчик хвалил Жнеца за усердие, проявленное при выполнении работы.
Второе письмо было из банка. Жнеца уведомляли, что его счет, открытый на имя Савелия Новожилова, пополнился на двести тысяч рублей. Заказчик оказался на редкость щедрым. Он превысил условленную сумму гонорара на пятьдесят тысяч. Так бывало всегда, когда Жнец работал на этого человека. Он называл эти излишки «бонусами за оперативность».
Третье письмо поступило от отца. Он был священником, отцом настоятелем прихода святого Николая Чудотворца. Отец прочил сыну великое будущее в служении Богу, но непослушное чадо избрало для себя иной путь, отличный от помыслов родителя. Отец осведомлялся у сына, когда он намерен его навестить, справлялся о здоровье и сетовал на то, что сын забыл об отце и уже давно не заглядывал к старику.
Жнец удалил письмо отца из памяти телефона, испытав при этом чувство сожаления. Пробудившаяся совесть уколола его и тотчас снова уснула. Он отметил в памяти, что обязательно нужно заглянуть к отцу.
Обернувшись, Жнец отодвинул шторку и взглянул на скорченное тело.
Всё было кончено. Очередной заказ успешно выполнен. Цель уничтожена. Свидетелей его причастности к произошедшему не осталось. Сняв очки, Жнец коснулся своей шеи, нащупав нужные места, слегка царапнул шею и почувствовал, как задралась кожа. Ухватившись за отставший клочок, Жнец стянул с себя искусственное лицо, создаваемое каждый раз перед очередным делом.
Положив маску в раковину, Жнец достал из кармана пиджака крохотный флакончик размером с мизинец и, отвинтив колпачок, выплеснул его содержимое на маску. Раздался сухой треск, протяжный, словно завывание, над раковиной поднялся пар, а когда он рассеялся, раковина сияла чистотой. Теперь никто не сможет опознать в молодом седоволосом мужчине пьяного посетителя ресторана «Великий Князь», который за несколько секунд до гибели Ивана Столярова имел честь повалять его по полу. Развернувшись, Жнец вышел из ванной, обулся и выскользнул из квартиры.
Он осторожно спустился на первый этаж, вышел на крыльцо и обнаружил, что его флаер отсутствует. Всё-таки угнали! Что ж, тем лучше. Меньше забот с уничтожением следов.
Постояв несколько мгновений в раздумье, Жнец направился в сторону Приморского парка Победы, где у него был шанс поймать таксомотор. Он мечтал побыстрее добраться до дома, забраться в ванну и смыть с себя грязь проведенного дня, после чего за чашкой кофе посидеть перед головизором, перескакивая с программы на программу и не отягощая голову лишними мыслями. А возможно, он выйдет в виртуальное пространство и посетит храм Христа Спасителя в Москве, где публично исповедуется. Он поступал так неоднократно, закончив очередное дело. И отчего-то становилось легче.
Его профессия была ему в тягость. Но это была его профессия.
Он сам избрал свой путь.
Глава 2.
Я. Я.
Здание банка «Русский кредит» было окружено ровными шеренгами полиции. Вооруженные автоматами Калашникова модификации «Х-1244», слезогонными винтовками и газовыми метателями, специально приспособленными для подавления уличных бунтов и восстаний, люди в голубой форме, с надетыми поверху бронежилетами выглядели встревоженно и не сводили глаз с главного входа в здание банка. Над оцепленной территорией барражировали три геликоптера с полной боевой подвеской. В помещениях соседствовавшего с банком бизнес-центра «Витязь» был срочно развернут оперативный штаб.
Несколькими часами ранее группа вооруженных людей с черными и рыжими бородами, в военно-полевой форме с зелеными нашивками, ворвалась в здание банка. В считаные минуты все помещения банка были блокированы, сотрудники согнаны, точно стадо, на первый этаж и заперты в конференц-зале, предварительно расставшись с мобильными телефонами, пуговицами микрокомпьютеров и коннектами прямого подключения к глобальной сети. Стены конференц-зала оказались покрыты проводами, подключенными к мощным взрывателям, воткнутым на равном расстоянии в полосу пластида, проложенную по полу вдоль стен. Любое нарушение периметра вызвало бы детонацию.
Боевики неспешно очистили банк от наличных, которые тут же были загружены в флаер, стартовавший с крыши банка в неизвестном направлении. Когда о его существовании стало известно, машина оказалась брошенной в районе Всеволожска. След денег пропал. Безымянный виртуоз-хакер, пришедший с бандитами, перевел все банковские активы через офшорные счета в Швейцарии куда-то в Зеленый мир. Концы терялись в Афганистане, откуда денежный поток, без сомнения, устремился в дальнейший путь.
Операция оказалась тщательно спланированной акцией, направленной на единовременное пополнение счетов террористических идейных организаций, прячущихся под зеленым флагом. Бородачи продолжали удерживать банк, не в силах прорваться сквозь кордоны полиции. Оперативно сработал Антитеррористический Штаб Противодействия, а группа спецназа «Руслан» готовилась к проведению операции по устранению боевиков.
Ярославу Яровцеву выпала нелегкая роль: возглавить группу «Руслан» и провести зачистку помещений банка быстро и аккуратно — так, чтобы у боевиков не оказалось возможности нанести кому-либо ущерб. Заложники, запертые в конференц-зале, обложенном взрывчаткой, точно именинный торт свечками, также не должны были пострадать. Такое распоряжение поступило от самого президента России. Спецназ мог применять одурманивающий газ, безвредный для человеческого здоровья, слезоточивые гранаты — в том, что заложники поплачут пару часов, никто великой беды не видел, — а также боевое оружие, но только прицельно против террористов.
Яровцев проводил последний инструктаж личного состава, готовящегося к штурму, когда в ушах раздался сигнал экстренного выхода из программы. Кто-то вызывал Ярослава из реального мира.
Яровцев с сожалением коснулся рукой запястья, включая выгрузку из виртуального пространства, и зажмурился.
Он открыл глаза и выглянул из кокон-кресла. За окном было сумрачно. Мелькали тени проплывавших над домом флаеров и катеров, виднелся шпиль Адмиралтейства в ярком свете осветительных труб и мигал вызов видеофона, одновременно посылая сигнал на пуговку приемного устройства, закрепленного в ушной раковине Ярослава.
Яровцев выпрыгнул из кокон-кресла и потянулся за пультом управления квартирой. Он испытывал сожаление по поводу того, что его вырвали из виртуальности. Полицейский симулятор, доставленный ему из ГУВД города, где у Ярослава был свой человек, так и остался неопробованным. А ведь на этом симуляторе предстояло тренироваться боевым группам полиции, нацеленным на подавление крупного вооруженного сопротивления и уличных беспорядков, а также полицейскому спецназу. Конечно, сюжетные комбинации симулятора оставляли желать лучшего. Рыжебородые, захватившие банк, выпотрошившие его, точно подушку скупердяя, а затем объявившие себя смертниками, к тому же во имя зеленого знамени, — комбинация выглядела несколько надуманной. Зеленые экстремисты за всё время объявленного еще в двадцатом веке джихада не наносили удара по северной столице. Да и последняя террористическая операция, проведенная боевиками, произошла лет тридцать назад. Ныне о них ничего не было известно. Мирный люд поуспокоился и малость привык к тишине, но полиция продолжала готовиться и тренироваться отражать атаки террористов.
Яровцев включил изображение видеофона и подтвердил прием вызова. На экране появилась физиономия Семена Костарева.
— Ну наконец-то! Совсем, что ли, уснул! Папочка требует всех к очагу. У него появилась тема для словечка.
— Что так срочно? — пробурчал Ярослав. — Я же, кажется, на выходном.
— Похоже, мы переходим на осадное положение. Твое включение требуется как никогда. Все подробности у Папы. Мы ждем тебя. Ты не задерживайся.
Изображение свернулось, а Ярослав испытал приступ апатии.
Отправляться к Папе не хотелось. Яровцев не предполагал, зачем шеф мог вызывать его, лишив свободного времени и затребовав начальника личной охраны пред светлые очи. Должно было случиться нечто экстраординарное.
Но что?
В подробности бизнеса Папы Яровцев не вникал. Он занимался порученным делом, не мешая Папе проворачивать свои.
Но раз команда переходит на осадное положение, стало быть, шеф кому-то изрядно насолил, что не удивительно в условиях того болота, в котором ему приходилось крутиться.
Яровцев собрался за две минуты. Наскоро переоделся в легкий костюм с встроенным в пиджак легким бронежилетом, активизировал ушную пуговицу внутренней связи и проверил в наплечной кобуре «Парабеллум-2080». Оставшись удовлетворенным собственным внешним видом, Ярослав покинул квартиру, активизировав на выходе «Стража». Поднявшись на крышу, где располагался паркинг, он неспешным шагом дошел до изумрудного скоростного флаера с бронированным корпусом, носящего имя «Юлий Цезарь», и с пульта отключил сигнализацию. Оказавшись в салоне, Ярослав включил стереосистему, загрузив на прослушивание файл с альбомом группы «Тяни-Толкай». Группа исполняла музыку в стиле жесткого металлического рока с психоделическими текстами готической направленности, что пришлось по вкусу Ярославу.
Он включил автопилот, выбрав в навигационной системе кратчайший маршрут собственной разработки до дома Папы, и откинулся в кресле, прикрыв глаза.
«Юлий Цезарь» плавно оторвался от крыши дома и стал набирать высоту, увеличивая скорость до разрешенного предела.
* * *
Дом шефа представлял из себя трехэтажный кирпичный особняк с четырьмя готическими башенками (по числу дочерей), парковочной площадкой возле дома, летним бассейном и тенистым парком. Территорию особняка окружал каменный забор, который был оснащен сторожевой системой «Доберман» и блокпостами робоохраны через каждые сто метров. Дом, а также все хозяйственные постройки и забор освещались прожекторами, так что заходящему на посадку «Юлию Цезарю» было видно парковочное место.
На парковке Ярослава уже встречали — собственный заместитель Сергей Зубарев и двое охранников, все из отряда специального назначения «Витязь». В руках охранников блестели черными стволами автоматы. Никогда раньше служба охраны не носила автоматы на вверенной ей территории! Автоматы имелись в оружейном секторе, но оттуда практически ни разу не извлекались.
— Что у нас стряслось? — спросил Ярослав, направляясь к лифтовому корпусу.
— Кто его знает? — посетовал Зубарев. — Папа никому ничего не говорит. Созвал общую сходку. Обещались прибыть четыре сына. Плюс вся семья. Похоже — что-то серьезное…
— Как у Папы настроение?
— Как ни странно — радужное. Такое ощущение, что он поймал самую крупную рыбину в своей жизни.
Яровцев с сопровождением вошел в лифтовой корпус, пересек его и углубился в правое крыло дома. Миновав несколько холлов и залов, он оказался на служебной лестнице, поднялся по ней на третий этаж и вышел уже в одной из башен-близнецов.
Папа его ждал. Он сидел в книжном зале во главе массивного дубового стола, покрытого черным лаком. Стены зала скрывали стеллажи с книгами и гобелены с рисунками на мотивы литературных сюжетов. Здесь был Фауст, склоненный ниц перед Вельзевулом, и Дон Кихот Ламанчский, штурмующий мельницы, и четверо мушкетеров, воздевшие над головами шпаги, и Анна Каренина, замершая на перроне в ожидании поезда, и Пьер Безухов в горящем Смоленске. Яровцев знал наизусть этот зал, гобелены и хозяина. Если шеф сидел во главе стола, значит, разговор предстоял серьезный и торжественный одновременно. Судя по выражению лица Папы, торжественности не миновать.
В книжный зал вошел Семен Костарев, правая рука Папы, с подносом, на котором стояла бутылка с четырьмя бокалами и блюдо с зеленым виноградом.
— Очень рад тебя видеть, Ярослав, — поднялся из кресла шеф. — Подойди к старику, дай обнять.
Яровцев послушно исполнил просьбу, которая являлась прямым приказом, и приблизился к Папе. Папа был массивным человеком, похожим на медведя, с длинными седыми волосами, заплетенными на затылке в тугую косу, массивной квадратной челюстью, которую частично скрывала черная с проседью борода. Шеф сгреб Яровцева в объятия и сжал так, что Ярослав приготовился прощаться с жизнью, успев мысленно пожалеть о не составленном заранее завещании. Выпустив его из объятий, Папа уселся обратно в кресло и рявкнул:
— Семен, чего ждешь?! Плесни-ка по одной! — Костарев не заставил просить себя дважды. Он опустил поднос на стол, откупорил бутылку и наполнил бокалы.
— Позвольте спросить, — приняв бокал, начал Яровцев, — по какому случаю праздник?
— Жнец, — промолвил зловещим тоном Папа. Ярослав умолк. Отхлебнул вина, затем ухватил бутылку и наполнил бокал вновь.
Глава 3
ВСТРЕЧА С КРАСНЫМ
Платформа таксомотора висела в нескольких метрах над асфальтом. Позади нее возвышалась витая чугунная старомодная ограда, разгораживающая территорию города и Приморского парка Победы.
Жнец неспешным шагом добрался до платформы и остановился перед стеклянной кабиной лифта, покрытой разноцветными граффити. Рядом мигал аварийными лампочками, посылая в эфир сигнал SOS, робот-уборщик, похожий на безголовую черепаху с десятком гибких манипуляторов, скользящих по рисунку, который изображал сидящую девушку с длинными каштановыми волосами и большими, наполненными слезами глазами. Робот приплясывал перед рисунком, силясь его удалить. Из манипуляторов лилась очистительная смесь, но девушка словно не желала исчезать, растворяться в небытии.
Жнец ухмыльнулся.
Ему было интересно наблюдать за противостоянием города и «Малевичей». «Малевичами» именовала себя молодежная группировка, которая занималась тем, что нарушала привычные устои городского быта. Эти ребята творили картины, зачастую абстрактные, и не признавали городские законы, запрещавшие покрывать стеклянные кабины лифтов, кирпичные стены домов, вагоны метрополитена, рекламные щиты и прочие поверхности рисунками, как говорилось в законодательном акте, «порочащими облик города». «Малевичи» не были объединены в организацию, которая ставила бы себе целью подорвать устои общества. Это были молодые люди, чаще от двенадцати до восемнадцати лет, которые просто занимались творчеством. Они знали друг друга, но никогда не создавали никакой организации. Все их действа были стихийными, не поддающимися просчету. Они просто рисовали. Но роботы-уборщики уничтожали их картины. И «Малевичам» это не нравилось. Они искали способы создать неуничтожимые рисунки. Добывали новые краски, не поддающиеся растворителям. Роботы терялись, когда не могли выполнить программу, и ломались, что вводило город в незапланированные расходы. Специалисты-химики, работающие на городскую администрацию, создавали новые чистящие составы, способные бороться с нерастворимой краской, но через несколько недель или месяцев история повторялась.
1 2 3 4 5 6
— Кто там? — спросила Ольга.
Обнаженная, она стояла спиной к двери за полупрозрачной занавеской в душевой кабине, подставив свое юное точеное тело теплым струям.
— Я, дорогая, — отозвался Жнец.
— Ты решил отложить ресторан до лучших времен? — лукаво спросила она. — Тогда иди ко мне!
Жнец ласково улыбнулся, в две секунды скинул одежду и вступил в кабину. Ольга прильнула к нему. Жнец заключил ее в объятия, намереваясь предаться любви, но внезапно чувство отвращения овладело им.
Ждать дольше не имело смысла. Зачем продлевать агонию?
Шприц скользнул из ладони Жнеца, вонзаясь в шею Ольги. Она ойкнула, почувствовав легкий укол, сравнимый с щекотанием гусиным пером, и удивленно посмотрела на Жнеца.
— Что это было? — спросила Ольга. Он не ответил и отстранился от нее.
Яд уже распространялся по ее телу. Кровеносные пути разносили гибель по юному организму. Через несколько секунд наступит финал. Жнец предпочитал держаться от смерти на расстоянии.
Ольга не понимала, что с ней происходит. Внезапно боль скрутила ее, и она согнулась, упав на колени. На губах выступила белая пена.
Девушка с ужасом посмотрела на Жнеца. Она еще воспринимала окружающее, еще могла чувствовать боль, но смерть уже взяла ее в свои цепкие лапы.
Жнец покинул душевую кабину, неспешно оделся, не обращая внимания на тихие стоны умирающей любовницы, проверил свежую почту, поступившую по спутниковой связи на внутренний экран цифровых очков, служащих одновременно и средством усиления зрения, и терминалом центрального компьютера Жнеца, установленного в его логове.
Писем было три штуки.
Первое — от заказчика. Он поздравлял киллера с отлично проведенной операцией по выведению тараканов, заведшихся на одном из его складов. Заказчик уведомлял Жнеца, что гонорар за проделанную работу уже поступил на соответствующий банковский счет. Его особо порадовал способ уничтожения тараканов. Заказчик хвалил Жнеца за усердие, проявленное при выполнении работы.
Второе письмо было из банка. Жнеца уведомляли, что его счет, открытый на имя Савелия Новожилова, пополнился на двести тысяч рублей. Заказчик оказался на редкость щедрым. Он превысил условленную сумму гонорара на пятьдесят тысяч. Так бывало всегда, когда Жнец работал на этого человека. Он называл эти излишки «бонусами за оперативность».
Третье письмо поступило от отца. Он был священником, отцом настоятелем прихода святого Николая Чудотворца. Отец прочил сыну великое будущее в служении Богу, но непослушное чадо избрало для себя иной путь, отличный от помыслов родителя. Отец осведомлялся у сына, когда он намерен его навестить, справлялся о здоровье и сетовал на то, что сын забыл об отце и уже давно не заглядывал к старику.
Жнец удалил письмо отца из памяти телефона, испытав при этом чувство сожаления. Пробудившаяся совесть уколола его и тотчас снова уснула. Он отметил в памяти, что обязательно нужно заглянуть к отцу.
Обернувшись, Жнец отодвинул шторку и взглянул на скорченное тело.
Всё было кончено. Очередной заказ успешно выполнен. Цель уничтожена. Свидетелей его причастности к произошедшему не осталось. Сняв очки, Жнец коснулся своей шеи, нащупав нужные места, слегка царапнул шею и почувствовал, как задралась кожа. Ухватившись за отставший клочок, Жнец стянул с себя искусственное лицо, создаваемое каждый раз перед очередным делом.
Положив маску в раковину, Жнец достал из кармана пиджака крохотный флакончик размером с мизинец и, отвинтив колпачок, выплеснул его содержимое на маску. Раздался сухой треск, протяжный, словно завывание, над раковиной поднялся пар, а когда он рассеялся, раковина сияла чистотой. Теперь никто не сможет опознать в молодом седоволосом мужчине пьяного посетителя ресторана «Великий Князь», который за несколько секунд до гибели Ивана Столярова имел честь повалять его по полу. Развернувшись, Жнец вышел из ванной, обулся и выскользнул из квартиры.
Он осторожно спустился на первый этаж, вышел на крыльцо и обнаружил, что его флаер отсутствует. Всё-таки угнали! Что ж, тем лучше. Меньше забот с уничтожением следов.
Постояв несколько мгновений в раздумье, Жнец направился в сторону Приморского парка Победы, где у него был шанс поймать таксомотор. Он мечтал побыстрее добраться до дома, забраться в ванну и смыть с себя грязь проведенного дня, после чего за чашкой кофе посидеть перед головизором, перескакивая с программы на программу и не отягощая голову лишними мыслями. А возможно, он выйдет в виртуальное пространство и посетит храм Христа Спасителя в Москве, где публично исповедуется. Он поступал так неоднократно, закончив очередное дело. И отчего-то становилось легче.
Его профессия была ему в тягость. Но это была его профессия.
Он сам избрал свой путь.
Глава 2.
Я. Я.
Здание банка «Русский кредит» было окружено ровными шеренгами полиции. Вооруженные автоматами Калашникова модификации «Х-1244», слезогонными винтовками и газовыми метателями, специально приспособленными для подавления уличных бунтов и восстаний, люди в голубой форме, с надетыми поверху бронежилетами выглядели встревоженно и не сводили глаз с главного входа в здание банка. Над оцепленной территорией барражировали три геликоптера с полной боевой подвеской. В помещениях соседствовавшего с банком бизнес-центра «Витязь» был срочно развернут оперативный штаб.
Несколькими часами ранее группа вооруженных людей с черными и рыжими бородами, в военно-полевой форме с зелеными нашивками, ворвалась в здание банка. В считаные минуты все помещения банка были блокированы, сотрудники согнаны, точно стадо, на первый этаж и заперты в конференц-зале, предварительно расставшись с мобильными телефонами, пуговицами микрокомпьютеров и коннектами прямого подключения к глобальной сети. Стены конференц-зала оказались покрыты проводами, подключенными к мощным взрывателям, воткнутым на равном расстоянии в полосу пластида, проложенную по полу вдоль стен. Любое нарушение периметра вызвало бы детонацию.
Боевики неспешно очистили банк от наличных, которые тут же были загружены в флаер, стартовавший с крыши банка в неизвестном направлении. Когда о его существовании стало известно, машина оказалась брошенной в районе Всеволожска. След денег пропал. Безымянный виртуоз-хакер, пришедший с бандитами, перевел все банковские активы через офшорные счета в Швейцарии куда-то в Зеленый мир. Концы терялись в Афганистане, откуда денежный поток, без сомнения, устремился в дальнейший путь.
Операция оказалась тщательно спланированной акцией, направленной на единовременное пополнение счетов террористических идейных организаций, прячущихся под зеленым флагом. Бородачи продолжали удерживать банк, не в силах прорваться сквозь кордоны полиции. Оперативно сработал Антитеррористический Штаб Противодействия, а группа спецназа «Руслан» готовилась к проведению операции по устранению боевиков.
Ярославу Яровцеву выпала нелегкая роль: возглавить группу «Руслан» и провести зачистку помещений банка быстро и аккуратно — так, чтобы у боевиков не оказалось возможности нанести кому-либо ущерб. Заложники, запертые в конференц-зале, обложенном взрывчаткой, точно именинный торт свечками, также не должны были пострадать. Такое распоряжение поступило от самого президента России. Спецназ мог применять одурманивающий газ, безвредный для человеческого здоровья, слезоточивые гранаты — в том, что заложники поплачут пару часов, никто великой беды не видел, — а также боевое оружие, но только прицельно против террористов.
Яровцев проводил последний инструктаж личного состава, готовящегося к штурму, когда в ушах раздался сигнал экстренного выхода из программы. Кто-то вызывал Ярослава из реального мира.
Яровцев с сожалением коснулся рукой запястья, включая выгрузку из виртуального пространства, и зажмурился.
Он открыл глаза и выглянул из кокон-кресла. За окном было сумрачно. Мелькали тени проплывавших над домом флаеров и катеров, виднелся шпиль Адмиралтейства в ярком свете осветительных труб и мигал вызов видеофона, одновременно посылая сигнал на пуговку приемного устройства, закрепленного в ушной раковине Ярослава.
Яровцев выпрыгнул из кокон-кресла и потянулся за пультом управления квартирой. Он испытывал сожаление по поводу того, что его вырвали из виртуальности. Полицейский симулятор, доставленный ему из ГУВД города, где у Ярослава был свой человек, так и остался неопробованным. А ведь на этом симуляторе предстояло тренироваться боевым группам полиции, нацеленным на подавление крупного вооруженного сопротивления и уличных беспорядков, а также полицейскому спецназу. Конечно, сюжетные комбинации симулятора оставляли желать лучшего. Рыжебородые, захватившие банк, выпотрошившие его, точно подушку скупердяя, а затем объявившие себя смертниками, к тому же во имя зеленого знамени, — комбинация выглядела несколько надуманной. Зеленые экстремисты за всё время объявленного еще в двадцатом веке джихада не наносили удара по северной столице. Да и последняя террористическая операция, проведенная боевиками, произошла лет тридцать назад. Ныне о них ничего не было известно. Мирный люд поуспокоился и малость привык к тишине, но полиция продолжала готовиться и тренироваться отражать атаки террористов.
Яровцев включил изображение видеофона и подтвердил прием вызова. На экране появилась физиономия Семена Костарева.
— Ну наконец-то! Совсем, что ли, уснул! Папочка требует всех к очагу. У него появилась тема для словечка.
— Что так срочно? — пробурчал Ярослав. — Я же, кажется, на выходном.
— Похоже, мы переходим на осадное положение. Твое включение требуется как никогда. Все подробности у Папы. Мы ждем тебя. Ты не задерживайся.
Изображение свернулось, а Ярослав испытал приступ апатии.
Отправляться к Папе не хотелось. Яровцев не предполагал, зачем шеф мог вызывать его, лишив свободного времени и затребовав начальника личной охраны пред светлые очи. Должно было случиться нечто экстраординарное.
Но что?
В подробности бизнеса Папы Яровцев не вникал. Он занимался порученным делом, не мешая Папе проворачивать свои.
Но раз команда переходит на осадное положение, стало быть, шеф кому-то изрядно насолил, что не удивительно в условиях того болота, в котором ему приходилось крутиться.
Яровцев собрался за две минуты. Наскоро переоделся в легкий костюм с встроенным в пиджак легким бронежилетом, активизировал ушную пуговицу внутренней связи и проверил в наплечной кобуре «Парабеллум-2080». Оставшись удовлетворенным собственным внешним видом, Ярослав покинул квартиру, активизировав на выходе «Стража». Поднявшись на крышу, где располагался паркинг, он неспешным шагом дошел до изумрудного скоростного флаера с бронированным корпусом, носящего имя «Юлий Цезарь», и с пульта отключил сигнализацию. Оказавшись в салоне, Ярослав включил стереосистему, загрузив на прослушивание файл с альбомом группы «Тяни-Толкай». Группа исполняла музыку в стиле жесткого металлического рока с психоделическими текстами готической направленности, что пришлось по вкусу Ярославу.
Он включил автопилот, выбрав в навигационной системе кратчайший маршрут собственной разработки до дома Папы, и откинулся в кресле, прикрыв глаза.
«Юлий Цезарь» плавно оторвался от крыши дома и стал набирать высоту, увеличивая скорость до разрешенного предела.
* * *
Дом шефа представлял из себя трехэтажный кирпичный особняк с четырьмя готическими башенками (по числу дочерей), парковочной площадкой возле дома, летним бассейном и тенистым парком. Территорию особняка окружал каменный забор, который был оснащен сторожевой системой «Доберман» и блокпостами робоохраны через каждые сто метров. Дом, а также все хозяйственные постройки и забор освещались прожекторами, так что заходящему на посадку «Юлию Цезарю» было видно парковочное место.
На парковке Ярослава уже встречали — собственный заместитель Сергей Зубарев и двое охранников, все из отряда специального назначения «Витязь». В руках охранников блестели черными стволами автоматы. Никогда раньше служба охраны не носила автоматы на вверенной ей территории! Автоматы имелись в оружейном секторе, но оттуда практически ни разу не извлекались.
— Что у нас стряслось? — спросил Ярослав, направляясь к лифтовому корпусу.
— Кто его знает? — посетовал Зубарев. — Папа никому ничего не говорит. Созвал общую сходку. Обещались прибыть четыре сына. Плюс вся семья. Похоже — что-то серьезное…
— Как у Папы настроение?
— Как ни странно — радужное. Такое ощущение, что он поймал самую крупную рыбину в своей жизни.
Яровцев с сопровождением вошел в лифтовой корпус, пересек его и углубился в правое крыло дома. Миновав несколько холлов и залов, он оказался на служебной лестнице, поднялся по ней на третий этаж и вышел уже в одной из башен-близнецов.
Папа его ждал. Он сидел в книжном зале во главе массивного дубового стола, покрытого черным лаком. Стены зала скрывали стеллажи с книгами и гобелены с рисунками на мотивы литературных сюжетов. Здесь был Фауст, склоненный ниц перед Вельзевулом, и Дон Кихот Ламанчский, штурмующий мельницы, и четверо мушкетеров, воздевшие над головами шпаги, и Анна Каренина, замершая на перроне в ожидании поезда, и Пьер Безухов в горящем Смоленске. Яровцев знал наизусть этот зал, гобелены и хозяина. Если шеф сидел во главе стола, значит, разговор предстоял серьезный и торжественный одновременно. Судя по выражению лица Папы, торжественности не миновать.
В книжный зал вошел Семен Костарев, правая рука Папы, с подносом, на котором стояла бутылка с четырьмя бокалами и блюдо с зеленым виноградом.
— Очень рад тебя видеть, Ярослав, — поднялся из кресла шеф. — Подойди к старику, дай обнять.
Яровцев послушно исполнил просьбу, которая являлась прямым приказом, и приблизился к Папе. Папа был массивным человеком, похожим на медведя, с длинными седыми волосами, заплетенными на затылке в тугую косу, массивной квадратной челюстью, которую частично скрывала черная с проседью борода. Шеф сгреб Яровцева в объятия и сжал так, что Ярослав приготовился прощаться с жизнью, успев мысленно пожалеть о не составленном заранее завещании. Выпустив его из объятий, Папа уселся обратно в кресло и рявкнул:
— Семен, чего ждешь?! Плесни-ка по одной! — Костарев не заставил просить себя дважды. Он опустил поднос на стол, откупорил бутылку и наполнил бокалы.
— Позвольте спросить, — приняв бокал, начал Яровцев, — по какому случаю праздник?
— Жнец, — промолвил зловещим тоном Папа. Ярослав умолк. Отхлебнул вина, затем ухватил бутылку и наполнил бокал вновь.
Глава 3
ВСТРЕЧА С КРАСНЫМ
Платформа таксомотора висела в нескольких метрах над асфальтом. Позади нее возвышалась витая чугунная старомодная ограда, разгораживающая территорию города и Приморского парка Победы.
Жнец неспешным шагом добрался до платформы и остановился перед стеклянной кабиной лифта, покрытой разноцветными граффити. Рядом мигал аварийными лампочками, посылая в эфир сигнал SOS, робот-уборщик, похожий на безголовую черепаху с десятком гибких манипуляторов, скользящих по рисунку, который изображал сидящую девушку с длинными каштановыми волосами и большими, наполненными слезами глазами. Робот приплясывал перед рисунком, силясь его удалить. Из манипуляторов лилась очистительная смесь, но девушка словно не желала исчезать, растворяться в небытии.
Жнец ухмыльнулся.
Ему было интересно наблюдать за противостоянием города и «Малевичей». «Малевичами» именовала себя молодежная группировка, которая занималась тем, что нарушала привычные устои городского быта. Эти ребята творили картины, зачастую абстрактные, и не признавали городские законы, запрещавшие покрывать стеклянные кабины лифтов, кирпичные стены домов, вагоны метрополитена, рекламные щиты и прочие поверхности рисунками, как говорилось в законодательном акте, «порочащими облик города». «Малевичи» не были объединены в организацию, которая ставила бы себе целью подорвать устои общества. Это были молодые люди, чаще от двенадцати до восемнадцати лет, которые просто занимались творчеством. Они знали друг друга, но никогда не создавали никакой организации. Все их действа были стихийными, не поддающимися просчету. Они просто рисовали. Но роботы-уборщики уничтожали их картины. И «Малевичам» это не нравилось. Они искали способы создать неуничтожимые рисунки. Добывали новые краски, не поддающиеся растворителям. Роботы терялись, когда не могли выполнить программу, и ломались, что вводило город в незапланированные расходы. Специалисты-химики, работающие на городскую администрацию, создавали новые чистящие составы, способные бороться с нерастворимой краской, но через несколько недель или месяцев история повторялась.
1 2 3 4 5 6