Они деловиты, они расслабленны, они спешат и гуляют, смеются и беседуют, они скучают на тротуарах, движущихся по ажурным арочным виадукам, и веселятся на тротуарах обычных, асфальтовых. Они что-то оживленно обсуждают, входя в вагоны экспрессов и выходя из них на платформы, с которых их уносят в разные стороны те же медлительные эскалаторы-тротуары, платформы-пролетки, такси, многоместные корпоративные экипажи и частные автолеты. Люди забредают в ресторанчики, выходят из магазинов, сидят на газонах и парапетах уровней-балконов, беспечно болтая ногами, поднимаются в капсулах наружных лифтов на немыслимые высоты небоскребов и спускаются на грешную твердь. Они движутся по самым разным делам или без дел, они едят, пьют, целуются, танцуют и поют. Потоки людей то и дело закручиваются в водовороты, то у открытой концертной площадки, то напротив кафе, где дает концерт очередная шоу-звезда или просто кто-то играет живую музыку. Они то и дело ныряют в колодцы и лабиринты жилых комплексов, выныривают оттуда и снова ныряют… И это бесконечное движение, эта жизненная суета Столицы Всех Миров не прекращается ни на секунду. Над ней меняют цвет и декорации небеса – от солнечной синевы до лунно-звездной черноты, – но ритм жизни города от этого почти не меняется. Чуть смещаются акценты, днем активнее деловые кварталы, а ночью развлекательные, но в целом столица не умолкает ни на миг…
Куда до нее патриархальной и неторопливой Кал-листо, где все словно застыло лет триста пятьдесят назад и так и живет по законам этого моментального снимка… Где активное движение можно увидеть лишь на рынках да вокзалах… Где плавная, спокойная, рациональная и неторопливая жизнь считается главной составляющей счастья…
Что и говорить, каким-нибудь мыслителям на Каллисто было, наверное, комфортно, но людям более «приземленным» прокисать в провинциальном болотце не доставляло особого удовольствия, и они всеми силами рвались на Землю. И было таких мятущихся душ на спутнике не так уж мало. И правитель Каллисто тоже был среди них, хотя во всеуслышание о своей тайной любви к земным соблазнам он, конечно, не распространялся…
На крыльце посольства Преображенского встречали все ответственные сотрудники. Возглавлял делегацию, конечно же, Иннокентий Семенович Панин, военный атташе, а в отсутствие посла – исполняющий его обязанности. Сергей, которого после аудиенции в Кремле мучила головная боль, вяло поздоровался с секретарями, сделал ручкой прочим клеркам и принял рапорт от начальника охраны – бравого подполковника отдельной десантной бригады. Покончив с формальностями, он поднялся в свой кабинет и устало плюхнулся в кресло.
В комнате все было как и три месяца назад, когда Преображенский работал здесь над договором с принцем Энтони, хозяином земного удела Англия. Формально эта территория Великого Княжества имела статус независимой – такой же, как у спутников или Колоний, – и многие столичные договоры приходилось дублировать в переложении на Англию. Почему было не заключать сразу единый договор, например, «о дружбе с Великим Княжеством Земля и княжеством Англия», не мог объяснить никто, даже сам Энтони – парень в общем-то не кичливый… С тех пор прошло три месяца, но в кабинете ничего не изменилось. Здесь, несомненно, протирали пыль и поливали цветы, однако книга на столе так и была раскрыта на сороковой странице, а лазерное перо до сих пор служило закладкой в толстом юридическом справочнике.
Неприкосновенностью кабинета Сергей остался доволен. Он откинул голову на подголовник кресла и развернулся к дверям. В дверях стоял Панин, а за его плечом – безукоризненно крахмальный официант.
– Я позволил себе предположить, что от вашего недуга неплохо бы принять рюмку наиболее эффективного лекарства, – несколько витиевато высказался атташе. Сергей вспомнил, что Иннокентий Семенович уже три года числится в первой десятке претендентов на дворянский титул. Почему все кандидаты в дворяне считали своим долгом осваивать изящную словесность, Преображенский не понимал. Наверное, потому, что не слышали, как на самом деле объясняются друг с другом князья. Например, как Великий Князь обещает их любимому правителю «болт в одна место»…
– Да, пожалуй.
Перед Сергеем тут же оказался официант с подносом, на котором стояли коньяк, рюмка и блюдце с дольками лимона. Царский рецепт. Никаких аптек.
С головной болью справилась только вторая терапевтическая доза. К тому моменту в руках у Панина оказались не только общий отчет и сводка по военным поставкам, но и первый рапорт от службы наружного наблюдения.
– Родионов и Карпов… – прочел Сергей. – Отставной генерал и сынок промышленника. Так я и думал.
– Родионов имеет на Европе поместье, а отцу Карпова принадлежат три крупных горнодобывающих предприятия в ее экваториальной зоне, – подсказал Панин. – Эти господа многим обязаны Бородачу. Но главное, оба имеют лицензию на содержание собственной охранной службы. Причем второй возглавляет охрану лично. Это опасный симптом, Сергей Павлович, я бы рекомендовал прослушать их беседу.
– Незаконное прослушивание частных разговоров… – Преображенский в сомнении потер кончик носа. – Мы встаем на скользкий путь, Иннокентий Семенович.
– Это можно рассматривать как мероприятие военной разведки, – возразил атташе. – Угрозы со стороны Бородача были весьма недвусмысленны.
Сергей отметил про себя, что слухи действительно быстрее тока. Горох был прав. О перепалке с европейским князем знали уже все кому не лень.
– Хорошо. – Преображенский развернулся к настенному экрану. – Дайте полный вид.
Экран осветился, и на нем возникло изображение сидящих в дорогом ресторане князя Бородача и его приятелей. Ракурс был взят такой, будто камера стояла прямо перед столиком. Звук был не хуже. Казалось, что его улавливают не дистанционные приборы, а микрофоны, вшитые в воротники заговорщиков. Деньги на техническое обеспечение посольства даром не пропадали. Это Сергея порадовало…
… – Порву эту падлу! – разорялся Бородач. – В параше утоплю!
Преображенский криво улыбнулся. Его светлость князь Европы преподавал урок весьма продвинутой благородной словесности. Панину было чему поучиться.
– Руки у тебя короткие, светлость, и ноги косолапые, – хохотнул Карпов-младший. – Где ты деньги возьмешь? Тебе же сначала с Гордеевым рассчитаться надо, а потом ораву свою перевооружить. Серый половину твоих рейдеров сжег. Чем ты его рвать собрался? Ногтями, как базарная баба?
– Засохни, щенок! Надо будет, и ногтями порву!
– Ага, прикидываю картину! Исцарапанный Преображенский мочится на твою могилу…
– Ах ты, гнида!
– Спокойнее, господа, – остановил их перепалку Родионов. – Нам следует подойти к вопросу взвешенно, рационально…
– Ты мне бомбы и фугасы одолжи, а я уж их взвешу! – Бородач брызнул на скатерть слюной. – А ты, щенок, чтобы завтра же пару миллионов на мой счет перевел!
– Во! – Карпов показал князю кукиш.
– Ур-рою! – Бородач взмахнул рукой, словно собираясь хлопнуть строптивого юнца по лбу.
– Тише, тише, – попытался успокоить их Родионов. – Одними фугасами здесь не обойтись. Нужны и средства доставки, и личный состав, и десантная техника и вооружение. Двумя миллионами тут не отделаешься. Да и наших отрядов, даже вместе с вашей армией, князь, будет недостаточно. Нам следует вовлечь в коалицию максимальное количество союзников.
– Да кто за ним пойдет?! – Карпов ухмыльнулся. – Ни денег, ни силы, один гонор тухлый!
– Паршивец! – прошипел Бородач.
– Денег у князя маловато, это верно, – задумчиво сказал генерал. – Но их много у Преображенского. Если кампания будет тщательно спланирована, то трофеи и контрибуции покроют любые издержки. Война всегда была выгодным предприятием. Я думаю, все кредиторы это прекрасно понимают.
– Надает вам Серый по сопаткам, будут вам контрибуции. – Карпов махнул рукой. – А потом еще и Гордеев поддаст. Так поддаст, что год будете жидко гадить и кровью мочиться.
– Вам?! – Бородач хлопнул ладонью по столу. – Нам, а не «вам»! Ты думаешь в теньке отсидеться? Не получится, со мной пойдешь!
– Чего я не видел на Каллисто? – Карпов помотал головой. – Мне трофеи не нужны. Мне папашиных денег хватает. А за твою растоптанную честь биться и вовсе нет резона. Сегодня тебя Преображенский поимел, завтра какой-нибудь Вяземский с тыла к тебе подойдет. Какая тут честь выдержит? Нет, Борода, за свою бестолковость сам воюй… Ладно, земляки, вы тут заговоры плетите, а я пошел.
– Сидеть! – рявкнул Бородач, но Карпов не послушался.
– Ты на папика так попробуй заорать, он тебе быстро объяснит, кто такой князь Бородач без компании «Карпов и сын».
– Ну погоди ты, – Бородач резко сменил тон на почти дружеский. – Что ты сразу в отказ-то? Генерал дело говорит. Продумать кампанию надо и кредитов взять под это дело, тогда и союзники найдутся, и получится все. Садись, выпей…
Он отнял у безучастного официанта бутылку и налил Карпову. Тот после недолгого размышления сел, но лицо его по-прежнему сохраняло крайне скептическое выражение.
– План я могу разработать лично, – сказал Родионов. – Это не так уж сложно. Схемы штурма малых планет уже давно продуманы до мелочей.
– Погоди, фельдмаршал, а с «беркутами» – то как? – Карпов фыркнул. – Планы они разрабатывают! Ну, закатаете вы Преображенского в асфальт, выпотрошите Каллисто, а после-то что? Гордеев же вас на елках вокруг Кремля гирляндами развесит!
– Нас! – снова поправил его Бородач.
– А я не хочу тут болтаться. – Карпов снова встал. – Когда вырулите из своего маразма, приходите, а пока мне с вами не по пути.
– Да и черт с тобой! – Бородач схватил нетронутую рюмку Карпова и выплеснул ему на брюки. – Сам потом пожалеешь, что такую заварушку пропустил, ссыкун!
– Тебе, князь, не воевать надо, а лечиться, – парень протер мокрое пятно на брюках салфеткой, – цианистым калием!
Он швырнул салфетку на стол и вышел из ресторана…
…Сергей махнул рукой, и Панин выключил телевизор.
– Что-то буксует заговор, – Преображенский усмехнулся. – Но идиотов на свете гораздо больше, чем здравомыслящих людей. Или таких вот осторожных, как молодой Карпов.
– Идиоты не имеют денег, чтобы стать кредиторами, – заметил атташе.
– Зато их легко поставить под ружье. А деньги могут дать другие, умные и жадные. Мы богатое государство, а значит, лакомый кусок для миллионов голодных шакалов. Но, что гораздо печальнее, мы желанная добыча еще и для тысяч голодных волков, тигров и прочих хищников. Таких, например, как этот Родионов. Генерал – очень опасный противник.
– Родионов? – Иннокентий Семенович хотел снисходительно усмехнуться, но у него не получилось. Генерал Родионов считался одним из лучших офицеров великокняжеской армии. В свое время он был в ней заместителем начальника Генерального штаба. Должность считалась очень и очень высокой, и без особых боевых заслуг, по протекции на нее бьшо не пролезть. – Да, пожалуй, с генералом Борбдач становится вдвойне опасным. Не могу понять, зачем Родионову нужна эта авантюра? С его-то репутацией и состоянием…
– Вряд ли мы сумеем понять мотивы всех, кто присоединится к Бородачу. Важнее другое – коалиция имеет реальные шансы. Если она состоится и в нее войдут серьезные силы, нам не помогут ни «беркуты», ни вся великокняжеская армия. Они элементарно опоздают, а когда все закончится, разбирать полеты будет поздно. Для нас поздно.
– Можно показать запись этой беседы начальнику СБ ОВК Барышеву или самому Гордееву…
– Эта запись ничего не доказывает. Начальник Службы Безопасности просто пожмет плечами и порекомендует выпить успокоительного, а Гордеев и вовсе пошлет подальше. Рассерженный Бородач, кроющий матюгами всех и вся, – не сюжет для уголовного дела. Ведь пока никто никуда не летит, никакие деньги не переводит, солдат не вербует и оружие не закупает.
– Так что же делать?
– Ждать. – Сергей поднялся с кресла. – И готовиться к серьезной войне.
– Для такой войны потребуется соответствующее оружие. – Атташе озадаченно взглянул на листки с отчетами о военных поставках. – Вот это все нас не выручит. Здесь в основном модернизированное стрелковое оружие, запчасти и боеприпасы. Для обороны планеты нам необходимы тяжелые орудия, установки заградительного огня, мины, силовые шокеры, сигнально-блокирующие цепи, ежи, брандеры, корабли – постановщики помех и так далее… Список немалый, и у нас пока нет даже десятой части необходимого.
– Ну что ж, придется переориентировать поставщиков. – Князь застегнул мундир. – Займитесь этим, Иннокентий Семенович, прямо с сегодняшнего дня. Я конечно, подключу и «Военно-промышленную компанию», и «Госвооружение», но на поставки с Земли я возлагаю особые надежды. То есть на вас.
– Благодарю за доверие, ваша светлость, только… Родионов сказал, что схемы штурма малых планет давно продуманы до мелочей. – Панин немного помолчал, словно собираясь с мыслями. – И он абсолютно прав. Все, что я перечислил, является стандартным оборонительным вооружением. К тому же не самым новым. Преодолеть эти заграждения и системы не так уж сложно.
– Что вы хотите сказать? – Преображенский остановился на пороге и удивленно посмотрел на атташе. – Что, если армию Бородача подготовит и поведет Родионов, нам придется туго?
– Господь с вами, Сергей Павлович! – Панин всплеснул руками. – Я хотел сказать, что нам не следует успокаиваться на оснащении армии обычными оборонительными вооружениями. Надо искать новые, нестандартные решения.
– Я вас понял, – Сергей кивнул. – Если такие решения существуют, мы их найдем…


Глава 2.
Апрель 2323 г. ОВК – Рубеж

Раннее утро – прекрасное время суток. «Жаворонок» ты или «сова», но летний рассвет вселяет в душу особенные чувства. На Каллисто не было других времен года. Календарь подразумевал и осень, и весну, и Новый год, но природа спутника оставалась равнодушной к этим условностям. Леса меняли листву незаметно, словно нехотя, а поля зеленели всегда, позволяя снимать по два, а то и по три урожая в год. В условный, человеческий год. Потому, наверное, и люди на Каллисто жили добрые, приветливые и благодарные. Их не утомляла резкая и зачастую несвоевременная разнузданность холодных северных ветров, неожиданные заморозки, ураганы, снежные бури или летние засухи. Их не раздражали долгие, отчаянные морозы или промозглая осенняя слякоть. Их вообще не беспокоила природа. Словно они жили не на планете, а в огромной квартире с тщательно отрегулированным микроклиматом, полной свежего воздуха и света. Люди всегда улыбались, почти не ссорились и никуда не спешили. Отсутствие сезонных циклов превращало их жизнь в бесконечную череду дней, недель, месяцев и лет, не имеющих никаких различий. Январь любого года был как две капли воды похож на июль, а сентябрь на май. Кроме комфортного существования, такой климат обеспечивал жителям Каллисто неплохой доход. Ведь туристский сезон не имел никаких пиков или провалов. Он длился круглый год. А по части курортных развлечений полусонные подданные Преображенского не знали себе равных во всей Галактике. Даже признанная ценителями Терция, согретая яркой и горячей альфой Лиры – Вегой, уступала Каллисто не только тем, что располагалась в восьми парсеках от Солнечной. Терция была роскошным курортом высочайшего класса, однако Каллисто подкупала какой-то незатейливой, но добротной простотой. Отдыхать на Терции было вполне по средствам любому подданному Объединения, но там он был туристом, а на Каллисто он неожиданно для самого себя превращался в любимого племянника, приехавшего в гости к добрейшей тетушке – чистюле и завидной поварихе. А еще к его услугам были побережья и острова теплых морей, золотые пляжи, бесконечные виноградники и оливковые рощи, псевдотропические леса и таежные заповедники, реки и озера, горные пороги и водопады… И все это вмещало бесконечное разнообразие полезной с точки зрения любого человека флоры: банановых кущ, кокосовых пальм и зарослей «чего-только-угодно» – от малины до манго. Рынки ломились от обилия дешевых даров щедрой, теплой природы. И что удивительно, искусственность происхождения природы никак не отражалась на натуральности продуктов. Никакой гидропоники или генетической селекции на Каллисто не применяли отродясь. Все выращивалось «по-честному». Люди ценили то, что имели. А имели они в первую очередь завидную репутацию. Курортным бизнесом жили все: от врачей и персонала бесчисленных частных санаториев до простых обывателей. Первые предоставляли услуги высочайшего качества, подтвержденные десятками лицензий и сертификатов, а вторые привносили в жизнь отдыхающих незабываемый колорит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9