– Подождите, я сейчас...
Нике схватил распылитель со слабым раствором против насекомых и пошел проверять душевые: очень часто из сливных ям туда поднимались пауки и шипохвосты.
– Ах ты, сволочь! – раздался голос Никса. Судя по всему, он застал в душевых непрошеных гостей. – Я тебе сейчас плюну!
Послышались шипение сжатого воздуха и снова торжествующий голос банщика:
– Умри, восьминогий!
И снова шипение баллона.
Джек и Тони, уже раздетые, с мылом и мочалками в руках терпеливо ждали в предбаннике.
Наконец Нике появился, держа за лапы огромных размеров паука-вампира и шипохвоста.
– Теперь все чисто, ребята, милости просим.
Джим и Тони прошли в кабины, однако бдительности не теряли: частенько следом за только что изведенными появлялись новые гости. Впрочем, теперь, при свете электрических лампочек, их было хорошо видно, не то что раньше, когда на базе ощущался дефицит электроэнергии и в душе мылись в абсолютной темноте.

5
Когда напарники вышли в предбанник, Нике самозабвенно «откатывал» на гладильном станке чей-то парадный китель.
– Для кого так стараешься? – спросил Тони, опускаясь на скамейку.
– Уже ни для кого. – Нике грустно улыбнулся. – Это китель Госкойна.
Тони кивнул. Госкойн и Маду погибли при штурме базы партизанами команданте Ферро. Месяца за три до этого Госкойн закончил реабилитацию после тяжелейшего ранения, и все говорили, что уж теперь-то, после такого крещения, он точно доживет до старости... Не сбылось.
А Маду был обычным, если не считать шоколадного цвета кожи. Всегда тихий и спокойный, безупречный, когда дело касалось боевой работы.
– Может, хватит собирать эту коллекцию? – заметил Джим, имея в виду парадное обмундирование погибших и просто отправившихся в запас солдат Двадцать Четвертой базы. Никсу жаль было выбрасывать новые вещи, он чистил их, выглаживал и вешал в темном шкафу. Случалось, от его коллекции была польза, однажды Джим и Тони и сами воспользовались чужими вещами, когда неожиданно выяснилось, что из собственного обмундирования они за полгода успели вырасти, а вертолет в Антверден отправлялся через пару часов.
– Это не коллекция, ребята, думаю, это мемориал. Прах погибших в земле, личное дело уничтожено, и ничто не напоминает об их жизни, только эти военные костюмы, к которым они иногда возвращаются...
– Что ты такое мелешь, Нике? – недовольно нахмурился Тони и начал быстро одеваться.
– Я не мелю, Тони, эти ребята иногда появляются – после того, как я отглажу их кители. Вот висит он на плечиках, а рядом, – Нике протянул руку, как будто наяву дотрагиваясь до призрака, – рядом стоит его хозяин. Лица-то я не различаю, а по фигуре – точно он. И что интересно – в том же кителе.
– И что он делает? – завороженно спросил Джим, стоя с чистыми трусами в руках.
– Дык ничего. – Нике пожал плечами. – Должно, прощается.
– Да пошел ты, Нике! Нам только твоих страшилок не хватало! – рассердился Тони. – А когда в бою с парашютистами двадцать человек полегли, они что, все набились в твою каптерку?
– Нет, что ты, – отмахнулся банщик. – Все не поместились – снаружи ждали. Я к ним вышел, а они сначала гурьбой стояли, а потом построились, как и положено солдатам.
– Что, все пришли? – спросил Тони.
– Не все, четверых сожгло зарядом... Забыл, как называется...
– Нитроглейд.
– Вот именно, нитроглейдом, так вот они не сумели прийти, как-то на них огонь подействовал...
Больше Нике не сказал ни слова и ушел в свою каптерку, а Джим и Тони оделись и покинули душевую.

6
Полпути проделали молча, потом Тони спросил:
– Слушай, неужели ты этому банщику веришь?
– Не знаю, – после паузы ответил Джим. – Может, и верю.
– Да ты что? Это ж прямо жуть какая-то. – Тони тряхнул мокрой головой, сбрасывая наваждение. – Два десятка призраков... Это же надо придумать! Страх какой!
– Какой страх, Тони? Мы были среди них, когда шел бой, и тоже могли получить свою пулю – тебе тогда не было страшно?
– Тогда – не было. Вернее, было, но немного.
Вернувшись в казарму, напарники застали представление: Банни Уолш, разведчик, переброшенный на Двадцать Четвертую с материка Ганза, соревновался со всяким желающим в скорости. На стол ставились три солдатские зажигалки, и Банни держал пари, что схватит и положит на стоящий перед ним стул две зажигалки, пока его соперник положит хотя бы одну.
Из всех, кто соглашался поучаствовать, только сержант Рихман и Шульц успевали схватить по одной зажигалке, остальным разведчикам не доставалось вообще ничего – рука Банни, двигаясь с неуловимой глазом стремительностью, успевала хватать по одной и класть на стул все три зажигалки.
Взвод восторженно гудел – такого прежде никто не видел.
Капитан Саскел тоже попытал счастья, но и у него ничего не вышло, результат Рихмана и Шульца оказался лучше.
– Золотой кадр, – сказал капитан Саскел. Он уже был знаком с чудесами Банни, когда тот показывал выпад с ножом. Отразить такой удар нечего было и мечтать, однако объяснение этому феномену имелось – Банни участвовал в некой секретной военно-биологической программе по ускорению реакции, и ему делали специальные операции. Позже, по неизвестным причинам, программу закрыли, а тех из испытуемых, кто не стал инвалидом, отправили в действующие части.
Банни отлично зарекомендовал себя и стал первым разведчиком военной базы на материке Ганза, однако массированный десант вражеских парашютистов за одну ночь уничтожил весь ее личный состав. Разведрота держалась дольше всех, но и она была перебита вся, за исключением Банни Уолша. Он сумел спрятаться среди окровавленных тел и под грохот уничтожающих постройки взрывов дождался утра, когда прибыли войска из центрального резерва. Парашютисты отступили в джунгли, и Банни поведал своим о том, что произошло. Поскольку база была уничтожена, ее расформировали, а уцелевшего разведчика перевели на материк Тортуга – в Двадцать Четвертую базу, где был некомплект.
Показав свое мастерство, Банни вышел на крыльцо и закурил; после пережитого на прежней базе он иногда был не в силах совладать с собой – давно забытая привычка возвращалась. Впрочем, перед выходом на задание Уолш не курил – в джунглях запах табака мог выдать.

7
На следующий день после завтрака Джим и Тони быстро собрались и выступили в джунгли – им предстояло вскрыть обнаруженный вчера тайник и достать из него все, что прятали фанатики генерала Тильзера. По перечню укрытого можно было определить, что именно задумывали мятежники.
Сразу за минными поясами начиналась тропа, над которой вились бабочки-слюдянки. Их прозрачные крылышки издавали мелодичную трель. У слюдянок был брачный сезон, и они сбивались в шумные рои, то покрывая своими телами ветки деревьев, то вдруг взлетая к самым верхним ярусам леса.
Пользуясь случаем, на беззащитных бабочек охотились все кому не лень. Ядовитые слизни вытягивались в длинные жгуты, к которым и липли жертвы, пауки-вампиры звонко щелкали крючковатыми челюстями, хватая добычу с поразительной скоростью и частотой. Лесные зяблики и тараторки, прыгая с ветки на ветку, вели собственный промысел, однако им приходилось смотреть в оба, чтобы в охотничьей горячке не попасться в хелицеры паукам-мышеловам, которых бабочки вовсе не интересовали.
Джим и Тони шли сквозь падающие крылышки слюдянок, на которых в верхних ярусах тропического леса шла активная охота, однако напарников это зрелище ничуть не занимало, они вслушивались в звуки, доносившиеся из глубины леса: щелчки древесных грызунов, квохтанье вечно недовольной кабато и приглушенное мыканье карликовых оленей – существ настолько осторожных, что поначалу Джим и Тони знали о существовании этих животных лишь по рассказам, пока не научились ходить по лесу бесшумно.
Со стороны реки донесся гул машин – вверх по течению поднималась баржа со строительными материалами. Стены Четвертого опорного бастиона росли как на дрожжах, строили их по новой технологии – многослойными, с большим количеством арматуры.
Чем глубже напарники заходили в лес, тем больше появлялось привычных неприятностей в виде стремительных ядовитых пауков, коварных слизней, только и мечтающих, как бы свалиться за шиворот разведчику, и истеричных шипохвостов, которые начинали шипеть и биться от злости, если промахивались.
Черные змеи нападали молча, вцепляясь в каблук ботинка, красные атаковали с веток, однако их выдавала яркая окраска. Со стороны продвижение разведчиков сквозь заросли ломкой, насыщенной влагой растительности напоминало игру в бадминтон – здесь удар, там хлопок. Джим и Тони оборонялись от опасных гадов с такой же обыденностью, как другие от комаров. Набор противоядий был при себе, однако теперь они редко им пользовались – привычка и опыт делали свое дело.
Обойдя вздымавшиеся стеной переплетения лиан и прятавшиеся среди них колонии слизней, Джим и Тони направились к реке. С тех пор как по Калпете стали ходить баржи, на берегах образовались песчаные наносы – идеально ровная тропинка, ходить по которой было одно удовольствие.
Правда, передвижение по берегу было небезопасно – идущих вдоль кромки воды было хорошо видно с противоположного берега.
Еще три месяца назад окрестные леса кишели партизанами команданте Ферро, и приходилось обращать внимание на каждую мелочь. Они подбирались к линии минных полей и обстреливали базу из безоткатных орудий, их мобильные расчеты разворачивали в джунглях локаторные сети и сбивали вертолеты, если те подолгу не меняли маршрутов. А в последние перед штурмом недели наемные диверсанты, настоящие армейские профессионалы, устраивали разведчикам подлинные сражения всего в трех километрах от базы.
Теперь же Джим и Тони могли позволить себе послабление, например, прогуляться по чистому песку.
Едва Джим ступил на песок, возле торчавшего из воды дерева появилась спина зураба. Он надеялся, что люди сунутся в реку и можно будет позавтракать, однако вода была прозрачная, и надежды хищника не оправдались, уж больно очевидны были его намерения.
Джим погрозил речному монстру кулаком и не сводил с него взгляда, пока они с Тони не отошли на безопасное расстояние. Под водой зураб был довольно проворен, а на суше использовал шипастый хвост, словно гигантский бич. Однажды Джиму пришлось стать свидетелем того, как хищник сбил хвостом дикаря из племени мали. Упав в воду, бедняга в одну секунду стал поживой для полудюжины монстров.
– Рихман говорил – пополнение привезут, – сообщил вдруг Тони. – Вроде лейтенант из четвертой роты уехал за ним полмесяца назад.
– А я об этом ничего не знал.
– Может, и не выйдет ничего.
– Жаль, если не выйдет, нам бы сейчас люди не помешали, начальство вон даже пленных не спешит в Антверден отправлять – рабочих рук не хватает. Да и во взвод не мешало бы людишек подбросить, Саскел говорил, по штатному расписанию не хватает восьмерых.
– Вот этих восьмерых и заменяет один Банни Уолш.
– Банни, конечно, хорош, – согласился Джим и, поддев стволом автомата болотную змейку, забросил в заросли. – В рукопашной он и десятерых заменит, только патрулировать одному за восьмерых не с руки.
– Это факт, – согласился Тони.
На реке снова появилась груженая баржа, она двигалась точно посередине русла, это было мерой безопасности. Рубку баржи прикрывали бронированные листы, а поверх штабеля со строительными материалами из мешков с цементом было выложено пулеметное гнездо, в котором сидели двое солдат из Антвердена.
Заметив Джима и Тони, пулеметчики приветливо помахали им, Тони ответил.
«Хорошая у них служба, – подумал Джим с долей зависти, – сутки в одну сторону, сутки – в другую, поездка в джунгли похожа на туристическую прогулку. А у нас – справа река с голодными монстрами, слева джунгли, набитые под завязку ядовитыми гадами, и между этими мирами мы с Тони». Напарник обернулся.
– Ты чего? – спросил Джим.
– Пора в лес.
Джим взглянул на свой маршрутизатор и кивнул:
– Да, пора.
И они нырнули в густые заросли, разведя руками липкие лианы.

8
Ориентируясь по маршрутизатору, Тони безошибочно вышел на край знакомой им поляны. Напарники остановились и стали прислушиваться.
Никаких посторонних звуков.
Тони первым вышел на поляну, Джим чуть отстал, страхуя напарника. Тишина – тишиной, но случиться могло всякое.
– Смотри! – Тони указал на какие-то отметины на дерне и, пока Джим рассматривал их, замер с автоматом наперевес, медленно поворачиваясь и прощупывая острым взглядом окружающие джунгли. Что-то Тони не нравилось.
– Вроде топтался кто-то, – сказал Джим, поднимая клочок травы. – Только странно как-то, может, зверь какой?
– Наверное, ночью или уже утром...
– Да, вроде так.
Напарники постояли у ямы еще какое-то время, привставая на носочки, чтобы лучше видеть и слышать, однако вокруг по-прежнему было спокойно.
– Ну что, давай копать, – негромко обронил Джим.
– Ага, – глухо ответил Тони.
Слегка разворошив песок, они достали присыпанные накануне пару дрянных автоматов «луке» и две саперные лопатки. Ими быстро разбросали небольшой слой песка и добрались до первого ящика.
Вытащив его на траву, напарники смахнули с тары песок и, взломав пломбы, открыли замки. В соответствии с маркировкой в ящике находились еще шесть автоматов «луке», завернутых в промасленную бумагу. Ящик закрыли и отодвинули.
Где-то вспорхнула птица, разведчики схватились за оружие и застыли, вслушиваясь.
– Ох не все нам рассказали эти мерзавцы, ох не все... – прошептал Джим.
– А что ты им сделаешь? – не отводя взгляда от зарослей, сказал Тони. – Смерти они не боятся – фанатики.
– Значит, нужно было морду бить, одно дело – не бояться смерти и совсем другое – принимать ее медленно.
Через пару минут напарники возобновили раскопки и достали следующий ящик. В нем оказался некомплект – всего два автомата, зато еще двадцать наступательных гранат, запалы от которых хранились в отдельной коробке.
– Значит, восемь автоматов и, соответственно, восемь бойцов, – подвел итог Тони. – Наше счастье, что их всех перекусали шипохвосты.
– А кто тебе сказал, что всех перекусали?
– Но у них ведь жетон лишний нашелся.
– Жетон один, а автоматов – восемь.
– Ладно, давай тянуть следующий.
– Подожди, сначала я сканером... – Джим включил прибор и провел им вокруг показавшегося из песка ящика, чтобы определить, нет ли под ним мины. За пару недель до штурма солдатам Двадцать Четвертой базы удалось вскрыть пару сотен таких ям, и тогда мятежники стали минировать схроны: обычно под самым нижним ящиком они ставили мину с размыкающим взрывателем. И хотя пойманные фанатики-неумехи соорудить что-то подобное вряд ли могли, подстраховаться не мешало. Сканер молчал.
– Вроде чисто.
– Чисто.
– Ну – взяли...
Напарники выволокли очередной ящик, в нем оказались патроны к «луксам».
– Смотри, там что-то еще осталось, – сказал Тони, заглядывая в яму.
– Давай тащи, у тебя руки длиннее.
– У меня не только руки длиннее, – усмехнулся Тони, однако тут же стал серьезным – неподалеку раздалось квохтанье потревоженной кабато, нештатной сигнализации разведчиков.
Джим пригнулся к самой земле, надеясь под ветвями разглядеть приближающуюся опасность.
– Нет тут ни хрена... – сказал он, придерживая за лапы крупного паука-мышелова. Затем отшвырнул его в кусты.
– Давай тяни, это сверток. Тони стал тянуть.
– Ох и тяжелый, – пожаловался он, вытаскивая запаянный в пластик «гостинец». За первым свертком последовали еще два, не менее тяжелых.
Джим вскрыл упаковку. Это был двенадцатимиллиметровый зенитный пулемет «аэркокс» с трехногим станком, с которого можно было обстреливать вертолеты. В двух других свертках оказались короба, под завязку набитые патронами к пулемету.
– Они тут всерьез повоевать собирались.
– Да уж. Ладно, давай складывать обратно. Сбросив на дно ямы пулемет и патронные короба, разведчики поставили сверху ящики и столкнули «луксы». Все это засыпали песком и притрамбовали, а саперные лопатки выбросили под ближайший куст – в трофеях разведчики не нуждались.
Приятели уже собирались уходить, когда рядом свистнула древесная крыса. Они одновременно подняли глаза: зверек стоял на задних лапах, глядя куда-то на запад, именно оттуда то и дело доносились беспокоившие разведчиков шорохи.
– Надо посмотреть, – сказал Тони и стал обходить поляну слева, Джим двинулся по правой стороне.
Скорее всего это был кто-то из сообщников захваченных в плен мятежников. Желтая змейка метнулась к ногам, Джим аккуратно вдавил ее подошвой в мягкий дерн. Потом избежал коварно выпущенных паучьих лап с крючьями и двинулся дальше.
В небольшом «окне» метрах в тридцати качнулась задетая кем-то ветка. Мимо пролетела стайка фруктовых мошек, которые кормились на подгнивших плодах;
1 2 3 4 5 6