Караул у плетня несли несколько мужчин разного возраста, вооруженных копьями со стальными наконечниками, отнятыми у работорговцев. Завидев появившийся из леса отряд, они закричали. Кто-то узнал Норвула. В минуту женщины подняли такой вой, что эхо отразилось от скал, нависших над рекой, и разнеслось по дебрям и топям, насмерть перепугав даже больших животных.
Из леса, сохраняя подобие строя, выходили воины, их сопровождали две сотни освобожденных женщин и детей. Едва они прошли через ворота, как началось столпотворение — ожидавшие и вернувшиеся бросились навстречу друг другу, разыскивая родных. Гул криков, вопросов, проклятий повис в воздухе. И вскоре крики радости понеслись по каньону вперемежку с горькими завываниями.
Результаты освободительной экспедиции были слишком неравноценны для родов арду. Род Красного Камня возносил хвалу Богам, обещая принести им щедрую жертву. Народ Вересковых Холмов тоже радовался, хотя и сдержанно горевал о некоторых потерях. А маленький род Лебединого Озера потерял почти половину своих людей.
— Мирчаз! — выли они, проклиная своего южного врага, бесформенной злой тенью нависшего над лесным народом, вылавливая его детей частым бреднем. Этот враг был еще беспощаднее, чем пуджиш.
Лето всегда было временем радости, щедрой порой, когда народ Арду жил в лесу, как делал это веками. Они жили среди фруктов, мартышек и жирных ящериц, которые были очень вкусны. Они ловили рыбу в реках и охотились на небольших пуджиш, приходивших напиться. Благодатная пора лета. Арду не могли изменить летней жизни, как не могли бы сбросить хвосты.
Но с недавних пор лето стало мрачной порой страха и дурных предчувствий.
Летом приходят работорговцы с сетями и стальными мечами, и еще стрелами, которые делают их непобедимыми. Они превратили лето в пору печали и скорби. Многие арду были уведены за последние годы, и от их прежнего числа осталась едва ли половина.
Мирчаз! Столица чужого мира. Злая королева южных городов, кошмарная луна тьмы и горя, распростершая свою тень над мирным народом Арду.
Но кроме горя по утерянным соплеменникам, люди чувствовали радость и удивление, увидев, что Базил снова вернулся к ним. Для большинства из них он по-прежнему оставался лесным богом. Люди в лагере разожгли костры и принялись жарить для бога мясо трехрогих. Другие понесли ему воду с реки и наготовили горы жареных бобов, которые дракон нашел весьма вкусными и с наслаждением заедал ими огромные куски мяса.
Среди женщин разгорелись споры. Некоторые раньше относились к лесному богу и бесхвостому мальчику пренебрежительно. Они считали их обманщиками, чуть ли не переодетыми работорговцами. Многие из людей были недовольны, особенно в долгие дни перехода через равнину. Теперь эти люди чувствовали себя неуютно. Лесной бог вернулся и привел новых освобожденных арду. Недовольные оказались не правы и теперь вынуждены были признать это или, по крайней мере, закрыть рты.
Лесной бог получил несколько заметных повреждений, не говоря уже о стертых ногах, царапинах, занозах и укусах различных насекомых. Он ел, пил и с удовольствием слушал, как люди арду молятся ему, прося помощи в повседневных делах. Запас слов арду стал у Базила значительно больше, и теперь дракон лучше понимал, что ему говорят. И все же арду слишком сильно благоговели перед ним, чтобы считать его таким же существом, как они, а не богом. Базил решил, что его все это мало волнует. Пища была хороша, и теперь, когда марш закончен, он хотел немного отдохнуть и подлечить свои ноги. Это была долгая кампания. Не слишком богатая на сражения, но в ней была пропасть плавания и ходьбы.
Ходьба была долгой, и под конец Базил был рад дать отдых ногам.
Он принял восхитительно пахнущий огромный кусок жареного трехрогого, почмокал и с урчанием принялся есть.
Релкин пришел в лагерь с Иумом и Уолом, двумя молодыми людьми из рода Желтого Каньона, с которыми крепко сдружился. Релкин помог им сбить цепи, и с тех пор они приняли его безоговорочно, невзирая на отсутствие хвоста. Теперь в роду Желтого Каньона Релкина любили абсолютно все.
Статус Релкина заметно возрос. Даже Омми с друзьями вынуждены были признать достоинства бесхвостого друга. Тот не только разговаривал с лесным богом и передавал лесным людям его приказы и проповеди, но и дрался лучше любого из них и лично спас немало жизней арду. Лесные мужчины не имели опыта рукопашного боя. В своей практике они, как правило, использовали стилизованный поединок — один на один, что-то вроде спортивного соревнования. Таким способом они разрешали межевые и наследственные вопросы, проблемы, возникавшие из-за кражи женщин. Работорговцы победили арду так позорно легко не только благодаря стальному оружию, но и потому, что пришли они из общества, привычного к войне. Они знали, как нужно организовывать небольшие сражения между группами людей.
Релкин и Базил склонили чашу весов в другую сторону. Драконир постоянно обучал арду новым приемам с мечом и топориком, копьем и кинжалом. Он показал Иуму и Уолу, как обращаться с луком, и они быстро стали первоклассными стрелками. Еще он внедрял идею дисциплины и коллективных действий. Большинство арду были готовы его слушать. Они осознали, что должны или воспринять технологию рабовладельцев, или погибнуть.
Ночами вокруг лагерного костра лесные люди говорили теперь только об устройстве засад и небольших сражениях в густой чаще. Они упражнялись в управлении барками до тех пор, пока не научились достаточно ловко маневрировать ими на быстрине раздувшихся рек. Релкин видел, как изменились некоторые из мужчин арду. Он возлагал на них большие надежды.
Но власть Релкина многими в лагере и отвергалась. Люди мрачно ворчали, даже пересекая Равнину Трехрогих. Жизнь их теперь изменилась бесповоротно. Многие по-прежнему страстно ненавидели всех бесхвостых, без различия.
Иуунс и Юнс наговорили о Релкине много ядовитых слов. Лумби пыталась останавливать их, но на молодую девушку не обращали внимания, и наконец мать велела ей молчать, испугавшись неприятностей для всей семьи.
Иуунс уверяла, что Релкин и так называемый лесной бог увели мужчин арду и продали их работорговцам. Многие смеялись над ее словами, но кое-кто и прислушивался, и эта клевета широко распространилась. Неожиданное возвращение Релкина и лесного бога все изменило, но хотя все они охотно кормили голодного дракона, далеко не все дарили любовью бесхвостого.
Релкин старался не обращать на это внимания. За этот месяц они добились замечательных результатов, хотя и пережили некоторое разочарование. Им удалось разгромить два лагеря и устроить три засады. Две операции прошли блестяще — арду захватили работорговый флот целиком. А вот в третьей все пошло наперекосяк несколько арду поторопились выскочить из укрытия, и работорговцы оказались предупреждены о нападении. В беспорядочном сражении, тяжелом для обеих сторон, удалось освободить лишь немногих рабов, после чего работорговцы развернулись и ушли в сгущающуюся тьму, увозя на барках большую часть добычи. И после этого барок больше не было.
Военный отряд стал теперь ядром племени, объединяющим началом нации. Сплотившись в сражениях, мужчины образовали новые глубокие связи, скрепившие древние рода, веками существовавшие независимо. Они не могли уже вернуться к прежнему образу жизни — небольшие группы были слишком уязвимы для работорговцев. Теперь все они превратились во что-то другое, что-то новое для народа Арду.
Среди тех, кто воевал бок о бок, недоверие к Релкину продержалось недолго. Скандальная связь бесхвостого с Лумби вскоре забылась. Бойцы видели в Релкине своего предводителя. В общем, он был уверен, что при наличии времени и доброй воли он сможет переубедить и остальных. Даже самых несговорчивых, таких как Иуунс и Юнс, удастся в конце концов вразумить.
Глава 18

Образование племени — дело шумное. Постоянно возникают ссоры, а значит, и настоятельная необходимость в том, чтобы кто-то мог рассудить ссорящихся. Лумби предложила создать Совет представителей родов. Поначалу семейные группы отказались от этой идеи. Но постепенно количество повседневных разногласий так возросло, они стали отнимать так много времени и сил, что наступил кризис. Каждому стало ясно, что такой Совет необходим.
Несколько родов пригрозили отделиться и вернуться к прежнему образу жизни одиноких семейных кочевий. И каждый раз Релкин терпеливо уговаривал их на своем ломаном арду остаться.
Вне племени они окажутся уязвимы для работорговцев. Они должны понимать, что окажутся перед выбором — оставаться на севере весь сухой сезон, отказавшись от легкой жизни в лесу, или, безопасности ради, присоединиться к племени. Лишиться сезона в лесу было равносильно для арду нарушению старинного уклада жизни, освященного их примитивной религией.
Итак, они остались. Но разногласия продолжались, и мелочные ссоры постоянно подпитывали кризис.
История с Пумо была одной из худших. Пумо, симпатичный паренек четырнадцати лет с очень сильным хвостом, принадлежал к роду Желтого Каньона. Его родителей и сестер в этот сезон угнали работорговцы. Ему удалось бежать одному, когда, разобрав лагерь, работорговцы повели невольников к баркам, чтобы увезти их вниз по течению. Пумо вел в лесу дикий образ жизни, пока не наткнулся на разведчиков арду, взявших его с собой.
С тех пор он жил в племени людей Желтого Каньона, из которого уцелела всего горстка. Пумо усыновила Вулла из рода Красного Камня, одного из самых больших в племени. Пумо делал успехи в борьбе и плавании, был вежлив, чем заслужил любовь сверстников. Он, конечно, озорничал, но не был злым, что отмечали даже старики, которые весьма придирчивы к молодежи.
Теперь же делегация матриархов Желтого Каньона, расположившегося лагерем по соседству с людьми Красного Камня, пришла требовать Пумо обратно, с тем чтобы он вернулся жить к своим родственникам.
А Пумо не захотел. Остальные люди Желтого Каньона, жившие в племени, возмутились. Тогда, сказали они, весь их род уйдет из племени и станет жить по-старому. И Пумо заберут, хотя бы и насильно. Род — прежде всего. Люди Красного Камня не согласились с этим и потребовали лояльности к идее племени.
Делегатки Желтого Камня не уходили. Они настаивали на приоритете родового закона. Пумо должен уйти с ними. С другой стороны, свои права на Пумо предъявила Вулла, потребовав поддержки у своего рода, одного из самого крупных в племени. Долгие громкие споры велись теперь и у колодцев, и у лагерного костра, не утихая часами.
В последние две недели Релкин несколько раз разговаривал с юным Пумо о его проблемах. Пумо откровенно признался, что предпочитает семью Вуллы. Вулла обращалась с ним лучше, чем его собственная мать, и вообще она добрее к своим детям, чем это принято среди людей Желтого Каньона. Он хотел остаться.
Релкин был сильно озабочен этой родовой ссорой. В ней таился зародыш больших неприятностей, вплоть до междуусобной войны. Истории, подобные этой, уже происходили с Арду в прошлом и часто приводили к фатальным последствиям. Одна лишь мысль о том, что ими кто-то пренебрег, могла вынудить мужчин Желтого Каньона бросить военный вызов Красному Камню. Нависла угроза кровопролития, которое грозило перейти потом в кровавую наследственную месть. Такая ненависть может годами передаваться из поколения в поколение.
Релкин отправился поговорить с Лумби. Вдвоем они вышли из лагеря и добрели до утеса, нависшего над речным каньоном. Оттуда открывался вид на лес и рельефные силуэты скал. Могучие стволы были облиты оранжевым светом вечера.
До сих пор Релкин и Лумби остерегались проводить время вместе, сводя возможные встречи до минимума, так как знали, что будоражат худшие опасения старых Уйса и Эррис. Кроме того, Лумби постепенно завоевала у людей племени огромный авторитет. Используя тот факт, что она знает Релкина дольше всех, девушка сумела занять место в первых же племенных советах и удержала его благодаря врожденному дару красноречия и несомненной природной мудрости. Старые люди относились к ней с уважением. С недавних пор Релкин почувствовал какой-то внутренний сдвиг в их отношениях. Лумби выросла, превратилась в совершенно новую личность.
Она не была уже той милой Лумби, которую он знал. Она все больше занималась высокими материями и все меньше смотрела на него влюбленными глазами. Теперь дела поглотили все ее внимание. Племя разрасталось, и кому-то нужно было им управлять.
— Как поживает дракон? — спросила она, когда они отошли подальше от чужих ушей.
Хвостатая девушка с удовольствием пользовалась верио, которым владела довольно бегло, но не на людях. Она знала, что это будет воспринято враждебно. Арду были консервативным народом, придерживающимся старинного образа жизни. Они не знали других языков, впрочем, и знать не хотели.
— Спит он хорошо, но прибавляет в весе. Ему нужны упражнения. — Релкин с минуту поколебался. Впрочем, Лумби была другом дракона и должна была понять. — Думаю, может, он чувствует себя одиноким.
Она подняла удивленный взгляд.
— Я имею в виду, что он одинок без других драконов. Лицо ее осветилось пониманием. Релкин почувствовал, что его сердце тает, как это часто бывало в присутствии Лумби.
— Видишь ли, мы уже много месяцев вдали от нашей части. Думаю, он тоскует по друзьям.
— Должно быть, странно жить среди множества драконов — таких как Базил. Лумби хочет когда-нибудь их увидеть.
Релкин подумал, что еще интереснее было бы посмотреть, какой эффект произведет сама Лумби на его друзей по Сто девятому драконьему. Как повели бы себя Свейн, и Джак, и Мануэль, встретившись с этой нежной хвостатой девушкой?
Он перевел разговор на то, что занимало сейчас умы всего племени:
— Ты видела сегодня Пумо?
— Нет, я думаю, он залег где-нибудь. Вряд ли ему нравится его нынешняя жизнь.
— Бедный Пумо. Но племени угрожает большая опасность. Что-то нужно делать, и поскорее.
Лумби разразилась длинной речью. Релкин знал, что она поступает так, когда считает, что мысль, пришедшая ей в голову, чрезвычайно важна.
— Слушай, Релкин, я думаю, Пумо должен сам говорить на собрании у лагерного костра. Пусть скажет всем, чего он хочет. Все спорят через его голову, словно он малый ребенок, не способный принимать собственные решения. Сейчас особенное время; племя растет, и Пумо верит в него. Так пусть скажет, чего он хочет. Старухи из Желтого Каньона не обрадуются, но они должны будут согласиться с его решением. И все увидят, что решение присоединиться к племени — это свободное решение каждого. Мы выбираем племя, и в этом наша величайшая сила.
Релкин кивнул. Она была права. Он усмехнулся:
— Может, мы попросим и старушек Желтого Каньона присоединиться к нам? И тогда мы получим весь народ Желтого Каньона. — Он помолчал, поджав губы. — Правда, я не уверен, что это предложение поддержат те, кто уже присоединился к племени.
Лумби подумала с минуту. Большой проблемы она тут не видела.
— Они узнают об этом позже. Нам нужна численность. Чем больше у нас будет бойцов, тем сильнее мы будем. Мы должны остановить работорговцев. В следующий сезон мы выгоним их из леса.
Релкин считал, что это вполне возможно.
— Но справится ли Пумо? Ему придется предстать перед всеми людьми Желтого Каньона.
— Я говорила с Пумо. Пумо будет сильным. Неожиданно Редкий заметил какой-то новый огонек в ее глазах.
Она правильно истолковала вопросительный взгляд юноши и ответила:
— Да, Релкин прав. Лумби знает, что должны делать арду. Вот почему Лумби не сможет выйти замуж за Ом-ми, хотя Уйс и был бы счастлив. Лумби должна выйти замуж за Чазена из Красного Камня, чтобы скрепить его род и мой. Чазен согласен с Лумби. Он знает, что мы должны строить племя. Иначе арду заберут в рабство.
— А что будут делать дракон и его мальчик, Лумби? Лумби твердо посмотрела ему в глаза:
— Я люблю тебя, Релкин, но у нас не может быть детей. Поэтому я должна выйти замуж за арду. Я не могу сочетаться браком с бесхвостым. Не могу я выйти замуж и за Омми, хотя он и хочет меня. Я выйду замуж за Чазена. Но я буду всегда любить Релкина.
Релкин не мог больше сдерживаться. Он крепко обнял и поцеловал ее. Несколько мгновений они снова были вместе. Потом она оттолкнула его, отступила на полшага назад, вытирая глаза. Когда же она заговорила, голос ее был бесстрастен:
— Но мы не можем больше делать этого, как бы ни хотели. Мы должны пересилить наши собственные чувства.
— Нет, Лумби, мы не должны так поступать. Мы сможем быть вместе, хоть как-нибудь!
— Ты не можешь остаться с племенем. Тебе нужно уходить назад, в земли Аргоната. Ты должен вернуться к Эйлсе.
Неожиданное упоминание об Эйлсе заставило его покраснеть. Релкин был смущен, растерян и пристыжен одновременно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44