В нем начало закипать возмущение, подогреваемое безрадостным ощущением, что у него нет выбора. Чарроу ясно дал понять, что возможности отказаться от общения с Орденом Базел лишился в тот миг, когда согласился служить Томанаку как его избранник. Было слишком поздно отказываться от власти, которую навязывал ему Чарроу, но, вслушиваясь в голос капитана, он явственно ощущал на себе взгляд Вейжона Алмераса. Совершенно очевидно, что далеко не все братья Ордена воспримут его появление так же легко, как это сделал глава дома.
ГЛАВА 4
— Похоже, ты удобно устроился, — заметил Брандарк, покачиваясь на задних ножках кресла. Ноги в новых башмаках он водрузил на стол, который Базел поставил прямо перед очагом, руками он поглаживал лежащую у него на коленях балалайку. Сэр Чарроу, точнее, госпожа Кворель, хозяйка дома, хотела разместить прибывшего гостя в больших комнатах, но Базел категорически отказался. Последние полгода он провел в основном на улице, и теперь небольшое помещение обещало ему именно то чувство безопасности и удобства, о котором он мечтал. Кроме того, он продолжал испытывать неловкость от своего статуса в Ордене.
— Чудесно, когда есть крыша над головой и снег не падает. Здесь очень уютно, — отозвался Базел, отрываясь от точильного камня, на котором он тщательно обрабатывал кинжал. Меч, лежавший на столе, не требовал заточки. Градани все еще находил это неестественным, и хотя он относился к оружию с благоговением (при этом слове он поморщился), его радовала возможность сосредоточиться на обычной стали.
— Было бы еще лучше, если бы не твои новые братья, да? — Брандарк задал вопрос не своим обычным насмешливым тоном, а почти сочувственно. Базел помрачнел, его уши согласно опустились.
— Точно. Сказать по правде, я не знаю, что с ними делать. Такое впечатление, будто они все еще пытаются понять, что же Он имел в виду. Этот напыщенный чистюля Вейжон не единственный, кто усложняет ситуацию, но он хотя бы не скрывает своих чувств. Я уверен, что Йорхус и Адискель так же недовольны моим присутствием, как и он, хотя у них для этого меньше причин. Хуже то, что они старше его и выше по званию. Если они начнут распускать слухи, настраивая людей против меня, а я думаю, что именно так они и сделают, они могут причинить нам немало вреда. Вейжон умудрился выставить себя сейчас таким дураком и привлечь к себе столько внимания, что даже сэр Чарроу не заметил намерений этой парочки.
— Гм. — Брандарк оттолкнулся ногами от стола и закачался взад-вперед, глядя в пламя камина. Он напряженно размышлял, не выпуская из рук балалайки. Базел прав насчет Вейжона, который открыто совершил против него злобный выпад, но сам Кровавый Меч не обратил большого внимания на сэра Йорхуса и сэра Адискеля. Теперь он укорял себя за невнимательность. Йорхус и Адискель, оба, были рыцарями-командующими, четвертым и пятым в доме Белхадана. Пущенные ими слухи могли принести больше вреда, чем все страстные речи пылкого молодого человека с уязвленным самолюбием. Пусть сам Брандарк ничего не заметил, но он достаточно хорошо знал Базела, чтобы заподозрить, будто Конокрад выдумывает себе врагов. Он никогда не грешил этим, даже в Навахке.
Кровавый Меч задумчиво поднял уши. Возможно, в том, что он не заметил скрытой враждебности Йорхуса и Адискеля, нет ничего странного. Он был здесь еще большим чужаком, чем Базел. Хотя он уже начал осваиваться среди бардов и менестрелей, выступавших в тавернах Белхадана, и среди ученых Королевско-Имперского университета, которым его представил мастер Креско, он не мог рассчитывать на теплый прием братьев Ордена, которые до сих пор не решили, как им относиться к Базелу.
Но надо понять и членов Ордена. Брандарк полагал, что им было бы тяжело принять Базела, даже если бы он не принадлежал к ненавидимой и презираемой расе. Для Брандарка существовало много неясного в отношениях Базела и Томанака, впрочем, как и для самого избранника, печально подумал Кровавый Меч. Неудивительно, что Конокрад вызывает беспокойство у рядовых членов Ордена.
И самое для них неприемлемое, надо полагать, — это выражения, в которых Базел отзывается о Томанаке. В его речах не было ничего неуважительного, во всяком случае по меркам градани, но Брандарк сомневался, что члены Ордена разделяют его мнение. Разве что сэр Чарроу, однако любому представителю Расы Людей нелегко понять мировоззрение градани, и особенно из племени Конокрадов. Как и Кровавые Мечи, к которым принадлежал Брандарк, Конокрады были способны на исключительную вежливость, но если кто-то из них был подчеркнуто любезен с другим, это означало лишь то, что грядут большие неприятности. Обычно галантность была следствием недоверия, и особенно вежливы были с теми, кого недолюбливали. Самому Брандарку казалось, что чрезмерная обходительность помогала защититься от приступов ража, она позволяла разрядить напряженную обстановку и не вынимать мечи из ножен.
С другой стороны, в обычном состоянии Конокрады еще меньше… обременяли себя формальностями, чем остальные племена градани. Брандарк никогда не был в Харграме, но он слышал рассказы о «дворе» князя Бахнака. Одна мысль о том, как реагировал бы Вейжон, окажись он там, приводила Кровавого Меча в трепет.
И не из-за «варварской развязности», не из-за грубости, а просто потому, что любой из народа Бахнака имел право по традиции и закону лично явиться к нему, чтобы подать прошение. И как уже упоминал Базел, то, что Бахнак был главой клана Железного Топора, значило гораздо больше, чем его титул князя. По традиции, пришедшей из глубины веков, когда лишь мечи клана могли спасти его от гибели, глава клана был настоящей опорой для людей, их надеждой на спасение. Ничто другое и никто другой не мог быть важнее для народа Бахнака, а он выказал себя одним из величайших правителей за всю историю Железных Топоров. И это, конечно же, означало, что люди обращались к нему прежде всего как к главе клана, с идущей от сердца простотой, которая, по мнению Вейжона, не имела ничего общего с уважением.
Именно так Базел говорил о Томанаке, с преклонением, преданностью и фамильярностью Конокрада, говорящего о главе своего клана. На самом деле это была высшая похвала, крайняя степень почтения, которую мог испытывать Базел, но большинство этих воспитанных и цивилизованных рыцарей были не в силах понять такой простой факт.
— Хорошо тебе сидеть тут и говорить «гм», поджаривая свой зад у моего очага, — мрачно заметил Базел, нарушая ход мыслей Кровавого Меча. — Тебе-то не приходится иметь с ними дело напрямую!
— Напрямую не приходится, — согласился Брандарк, — но твои отношения с ними отражаются на мне, ты это знаешь, долговязый. Я все-таки твоя правая рука. — Он отмахнулся, заметив тревожный взгляд Базела. — О, не волнуйся! Они слишком воспитаны, им и в голову не приходит как-нибудь навредить мне. Но они смотрят на нас обоих с большим подозрением, разве не так?
— С огромным подозрением, — проворчал Базел, переводя взгляд на кинжал и пробуя лезвие на своем мозолистом большом пальце. — Но, как бы они на нас ни смотрели, наши желания они выполняют с потрясающей быстротой, — заметил он.
— Это точно, — согласился Брандарк, и это действительно было так.
Градани жили в городе не больше двух недель, но любой, кто видел их сейчас, едва ли мог представить, какое жалкое зрелище они являли собой по прибытии в Белхадан. Лично Брандарк воспользовался немалой частью кредита, предоставленного им по просьбе герцога Джашана. Сначала Кровавый Меч рассчитывал лишь на те деньги, которые были у них с Базелом, но кредит герцога позволил ему побаловать себя, не думая о том, что будет, когда деньги кончатся. Он не только закупил новые вещи вместо утерянных и испорченных, но и заказал новый костюм у лучшего портного Белхадана. Его элегантная рубашка была пошита из тончайшего шелка, а надетый поверх нее вышитый камзол не погнушались бы носить даже родственники Вейжона. Единственное место, где он потратил еще больше денег, была книжная лавка. Он понятия не имел, как потащит с собой всю эту гору книг, но это его мало беспокоило. Печатные прессы и кассы шрифтов тоже относились к тем предметам, которыми обладали жители Империи Топора и которых не было у градани. Разумеется, и книг у градани, и печатных и рукописных, было немного. Большинство иностранных книг, которые ему попадались в Навахке, были печатными, но обычно они доставались ему в виде кусков и обрывков. Здесь, в Белхадане, он ощущал себя скупцом, оказавшимся в алмазных копях, и он стремился заполучить все, что только попадалось ему на глаза.
Что до Базела, он никогда не был любителем чтения и по-прежнему не интересовался одеждой. Он позволил заменить свое изодранное платье на новое, но категорически отказался от всех изящных глупостей, столь любезных Брандарку. Его штаны были теплыми и удобными, и они были сшиты для долгой носки, а не для того чтобы пускать пыль в глаза. Рубаха с длинными рукавами была пошита из лучшего льна, но без всяких вышивок и отделок, теплая туника изготовлена из той же простой зеленой шерсти, что и накидки рядовых членов Ордена, из этой же ткани ему сшили пончо, которое он хотел носить вместо обычного плаща. Многие братья из тяжелой кавалерии были одеты лучше его, он был самым нелепым «рыцарем», когда-либо ступавшим по коридорам дома Ордена. Особенно если учесть, что он вовсе не был рыцарем.
— Знаешь, — задумчиво начал Брандарк, полностью сосредоточившись на колках инструмента и не глядя на друга, — мне кажется, что этим людям было бы легче принять тебя, если бы ты позволил им посвятить тебя в рыцари. Сэр Чарроу просто мечтает об этом, и я не вижу причин, по которым Томанак стал бы возражать. Это же в конце концов Его Орден.
— Ха! — Базел со звоном задвинул кинжал в ножны. — Ну и зрелище это будет. Чтобы я вырядился как какой-нибудь рыцарь из твоей любимой сказки! Ну уж нет, парень!
— Но если им от этого станет легче…
— Когда я говорю «нет», то имею в виду именно это, — отрезал Базел. — Он сказал мне, что ему нужен помощник. Он ни словом не упоминал о рыцарях, лордах и титулах, и я тоже не собираюсь думать об этой чепухе. Кроме того, — взгляд его карих глаз посуровел, — если эти люди не принимают того, что он сам счел подходящим, я не собираюсь идти у них на поводу!
— Я не рассматривал вопрос с этой точки зрения, — сознался Брандарк. Он поджал губы и опустил кончики ушей, потом тронул струну, оценивая звучание. — Если ты не хочешь, чтобы они посвятили тебя в рыцари, как же ты собираешься действовать?
— Тут-то ты меня и поймал, — вздохнул Базел.
Он встал и пристегнул ножны с кинжалом к ремню, зевнул и потянулся, несмотря на то что незначительные размеры комнаты мешали ему сделать это как следует, потом подошел к крюку, на котором висели доспехи. Сэр Чарроу заявил, что Орден обязан предоставить их избраннику. Треугольный щит, темно-зеленый, с золотой эмблемой Томанака, висел перед ним на стене рядом с его арбалетом. Базел заулыбался, проведя пальцем по поверхности подаренной кольчуги. Она была самой лучшей их всех, что когда-либо были у него: гномья работа, стальные кольца спереди и сзади, хотя он подозревал, что сэр Вейжон сморщил бы нос при виде нее. Кольчуга была полностью стальной, никаких узоров и серебряных вставок, пластина, закрывающая грудь, даже не покрыта зеленой эмалью, как это было на кольчугах большинства членов Ордена. Но Базел умел ценить качество и не видел смысла в блеске и украшениях.
Как бы он ни был рад получить кольчугу и снова носить башмаки, которые не только были сшиты по ноге, но и не пропускали снег и сырость, цена оказалась слишком высока. Даже теперь Вейжону не удастся сделать его более цивилизованным. В последнее время молодой человек казался еще более несчастным, чем раньше, словно что-то отравляло его изнутри. Но Базел предпочитал видеть его, а не вежливые лица его новых «братьев», скрывавшие холодность и злобу. Йорхуса и Адискеля он раскусил, но он не сомневался, что есть еще множество других. Других, которых сложнее разоблачить, потому что они старше и осторожнее. Более… искушенные в делах этикета, чем золотовласый послушник, которого подводила юношеская горячность. Они рядом. Он часто думал, знает ли об их существовании Вейжон, и каждый раз решал, что едва ли. Молодой рыцарь был слишком поглощен собственными несчастьями и разочарованиями, чтобы осознать, что он служит (или его заставляют служить) воплощением злобы многих его старших товарищей.
— Я думал об этом всю предыдущую неделю, — ответил он Брандарку через несколько минут, не переставая водить пальцами по высокому шлему со специальными отверстиями для ушей градани. — По правде говоря, я вообще хотел уйти. Поверенный старого Килтана помог бы подыскать какую-нибудь работенку для нас обоих, или кто-нибудь из людей мастера Креско мог бы найти нам применение. Я сыт по горло косыми взглядами. Пойми, я ничего не имею против сэра Чарроу и тех, кто старается хотя бы не подавать виду, но другого выхода я не вижу, Брандарк. Если не считать сэра Чарроу и еще двух-трех человек, большинство их них только и ждут, когда я уберусь.
Он умолк, снова мрачно глядя в огонь, потом тяжело вздохнул.
— Только между нами, я уже готов сделать это, — сознался он, — и, может быть, чем скорее, тем лучше.
Брандарк вскинул голову, услышав горестные нотки в голосе друга. Базел посмотрел на него, кривя рот, но никто и не подумал бы счесть эту гримасу улыбкой. Его рука гладила рукоять кинжала, обычно добрые глаза холодно блестели. Наверное, только другой градани мог правильно понять этот блеск, но Брандарк и был градани, поэтому он набрал в грудь побольше воздуха и осторожно поинтересовался:
— Есть какая-то конкретная личность, заставившая тебя принять это решение?
— Да, — мрачно подтвердил Базел, сжав кинжал так, что суставы пальцев побелели.
Холодный блеск его глаз сменился жарким пламенем, словно порожденным страстью, его ноздри раздувались, пока отголоски проклятия, тяготеющего над его народом, клокотали в груди. Они с Брандарком многое знали о раже, гораздо больше, чем другие градани могли даже представить. Они знали, как вызвать его при необходимости, как использовать его при крайней необходимости, но они все время помнили о том, насколько он опасен. Сознание того, что они научились оборачивать его себе на пользу, иногда только увеличивало искушение. Обычно они не говорили об этом, но бывали моменты, когда они оба опасались, что новые знания могут ослабить цепи, которыми они сдерживали этого демона. Глядя сейчас на друга, Брандарк внезапно подумал, что обычное спокойствие Базела не больше чем маска, скрывающая что-то совсем иное. В душе любого градани есть темные и опасные места, даже если это избранник Томанака. Брандарк с ужасающей ясностью осознал, что кто-то упорно подталкивает его друга к этим местам.
Базел закрыл глаза, встряхнулся и шумно потянул носом воздух. Когда он снова посмотрел на Брандарка, свойственная ражу завеса безумия в глазах исчезла, он убрал руку с рукояти кинжала. Брандарк ничего не сказал, но Конокрад и без слов понимал, о чем тот думает. Он нервно рассмеялся.
— Ну да, именно «конкретная личность», — подтвердил он, — дурак даже не подозревает, насколько он был близок к тому, чтобы увидеть собственные кишки размазанными по полу! — Он оскалил крепкие белоснежные зубы. — Вот так близок. — Базел показал на пальцах, оставив между указательным и большим расстояние в полсантиметра. — Если бы я не думал о Томанаке, я не знаю…
Он замолчал и помотал головой:
— Нет, нужно быть честным с самим собой. Если бы не Томанак, я не стал бы сдерживаться. Я прикончил бы этого болвана и хохотал бы… разве это не доказывает, насколько они близки к истине, когда считают нас кровожадными дикарями?
— Не вини себя, — мягко произнес Брандарк, и на этот раз в его голосе не было даже намека на юмор. — Раж может захватить даже лучшего из нас, Базел. Ты знаешь это не хуже меня.
— Да, да. — Базел отвернулся к огню, голос его упал до шепота. — Когда он сам рассказал нам, как можно им управлять, я надеялся, что уже никогда больше не испытаю подобного. Это не повторится. Но оно здесь, словно кровожадный убийца, затаилось в моей душе. Хорошо бы взять этого убийцу за шиворот и…
Он вздрогнул и замер. Некоторое время он сидел неподвижно, потом кивнул головой и снова повернулся лицом к другу. На этот раз улыбка выглядела почти искренней.
— В конце концов, он никогда не обещал нам, что будет легко, правда? И, мне кажется, он предупреждал и о том, что раж будет рядом с нами. Лишь моя глупая гордость позволила мне думать, будто я больше не подвержен ему. Я чувствую, он хочет, чтобы я что-то исполнил здесь, пока еще владею собой. Значит, я не имею права уйти, пока не сделаю того, что нужно… что бы это ни было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
ГЛАВА 4
— Похоже, ты удобно устроился, — заметил Брандарк, покачиваясь на задних ножках кресла. Ноги в новых башмаках он водрузил на стол, который Базел поставил прямо перед очагом, руками он поглаживал лежащую у него на коленях балалайку. Сэр Чарроу, точнее, госпожа Кворель, хозяйка дома, хотела разместить прибывшего гостя в больших комнатах, но Базел категорически отказался. Последние полгода он провел в основном на улице, и теперь небольшое помещение обещало ему именно то чувство безопасности и удобства, о котором он мечтал. Кроме того, он продолжал испытывать неловкость от своего статуса в Ордене.
— Чудесно, когда есть крыша над головой и снег не падает. Здесь очень уютно, — отозвался Базел, отрываясь от точильного камня, на котором он тщательно обрабатывал кинжал. Меч, лежавший на столе, не требовал заточки. Градани все еще находил это неестественным, и хотя он относился к оружию с благоговением (при этом слове он поморщился), его радовала возможность сосредоточиться на обычной стали.
— Было бы еще лучше, если бы не твои новые братья, да? — Брандарк задал вопрос не своим обычным насмешливым тоном, а почти сочувственно. Базел помрачнел, его уши согласно опустились.
— Точно. Сказать по правде, я не знаю, что с ними делать. Такое впечатление, будто они все еще пытаются понять, что же Он имел в виду. Этот напыщенный чистюля Вейжон не единственный, кто усложняет ситуацию, но он хотя бы не скрывает своих чувств. Я уверен, что Йорхус и Адискель так же недовольны моим присутствием, как и он, хотя у них для этого меньше причин. Хуже то, что они старше его и выше по званию. Если они начнут распускать слухи, настраивая людей против меня, а я думаю, что именно так они и сделают, они могут причинить нам немало вреда. Вейжон умудрился выставить себя сейчас таким дураком и привлечь к себе столько внимания, что даже сэр Чарроу не заметил намерений этой парочки.
— Гм. — Брандарк оттолкнулся ногами от стола и закачался взад-вперед, глядя в пламя камина. Он напряженно размышлял, не выпуская из рук балалайки. Базел прав насчет Вейжона, который открыто совершил против него злобный выпад, но сам Кровавый Меч не обратил большого внимания на сэра Йорхуса и сэра Адискеля. Теперь он укорял себя за невнимательность. Йорхус и Адискель, оба, были рыцарями-командующими, четвертым и пятым в доме Белхадана. Пущенные ими слухи могли принести больше вреда, чем все страстные речи пылкого молодого человека с уязвленным самолюбием. Пусть сам Брандарк ничего не заметил, но он достаточно хорошо знал Базела, чтобы заподозрить, будто Конокрад выдумывает себе врагов. Он никогда не грешил этим, даже в Навахке.
Кровавый Меч задумчиво поднял уши. Возможно, в том, что он не заметил скрытой враждебности Йорхуса и Адискеля, нет ничего странного. Он был здесь еще большим чужаком, чем Базел. Хотя он уже начал осваиваться среди бардов и менестрелей, выступавших в тавернах Белхадана, и среди ученых Королевско-Имперского университета, которым его представил мастер Креско, он не мог рассчитывать на теплый прием братьев Ордена, которые до сих пор не решили, как им относиться к Базелу.
Но надо понять и членов Ордена. Брандарк полагал, что им было бы тяжело принять Базела, даже если бы он не принадлежал к ненавидимой и презираемой расе. Для Брандарка существовало много неясного в отношениях Базела и Томанака, впрочем, как и для самого избранника, печально подумал Кровавый Меч. Неудивительно, что Конокрад вызывает беспокойство у рядовых членов Ордена.
И самое для них неприемлемое, надо полагать, — это выражения, в которых Базел отзывается о Томанаке. В его речах не было ничего неуважительного, во всяком случае по меркам градани, но Брандарк сомневался, что члены Ордена разделяют его мнение. Разве что сэр Чарроу, однако любому представителю Расы Людей нелегко понять мировоззрение градани, и особенно из племени Конокрадов. Как и Кровавые Мечи, к которым принадлежал Брандарк, Конокрады были способны на исключительную вежливость, но если кто-то из них был подчеркнуто любезен с другим, это означало лишь то, что грядут большие неприятности. Обычно галантность была следствием недоверия, и особенно вежливы были с теми, кого недолюбливали. Самому Брандарку казалось, что чрезмерная обходительность помогала защититься от приступов ража, она позволяла разрядить напряженную обстановку и не вынимать мечи из ножен.
С другой стороны, в обычном состоянии Конокрады еще меньше… обременяли себя формальностями, чем остальные племена градани. Брандарк никогда не был в Харграме, но он слышал рассказы о «дворе» князя Бахнака. Одна мысль о том, как реагировал бы Вейжон, окажись он там, приводила Кровавого Меча в трепет.
И не из-за «варварской развязности», не из-за грубости, а просто потому, что любой из народа Бахнака имел право по традиции и закону лично явиться к нему, чтобы подать прошение. И как уже упоминал Базел, то, что Бахнак был главой клана Железного Топора, значило гораздо больше, чем его титул князя. По традиции, пришедшей из глубины веков, когда лишь мечи клана могли спасти его от гибели, глава клана был настоящей опорой для людей, их надеждой на спасение. Ничто другое и никто другой не мог быть важнее для народа Бахнака, а он выказал себя одним из величайших правителей за всю историю Железных Топоров. И это, конечно же, означало, что люди обращались к нему прежде всего как к главе клана, с идущей от сердца простотой, которая, по мнению Вейжона, не имела ничего общего с уважением.
Именно так Базел говорил о Томанаке, с преклонением, преданностью и фамильярностью Конокрада, говорящего о главе своего клана. На самом деле это была высшая похвала, крайняя степень почтения, которую мог испытывать Базел, но большинство этих воспитанных и цивилизованных рыцарей были не в силах понять такой простой факт.
— Хорошо тебе сидеть тут и говорить «гм», поджаривая свой зад у моего очага, — мрачно заметил Базел, нарушая ход мыслей Кровавого Меча. — Тебе-то не приходится иметь с ними дело напрямую!
— Напрямую не приходится, — согласился Брандарк, — но твои отношения с ними отражаются на мне, ты это знаешь, долговязый. Я все-таки твоя правая рука. — Он отмахнулся, заметив тревожный взгляд Базела. — О, не волнуйся! Они слишком воспитаны, им и в голову не приходит как-нибудь навредить мне. Но они смотрят на нас обоих с большим подозрением, разве не так?
— С огромным подозрением, — проворчал Базел, переводя взгляд на кинжал и пробуя лезвие на своем мозолистом большом пальце. — Но, как бы они на нас ни смотрели, наши желания они выполняют с потрясающей быстротой, — заметил он.
— Это точно, — согласился Брандарк, и это действительно было так.
Градани жили в городе не больше двух недель, но любой, кто видел их сейчас, едва ли мог представить, какое жалкое зрелище они являли собой по прибытии в Белхадан. Лично Брандарк воспользовался немалой частью кредита, предоставленного им по просьбе герцога Джашана. Сначала Кровавый Меч рассчитывал лишь на те деньги, которые были у них с Базелом, но кредит герцога позволил ему побаловать себя, не думая о том, что будет, когда деньги кончатся. Он не только закупил новые вещи вместо утерянных и испорченных, но и заказал новый костюм у лучшего портного Белхадана. Его элегантная рубашка была пошита из тончайшего шелка, а надетый поверх нее вышитый камзол не погнушались бы носить даже родственники Вейжона. Единственное место, где он потратил еще больше денег, была книжная лавка. Он понятия не имел, как потащит с собой всю эту гору книг, но это его мало беспокоило. Печатные прессы и кассы шрифтов тоже относились к тем предметам, которыми обладали жители Империи Топора и которых не было у градани. Разумеется, и книг у градани, и печатных и рукописных, было немного. Большинство иностранных книг, которые ему попадались в Навахке, были печатными, но обычно они доставались ему в виде кусков и обрывков. Здесь, в Белхадане, он ощущал себя скупцом, оказавшимся в алмазных копях, и он стремился заполучить все, что только попадалось ему на глаза.
Что до Базела, он никогда не был любителем чтения и по-прежнему не интересовался одеждой. Он позволил заменить свое изодранное платье на новое, но категорически отказался от всех изящных глупостей, столь любезных Брандарку. Его штаны были теплыми и удобными, и они были сшиты для долгой носки, а не для того чтобы пускать пыль в глаза. Рубаха с длинными рукавами была пошита из лучшего льна, но без всяких вышивок и отделок, теплая туника изготовлена из той же простой зеленой шерсти, что и накидки рядовых членов Ордена, из этой же ткани ему сшили пончо, которое он хотел носить вместо обычного плаща. Многие братья из тяжелой кавалерии были одеты лучше его, он был самым нелепым «рыцарем», когда-либо ступавшим по коридорам дома Ордена. Особенно если учесть, что он вовсе не был рыцарем.
— Знаешь, — задумчиво начал Брандарк, полностью сосредоточившись на колках инструмента и не глядя на друга, — мне кажется, что этим людям было бы легче принять тебя, если бы ты позволил им посвятить тебя в рыцари. Сэр Чарроу просто мечтает об этом, и я не вижу причин, по которым Томанак стал бы возражать. Это же в конце концов Его Орден.
— Ха! — Базел со звоном задвинул кинжал в ножны. — Ну и зрелище это будет. Чтобы я вырядился как какой-нибудь рыцарь из твоей любимой сказки! Ну уж нет, парень!
— Но если им от этого станет легче…
— Когда я говорю «нет», то имею в виду именно это, — отрезал Базел. — Он сказал мне, что ему нужен помощник. Он ни словом не упоминал о рыцарях, лордах и титулах, и я тоже не собираюсь думать об этой чепухе. Кроме того, — взгляд его карих глаз посуровел, — если эти люди не принимают того, что он сам счел подходящим, я не собираюсь идти у них на поводу!
— Я не рассматривал вопрос с этой точки зрения, — сознался Брандарк. Он поджал губы и опустил кончики ушей, потом тронул струну, оценивая звучание. — Если ты не хочешь, чтобы они посвятили тебя в рыцари, как же ты собираешься действовать?
— Тут-то ты меня и поймал, — вздохнул Базел.
Он встал и пристегнул ножны с кинжалом к ремню, зевнул и потянулся, несмотря на то что незначительные размеры комнаты мешали ему сделать это как следует, потом подошел к крюку, на котором висели доспехи. Сэр Чарроу заявил, что Орден обязан предоставить их избраннику. Треугольный щит, темно-зеленый, с золотой эмблемой Томанака, висел перед ним на стене рядом с его арбалетом. Базел заулыбался, проведя пальцем по поверхности подаренной кольчуги. Она была самой лучшей их всех, что когда-либо были у него: гномья работа, стальные кольца спереди и сзади, хотя он подозревал, что сэр Вейжон сморщил бы нос при виде нее. Кольчуга была полностью стальной, никаких узоров и серебряных вставок, пластина, закрывающая грудь, даже не покрыта зеленой эмалью, как это было на кольчугах большинства членов Ордена. Но Базел умел ценить качество и не видел смысла в блеске и украшениях.
Как бы он ни был рад получить кольчугу и снова носить башмаки, которые не только были сшиты по ноге, но и не пропускали снег и сырость, цена оказалась слишком высока. Даже теперь Вейжону не удастся сделать его более цивилизованным. В последнее время молодой человек казался еще более несчастным, чем раньше, словно что-то отравляло его изнутри. Но Базел предпочитал видеть его, а не вежливые лица его новых «братьев», скрывавшие холодность и злобу. Йорхуса и Адискеля он раскусил, но он не сомневался, что есть еще множество других. Других, которых сложнее разоблачить, потому что они старше и осторожнее. Более… искушенные в делах этикета, чем золотовласый послушник, которого подводила юношеская горячность. Они рядом. Он часто думал, знает ли об их существовании Вейжон, и каждый раз решал, что едва ли. Молодой рыцарь был слишком поглощен собственными несчастьями и разочарованиями, чтобы осознать, что он служит (или его заставляют служить) воплощением злобы многих его старших товарищей.
— Я думал об этом всю предыдущую неделю, — ответил он Брандарку через несколько минут, не переставая водить пальцами по высокому шлему со специальными отверстиями для ушей градани. — По правде говоря, я вообще хотел уйти. Поверенный старого Килтана помог бы подыскать какую-нибудь работенку для нас обоих, или кто-нибудь из людей мастера Креско мог бы найти нам применение. Я сыт по горло косыми взглядами. Пойми, я ничего не имею против сэра Чарроу и тех, кто старается хотя бы не подавать виду, но другого выхода я не вижу, Брандарк. Если не считать сэра Чарроу и еще двух-трех человек, большинство их них только и ждут, когда я уберусь.
Он умолк, снова мрачно глядя в огонь, потом тяжело вздохнул.
— Только между нами, я уже готов сделать это, — сознался он, — и, может быть, чем скорее, тем лучше.
Брандарк вскинул голову, услышав горестные нотки в голосе друга. Базел посмотрел на него, кривя рот, но никто и не подумал бы счесть эту гримасу улыбкой. Его рука гладила рукоять кинжала, обычно добрые глаза холодно блестели. Наверное, только другой градани мог правильно понять этот блеск, но Брандарк и был градани, поэтому он набрал в грудь побольше воздуха и осторожно поинтересовался:
— Есть какая-то конкретная личность, заставившая тебя принять это решение?
— Да, — мрачно подтвердил Базел, сжав кинжал так, что суставы пальцев побелели.
Холодный блеск его глаз сменился жарким пламенем, словно порожденным страстью, его ноздри раздувались, пока отголоски проклятия, тяготеющего над его народом, клокотали в груди. Они с Брандарком многое знали о раже, гораздо больше, чем другие градани могли даже представить. Они знали, как вызвать его при необходимости, как использовать его при крайней необходимости, но они все время помнили о том, насколько он опасен. Сознание того, что они научились оборачивать его себе на пользу, иногда только увеличивало искушение. Обычно они не говорили об этом, но бывали моменты, когда они оба опасались, что новые знания могут ослабить цепи, которыми они сдерживали этого демона. Глядя сейчас на друга, Брандарк внезапно подумал, что обычное спокойствие Базела не больше чем маска, скрывающая что-то совсем иное. В душе любого градани есть темные и опасные места, даже если это избранник Томанака. Брандарк с ужасающей ясностью осознал, что кто-то упорно подталкивает его друга к этим местам.
Базел закрыл глаза, встряхнулся и шумно потянул носом воздух. Когда он снова посмотрел на Брандарка, свойственная ражу завеса безумия в глазах исчезла, он убрал руку с рукояти кинжала. Брандарк ничего не сказал, но Конокрад и без слов понимал, о чем тот думает. Он нервно рассмеялся.
— Ну да, именно «конкретная личность», — подтвердил он, — дурак даже не подозревает, насколько он был близок к тому, чтобы увидеть собственные кишки размазанными по полу! — Он оскалил крепкие белоснежные зубы. — Вот так близок. — Базел показал на пальцах, оставив между указательным и большим расстояние в полсантиметра. — Если бы я не думал о Томанаке, я не знаю…
Он замолчал и помотал головой:
— Нет, нужно быть честным с самим собой. Если бы не Томанак, я не стал бы сдерживаться. Я прикончил бы этого болвана и хохотал бы… разве это не доказывает, насколько они близки к истине, когда считают нас кровожадными дикарями?
— Не вини себя, — мягко произнес Брандарк, и на этот раз в его голосе не было даже намека на юмор. — Раж может захватить даже лучшего из нас, Базел. Ты знаешь это не хуже меня.
— Да, да. — Базел отвернулся к огню, голос его упал до шепота. — Когда он сам рассказал нам, как можно им управлять, я надеялся, что уже никогда больше не испытаю подобного. Это не повторится. Но оно здесь, словно кровожадный убийца, затаилось в моей душе. Хорошо бы взять этого убийцу за шиворот и…
Он вздрогнул и замер. Некоторое время он сидел неподвижно, потом кивнул головой и снова повернулся лицом к другу. На этот раз улыбка выглядела почти искренней.
— В конце концов, он никогда не обещал нам, что будет легко, правда? И, мне кажется, он предупреждал и о том, что раж будет рядом с нами. Лишь моя глупая гордость позволила мне думать, будто я больше не подвержен ему. Я чувствую, он хочет, чтобы я что-то исполнил здесь, пока еще владею собой. Значит, я не имею права уйти, пока не сделаю того, что нужно… что бы это ни было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49